Евгений Бузни
Первомайские мальчики
Вам не видны олени, вы не слышите хрюканья кабанов, не замечаете стремительно уносящихся от ваших глаз косуль, но они все здесь и прекрасно знают о вашем присутствии. Вы не умеете быть такими же незаметными.
Но вот вы приблизились к сердцу каньона – ваннам молодости. Вы ещё не знаете, откуда в них бежит вода, и куда она потом уходит, но вам говорят, что температура воды в любое время года здесь не превышает четырёх-семи градусов. Летом, в жару, вы можете в это не поверить, но проверьте сами. Прыгаете в воду и, как ошпаренные, вылетаете назад: «Ух, как холодно!» Над вами смеются густые заросли кизильника, высокие сосны, буки, грабы и скользкие камни речушки Аузун-Узень, впадающей в Коккозку, бегущей далеко к самой полноводной реке Крыма Бельбек. К холоду привыкнуть трудно, но вы всё же лезете к нему опять, чтобы взбодриться после утомительного перехода, почувствовать себя моложе и сильней. И это вам удаётся, и опять вы чувствуете, как счастье вливается в вашу душу.
А потом выход с другого конца каньона. Поход к Чайному домику, где добрые люди угощают парным молоком. Городские люди сейчас и не знают вкуса парного молока. Тем более в Москве, где пьют в основном молоко, приготовленное из порошка. Во всяком случае, Алина пила настоящее молоко впервые. Отпив несколько глотков из алюминиевой кружки, она не сдержала своего восторга:
– Рома, я и не подозревала, что молоко может быть таким вкусным. Пью, и мне кажется, что силы вливаются в тело, – и допив кружку до конца, заявила: – Усталость, как рукой сняло. Могу идти ещё столько же.
Дальше предстоял небольшой переход по яйле с пахучими травами. В мае разнотравье здесь необыкновенное. Алина не переставала приходить в восторг от всего увиденного. Роман посмеивался, радуясь за невесту. Ему уже доводилось бывать в этих местах, но восприятие красоты и необычности здешней природы слабее не становилось.
На поход ушло несколько дней, а потом началась ежедневная рыбалка, когда на удочку попадались небольшие карасики и пугавшие сначала Алину большие раки. К озеру уходили с утра и после обеденного короткого сна. Когда клёв прекращался, а круги от тыкающихся в поверхность воды рыбьих ртов переставали расходиться, обманывая напрасными надеждами наших рыбаков, Алина и Роман падали в нежную майскую траву, смотрели в высокое синее небо, пели или мечтали о будущих путешествиях, прислушиваясь иногда к пенью птиц, шелесту камыша и плеску на кукане пойманной рыбы. Улов молодёжь относила на кухню, и к ужину им добавляли жареную рыбу и красных варёных раков. Отдых проходил замечательно.
Прозрение
Роман и Алина звонили домой по мобильнику не часто. Первый раз сообщили, что доехали и устроились нормально. Второй раз им позвонила Катя, сообщив приятную новость, что она и обе мамы, её и Алинина, собираются рожать детей.
Роман поразился несказанно:
– Ты смеёшься, Катька? Я понимаю ты, но мамы-то. Что им взбрело в головы? Оно, конечно, неплохо, но чего это они сразу? А ты, кстати, куда спешишь? По нашему примеру, что ли? Не хочешь завидовать? Как Олег к этому отнёсся?
– А, не знаю, – донеслось из трубки, – я ему ещё не говорила.
– Так скажи. Обрадуй.
– Ладно, скажу.
Алина с интересом слушала разговор Романа с сестрой. Отключив телефон, Роман удивлённо стал рассказывать:
– Представляешь юмор, наши с тобой мамаши захотели иметь ещё детей и обе в положении. Как сговорились. И Катька туда же. С Олегом ещё ничего не решили, а с ребёнком, пожалуйста, уже ждёт.
Алина распахнула ресницы и, глядя Роману прямо в глаза, сказала вдруг:
– А ты знаешь, мне кажется, я тоже беременна.
Разговор происходил во время рыбалки. Роман выронил удочку, которую не выпускал до этого момента, держа её в левой руке, а телефон во время разговора с Катей в правой.
– Что ты говоришь? Правда? Это же замечательно! – вырвалось у него, и он схватил Алину в охапку, целуя в губы, глаза, нос.
– Как же я мечтал об этом!
Алина счастливо улыбалась, прижимаясь всем телом к любимому человеку.
– Значит, ты рад? Но я пока не уверена. Хотя думаю, что так.
– Рад – это не то слово, – говорил Роман. – Очень-очень-очень рад. Это то, что я хотел, желал, на что надеялся, ещё когда я тебя держал за ноги на нашей реке, чтобы ты помыла свои руки. Надеялся, когда ты остригла свои волосы и сделала причёску. Я даже не знаю, когда начал на это надеяться. Я думаю, что всегда хотел видеть тебя со мной.
– Ну, вот и видь, – засмеялась Алина.
Через несколько дней снова позвонила Катя, сообщив, что домой приходил молоденький лейтенант с полковником. Катя почему-то сказала именно лейтенант с полковником, а не наоборот, и рассказывала больше о лейтенанте, который, оказывается, уже был старшим лейтенантом, но не успел надеть новые погоны.
– Катька, – возмутился Роман, державший и в этот раз удочку в левой руке и заметивший, что поплавок запрыгал по воде. – Говори по делу. У меня тут клёв начинается. Какое мне дело до твоего старшего или младшего лейтенанта? Зачем они приходили?
Катя твёрдо сказала:
– Не младший, а старший лейтенант. Так вот они, между прочим, приходили по твою душу. Они где-то в нашем районе видели первого мая необычно красивую ракету с несколькими зонтиками искр, и теперь ходят по домам, спрашивают, кто мог пустить такую ракету.
– А ко мне почему пришли? – машинально спросил Роман, тут же забыв об ушедшем под воду поплавке.
– Клюёт! – закричала Алина, но Роман не слышал её, обдумывая слова Кати, которая старалась объяснить, что поняла сама:
– Понимаешь, им понравилась ракета. Они, наверное, хотят сделать такую же и потому ищут автора. А в твоём институте или ещё где-то они узнали, что ты талантливый изобретатель, хоть ничего ещё не изобрёл, и живёшь в этом районе. Я сказала, – быстро тараторила Катя, – что ты человек серьёзный и такими чепуховыми развлекалками не занимаешься. Но они думают, может, ты знаешь кого-то из нашего района или вообще, кто мог такую штуку запустить в воздух.
– Ладно, Катька, это вовсе не чепуховая штучка, я подумаю над твоим вопросом, – проговорил Роман, собираясь заканчивать разговор, но сестра опять затараторила:
– Но не это главное, что я хотела тебе сказать. Оказывается не только я и наши с Алиной мамы беременны. Вы там оторвались от мира, даже газеты не читаете, не говоря о том, что телевизор на украинском языке и не смотрите, а тут сейчас такое творится! Чуть не половина женщин Москвы и ещё каких-то областей оказались в положении и все грешат на первое мая. Я ведь с Олегом тоже гуляла в эту ночь. И, между прочим, мы с ним теперь расстаёмся, потому что он не готов быть отцом. Ну и чёрт с ним!
Роман с трудом улавливал последние слова сестры, не смотря на всю важность этого сообщения. В любом другом случае он бы начал воспитательную работу с сестрой, убеждая в том, что нельзя так с бухты-барахты ломать судьбу через колено, но сейчас его буквально ошеломило известие о том, что великое множество женщин забеременели, ссылаясь на первомайскую ночь, когда он и запустил свою ракету с единственной мыслью помочь Алине.
– Неужели, – подумал он, – ракета могла подействовать и на других? Как же это не пришло мне в голову?
Он опустил телефон в карман, забыв его отключить, и Катя долго ещё что-то говорила в трубку, пока не поняла, что брат её не слышит, и сама прервала связь.
Наблюдавшая за разговором, не понимая, что стряслось, Алина вырвала из рук Романа его удочку и вытащила большого карася. Радости не было предела, но тут до её сознания дошло, что что-то происходит с её женихом. Она беспокойно спросила:
– В чём дело, Рома? Что-то случилось у нас? Говори же!
– Да, Алиночка. – сказал задумчиво Роман, – случилось, но не то, что ты можешь подумать. Я сам сейчас в шоке. Я сделал, кажется, великое открытие, но как оно обернётся для нас, не могу себе даже представить. – И он пересказал слова Кати.
– Ну и что тут такого? – начала успокаивать Романа Алина. – Много женщин станут матерями. Ты-то здесь причём? Ты же не можешь у всех быть отцом? А в чём причина всеобщего психоза, учёные разберутся. Не переживай так. На тебе лица нет. Успокойся.
– Да что тут разбираться учёным? – обречённым тоном сказал Роман. – Что они знают, когда это я придумал? – И он рассказал Алине о ракете, о том, как делал её, уезжая на дачу, как придумывал состав, который бы излучал невидимые волны, действующие как возбудители желания любви и стимулирующие физиологическую способность организма.
– Но делал я всё это только ради того, чтобы вывести тебя из состояния депрессии после судебного процесса.
Размышляя над его рассказом, Алина сказала то, чего не ожидал Роман:
– Значит, ты меня фактически насильно заставил стать твоей?
Роман испугался. Он хотел ответить что-то в своё оправдание, но не успел, как услышал:
– Ах если бы ты знал, мой милый, как я счастлива от того, что ты сделал для меня и для нас обоих, а теперь, как выясняется и для третьего человечика, которого я обязательно рожу. Что бы я делала без этой твоей выдумки? Как бы жила без тебя?
Алина держала руки Романа, смотрела ему в глаза и говорила:
– Кто бы что ни говорил о твоём изобретении, как бы к тебе ни относились люди в связи с этим, я всегда любила и буду любить тебя, я буду жить только для тебя и нашего маленького. Сделать вас обоих счастливыми – это цель моей жизни. Я знаю теперь, зачем живу. И разве это не счастье – знать, что ты кому-то нужна? Мы не поедем с тобой сразу в Москву. Давай закончим наш предсвадебный медовый месяц, как и планировали, здесь, в этом чудном райском уголке земли.
Алина, как женщина, интуитивно почувствовала приближение опасности и начала всеми силами отдалять её, надеясь избежать совсем. Ах, эта женская интуиция! Как часто она спасает любовь и как же часто не в состоянии сделать этого.
Занятый своими мыслями Роман не понял манёвра, но согласился с предложением остаться, стремясь в свою очередь выполнять все желания своей будущей жены.
В этот день они возвращались с озера без рыбы. Даже ту, что поймала Алина на удочку Романа, она рассеянно выпустила в воду. Придя на базу, они пошли сразу в маленький читальный зал, где на столике лежали свежие номера газет. Среди них было несколько московских. Алина и Роман углубились в чтение.
Молва
Информация, которую полковник Заглядов обсуждал у себя в кабинете с подчинёнными, попала к журналистам чуть ли не в тот же день. В многочисленных репортажах осветительная ракета превращалась то в секретное оружие, изобретённое в Америке для управления людьми и экспериментально опробованное в России, то в инопланетного представителя, желавшего помочь россиянам увеличить численность населения в ответ на решение президента. В печати сообщалось о том, что видео кадры ракеты, продемонстрированные в Интернете (автора съёмок спецслужбы, конечно, нашли) многие переписали себе на компьютеры и вот для чего.
Женщины, особенно молодые, которые первого мая находились за пределами Москвы не в зоне влияния, как считали, этой ракеты-звезды, но тоже хотели родить с её помощью, просматривали картину взлёта ракеты по несколько раз в надежде ощутить тот же прилив любви, о котором рассказывали те, кто уже испытал это ощущение. И что же?
Когда хочешь любить, то любишь и без чьей-либо помощи, но им казалось, что увиденные кадры ракеты с её разноцветными каскадами искр, вызывали в них страстное желание, и они стелили постели своим возлюбленным и горячо отдавались страсти. Те, кто могли, разумеется, оказывались в положении самым обыкновенным образом, но им казалось, что помогла ракета. Её гипнотическое влияние было столь же эффективным, как некогда воздействие на массы через телеэкраны Кашпировского, Чумака и прочих шарлатанов. Позже эти женщины приходили радостные в женские консультации, чтобы разочарованно узнать о том, что никакую двойню они не ожидают, а будет обычная девочка или обыкновенный мальчик.
Однако по всей стране рекламировались первомайские мальчики. На плакатах рисовалась ракета, на кончике которой светилась многолучистая звезда, ставшая символом первомайских мальчиков. Всех, охваченных страстью под этой звездой, призывали рожать, принимая государственную поддержку. Эта широкая кампания, рекламирующая счастье материнства за счёт государства, заставила тысячи женщин поверить, что, если они родят чуть позже, то и им перепадёт кое-что от государственной помощи. Поэтому число будущих мам стало быстро расти и в других регионах страны от юга России до Сибири, от западной границы до восточной.
В статьях и различных интервью звучали самые противоположные мнения. Одни специалисты прогнозировали с внезапным ростом численности в стране неожиданный экономический бум, как произошло в Китае, другие скептически смотрели на это, обещая ещё большее обнищание всего народа, указывая на бедную Индию, в которой прекрасную богатую жизнь можно увидеть лишь в многочисленных фильмах об Индии, а в реальной жизни она касается только небольшой группы богатеев.
Женщины, полнеющие с ростом внутри них зародышей будущих первомайских мальчиков, ходили с гордо поднятыми головами, не скрывали животов, которые в летнее время ещё даже не становились заметными в плане беременности. Кто-то для акцентирования внимания нанёс себе на живот татуировку двух детских головок, напоминающих мальчиков, и это сразу же стало модным. Появились художники, предлагавшие свои услуги по нанесению на животы рисунки головок малышей. Некоторые женщины, не имевшие ни малейшего отношения к первомайским мальчикам, тоже пользовались услугами этих мастеров, что иногда сбивало с толку врачей, к которым женщины приходили за консультацией, или продавцов магазинов, где будущим мамам первомайских мальчиков предоставлялись некоторые льготы.
Красавицы, желавшие привлечь к себе внимание молодых людей, просили нанести им татуировку мальчиков на ягодицы, по одному лицу на каждую, и лёжа на пляже в самых миниатюрных плавках, выставляли свои прелести на показ. Художники неплохо зарабатывали на этом бизнесе.
Поговаривали о строительстве отдельных домиков для каждой семьи первомайских мальчиков и выделении зарплаты матерям для воспитания детей. Для этой цели, полагали, Московское правительство выделит особые районы в Москве и Подмосковье.
Женщины, не оказавшиеся в числе счастливиц первого мая, но ощутивших счастье любви в другие ночи или дни, а потому ожидавшие теперь детей, от рождения которых все отмахивались, как от мух, объединялись в свои союзы с требованиями отношения к их будущим детям государственных служащих не менее серьёзным, чем к первомайским мальчикам. Однако эти требования наталкивались на удивлённые взгляды чиновников, не понимающих, как можно отвлекать их такими заурядными пустяками, когда они предельно заняты срочным государственным делом обеспечения первомайских мальчиков. Заявления этих женщин о том, что якобы каждое рождение ребёнка является государственным делом, встречалось чиновниками в штыки, ибо для них государственным являлось лишь то, что спускалось сверху, а не шло откуда-то со стороны. Слушая о пользе рождения каждого ребёнка для государства, они смеялись:
– Не надо нам старую социалистическую лапшу на уши вешать. Мы живём в другом государстве. Пора это осознать. Бабки есть? Несите. Будем думать, как вашего ребёнка пристроить к первомайским мальчикам.
Сельские бабушки, что знают всё и всегда наперёд по им только ведомым признакам, услышав по радио о том, что у всех женщин первомайского зачина будут мальчики, да не по одному, а по два у каждой, зашептали беспокойно:
– Это к войне, бабоньки. Когда мужиков становится больше баб, война начинается.
В городах шли разговоры и о том, что правительство запустило специфическую ракету с целью выколачивания денег с бизнеса и других налогоплательщиков, а деньги на самом деле пойдут не на детей, а будут, как всегда, разворованы и отправлены за границу.
Чего только люди не напридумывают?
В ответ на все эти измышления умные правительственные головы спокойно говорили:
– Мели, Емеля, твоя неделя, – и продолжали делать то, что считали нужным и полезным для себя. Ох, извините, – для народа, конечно. Это я оговорился.
Что же до слухов о происках зарубежных государств, то зарубежные средства массовой информации сами были переполнены всякими домыслами. В первую голову, испугались американцы. Если в советское время численность населения СССР составляла около двухсот сорока миллионов и почти столько же было в США, то после развала Советского Союза в России, если говорить о конкуренции в этом отношении, осталось всего сто пятьдесят миллионов и при этом происходило ежегодное сокращение народонаселения. И что же теперь будет, если начнётся такой быстрый рост? Глядишь, опять наступит равенство. ЦРУ было дано срочное задание выяснить, что лежит в основе этого непонятного явления в России.
Официально же другие посольства, как и американское, обратились с заявлениями в министерство иностранных дел России, требуя принять меры и ответить, что такое повлияло на всех женщин посольств и других иностранных представительств в Москве, что многие из них, которые даже пользовались не механическими, а химическими средствами предохранения, тем не менее, забеременели. В заявлениях говорилось, что этот факт вызовет определённые трудности в работе. МИД не знало, что ответить и предложило руководствоваться официальными заявлениями официальных лиц таких как Президент страны и Премьер-министр.
Тайное и явное
Через пару дней после посещения квартиры Науковых, полковник Заглядов нашёл номер телефона и позвонил Кулакову.
– Иван Юрьевич, снова Заглядов беспокоит. Я вас не отвлекаю? У вас не совещание?
– Нет-нет, – раздалось в трубке. – Сижу над рецензией диссертации молодой аспирантки. Слушаю внимательно.
– Я хотел только спросить, если вы знаете, – полковник говорил раздумчиво, неторопливо, взвешивая каждое слово, – какая там была история у Наукова младшего с его невестой? Почему их решение пожениться оказалось неожиданным, о чём мне рассказала его сестра?
– А вы уже у них дома были?
– Да, любопытства ради заехал.
Кулаков был не только учёный, но и опытный в вопросах дипломатии, потому не стал интересоваться, о чём любопытствовал полковник в квартире его коллеги учёного, и сразу стал прояснять заданный вопрос:
– Всё в общем-то довольно банально. Правда, это если смотреть со стороны. Для семьи моего друга, история с дочерью была трагедией. Её попытался изнасиловать одноклассник, но, борясь с девушкой, наткнулся боком на свой собственный нож и погиб. Алину обвинили в убийстве. На суде именно Науков младший, то есть Роман, привёл основные аргументы невиновности девушки, которую он любил и считал своей невестой. Её оправдали. Я был тоже на суде в качестве зрителя.
Полковник слушал, не прерывая, хотя пока что для него ничего не было ясно. Кулаков продолжал рассказ, не вдаваясь ни в какие детали для краткости:
– После окончания суда, Алину освободили, все кинулись её обнимать, в том числе и её спаситель и любимый Роман. Она обняла его, поблагодарила, но тут же заявила ему, что не выйдет за него замуж никогда. И это можно было понять. Умная девушка, она не хотела портить судьбу любимого ею человека своей биографией с судимостью. Как мне говорил потом её отец, дочь была в сильном стрессовом состоянии, потому никто не стал ни на чём настаивать. Прошёл год, но Алина не меняла своего решения. А в начале мая мне позвонил радостный Пётр и сообщил, что третьего мая Алина и Роман подали заявление в ЗАГС, а через месяц будет свадьба.
Вот, собственно, и вся история, – заключил рассказ Кулаков. – Надеюсь, что я понятно всё изложил? Если что упустил, спрашивайте. Впрочем, другие подробности мне вряд ли известны. Я ведь не друг Романа, а всего лишь хороший знакомый семьи его невесты, коллега отца, можно сказать. – и добавил на всякий случай, – в научной сфере.
– Благодарю вас, Иван Юрьевич, мне всё понятно и никакие подробности не нужны. Извините меня за излишнее беспокойство. Всего вам доброго!
Полковник медленно положил трубку телефона на рычаг, размышляя: Решение подать заявление в ЗАГС пришло, скорее всего, по причине неожиданной любовной связи в ночь первого мая. Это объяснимо. Но до первого мая невеста не хотела этого брака. И как-то слишком быстро после первомайских праздников, в первый же рабочий день они подали заявление о бракосочетании. Словно для них эта ночь оказалась самой решающей. Почему так случилось, что у девушки пропала депрессия? Что повлияло на изменение её решения? Никаких особых ситуаций, судя по всему, не было, кроме разве ракеты. Тут какая-то закавыка. Может быть, всё-таки они знали о запуске? Или он знал? Интересно.
Полковник нажал кнопку, вызвав к себе дежурного офицера:
– Пригласите ко мне старшего лейтенанта Грамотеева.
Кивнув на стул вошедшему и доложившему о своём прибытии старшему лейтенанту, полковник спросил без обиняков:
– Катерина Наукова не звонила случайно?
Грамотеев почему-то сразу покраснел, что было замечено всё видящим полковником. Но то, что он сказал, произвело на начальника ещё больший эффект.
– Мы с нею перезваниваемся каждый день, товарищ полковник.
– Что ты говоришь?! – Заглядов удивлённо поднял брови. – Как ты всё успеваешь? Она информирует тебя?
– Да нет, товарищ полковник. Мы по-дружески. Она мне очень понравилась.
– Это я заметил.
– Я ей в тот же вечер позвонил и мы встретились. Ну и созваниваемся теперь всё время.
– Та-ак, – протянул Заглядов, – понятно. А о работе ты не забываешь? Катерина не говорила тебе, звонила ли она брату?
– Говорила, товарищ полковник. Вчера рассказала, что разговаривала с ним, когда он был на рыбалке, рассказала о том, что мы приходили и спрашивали о ракете.
– Ну? – подстёгивающим голосом нетерпеливо сказал Заглядов, не выдерживая неторопливости рассказа. – Докладывай чётко, не жуй мочала!
– А всё.
– Что всё? Роман что ответил?
– Да Катя сама ничего не поняла. Когда она сказала брату, что нас интересует ракета, которую она считает чепухой, он ответил, что это не чепуха и подумает над этим.
– Вот, старлей, – полковник назвал старшего лейтенанта военным сленгом, – а ты говоришь «всё». Значит, ему есть, над чем думать, раз сказал, что подумает.
– Ну и пусть думает, – товарищ полковник, – если рыбалка не будет отвлекать.
– А больше они ни о чём не говорили?
– Да вроде бы нет. Катя сказала, что разговор как-то странно оборвался. Она стала говорить о том, что творится сейчас с женщинами у нас, а Роман ничего не отвечал. Может связь прервалась?
– Возможно, – ответил полковник и задумался.
Грамотеев сидел, ожидая поступления команды. Он уже знал, что такое состояние полковника завершается принятием решения, и не ошибся.
– Вот что, Грамотеев. Пошлём-ка мы тебя в командировку. Слетай сегодня в Крым и поговори с Науковым. Есть у меня ощущение, что всё это связано и имеет значение. Немедленно оформляй командировку. Я сейчас позвоню. А ты позвони своей Кате и узнай, где эта парочка сейчас отдыхает.
– Да я знаю, товарищ полковник. – Я ведь родился в Бахчисарае, и эти места для меня, как мои пять пальцев. А Катя говорила, что они отдыхают на турбазе «Орлиный залёт». Это относительно недалеко от Большого каньона.
– Чудеса везения! – восхитился Заглядов. – Лети, но в гражданской одежде. Главная твоя задача разговорить Наукова. Как что узнаешь, немедленно звони мне по мобильному, где бы я ни находился.
В тот же день Грамотеев был в Симферополе. На следующее утро, справившись о постояльцах турбазы у администратора, он нашёл Романа и Алину, сидящими на берегу озера. А через полчаса он уже докладывал Заглядову по телефону:
– Товарищ полковник, вы не поверите, но это Роман придумал и запустил ракету. Больше того, он начинил её специальным составом, излучающим что-то вроде радиации, влияющей на половые органы человека. Он этим хотел помочь своей невесте справиться с шоком и даже не думал, что…
Он не договорил. Полковник его прервал целой тирадой слов:
– Не может быть. Повтори, что ты сказал. Нет, молчи. Ты хоть понимаешь, что говоришь? Ни слова больше. Мы не одни на связи. Немедленно вылетай в Москву… Или, погоди… Оставайся там. Я сейчас доложу по начальству… Боюсь, что эту пару нам нужно будет охранять. Знаешь, что начнётся, если кто-то узнает? Не спускай с них глаз! Они теперь на твоей ответственности. Это приказ. И никому ни слова! Жди моей следующей команды. А ведь ты начал это дело. Ну, держись теперь.
– Товарищ полковник, они возвращаются в Москву через два дня. У них билеты на поезд, жалобным голосом проговорил Грамотеев.
– Хорошо, что сказал, – ободряюще произнёс Заглядов. – Ты молодец. Бери билет себе в их вагон. Но я тебе перезвоню. А ты их успокой. Всё будет под контролем… Ах, нет, подожди минутку. Пока мы с тобой говорили, мне принесли газету «Московский комсомолец». Смотри ты, статья какая: «Секретная миссия в Крыму старшего лейтенанта милиции». Это кто же у нас успел ляпнуть в газету о твоей командировке? Шага не ступишь без того, чтобы он не попал в прессу. Теперь ожидай гостей. Предупреждаю, никому ни слова о нашем объекте. Если журналисты доберутся до тебя, отвечай, как положено. Учить не буду. А как ты нашёл пару? Представился на турбазе?
– Ну да, сказал, что приехал из Бахчисарая порыбалить с друзьями. Спросил, где они, а потом позвонил по мобильнику и мы встретились.
– Ну, дважды молодец. Чувствую, что скоро станешь капитаном. Объясни ребятам обстановку. Всё. До связи.
Грамотеев, отошедший от влюблённых, обеспокоенных его появлением, для разговора с полковником, получив от него последние указания, вернулся к Роману и Алине и рассказал, что жизнь их может весьма и весьма усложниться, поскольку имя автора ракеты рано или поздно станет всем известно, а, по имеющейся информации, далеко не все отнесутся к человеку, ставшему причиной всеобщей сенсации, положительно. Есть немало таких, которые потребуют судебного разбирательства. Как именно к этому отнесётся правительство, сказать пока трудно.
Молодые люди быстро друг друга поняли. Во-первых, все они были почти одного возраста. Во-вторых, Александр выглядел очень обаятельным в летней рубашке с короткими рукавами, из-под которых выступали мощные бицепсы натренированного спортсмена. Он был невысокого роста, но коренаст и, как говорят, жилист. Такого, как ещё говорят, голыми руками не возьмешь. И, в-третьих, он не преминул рассказать восторженно о Кате, что сразу сблизило Романа и Алину с Александром. Они тут же перешли на ты. Поэтому Грамотеев говорил своим друзьям открытым текстом:
– Ты, конечно, гений, Роман, и если это изобретение в правительстве воспримут, как нужное дело, то тебя, могут, наверное, наградить. Но дело даже не в этом. Ты успел уже познакомиться с некоторыми статьями, но может быть, ещё не понял, что огромное количество женщин будет готово обнимать тебя, как героя, но есть и те, кто сочтут тебя преступником и призовут к ответу. Пока что я буду вас охранять от журналистов и прочих любопытных. Постараемся ни с кем на эту тему не общаться. Полагаю, что в читальном зале турбазы вы не сказали, почему засели за газеты?
– Нет, конечно.
– Ну и ладушки. Будем держать оборону. – Грамотеев засмеялся. – И вот что я предлагаю, – сказал он, внезапно хлопнув себя по лбу. – Как я сразу не сообразил? Давайте пару дней покупаемся в море. У меня в Форосе есть любимая тётушка. У неё в доме достаточно места для нас троих. Мы погостим у неё, и никто нас не найдёт.
Романа и Алину предложение обрадовало. Они прошли на турбазу, взяли свои рюкзаки и, не прощаясь, ушли на автомобильную трассу, где простояли на остановке совсем немного, сели на автобус в сторону Ялты, сошли у форосской церквушки, откуда спокойно по тропинке добрались до посёлка, где и предстали неожиданными, но приятными гостями перед тётей Таней, радушно принявшая своего любимого племянника и его друзей.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Если вы думаете, друзья-читатели, что всё так просто в этом мире, то глубоко заблуждаетесь. Не только Заглядов со своей командой, не только научно-исследовательские институты и академии, не только журналисты и разведчики разных стран пытались разгадать загадку с причиной предстоящих незапрограммированных рождений. Команда поступила по всем учреждениям, разошлась рекомендациями во все частные и государственные компании России не пропускать без внимания ни одну информацию, могущую иметь хоть какое-то отношение к проблеме первомайской ночи.
Тайну из этого не делали, пока никто ничего толком не знал. Журналисты на лету хватали вылетевшее слово и начинали его комментировать каждый на свой лад. Футурологи вышли на пик своей популярности сообщениями о том, что там-то и там-то видели первого или второго мая пролетающий неопознанный объект, который определённо был с инопланетянами внутри, и именно они провели свой эксперимент над москвичами. Не отставали от футурологов и астрологи, извещавшие о странном сочетании планет в космическом пространстве как раз в точке Московской области. А так как это сочетание не постоянно в одном месте, а перемещалось в пространстве, то оно и подействовало не только на Москву, но и на близлежащие районы.
Вездесущим журналистам давно уже было известно, что расследованием по линии МВД занимается полковник Заглядов. За ним установили постоянную слежку с целью получения эксклюзивной информации. Репортёры ловили его на каждом углу с просьбами сказать хоть что-то в камеру или позировать перед объективом фотоаппарата. Некоторые корреспонденты по заданию редакции проводили своё собственное расследование, но всякое такое расследование ограничивалось рассказом очередной истории внезапной любви, проходившей у каждого по-своему. Иностранные разведчики, выступавшие часто под видом тех же журналистов, тоже не знали в каком направлении им работать, где искать правду.
И вся эта суета сует вокруг неизвестного была нескончаемой до поры до времени, когда тайное становится явью.
ПОИСК ЧЕЛОВЕКА
Препирательства
К тому времени, когда полковник Заглядов явился на доклад к министру, в начальственном кабинете собралось уже с десяток человек в генеральских погонах.
Полковник вошёл без стука. Министр остановил, готовящегося рапортовать офицера:
– Не до церемоний, Сергей Степанович. Докладывайте, какая у вас новость.
– Пётр Петрович, – так же демократично, начал полковник, – прошу прощения, но мне бы хотелось сначала доложить лично. Вопрос исключительной важности и любая утечка информации чревата гигантскими неприятностями.
На лицах генералов появилось явное недовольство. Министр рассерженно посмотрел на полковника. «Это ж надо было такое ляпнуть, – подумал он, – в присутствии лиц, которые сами отвечают за секретность».
