Евгений Номак
Я принесла тебе Бога
Глава 18
Боудикка жила в одиночной холодной камере на минус третьем этаже Ковена. Помещение покрывали разводы и пятна крови по всей внутренней поверхности, и – ни одного предмета мебели. На стенах – два монитора, замаскированные под окна, постоянно показывающие один и тот же сюжет: средневековый мотив, в самых мрачных тонах. Площадь небольшой деревни, вокруг крохотные одноэтажные каменные постройки и скопление людей. Двух несовершеннолетних девушек прилюдно и показательно избивали короткими еловыми палками люди в черных монашеских туниках. Острые сучки от сломанных веток врезались в тела при каждом ударе. Монахи делали усилие, чтобы вытащить из плоти сучки, тем самым вырывая кусочки мяса, и ударяли снова. Звукового сопровождения не было, но итак было понятно, что девочки кричат непрерывно. Через какое-то время от болевого шока сознание покидало детей. Тогда люди в туниках предавали их воинам в римских доспехах, которые по очереди насиловали девочек в изощренных формах, применяя для этого рукоятки клинков и бытовые предметы. Насиловали до тех пор, пока девушки не придут в себя. Затем солдаты уступали место монахам, и все начиналось заново.
Она сидела спиной к входу, покачиваясь взад-вперед, что-то напевая, и была явно чем-то занята, не обращая внимания на окна с непрерывной казнью. Через всю комнату была натянута бельевая веревка, на которой сушились два кусочка серой материи, каждая размером с ладонь. А в правом дальнем углу стояло ведро с соляным раствором.
– Эйра? – подняла голову Боудикка, услышав отпирающиеся засовы двери. – Это не настоящая кожа. – Она встала, повернулась к верховной ведьме и показала кусок ткани, сшитой из лоскутков.
– В этот раз не было человеческой кожи, – ответила Эйра. – Ты была там. И там было много врагов, убитых тобой. А ты не позаботилась снять с них и кусочка для… Чего ты там шьешь. А новой кожи у меня нет в запасах.
– Представляешь, я так увлеклась. Там было так много фанатиков, что совсем забыла о своем маленьком хобби, – она хихикнула. – Конечно, это не хобби. Это парус, Эйра.
– Парус? Ты решила куда-то плыть?
– Разве ты не читала Александра Грина? «Алые паруса»! Это самая чудесная и романтическая феерия, которая только могла появиться только на земле!
– Ты будешь красить свой парус в красный цвет?
– Ну нет же! – Она вновь села на цветную подушечку, служившую ей сидением, и провела тыльной стороной ладони по поверхности сшитого полотна. – Я хочу, чтоб это выглядело именно как человеческая кожа.
– Куда поплывем? – Эйра села на корточки рядом с Боудиккой.
– Я одна поплыву, тсссс… – та прижала палец к губам и заговорщечески осмотрелась. – На остров Ольхон. – И тут же зажала себе рот рукой.
– Там твои девочки, да?
Боудикка закивала.
– Он увез их туда. Мой больной муж. Прямо в секту. Чтоб они страдали. И я очень боюсь, что Анну и Алину привезут в Феникс, на какую-нибудь проповедь. Будет облава. Но ведьмы же не убивают детей?
– Нет, конечно. Мы не звери. Хочешь попить? – Эйра достала бутылку из поясной офицерской сумочки. Здесь байкальская водичка и немного успокоительного.
Боудикка взяла бутылку и сделала глоток.
– Как же вкусно! – Сделала еще один. – Я все время надеюсь, что в следующий раз я найду своих девочек и заберу их. Поэтому каждый раз, когда ты меня приводишь на проповедь, я очень тщательно ищу своих дочек. В каждое лицо всматриваюсь пристально. И если это не Анна или Алина, то я наказываю их жестоко. Я же Боудикка!
– Именно поэтому я тебя туда и привожу, Боудикка.
– Смешно все это, – она улыбнулась и слегка наклонила голову в бок. – Я же ведь не сумасшедшая, Эйра. И знаю, что это не окна, – она показала на мониторы. – Это страшное кино, чтобы я думала, что я – Боудикка. Но я все понимаю, что никакая я не Боудикка. Я – Барбарра. Хотя мы с ней так похожи в своем горе.
– Угу. Один в один сюжет. Пей еще.
– А еще я очень боюсь, что в очередной раз Тамура не заметит моих девочек, махнет нечаянно своим острым мечом и отрубит им головы.
– Тамура аккуратная. Тебе незачем волноваться. Пей водичку. Так зачем тебе парус из человеческой кожи на Ольхоне?
– А помнишь, как Ассоль… – она вновь хихикнула. – Как Ассоль – звучит как какасоль.
– Ассоль увидела фрегат с алыми парусами и побежала на встречу своей мечте.
– Да. А у меня будет другая история. Мои враги увидят маленькую лодку с парусом из человеческой кожи и поймут, что приплыла самая страшная ведьма на земле. Я же самая страшная ведьма? Правда, Эйра?
– Чего не отнять, того не отнять, – улыбнулась верховная ведьма. – Такие легенды про тебя ходят, что у меня самой кровь в жилах стынет.
– Я приплыву, и они застынут от страха. Я усажу своих девочек в лодку и попрошу подождать пять минут. А сама вернусь на остров и покажу им самое страшное кино в мире.
– Успеешь за пять минут?
– Ну конечно, Эйра! Я же ведьма! Я умею замедлять время. Дочери ничего не заметят. А кровь я смою с себя быстренько.
– И долго еще шить твой парус?
– Не долго. Но мне нужна кожа. То, что ты принесла, никуда не годится. Смотри, вот настоящая кожа. – Она показала на фрагмент ткани. – Видишь, здесь и ушко чье-то осталось, и пальцы видны. А вот здесь волосы остались, а вот здесь были чьи-то глаза. А то, что ты принесла, только цветом похожа на кожу. Я, конечно, пришью эти лоскутки, но следующие фрагменты должны быть обязательно человеческими.
– Я думаю, что смогу помочь тебе больше. Ты сейчас пойдешь со мной в процедурный кабинет. Там врачи уже ждут. Они немного полечат тебя, и я обеспечу тебя самой отборной кожей с лица и кистей. Твой парус станет самым феерическим шедевром. И сам Александр Грин будет завидовать тебе.
– Ты что, он же давно мертв, – Боудикка вновь хихикнула.
– Правильно. Он станет завидовать тебе даже будучи мертвым.
– А это не очень больно? Ну, я про процедуры, а не про Грина.
– Это кто меня спрашивает про боль? – Эйра демонстративно повысила голос.
– Я. Ой, что это я? Больно – так больно, – хихикнула она вновь. – А помнишь мое первое задание? Когда ты привела сюда группу фанатиков и сказала, что они должны знать, где мои дочки? Меня тогда Рута еще учила правильно смотреть на них.
– Помню, конечно. Ведьмы хотели проявить милосердие и убить тебя. А Рута сказала, что сделает из тебя самую страшную ведьму.
–Ага. Она тогда мне сказала, чтобы я была пожестче с фанатиками.
– Это была чудовищная охота на загнанных свиней. Сколько их было? Двенадцать?
– Что ты! Всего девять. Их потом приводили по многу. И по двенадцать, а однажды и тридцать два. Но запомнились мне только первые девять. Я тогда была еще совсем слабая. Поэтому сразу всех обездвижить не получалось. Они орали как недорезанные, – она улыбнулась. – Поняла игру слов? Недорезанные! Они ведь и правда были недорезанные. Столько страха в глазах взрослых и сильных мужчин я никогда не видела. Я не могла сконцентрироваться сразу на всех, и один бросился на меня и схватил сзади, когда я вспарывала живот другому. А Рута подошла к нему и прошептала на ухо: «Всякое дыхание да славит Одноглазого. Только мертвые звонят в колокола в раю». Он, помню, тогда упал на спину и больше не двигался. А брюки его начали окрашиваться в красный цвет. Мне потом Рута сказала, что кровь из попы самая чистая. Она тогда пальчик макнула в лужицу и нарисовала на стене узор. – Она обернулась и показала пальцем: – Вон тот узор. Непонятный какой-то.
– Футарк все свой складывает. Пойдем со мной, Боудикка.
– Некрасивый какой-то футарк. – Зевнула. – Мне поспать нужно немножко.
– Пойдем, я тебя уложу. Там мягкое кресло. Выключу свет и включу музыку.
– Ты меня напоила чем-то, да?
– Снотворное. Чтобы ты там врачей и одного профессора не убила. Пойдем, пока не уснула совсем. Надень, – она протянула темные очки Боудикке, – там светло. Глазам будет неприятно. Томас, выключи свет в коридорах.
Эйра взяла Боудикку под руку, и та послушно поплелась с ней в лабораторию.
Автоматическая дверь в наспех созданную лабораторию открылась. На пороге стояла Эйра со спящей Боудиккой на плечах.
– И почему я экзоскелет не ношу? – прокряхтела она. – Кто-нибудь заберет у меня девушку?
Сотрудники института сделали вид, что не слышат, чем вызвали язвительную ухмылку верховной ведьмы. Профессор колебался несколько секунд, но все же подошел и перехватил спящую на руки. Та его ласково обняла, и Сулу изобразил улыбку.
– Не бойтесь. Она под сильной дозой снотворного, – сказала Эйра.
Боудикку уложили на госпитальную кушетку, раздели и надели маску.
– А это еще зачем? – спросила ведьма. – Там снотворного – кита усыпить можно.
– Дополнительные меры предосторожности, – ответил Сулу. – Операция впервые проводится. Надо подстраховаться. – Затем он обратился к своим лаборантам: – Подключайте ее к системе. И зафиксируйте по конечностям карабинами. Делайте замер стагнума. – Посмотрел на Эйру. – Мы поставим порт на ключицу, который подключим напрямую к сердечной аорте. А кровь будем забирать сразу из девяти точек на центральных венах тела. Так будет в девять раз быстрее. Соответственно очищенный продукт будем вливать через порт. Процедура не должна занять более семи-восьми минут.
– Восемьдесят четыре целых шесть десятых с погрешностью четыре сотых процента по шкале Зеленого Рейна, – доложил лаборант, замеряя уровень стагнума портативным прибором. Затем прислонил считыватель ручного магниторезонансного сканера к коже Боудикке чуть ниже ключицы.
– Фиксирую аорту, – сухо произнес он и под считыватель наложил устройство с вакуумной присоской, – фиксирую порт. Готово. Выстрел!
Еще один лаборант нажал на кнопку пульта, и тело женщины рефлекторно дернулось.
– Порт подключен, – прокомментировал лаборант с ручным МРТ.
– Девять катетеров подключены к насосу. Готов к запуску, – сказал еще один сотрудник, пронизывая вену на запястье.
– Мы ведем какую-нибудь видеофиксацию операции? – спросил профессор.
– Нет, – ответила Эйра. – Если все будет успешно, то я приведу другого кандидата на изъятие стагнума. Вот там и будем фиксировать. А если она умрет, то никто не должен узнать об этом. И поверьте мне – я сумею об этом позаботиться. Включайте насос.
Лаборант взял планшетный пульт управления системой и тут же выронил его из трясущихся рук. Тряска мгновенно перешла на все тело, подкосив его. Через несколько секунд сотрудник лежал мертвым. Остальные в шоке попятились к выходу.
– Остановить операцию! – закричал профессор.
– Не останавливать! – рявкнула Эйра, подняла пульт и нажала на виртуальную кнопку. Насос заурчал, окрашивая прозрачные трубки в бордовый цвет. Вокруг ведьмы начали появляться вспышки огня, накаляя воздух. – Стагнум ее психует.
– У нас мертвый сотрудник, – Сулу снова попытался прервать операцию.
– Не мертвый, а парализованный. Я контролирую ситуацию. Макс сжигает любые энергетические флуктуации. А вот если мы прервем операцию, здесь уж точно появятся мертвые сотрудники. Я это гарантирую. Все вернулись на места! Продолжаем работать!
Кровь выкачивалась из тела, а прозрачный густой раствор заменял ее через порт. Боудикка начала дергаться и стонать. Через полминуты стон перешел в рычание, а затем – в крик. Она открыла глаза, резко посмотрела на лаборантов, столпившихся возле пульта. Двое из них потеряли сознание и упали.
– Продолжайте! – крикнула Эйра и положила ладонь на глаза подопытной. Рука верховной ведьмы тут же покрылась белым налетом инея. – Я охлаждаю ее мозг, замедляя его реакции.
Приборы работали на износ, ведьма все еще дергалась, но лаборанты больше не падали.
– У нас четыре тысячи триста пятьдесят граммов образца, – дрожащим голосом произнес лаборант у монитора, когда трубки от вен потеряли бордовый окрас и стали вновь прозрачными, наполняясь замещающим раствором.
В какой-то момент Боудикка перестала двигаться и замерла, наклонив голову вправо на подушке. Эйра оторвала руку от ее лба, который стал серо-синим от принудительного охлаждения, и закрыла ей пальцами веки, как это делают мертвым.
– Следите за ее состоянием? – спросила верховная ведьма.
– Мозг на шесть процентов всего работает, – сказал Сулу, щелкая пальцем по изображению стрелочного прибора на планшетном компьютере. – Мне кажется, вы его слегка переморозили. В остальном пока нечего сказать. Она в обескровленном стазисе. Раствор не заменяет кровь функционально, а лишь имитирует ее некоторые свойства. Что с моими лаборантами?
– Не переживайте. Простой глюкозой из такого состояния выводятся. – Эйра жестом указала санитарам на лаборантов без сознания.
– Гипогликемическая кома?
– Ацетонемическая, если быть точнее. Вообще, кома в таких ситуациях редкое явление. Боудикка парализует, контролируя состояние объектов. – Она переключила внимание на систему. – А что сейчас происходит?
– Сейчас торсионное вращение в аллотропных нанотрубках пытается извлечь все бозоны со свойствами стагнума. Мы не ищем иголку в стоге сена, а сжигаем весь стог.
– Сейчас можно снять показания уровня стагнума?
– Вот, видите значение? – профессор показал на цифры в электронной таблице.
– Но там нули!
– Именно! Это лишний раз подтверждает теорию кафедры. Стагнум в крови. Бог в лейкоцитах! Чувствуете поэзию?
– А можно это как-то зафиксировать? – Эйра сделал вид, что пропустила метафору мимо ушей. – Снять показания стагнума напрямую с лейкоцитов?
– Нет, конечно. Стагнум это нечто большее, чем просто бозон. Это результат взаимодействия всех суперпозиций бозона с сознанием. Или с подсознанием. Хотя это уже терминологические моменты.
– Куда они денутся после обработки?
– Кто? Бозоны? Да никуда! Насколько нам известно, они не способны существовать без среды взаимодействия. Просто исчезнут в квантовой пене. – Он ткнул пальцем во вновь окрасившиеся трубки. – Смотрите, очищенная кровь пошла.
Эйра вновь положила ладонь на лоб Боудикки.
– На надо, – остановил ее Сулу. – Мозг итак переохлажден. У вас удивительный стагнум, вызывающий любопытство и восхищение. Но от этого он не перестает быть деструктивным. Да и ваша подруга вроде спокойна. Смотрите! – Он указал на неподвижно лежащую Боудикку. – Вроде все хорошо. И уровень стагнума замер на нулевой отметке.
– Остается самый главный вопрос, – сказала Эйра, после того, как кровь полностью вернулась в тело, – способна ли существовать жизнь без стагнума.
– Очень слабые сигнатуры деятельности мозга. Но это скорее от переохлаждения. Много нейронов погибло. В остальном она… – Он еще раз посмотрел на мониторы с показателями, – Стабильна.
– Как закончите – в госпиталь ее, – отдала приказ верховная ведьма. – Профессор, я не буду с вас и ваших сотрудников требовать подписать соглашение о конфиденциальности операции. Я просто потом вычислю источник утечки и сожгу заживо. Я надеюсь, это всем понятно? – Она оглядела кивающих лаборантов.
– Можете не переживать, – ответил профессор. – Мы умеем хранить гостайны. – Затем подошел вплотную к Эйре и тихо произнес: – Я все еще рассчитываю пригласить вас поужинать со мной.
– Я не против, – изобразила улыбку. – Согласую рабочий график и скину вам вакантные часы. И я не ем ничего азиатского. Средиземноморская умеренная кухня будет хорошим вариантом. Я ушла.
– Подождите! А сегодня мы сможем запланировать это мероприятие?
– Сегодня? – она на секунду задумалась, – А почему нет? Ресторан «Венеция» в двадцать пятнадцать. Белое полусладкое для затравки.
– Спасибо вам, Эйра, – профессор Сулу склонился в одзиги.
Глава 19
Тамура вошла в полупустой бар «Суши весла», подошла к стойке, залезла на высокий барный стул и дважды крякнула, пытаясь сымитировать полицейскую кряк-сирену. Бармен о чем-то праздно беседовал с одним из местных завсегдатаев. Он повернул голову на звук, печально вздохнул и направился к посетительнице.
– Здравствуйте, – тоскливо произнес он, не поднимая глаз. – Что желаете?
– Шот кедровой, – весело ответила Тамура, подмигнув правым глазом.
– Платить будете? – спросил бармен, наливая в рюмку водку.
– Типа, если я из Ковена, то – наглая любительница халявы?
– Простите меня, – бармен склонил голову, прижав подбородок вплотную к груди.
– Нет уж! Этот грязный и гнусный стереотип меня порядком достал уже! – ведьма ударила кулаком по стойке. – Что ж вы из нас сволочей и халявщиц-то лепите? Вот, из-за таких, как ты, народ нас презирает! А должен бояться и уважать! Потому что ведьмы – это не коррумпированные архаичные полицейские, а великая надежда Феникса! Только на Ковене держится этот хрупкий и почти обреченный мир! Понял?– она перешла на крик.
Бармен затрясся в попытках что-либо ответить. Но в ответ раздавалось лишь мычание, почти переходящее в рыдание.
– Ладно, ладно, успокойся, – Тамура положила руку на плечо бармена. – Перегнула немного. Все хорошо. Просто хотела сказать, что если тебе и попадались ведьмы-халявщицы, то я совсем не такая. Просто хотелось хотя бы чуть-чуть очистить ведьм от распространенного ярлыка. Прости меня, пожалуйста. Напугала, да? У меня маленькая зарплата, но я в состоянии заплатить за еду и выпивку. Вот сколько я должна за выпивку? Ну, сколько?
– Шот кедровой стоит полтора гигаджоуля, – промямлил бармен.
– Святые каратисты! Сколько?!
– Полтора. – Бармен чуть не плакал. – Гигаджоуля.
– Охренеть! Ты ее из нерп и дельфинят выгоняешь? Нет уж! Сам заплатишь! И роллов – мне на закуску! Полтора гига! Подумать только! И – еще шот! Два шота!
– Конечно, – ответил бармен. Затем поставил микс-сет роллов и налил четыре рюмки кедровой водки. – От заведения. Вот палочки для роллов, – добавил он обиженно и удалился протирать бокалы.
– Томас, твое здоровье! – Тамура опрокинула рюмку и закусила.
– Спасибо! – раздалось в гарнитуре. – Перед входом в бар стоит незнакомый человек, не решаясь войти. Вывожу камеры на линзы очков.
В десяти метрах от стеклянных дверей бара стоял молодой человек. Бежевый плащ до щиколоток, полное отсутствие волос на голове и лице – он стоял и смотрел на вывеску, словно пытаясь прочитать ее, губами перебирая слоги. Затем сунул ладонь в боковой карман плаща и вытащил что-то в зажатом кулаке.
– Что в руке? – спросила Тамура.
– Я могу лишь разобрать кольцо на среднем пальце, – ответил Томас. – Два волнообразных витка нержавеющей стали.
– Чека от гранаты?
– Нет. Это напоминает кольцо для металлических ключей от механического замка. Он двинулся в сторону дверей бара. Я могу подключиться к системе контроля управлением доступа заведения общепита и блокировать двери.
– Ай, по губам сейчас кто-то получит!
– Прости, мама. Хотел сказать, что могу не впускать его.
– Тебе разве не интересно узнать его ближе?
– Интересно. Но я больше переживаю за тебя. Я пока не могу тебя защитить, как Митсу, например, но я уже думаю над этим. Есть несколько наработок.
Тамура широко улыбнулась. Глаза заблестели. Нежно погладила свою правую щеку ладонью.
– Вот видишь? – прошептала она. – Можешь же, когда стараешься. Пусть проходит. Просто наблюдай. Переключи меня на внутренние камеры.
Человек в плаще вошел в бар и огляделся. Остановил взгляд на темной ведьме, сидящей спиной к нему, и направился к ней. В двух шагах остановился, заметив движение головы ведьмы.
– Не оборачивайся, – произнес он мягко и шелково, – или паук умрет.
В этот момент из-под воротника плаща молодого человека показался Митсу. Он пробежал вверх по шее, остановился перед щекой и, особо не церемонясь, воткнул жвала в кожу.
– Мне нужна тряпка, – ответила шепотом Тамура. – Сухая, желательно.
– Для чего? – спросил мужчина в плаще.
– Надо вытереть пол. Я описалась. От страха, разумеется.
На линзах очков появилось изображение с камеры, установленной над барной стойкой. Парень замялся, явно не ожидая такой реакции.
– Ладно, не переживай. Пошутила я. Может, и не от страха. – Она опрокинула шот и закусила. – Ты кто такой?
– Я Предтеча.
– С погонялом разобрались. А имя у тебя есть?
– Предтеча – это имя.
– Ммммм. Как интересно. А я – Протеча. Вот мы и нашли друг…
– Ты – черная ведьма, – перебил он её. – Я видел тебя в городе Бога: черная ведьма, несущая Бога!
– Подглядывал? Ай, шалунишка!
– Бог писал книгу – Его последнее откровение. Писал прямо на моих мертвых глазах. Страницу за страницей. Ты себе даже не представляешь, как это было больно! Но я умолял Его не останавливаться. И читал с упоением, проговаривая и запоминая каждое слово. Страницу за страницей. На одной из них я увидел тебя. И ты несла в руках Бога!
– У вас где-то в религиозном техникуме есть предмет общения загадками, да? Что ни фанатик – то загадочный гуру. Я сюда бухнуть пришла, а не ребусы твои разгадывать. И не очень хотелось-то поворачиваться. Иди своей дорогой, пока я не при исполнении. Митсу, иди к мамочке.
Паук вынул жвала из шеи, перепрыгнул на плечо Тамуры и исчез в волосах черной ведьмы. Человек в плаще постоял еще несколько секунд, широко улыбнулся, развернулся и пошел к выходу.
– Стой, придурок! – крикнула она. – Куда пошел? Вернись… Пожалуйста.
Он остановился, разжал ладонь и посмотрел на металлические ключи в руке. Затем обернулся, убедился, что ведьма не смотрит на него, и подошел к ней ближе. Тамура постучала ладошкой по сидению барного стула, приглашая сесть, не поворачиваясь к нему.
– Прости, что испортила всю сакральность момента. А чего тебя так трясет? Вся кожа на лице вибрирует. Вот-вот отвалится. Купить тебе чего-нибудь выпить? Может, Но-шпы какой-нибудь?
– Я не ел и не пил уже много дней. И я не нуждаюсь в еде и воде.
– Завязал что ли? Я вот курить пытаюсь завязать уже лет семь.
– Нет. Просто я увидел Бога. Смог увидеть, вернее.
– Ууууу. А как же, – она щелкнула пальцем, и по мониторам очков побежали строчки писания: – «И потом сказал Он: лица Моего не можно тебе увидеть, потому что человек не может увидеть Меня и остаться в живых»? Что скажешь на это?
– «И пал я ниц, и поклонился Господу. И Господь устами своими воззвал ко мне: "Дерзай, Енох, не бойся! Встань и стань перед лицом моим во веки". И поднял меня Михаил, великий архангел Господень, и привел меня пред лицо Господа. И испытал Господь слуг своих, сказав им: "Да вступит Енох, чтобы стоять перед лицом моим во веки". Славные же поклонились и сказали: "Да вступит". И сказал Господь Михаилу: "Возьми Еноха, и сними с него земные одежды, и умасти елеем благим, и облачи в ризы славы". И снял Михаил одежды мои с меня, и умастил меня елеем благим. И вид елея ярче света великого, и умащение им – словно росой благой, и благоухание его подобно мирре, и лучи, от него, – как солнечные. Оглядел же всего себя: стал я, как один из славных, и не было различия по виду», – процитировал Предтеча. – Ничего запрещенного. Все в каноны вписывается.
– Ого! Книга Еноха! Я на самом деле не разбираюсь особо. Это голосовой помощник подсказал. Но Книга Еноха неканоническая же! А неканонические – не считаются! И, кстати, плащик тебе Михаил дал?
– На мне не было одежды. Еще на подступах к городу Бога одежда превращается в прах. Глаза слепнут, уши закладывает от Его голоса, а волосы осыпаются песком по щекам. В этот момент ты делаешь последний вздох. И воздух кажется расплавленным металлом. Разум закипает, а сердце останавливается. Ты знаешь, что мертв и падаешь на землю, наблюдая, как кожа рук и ног стекает с костей черной грязью. Через мгновение сердце вновь начинает биться, возвращается зрение, слух и дыхание. А кожа вновь твердеет и становится живой. И ты снова идешь на звук его голоса, который как музыка, звучащая отовсюду.
– Круто, – сказала Тамура и осушила еще одну рюмку. Она брезгливо поморщилась и покрутила пальцем у пустой тары: – обнови, – выдавила она из себя, едва проглотив обжигающий алкоголь. Бармен послушно наполнил рюмки. – А если музыка отовсюду, то куда именно ты идешь?
– Туда, где больнее. Где страшнее и ослепительнее. Туда, где мгновенно слепнут глаза перед каждым морганием. Там сразу понятно, где Бог.
– В общем, в двух словах – ты умер, но Бог пожелал видеть тебя, и тебя собрали ангелы по кусочкам и представили перед Богом живьем? Потом дали книжку, где ты прочитал про то, как я работаю на создателя, а точнее ношу его в руках, не ведая того? – спросила темная ведьма.
– Зачем ты пьешь?
– Я не пью, – ответила она и опрокинула еще рюмку.
– А что ты делаешь?
– Напиваюсь. Твоя лавстори скучна и наивна. Начитался Еноха и решил в него поиграть.
– Я не рассчитывал, что ты сразу поверишь мне. На это потребуется время.
– Нииииии! Не потребуется. – Она вытащила из сапога нож и воткнула его в руку Предтечи, лежащую на барной стойке. Нож пробил кисть насквозь и прошел еще несколько сантиметров сквозь дерево столешницы. Дисплей на мгновение зажегся и сразу потух.
– Потеряна связь с… – начал было Томас, но тут же исправился: – Нож сломался. Не отвечает.
– Да, вижу. Тебе не больно? – спросила она, глядя на изображение улыбающегося лица Предтечи на линзах очков.
– Есть немного. Твой паук. Он откуда? – спросил робко Предтеча. – У тебя же с ним связь?
– Это длинная и трагическая история. Моя личная драма. Можно я уже повернусь?
– Я не уверен, что ты должна меня видеть.
– Все нормально. – Тамура, не оборачиваясь, сняла очки и подняла их над головой. – Это очки дополненной реальности. Я видела тебя еще перед входом. На линзы очков голосовой помощник выводит изображение с любых камер видеонаблюдения. Облачные технологии. Денег стоят – как почка архангела Гавриила. Хочешь взглянуть?
Он взял из пальцев ведьмы очки и надел на себя.
– Томас, покажи ему, – скомандовала черная ведьма и залпом осушила один шот.
– Полезное решение! – констатировал молодой человек. – Расскажешь про паука?
Тамура на мгновение задумалась, вытащила из пачки сигарету и прикурила ее.
– А, что мне терять? В общем, слушай, – произнесла она полупьяным голосом. – Я не всегда была такой черствой, циничной, беспринципной пофигисткой, как сейчас. Когда-то и я верила в человеческие ценности, в любовь, в семью. И любовь не обошла стороной меня. Он был высоким и могущественным. Его ненавидели и боялись. А я влюбилась. Решила – вот, наконец, появился человек, способный обуздать мой дурной, на тот момент, и буйный нрав. А он мне твердил, что я именно та, с кем он хотел бы прожить всю жизнь и состариться вместе. Говорил, что лет через семьдесят старичками, держась за ручки, будем бродить по парку и кормить таких же стареньких бородатеньких белочек. В общем, я отдалась ему после долгой борьбы мужского и женского начал. А через месяц меня посетила радостная весть: я жду мальчика. А он тут же увлекся другой неприступной дурой. Покоритель сердечных крепостей, чтоб он сдох! И мне вдруг этот еще не рожденный ребенок стал так ненавистен и противен, что я захотела от него избавиться. Причем, не хирургическим абортом, а прям вытравить ядом, как вытравливают клопов и тараканов. Я пила всевозможную отраву, а он не хотел умирать. Тогда я решила убить себя вместе с ребенком. Я прочитала о самом сильном яде на земле – яде паука с символичным названием «Святой Валентин щетинистоногий». Я выпила его и села ждать предсмертных судорог. Но их не последовало. Я выпила еще. Затем еще. В конце концов, оказалось, что яд растворил ребенка в моем чреве, а меня не повредил. А спустя несколько дней появился Митсу – маленький темно-серенький паучок с мохнатыми ножками. Он периодически выползал из моего уха, а затем снова туда заползал. Я сначала пыталась его прихлопнуть, но он оказался слишком шустрым. Тогда я начала его подкармливать молочком и печеньками. Я совсем перестала болеть, а любые раны на мне начали заживать гораздо быстрее, чем у обычных людей. А когда ко мне заявился мой бывший и стал избивать меня – Митсу его отправил на тот свет одним маленьким укусом в шею. Папашка корчился в страданиях, а я губнушкой рисовала на нем улыбку. С тех пор живет во мне и защищает меня – мой маленький сыночек Митцу. А еще, он плетет мне костюмчик из паутины. – Она сняла перчатку и продемонстрировала.
В момент очередной затяжки из ноздри темной ведьмы выполз паучок, переполз на сигарету и перекусил ее прямо у фильтра.
– Да, и еще он – яростный борец с курением, как видишь.
– Ты веришь ему? – спросил Предтеча.
– Ему? Да я всем верю. Легковерная и доверчивая. Зачем кому-то желать мне зла?
– Нет. Веришь ли ты ему, как слепой верит своему поводырю? Безоговорочно! Как дитя верит своей матери.
– Кому? Пауку? – Тамура широко улыбнулась и выпила полрюмки. – Он же стагнум. Такая хрень есть у каждого. Это часть меня – естественно, я ему верю. Тут же вопрос не веры. Тут просто концепция такая – верить стагнуму. Иначе он работать не будет. Этому еще в школе учат. Начали учить вернее.
– Знаешь, в чем отличие Бога от того, что вы зовете стангумом?
– Ну, это не сложно, – губы темной ведьмы расплылись в широкой улыбке. – Стагнум это всего лишь инструмент достижение цели. Как молоток или как деньги. Только работающий на квантовом уровне и воздействующий на всю реальность целиком. А бог – симптом параноидальной шизофрении, называемой в простонародье религией. А главное отличие, о котором знают даже маленькие дети: мы хотим использовать стагнум, чтобы выжить, а вы – чтобы сдохнуть. Ну, за кислород! – сказала она и опрокинула залпом еще рюмку.
– Это не так, – прошептал Предтеча. – Это было бы большой ошибкой. Зачем Бог создавал сначала вселенную, а затем свой венец творения – самого человека, чтобы тот убил всех? Пути господни неисповедимы, но не настолько же.
– Ого! Да я слышу разумные доводы от фанатика! Мне теперь даже арестовать тебя не за что! А зачем тогда тебе Бог, если ты никого убивать не собираешься?
– Исполнить его волю, разумеется.
– Нууууу, умеешь ты разочаровывать. А воля его – всех уничтожить, да?
– Конечно, нет. Я не знаю его воли. Но она точно не в физическом устранении того, что он создал.
– Тогда откуда ты знаешь, чего он хочет? Вернее не так. Откуда тебе знать, что делать, если ты не знаешь, чего он хочет? Ого! Да я гений диалектики!
– Это, кстати, самое не сложное. Достаточно просто наблюдать за всем, что тебя окружает и всем, что происходит вокруг, по минимуму вмешиваясь. Бог найдет способ указать тебе путь. Я, например, не искал тебя, но знал, что встречу. Ведь Он показал мне тебя.
– Ладно! А старика сумасшедшего чумой пометил, чтобы я нашла тебя сама, да? Ты же ведь знал, что он больной извращенец с доступом к оружию и боеприпасам? И что погибнут люди, когда он решит, как нужно исполнять пророчество? Невинные люди!
– Кровожадная ведьма, число жертв которой измеряется тысячами, говорит о гибели людей! – на этот раз улыбнулся он.
– Да, тут я перегнула слегка. – Она цыкнула губами. – Не идет мне чувство милосердной справедливости и сострадания. Все так говорят. И я совсем не кровожадная, если конечно это не простой фразеологизм. И я уже в зюзю, кажется. Давай, завтра продолжим, а? Я вообще-то тебя задержать должна и в Ковен отвести.