Евгений Номак
Я принесла тебе Бога
– А можно я сегодня пораньше? – Рута зажмурилась и свернула губы в трубочку. – Меня Винс с родителями знакомит. Ну, пожалуйста. Я буду все время на связи.
– На какой связи, если все время телефон выключаешь? Штатную рацию найдешь, вот тогда отпущу.
– Ну вот где я найду штатную рацию?
– Я тебе дам, – прошептала Тамура.
– Вопрос снимается, штатная рация нашлась. Я тут еще темную поэксплуатирую полчасика, чтоб довезла меня. Не на общественном транспорте же мне ехать.
– Ладно. Родители, так родители. Но чтоб по первому зову сорвалась и приехала. Хоть в трамвае. Конец связи.
– Тамурыч, подбросишь меня да Южного?
– Возьмешь меня свидетельницей?
– Нет!
– Ну хотя бы к Одину?
– К Одину возьму, – улыбнулась Рута. – Очки на вечер забираю?
– Дай на секунду, – сказала Тамура, взяла очки и надела на себя. – Томас, делегируй этот девайс на майора Руту Дилиас, а меня просканируй на новое устройство.
– Приказ затаиться отменяется?
–Не беси меня, Томас, – рявкнула темная ведьма и передала очки. Достала из кармана новые, распечатала и надела.
– Найдено новое устройство. Устанавливаю. Готово. Обнаружены две новые камеры. Объектив – пинхол…
– Все, Томас. Затаись. Уже. И не вступай в контакт с Рутой Дилиас.
– Да, мама.
***
Ведьмы сели на байк и уехали прочь от салона «Любовный амулет».
Эйра сидела за своим рабочим столом и нервно курила. Взгляд был направлен в монитор, где был поставлен на «Стоп» кадр из старого научно-популярного фильма профессора Сулу. Это было изображение глубокого космоса: облако светящегося газа – результата взрыва сверхновой. Разноцветные облака образовали причудливый рисунок, явно напоминавший желтого человека верхом на красном скакуне. Она подняла трубку рабочего телефона и набрала короткий номер.
– Пресс-служба Ковена, – послышалось в динамике.
– Вима, найди телефон профессора Сулу из академии и соедини меня с ним.
– Сейчас сделаем, – ответила Вима, и Эйра положила трубку. Через минуту телефон зазвонил: – Соединяю с профессором Сулу.
– Чем обязан? – спросил мужской голос.
– Вас беспокоит Эйра Лауда, глава Ковена. Мы с вами встречались вчера на съемках в «Здесь и сейчас». Мне нужно с вами встретиться, профессор. Это не терпит отлагательств.
– Да, я вас помню. Верховная ведьма с именем из дешевого фантастического боевика.
– Да вы сама галантность, профессор, – съязвила Эйра. – Это имя преисполнено слезами и страданиями несчастной девочки. Так мы встретимся? Можно в Ковене.
– В Ковене? – он немного смутился, – Вы знаете, а давайте в Ковене! Чего мне бояться? Надо же хоть раз в жизни побывать в чертогах ведьм. Только я сегодня не могу. Но завтра с утра у вас.
– Хорошо. Я выпишу вам пропуск.
Глава 12
Под высоким кленом на центральной площади Эдема сидела немного повзрослевшая Мари на изумрудной молодой траве и учила Библию. Прямо перед ней на гранитном пьедестале возвышался памятник, видимо, очень важному человеку, раз его возвели в центре города. К тому же на постаменте отсутствовали какие-либо надписи или хотя бы следы от них, что лишний раз доказывало значимость этой личности в эпоху мрака и безбожья. Каменный деятель поднимал правую руку, явно указывая путь. Перед памятником раскинулся небольшой скверик со старыми клёнами и бетонными скамеечками под ними. Девочка предпочитала траву скамейкам. Здесь было мягче и пахло весной.
Мари периодически смотрела в книгу, затем поднимала взгляд на памятник и проговаривала вслух стихи писания. Последний давался труднее всех, и она его повторяла и повторяла, пока не начала цитировать без запинки и бегло.
Затем девочка вскочила, сунула библию под мышку, подбежала к памятнику, бросила краткое «спасибо, дедушка» и рванула на одну из улиц, примыкавших к площади. Пробежала несколько домов и юркнула в подъезд старинного особняка.
На пороге уже встречал отец.
– Я выучила «Иоанна»! – крикнула радостно она. – Можно за книжкой?
– Ну конечно можно, – священник поцеловал в лоб девочку. – Только сначала проверим тебя.
Мари набрала в грудь побольше воздуха, закрыла глаза и затараторила без пауз:
– В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. И Оно было в начале у Бога. Все чрез Него на́чало быть, и без Него ничто не на́чало быть, что на́чало быть. В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков..
– Стоп, стоп, стоп! – перебил ее отец. – Ты знаешь правила! Я называю главу и стих, а ты мне их цитируешь, – он протянул правую руку вперед.
– Ну папа! – заскулила Мари, подпрыгивая от негодования.
– Мари, Евангелие нужно читать и уж тем более учить внимательно и вдумчиво. Потому что Евангелие – это самая важная и глубоко сакральная мудрость в мире.
Он несколько раз настойчиво сжал кисть вытянутой руки. Мари сдалась и послушно положила в его ладонь тяжелую книгу.
– Глава два, стих восемнадцать
– «На это Иудеи сказали: каким знамением докажешь Ты нам, что имеешь власть так поступать? Иисус сказал им в ответ: разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его. На это сказали Иудеи: сей храм строился сорок шесть лет, и Ты в три дня воздвигнешь его?»
– Мари! – остановил ее отец. Мне достаточно восемнадцатого стиха. Что я только что тебе сказал?
– Внимательно и вдумчиво.
– Теперь давай старый материал проверим, – священник отлистал несколько десятков листов назад и произвольно открыл страницу. – Матфей, глава двадцать, стих один.
– «Ибо Царство Небесное подобно хозяину дома, который вышел рано поутру нанять работников в виноградник свой. И договорившись»… – во время осеклась девочка. – Это уже второй пошел.
– Ладно, вижу, что знаешь. Умничка, беги! Чтобы к ужину была дома. – Он протянул библию Мари, но той уже и след простыл. – В комнату к тебе отнесу, – сказал отец в пустоту.
Девочка пулей вылетела из дома и тут же врезалась в мужчину, который гулял с ребенком. Мари виновато склонила голову, чтоб не смотреть в глаза прохожему, и увидела лицо ребенка – маленькой девочки без верхней губы с оголенными зубами.
– Простите меня, – буркнула Мари и поцеловала ребенка в лоб. – Да придет Царствие Твое, – прошептала она, накинула на голову платок с шеи, завернулась в него и пошла по улице к видневшейся невдалеке церкви.
Она медленно и осторожно открыла скрипучую дверь храма и побежала к подсобке. Упала на колени перед дверью и обняла ее.
– Привет! – прошептала она. – Холодно? Сейчас согрею, – Мари сделала несколько долгих согревающих выдохов на деревянный узор и нежно протерла его концами головного платка.
– Ты не болеешь? Твои крылья опущены, – прислонилась щекой к двери. – Я тоже скучала, – затем встала, отворила дверь подсобки и нырнула внутрь.
В маленькую комнатку толком не проникал свет, даже с открытой настежь дверью. Мари на ощупь добралась до металлического стеллажа и вскарабкалась по нему, словно по лестнице. Нащупала на верхней полке книгу и аккуратно, держась одной рукой за стеллаж, спустилась. Вышла из подсобки и наклонилась к ангелу.
– Я сейчас принесу новую книгу, и мы с тобой её почитаем, хорошо? – Мари погладила образ и поцеловала его. – Не скучай. Я скоро.
Она выскочила из церкви, вновь завернулась в платок, опустила голову и медленно пошла, стараясь не выделяться среди других прохожих. Но, несмотря на такую маскировку, её все же узнавали. Останавливались и наклонялись для бесполезного ритуала исцеления. Мари брезгливо, но послушно целовала в лоб, если он был, и произносила дежурные отрывки из «Отче наш». Из-за таких обязанностей прогулки Мари часто затягивались.
По обоим краям улицы, где когда-то проезжали автомобили, возвышались четырехэтажные дома с огромными двойными окнами. На первых этажах, как правило, располагались брошенные магазинчики и офисы с соответствующими вывесками. На одной из дверей с трудом читалась выцветшая надпись «Районная библиотека», куда, оглядываясь по сторонам и стараясь быть как можно незаметнее, юркнула девочка.
К ее удивление в библиотеке обустраивались несколько человек. Семья прихожан, которых Мари часто видела в церкви, двигали мебель и перетаскивали вещи.
– Бог в помощь, – поздоровалась девочка, пытаясь привлечь внимание.
– Заходите, дочь пастора, – сказала пожилая женщина. – Мы очень рады вам.
Все присутствующие бросили работать и подошли к девочке. Мари всех покорно благословила.
– Вы сюда переехали? – осторожно спросила она.
– С третьего этажа, – сказал глава семьи – маленький коренастый мужчина с грязными руками и запачканным лицом. – Чем можем помочь?
– Я принесла книгу, которую брала раньше, – Мари показала потрепанного Джека Лондона. – Хочу взять следующую.
– Зачем? – на лицах семейки возникло неподдельное изумление.
– Я читаю, – медленно, с опаской, сказала девочка. – Вы не волнуйтесь, библию я тоже читаю. Даже учу.
Все продолжали молчать, явно недоумевая. Не дожидаясь какой-либо реакции, Мари направилась к книжным полкам. Там она нашла стеллаж с буквой «Л», положила «Белого клыка» на место и взяла «Морского волка». Затем медленно пошла вдоль стеллажей, с интересом читая разноцветные корешки сотен переплетов, наклоняя голову то вправо, то влево, в зависимости от расположения названий. Вдруг девочка остановилась, принюхалась, подняла взгляд вверх и ужаснулась. По потолку стелился белый дым. Она, не задумываясь, побежала в читальный зал.
Прямо в центре читального зала мужичок жег книги, растапливая ими самодельную печь.
– Что вы делаете? – крикнула Мари. – Это же книги!
– Мы должны чем-то греться и на чем-то готовить еду.
Она увидела, как начинает гореть раскрытая обложка одной из книг, на которой была изображена женщина с большим пулеметом в руках. Сзади женщину окружали чудовища, а в небе над ней летел космический челнок. Мари подбежала к печи и вытащила почти сгоревшую книгу, бросила ее на пол и потушила ладонями, прихлопывая тлеющие угольки. Сдула пепел с обложки и затолкала ее себе за пазуху под платье.
– Тебя не берет огонь! – ошеломленно прошептал мужчина. – Это знамение!
– Ломайте мебель, рубите деревья! – Мари плакала навзрыд. – Книги-то что вам плохого сделали?
– Но какой прок от них, если все скоро закончится? – спросила женщина.
– Что закончится? – не унималась девочка. – Вы все умрете от лучевой болезни?
– Нет, глупыш, – улыбнулась женщина. – Скоро ты вырастешь и родишь нам живого Бога, который спасет нас всех!
Мари проглотила слюну, вытерла платком слезы и пошла к стеллажам. Там сняла с себя платок, завязала концы в узел и начала складывать в импровизированную сумку как можно больше книг с полок. Набрала под завязку, перекинула через плечо, затем пошла к выходу и там сквозь зубы бросила:
– Сами себе рожайте боженьку. – И, уже переступая порог, обернулась. – Звери!
Она шла, стараясь не обращать внимания на любопытных прохожих. Несмотря на каменное лицо, глаза девочки выражали неподдельную ненависть. Мари шла и повторяла: «Звери, дикие звери». Периодически останавливалась, чтоб передохнуть и шла дальше.
В подсобке храма Мари аккуратно подняла все книги на самый верх стеллажа, стараясь как можно дальше их протолкнуть. Затем она вышла из подсобки, закрыла дверь, прижалась к ангелу и зарыдала. Чуть успокоившись, достала обгоревшую книгу и положила перед собой. «Эйра с планеты морлоков!» – прочитала она название и открыла книгу. В книге оставалась всего одна страница, большей частью обгоревшая. Остальные были вырваны, видимо, на растопку печи. Мари сквозь слезы начала читать:
«На окраине вселенной, на далекой и забытой богом планете, где никогда не светило солнце, в глубоком мраке и холоде жили морлоки. Они рождались слабыми и многие умирали еще детьми. А те, кто выживал, оставались страшными уродами на всю их короткую жизнь и постоянно мучились от боли. Они не знали, что делать, чтобы прекратить свои бесконечные страдания и придать хотя бы немного смысла своему существованию.
Однажды в одной из семей морлоков родилась удивительно красивая и светлая девочка, которой дали имя Эйра, в честь Бога солнца, которое не выходило из-за туч уже очень давно. Бог давно покинул их, и они молились, чтобы он хоть как-то обратил на них внимание. И рождение здорового и чистого ребенка морлоки восприняли как подарок небес.
Девочка росла и ненавидела морлоков. Ведь те решили, что кровь Эйры обладает целебной силой, и по очереди присасывались к ее рукам, опустошая ее вены настолько, что девочка каждый раз теряла сознание.
Как-то раз, гуляя по своей любимой тропинке в «лесу застывшего дождя», Эйра услышала грохот с небес. На грозу это было не похоже, и девочка подняла голову: в небесах прямо на дней кружила огром…»
Дальше страница была обуглена и обрывалась. Мари приблизила глаза к обугленной части как можно ближе, чтоб разобрать еще хотя бы несколько символов, но тщетно.
– Смотри, ангел, эта книжка была про меня, – прошептала девочка, вытирая рукавом слезы себе и изображению на двери. – И они сожгли ее, чтобы я не узнала правду. – Она закрыла книгу и снова посмотрела на обложку. Эйра выглядела сильной и воинственной. В блеске ее глаз читалась ненависть и решительность. Из дула пулемета вырывался синий огонь. А в трусливых взглядах морлоков читался дикий ужас. – Они только и могут, что сжигать книги. Только они еще сами не знают, что будут гореть не хуже книг. Они не звери. Они – морлоки.
Мари поднялась и залезла на один из стеллажей. Там достала школьную тетрадь по математике, которую когда-то припрятала. Вырвала последнюю страницу, одна сторона которой была чистой.
– Я все равно здесь все выучила, – попыталась оправдаться она. Затем достала из своей сумочки карандаш, которым исписывала стены зданий, смочила грифель губами и села на корточки у двери. – Мы должны дописать с тобой эту книгу сами. Ты мне поможешь?
Карандаш юрко скользнул по бумаге, оставляя крошащийся коричневый след:
«…кружила огромная железная птица, которая приземлилась возле девочки, и оттуда вышли люди. Они были такими же красивыми и здоровыми, как и сама Эйра. Люди позвали девочку с собой, но морлоки не хотели отдавать ее людям. Тогда люди застрелили из пулеметов и пистолетов нескольких морлоков и улетели вместе с Эйрой. Потом Эйра стала взрослой девушкой с красивыми кудрявыми волосами. Она стала сильной и бесстрашной. Она вернулась на планету морлоков и сожгла их всех до единого. И ни одного морлока не осталась. А потом она села на железную птицу и поднялась в небо. И оттуда сожгла всю планету, чтобы там не появилось ни одного морлока».
Мари снова заплакала, прижавшись к двери. Она гладила своего ангела и случайно задела нижний штапик, обрамлявший узор. Он двигался. Мари тихонько потянула его вверх и оторвала. Затем попробовала проделать то же самое с верхним, но тот был зафиксирован крепче. Мари вновь зашла в подсобку и вытащила из-под стеллажа ведро с инструментами. Взяла канцелярский нож, который лежал сверху, и попробовала им отковырять штапик, но лезвие тут же сломалось. Она вернулась к ведру и попыталась нащупать что-нибудь посерьезнее. В глубине ведра лежала большая шлицевая отвертка, которая тут же была применена. Штапик поддался. Девочка с такой же легкостью отковыряла правый штапик, а затем и левый. Дверь оказалась сборной, и тот кусок полотна, где жил ее самый близкий друг, был составной частью и явно отделялся от каркаса.
Мари села на пол, облокотившись спиной об дверь, и закрыла глаза. Затем встала и вернула на место каждый штапик, аккуратно подбивая их ручкой отвертки.
– За нами прилетят, и мы убежим, – прошептала она. – Вместе, ты и я. Мне хорошо с тобой. И я знаю, что ты живой. А эти морлоки пусть сдохнут все от лучевой болезни. А если не сдохнут, то я прилечу и убью их всех. Только ты и я, хорошо? Она прислонилась щекой к голове ангела, закрыла глаза и затаила дыхание. Затем удовлетворенно кивнула и добавила. – Спасибо!
Глава 13
Рута позвонила в дверь Винса, наспех причесала полосы и облизнула губы. Щелкнул засов, и дверь слегка приоткрылась. Оттуда появилась мужская рука, схватила девушку и резко потянула ее внутрь. Через секунду Рута утопала в объятиях Винса.
– Как же я скучал, – повторял Винс, покрывая поцелуями лицо ведьмы.
– Я больше скучала, – отвечала Рута, прижимаясь изо всех сил к мощной груди парня. – Может никуда не пойдем? Предадимся любовным утехам. М-м-м-м? – мурлыкнула Рута.
Винс перестал целоваться и посмотрел в глаза девушке. Та закусила губу и заскулила.
– Ну, Зай, мы же обещали, – заныл он в ответ. – Нас будут ждать. У меня потрясающие родители. Они понравятся тебе.
– Да я в этом даже не сомневаюсь. Понравлюсь ли им я?
– Ну конечно понравишься! Мне же понравилась! Давай, не отказывайся. Они столько наготовили! Мама заставила отца даже в парикмахерскую сходить. Все ради тебя.
– Ну, я не знаю. – Рута кокетливо склонила голову в сторону.
– Тааааааак! Нужна тяжелая артиллерия! – Винс вытащил из кармана золотистый бархатный футляр и открыл его, демонстрируя содержимое.
– Это сережки? – в восторге прошептала девушка.
В футляре лежали две маленькие золотые скрижали, на каждой из которых был продавлен символ.
– Это сережки-руны, – заговорческим шепотом ответил Винс. – Они уникальны! Я сделал их сам в мастерской своего друга-ювелира. Я тебя с ним позна… – не успел ответить молодой человек. Рута впилась в его губы, не дав продолжить.
– Тейваз! – в восторге пропела ведьма, разглядывая сережки.
– Руна искренней и преданной любви в солнечном металле, – прокомментировал молодой человек. – Помочь надеть?
– Конечно! – Девушка закрыла глаза и улыбнулась в предвкушении. – Есть опыт?
– Нету. Помолчи. Руки от волнения дрожат.
Он несколько раз уколол ее, пытаясь попасть в почти заросшие дырочки, но Рута даже не дернулась. Через минуту она уже любовалась своим отражением в зеркале, расцветая от счастья. Она повернулась к Винсу, крепко поцеловала и прошептала:
– Поедем к родителям?
– Ничего не бойся. Я тебя в обиду не дам. Что бы ни произошло, я сумею тебя защитить.
– Ты – мой викинг! Как же здорово хотя бы раз в сто тысяч лет почувствовать себя самой слабой на всей земле от Асгарда до Ётунхейма!
– Сто тысяч лет? – лукаво улыбнулся Винс.
– А ты думал, мне восемнадцать?– в ответ улыбнулась Рута. – Поедем к твоим родителям. – Она взяла его под руку и потянула в сторону двери.
– Подожди. Я переодеться должен.
– Точно, – она оглядела его, – а то увидят тебя в халатике, подумают, что девка твоя – ненормальная.
Они подъехали к большому имению, расположенному в молодой тайге в четырех километрах от Феникса. Чириканье и посвистывание лесных птиц наполняли зеленое пространство своей неповторимой рапсодией, а огненно рыжие белки суетливо шныряли по всему верхнему ярусу леса, приводя эту безмятежную идиллию в броуновское движение. Винс заглушил двигатели в автомобиле и вышел первым, чтобы открыть пассажирскую дверь для своей возлюбленной.
За коваными электроприводными воротами показался трехэтажный особняк, заросший салатовым плющом, словно одетый в пеструю густую шубку старик. Рута, не скрывая восторга, огляделась: такие места принято называть родовыми имениями, хранящими свои тайны и легенды. На пороге дома стояла пожилая семейная пара. Мужчина с удивительно спокойным лицом обнимал за плечи улыбающуюся женщину. Она что-то шепнула ему на ухо, и пара хором поприветствовала молодых:
– Добро пожаловать!
Явно отрепетированный унисон вызвал искренние улыбки на лицах Винса и Руты. Они счастливо переглянулись.
Викторианская эпоха наполняла своим изысканным стилем внутреннее пространство особняка. Почти со всех стен, облицованных слегка потрескавшимся темно-желтым кирпичом, смотрели картины, изображающие мистических и самых обычных оленей. Животные явно напоминали своими образами известных людей. А сцены изображали то знаменитые любовные мотивы, то яркие исторические факты, то эпохальные события, а то и героев народных эпосов и мифов.
– Это все твое? – спросила Рута, от удивления раскрыв рот и забыв о стоявших сзади родителях.
Винс улыбнулся, взял за руку девушку и повел к лестничному пролету, ведущему на второй этаж.
– Смотри, – он показал пальцем на огромную картину, занавешенную серой мешковиной.
– И что там? – глаза Руты заблестели.
– Так открой же!
Рута на мгновение взглянула на парня, а затем вопросительно посмотрела на родителей. Те, улыбаясь, закивали. Она на цыпочках поднялась по слегка скрипучим ступенькам и бережно потянула ткань вниз. Та послушно скользнула и осталась в руках у девушки.
На картине густыми масляными мазками, создающими иллюзию объема, была изображена валькирия, сидящая на огромном олене. Животное своими костяными фактурными рогами со следами многочисленных битв подпирало свинцовый небосвод и бесстрашно взирало на зрителя. Девушка на картине было явной копией Руты. Валькирия, одетая в доспехи с серебристыми латами, нежно обнимала за шею оленя, сдерживая отвагу и доблесть, переполнявшие его. Рута тихо заплакала.
– Когда ты успел? – спросила она, вытирая слезы.
– За две ночи и одно утро, – ответил Винс. – Я никогда не писал людей. Ты – первая. И, надеюсь, единственная.
– Я бы тебя сейчас зацеловала, – Рута с трудом сдерживалась, чтоб не разрыдаться, – но мне так неудобно перед родителями.
– Да ладно, что уж там, – поддержала мать, и Рута крепко обняла Винса, покрывая его шею поцелуями.
– Попсятина, да? – спросил Винс.
– Угу, – промычала Рута. Затем потянулась к уху: – Но такая милая.
– Идемте за стол, – добавил отец, – проголодались, наверное.
Монументальный стол из кедрового массива, стоявший посреди гостиной и окруженный такими же брутальными деревянными стульями, был накрыт и ждал гостей.
– Это у вас омуль? – спросила Рута, усаживаясь и показывая на блюдо.
– Разбираетесь в рыбе? – вопросом на вопрос ответил отец. – Я думал, городские не только не знают вкуса природной пищи, но и забыли, как она выглядит. Вы правы, девушка, это омуль.
– Ой, мне так неудобно, – воскликнула Рута, – я же не представилась. Меня зовут Рута Дилиас, – она протянула руку мужчине.
– Да и мы недотепы! – ответила мать. – Я – Ирина, а это – Кречет. Давайте тарелку, я вам омуля положу. Любите рыбу?
– Люблю. Вернее я никогда ее не ела. Только синтетические рыбные блюда. – Она оторвала вилкой кусочек омуля и внимательно рассмотрела его.
– Но вы же не из тех, кто пропагандирует синтетический образ жизни и не приемлет природную пищу? – снова спросил отец.
– Конечно, нет! – она демонстративно сняла зубами кусочек с вилки и начала жевать его. – И это очень вкусно.
– Попробуйте пирог с дичью.
– Я слежу за фигурой и стараюсь поменьше налегать на углеводы, но пирог, конечно, попробую.
– Вы – большая молодец! – сказала мама. – Это наша женская обязанность – следить за фигурой. Хотя порой искушение так велико, что сложно удержаться.
– У меня одна коллега может потреблять пищу в любых количествах. И это никак не сказывается на ее фигуре. Я, к сожалению, так не могу.
– А где вы работаете? – спросил Кречет.
– В Ковене.
– Ведьма?
– Скорее, ведьмочка, – ответила Рута, переглядываясь с Винсом.
– Какой ужас, – сказал отец, наливая себе в рюмку наливку.
– Я собираюсь увольняться оттуда, – попыталась оправдаться девушка. – Ведьмам запрещены личные отношения, а у меня с вашим сыном все серьезно.
– Правильно сделаете, – защитила ее Ирина. – Вы еще совсем молодая и наивная. К тому же очень хрупкая и красивая. Не место вам в ведьмах.
– Многие маленькие девочки мечтают стать ведьмами.
– Ага! – махнул рюмку Кречет. – Раньше от несчастной любви в монастыри уходили, а теперь в Ковен. Чтоб потом можно было легально отомстить несчастному мужику.
– Да прям несчастному. А нечего доводить до несчастной любви! – не унималась мать. – Сама бы с удовольствием туда ушла лет двадцать назад.
– Кстати, пока не ушла еще, могу замолвить за кого-нибудь словечко. Может, проблемы у кого.
– А как вы попали в Ковен?
– Фанатики убили моих родителей, и меня воспитала опека Ковена.
– Бедная девочка.
– Хватит уже о ведьмах, – бросил Винс. – Я позвал Руту, чтоб здесь ей предложить стать моей женой.
В этот момент все замолчали и с нескрываемым удивлением уставились на молодого человека. Тот невозмутимо встал, достал из своей сумочки бумажный сверток и бережно его развернул. Через мгновение он держал в руках веточку цветущего багульника, продетую сквозь золотое колечко с синим камушком.
– А где ты взял цветущий багульник в октябре? – спросил отец.
– Да заткнись уже, – прошептала мать, одергивая его за рукав. – Не порть момент.
– Я еще никогда так много не плакала, – сказала Рута, встала и обняла своего возлюбленного. – Обещаю быть вечной невестой и верной женой. Спасибо, что подарил мне смысл существования.
– Какого сына мы с тобой вырастили, – счастливая мать крепко сжала ладонь мужа. – Звони быстро сестре, платье девочке подбирать будем. Сирота она, слышал же? Кто еще ей поможет, если не мы?
– Да, у меня сестра держит свадебный салон на шестьдесят третьей в торговом центре. Винс знает где.
– «Забытая невеста»? – спросила Рута. – Я тоже знаю. Часто мимо прохожу и, мечтая, всматриваюсь в витрины. Я там живу недалеко.
– Ну вот, завтра же туда и отправляйтесь! – провозгласила Ирина и подняла бокал с вином. – За молодых! – Она залпом осушила бокал и, не закусывая, сказала: – Какие дивные сережки у вас, Рута!
– Сами знаете, кто подарил, – улыбнулась девушка.
– Винс их сам сделал, хотя никогда прежде не был знаком с ювелирным мастерством.
– Талантливый человек – талантлив во всем, – ответила Рута.
– Ну не так уж и не знаком, – поправил отец. – Винс частенько пропадает в мастерской своего друга. Рута, а можно вас спросить про работу?
– Мы же договорились! – оборвала его Ирина. – Никаких вопросов о работе.
– Спрашивайте смелее, – возразила Рута. – Это мой самый счастливый день в жизни. И я не хочу, чтобы между нами остались недомолвки. К тому же, большинство слухов о ведьмах Ковена – всего лишь легенды.
Кречет самодовольно взглянул на жену и обратился к молодой ведьме:
– Это значит, что вы не убиваете детей?
– Конечно нет! Во-первых, ведьмы не звери, а прежде всего женщины. Во-вторых, в этом нет никакой необходимости. Они несмышленыши и совсем не виноваты в преступлениях их родителей. В-третьих, дети – это прекрасный материал для воспитания сотрудников Ковена. Их ведь никто не хватится. Все думают, что ведьмы казнят всех до единого. А мы направляем их в опеку, и опытные наставники превращают детей в безупречных ведьм. Мы и мальчиков оставляем, хоть они и менее полезны. Так что казнь детей – это всего лишь прекрасный маркетинговый слух, чтоб внушать ужас фанатикам и сочувствующим. И даже это мне часто кажется дикостью. И я очень надеюсь, что наступит время, когда Ковен расформируют за ненадобностью. А пока страх – это самый эффективный инструмент для борьбы с раковой опухолью человечества. – Она посмотрела на Винса. – Прости, малыш, что сразу не сказала.
– Ну вот и здорово! Я верила, что ведьмы не такие, как все стращают, – подхватила Ирина, подкладывая мужу пасту. – А ты на еду налегай побольше! Разговоры разговорами, а глаза-то уже в кучу.
– Я еще вопрос задам, хорошо? – спросил Кречет, и не дожидаясь ответа, продолжил: – А правда, что в лабиринтах Ковена живет самая ужасная ведьма всех времен и народов?
– Боудикка? – Рута засмеялась. – Это тоже скорее коммерческий слух. Но доля правды там очень большая. Я расскажу вам секрет Боудикки, – она понизила голос и слегка наклонилась к столу. – Раз уж скоро вы станете моей родней. Причем единственной родней.
– Тяжело быть сиротой? – Ирина с жалостью в глазах посмотрела на девушку.
– Я уже привыкла, если честно. Хотя порой такая дикая тоска переполняет, что хочется выть!
– Вы такая молодая. Сколько вам? Двадцать? Не больше? А уже такая мудрая!
– Так что там про Боудикку? – Кречет осушил еще бокал наливки.
– Боудикка – это уникальный случай. По сути, из нее сделали ведьму против ее воли. Это было лет десять назад, и я только слышала об этом. Боудикку тогда звали Барбарой. Она была обычной женщиной, работала на заводе по производству гидрофазных установок для очистки периметра. У нее был прекрасный муж и две дочери. Брак можно было бы назвать счастливым за одним исключением: муж Барбары тайком посещал онлайн-церковь. Пришел момент, когда Барбара узнала об этом. Она очень переживала, потому что слишком сильно любила семью. И однажды собрала всю волю в кулак и поговорила с мужем. Но тот быстро расставил приоритеты, забрал детей и уехал восвояси. Видимо, к фанатикам в запрещенные зоны. Боудикка не смогла пережить этот кошмар и сошла с ума. Ее подобрали ведьмы, когда вели это расследование. Пожалели и взяли на время к себе в реабилитационный центр. Позже обнаружили у нее стагнум, образовавшийся на почве помешательства. Да такой сильный, что она без труда парализовывала находившихся рядом людей. Те впадали в ступор и не могли пошевелиться. Ведьмы немного поработали с ней, взяв за основу легенду о британской варварше с похожей судьбой, и оставили в Ковене. У нее зацикленный маниакальный психоз с неконтролируемым проявлением колоссального стагнума.