Евгений Бузни
Первомайские мальчики
– Дорогие мужчины! Я, как вы догадываетесь, тоже в интересном положении ожидания первомайских мальчиков. Не буду говорить, как это случилось, но я детей очень хочу, а думала, что их у меня не будет. Разумеется, помимо заседаний в думе, я очень занята тысячей мероприятий, куда меня приглашают постоянно, как и всех вас. Но родить я обязательно рожу и воспитывать своих детей буду. Тем не менее, меня очень обрадовало предложение строительства комбината. Я думаю не столько о себе в данном случае. Мы с мужем достаточно обеспечены, чтобы пригласить в дом к себе няню и воспитателей, но я спрашиваю, все ли в стране в состоянии так делать? Нет, конечно. Я думаю о тех несчастных, которые не в состоянии сегодня покупать себе ежедневно бутылку молока. А ведь первомайским мальчикам потребуется и многое другое. Давайте строить комбинаты. Я за!
Встреченная овациями, женщина оставалась некоторое время на трибуне, как балерина на сцене Большого театра. Её все любили, и она была счастлива. Речь удалась.
В этот же день вечером центральное телевидение передало обращение президента страны, которое потом повторялось по многим программам. Президент, сидя в кресле на фоне государственного флага и плаката с изображением двух смеющихся детских личиков, говорил всему народу в форме неформальной беседы, как бы рассуждая сам с собой:
– Граждане россияне! То, что происходит сегодня в Москве и некоторых других регионах нашей необъятной страны, не укладывается в рамки привычных понятий и суждений. Одна первомайская ночь вызвала у огромного количества людей волну любовных эмоций, я бы даже сказал, страсти. Вспоминаю новеллу австрийского писателя Стефана Цвейга «Амок». В ней талантливо показано, какой неудержимой может быть страсть любви. Нечто вроде этого произошло и у нас в одночасье, когда никто к этой страсти не был готов. Почему это произошло, мы пока не знаем, но подверженными этой страсти оказались миллионы жителей Москвы, нескольких близлежащих регионов и почти столько же приезжих, оказавшихся в эту ночь в столице, а потом разъехавшихся в разные уголки нашей Родины. Население страны может возрасти по ориентировочным расчётам миллионов на пять-шесть, если не больше. Так что проблема Первомайских мальчиков, как назвали её учёные, коснулась фактически всей страны. Мы с женой тоже разделили эту участь и, признаюсь честно, довольны, что это с нами случилось, хотя дети у нас есть. Но это чисто по-человечески. А как президент я должен думать в первую очередь о том, что сделать, чтобы эта счастливая проблема оказалась для всего народа именно счастливой, а не катастрофичной.
Но это общая проблема. Для начала хочу попросить не стесняться заходить на мой сайт в Интернете и вносить свои предложения по этому вопросу. Мы не собираемся сворачивать наши социальные программы, хотя кое-что, возможно, придётся урезать, если не найдутся другие средства. Но я думаю, что с этим согласятся все. Кое-какие меры нами уже предприняты для улучшения положения будущих матерей первомайских мальчиков. Им, особенно низкооплачиваемым, предоставлены льготы на получение специального питания, лекарств, витаминов. Хочу обратить внимание на то, что указанные льготы касаются только россиян и ни в коей мере людей, в чьих паспортах стоит гражданство иной страны, но которые проживают на нашей территории. О своих детях пусть заботятся эти страны сами. Мы не принимаем на себя ответственность за стихийное событие, с природой которого ещё не знакомы. По этому поводу наши граждане могут не беспокоиться.
Президент сообщил также, что подано великое множество заявлений в ЗАГС о регистрации брака, что, по его мнению, замечательно, ибо говорит о сознательном подходе россиян к узакониванию отношений между мужчиной и женщиной, снижая тем самым количество детей, могущих родиться вне брака.
– Семья должна быть крепкой и мы поможем в этом. – патетически произнёс президент.
Всё это время президент говорил в свободной манере, откинувшись спиной в кресле, что создавало впечатление демократичности. Когда же он немного отклонился от спинки кресла и положил руки на колени, словно упираясь в них, и устремил свой взгляд в телевизионную камеру, зрителям в глаза, стало ясно, что речь теперь будет несколько иной.
– Но я бы хотел предупредить вот о чём. Если кто-то из женщин, собирающихся рожать первомайских мальчиков, будет уволен с работы по причине невозможности их продолжать работу в силу такого обстоятельства, то имейте в виду, как государственные структуры, так и частные, что мы в обиду ни одну из женщин не дадим. Если у кого-то возникнут такие неприятности на работе, обращайтесь через Интернет прямо на мой сайт. В советское время был закон, запрещавший увольнение беременных женщин. Это было правильно. Я понимаю, что скоро возникнут огромные трудности практически повсюду. Женщины у нас занимают львиную долю рабочих мест и без них порой как без рук. Но надо выходить из положения и продумывать это сегодня. Часть женщин всё-таки сумели избежать соблазна любви, поэтому нагрузка у них увеличится, как и у многих мужчин. Но и оплата у них соответственно должна вырасти в эти несколько месяцев. Некоторых женщин можно пригласить временно на работу из других, так сказать, не пострадавших регионов. А оплату женщинам до родовых и после родовых должно компенсировать государство. Будем изыскивать средства.
Президент снова откинулся на спинку кресла, продолжая уже мягче:
– И последнее, о чём я хотел бы попросить все компетентные службы. Надо, видимо, организовать ускоренные курсы по подготовке врачей гинекологов и соответствующих медсестёр, а, может, и медбратов, учитывая ситуацию. Надо уже сейчас определить, сколько их потребуется для этой одноразовой кампании. Думаю, что их подготовить нужно пораньше, открыть курсы завтра же, чтобы за месяц-полтора до родов каждая женщина имела бы консультанта и была под контролем. Специфика момента в том, что среди беременных большое число пожилых или наоборот совсем юных пациенток. И те, и другие требуют, как мне кажется, особого подхода. Надо сделать так, чтобы никакие женщины не пользовались услугами домашних знахарок и не рожали на дому. Статистика показывает, мне приносили цифры, что ни к чему хорошему это не ведёт. Смертность младенцев при рождении в домашних условиях на порядок выше, чем в больницах.
Важно снабдить все места рождения современным оборудованием. Я полагаю, что нам придётся обращаться за помощью не только к своим производителям медицинского оборудования, но и к зарубежным. Может быть, что-то получим во временное пользование, но лучше, конечно, купить, чтобы потом использовать его для замены устаревшей техники там, где она есть.
Надеюсь, что все принимаемые меры, комплекс мероприятий, которые мы разработаем для новорожденных первомайских мальчиков и их родителей, позволят всем, кто ожидает рождения необычных малышей, принять правильное решение и родить во славу будущего нашей великой Родины!
Если бы эта речь произносилась в широкой аудитории, наверняка раздались бы бурные аплодисменты.
КРИМИНАЛЬНАЯ НОЧЬ
Странное знакомство
Этот небольшой эпизод произошёл в середине марта, когда весна проявила себя лишь на календаре, а в Москве на самом деле всё ещё стояла зима, дули холодные ветры, солнце появлялось на небе изредка, на улицах даже на тротуарах лежал снег. Для международного аэропорта Шеремтьево это обстоятельство большого значения не имело. Народ как обычно летел по разным направлениям, торопливо проходя таможню с радостными лицами в предвкушении встречи с другими странами, другими культурами, другими порядками.
Владелец крупной нефтяной компании, конкурирующей по некоторым аспектам даже с Лукойлом, Георгий Адамович Богатинский сидел в зале ожидания на скамейке, нервно возясь с непослушным цифровым замком своего портативного чемоданчика, называемого всеми на английский манер бриф-кейсом. Кодовых замков было два. Один открылся, а второй не поддавался ни в какую.
Сидевшая рядом высокая дородная женщина весьма тучной, как и её муж, комплекции, нетерпеливо сыпала словами:
– Жоржик, бросай это дело. В самолёте откроешь. Чёрт с ним с кейсом. Опоздаем на посадку, хуже будет.
– Балда ты, – ругнулся Богатинский, – у меня в кейсе билеты. Не открою – не улетим.
– Что же ты их туда засунул? Не мог в пиджак положить?
– Не твоё дело, – резко ответил муж, бессмысленно крутя колёсики с цифрами на неподдающемся замке. – Куда надо было, туда и положил. Все документы нужно держать под замком.
– Додержался. Теперь не сможем улететь.
– Не каркай!
На противоположной скамейке сидел, развалившись, молодой человек очень приятной наружности и с улыбкой на губах наблюдал, как супруги скандалили между собой.
По залу мощными динамиками разнеслось очередное объявление:
– Заканчивается посадка на рейс…
Супруги летели в Кувейт. Это был их рейс. Богатинский растерянно посмотрел по сторонам и встретился взглядом с глазами молодого человека, который вежливо спросил:
– Не получается? Разрешите помочь?
– Ой, помогите, если получится. Опаздываем на самолёт, билеты в кейсе, а замок, как на зло, заело.
– Одну секундочку, – сказал молодой человек, поднимаясь. – Не волнуйтесь, сейчас всё будет в порядке.
Руки юноши, а иначе о нём не скажешь, длинными тонкими пальцами напоминали руки пианиста. Неожиданный помощник сел рядом с Богатинским и положил чемоданчик себе на колени. Пальцы легли на колёсики замка и начали их быстро вращать, то в одну, то в другую стороны. Сосредоточенный взгляд говорил о концентрации внимания парня на эти колёсики. Раздался небольшой щелчок и замок открылся.
Следившая за его манипуляциями жена Богатинского, предполагая, что перед ними настоящий аферист и готовая в любое мгновение кинуться на него, если тот попытается бежать, что не было лишено основания, мысленно проклиная мужа за беспечное доверие любому встречному-поперечному, увидев, что их маленький чемодан раскрылся, а молодой человек никуда не убегает, обрадовано вздохнула.
– Ну спасибо! – обрадовано воскликнул Богатинский, перекладывая кейс на свои колени и начиная искать в нём билеты, перебирая какие-то бумаги, и вдруг изумленно произнёс: – Но билетов здесь нет. Куда же они делись? Таня, посмотри у себя в сумочке.
Жена в панике раскрыла свою коричневую, красиво отделанную под панцирь черепахи сумочку, и закричала:
– Ну, да, они здесь. Чего же ты, дурень, их искал у себя, когда сам же положил их ко мне, чтобы скорее достать?
– Замолчи! – бросил коротко бизнесмен, скомандовал жене быстро идти на выход на посадку, добавив, что сейчас её догонит, и обратил своё внимание на молодого человека, который уже поднялся и, улыбаясь, слушал семейные препирательства.
– Извините за эту сцену. Нам надо торопиться, но я бы хотел вас поблагодарить. Сколько вы хотите?
– Ну, это ваше дело, – скромно ответил парень. – Я помог не из-за денег. Просто у меня руки такие.
– Вы инженер? Где работаете?
– Инженер, но пока не работаю. Кризис.
– Вот что, – решительно сказал Богатинский, – вы мне нравитесь. Возьмите мою визитку и позвоните через неделю. И вот для начала сто долларов. Уверен, что мы сработаемся. Кстати, как вас зовут?
– Адамович Генрих Самуилович, – ответил парень, делая ударение в фамилии на букву «о» и беря стодолларовую протянутую купюру и визитную карточку Богатинского.
Успех предприятия
Если же говорить, как всё было на самом деле, то молодой человек, случайно встретившийся Богатинскому в аэропорту, в уголовном мире носил кличку Щуплый, а настоящее имя его было Григорий Осипович Михальский. По замкам он был большой мастер и мог спокойно открыть даже большие сейфы. В этом тоже надо иметь талант, и он у Щуплого был, за что братва ценила его особенно.
За Богатинским Михальский следил с момента его прибытия в аэропорт. Узнать о степени богатства человека очень даже легко по машине, в которой он приехал, по сопровождающим его телохранителям, по вещам, с которыми он идёт на регистрацию и по тому, каким классом он собирается лететь.
Богатинский прибыл на Мерседесе, его сопровождали два телохранителя, которых он отпустил восвояси после прохождения регистрации билетов на места первого класса и сдачи багажа – одного большого импортного чемодана на колёсиках.
Знакомство бизнесмена и вора произошло случайно. Вообще случайность играет в жизни людей значительно большую роль, чем они сами себе представляют. Однако и у случайностей есть свои закономерности.
Михальский, или по тому как он представился Богатинскому, Адамович, сначала думал-таки о том, не украсть ли кейс. Но случай такой не представлялся. Тогда ему захотелось хотя бы познакомиться с этим богатым человеком, рассчитывая на дальнейшую перспективу. В этом-то случай с испорченным замком и помог. Случай, конечно, но ожидаемый, по крайней мере, одним человеком. Главное при этом успеть правильно им воспользоваться.
Адамович позвонил ровно через неделю. Богатинский пригласил его к себе в кабинет, заказав заранее пропуск. Генрих по поддельному паспорту показал предполагаемому боссу такой же фальшивый диплом менеджера. Шеф долго соображал и поинтересовался, водит ли Генрих машину, на что получил утвердительный ответ и даже предъявил водительское удостоверение профессионала такое же поддельное, как остальные его документы, включая трудовую книжку.
В реальности Щуплый, прозванный так за его тощее телосложение, научился водить ещё в зоне, где отсиживал два года за мелкое мошенничество. Детство прошло не сладко. Родился в семье партийного работника. Отцу смотреть за сыном и воспитывать его не хватало времени. Мать официантка ресторана делала, что могла, приводя иногда сына с собой на вечернюю смену. Там он и знакомился через кухонную дверь с разгульной жизнью преуспевающих людей, которым захотелось подражать. Тут нагрянула перестройка, а за нею отказ страны от социализма. Психика отца не перенесла резких перемен, и наступил момент, когда его схватили на улице бегающим с ножом, угрожая убить каждого, кто будет против советской власти. Его поместили в психиатрическую больницу навсегда. Мать на почве нервного расстройства парализовало. Сына, как единственного кормильца в семье, в армию служить не взяли.
В это время по всей стране формировались преступные группировки, мечтавшие о лёгкой жизни путём захвата чужой собственности силой, угрозами, обманом. Гриша попал в одну из них, проявив чудеса ловкости рук и большую сообразительность в работе с отмычками. Обеспечивать себя и больную мать ему удавалось, как он говаривал, без особых проблем. Школу закончить не успел, в институт поступать и не думал. Да и зачем, когда есть такие талантливые руки?
После отсидки старые друзья помогли оформить новые документы на другую фамилию и имя. Мать к этому времени умерла от инфаркта. Домой не возвращался. Квартиру в Москве снимал, подумывая о том, чтобы купить свою собственную. Заработать на неё ему не представлялось трудным хотя бы простым обманом прохожих на улице игрой в напёрстки или в карты с пассажирами поездов. Но на большие рисковые грабежи, где он бы только вскрывал сейфы, как его ни уговаривали, идти отказывался. Не хотелось, не пожив вволю, попадать снова в тюрьму.
И вот неожиданно открылась такая замечательная перспектива. Богатинский предложил ему работать в отделе снабжения на первых порах помощником начальника, а потом и взять весь отдел на себя, если будет получаться. Генрих, будем называть его пока по новым документам, выданным на Адамовича, предложил новому шефу назначить его сразу начальником, объяснив это тем, что не привык подчиняться. Богатинский, подумав немного, согласился, дав месяц на пробу. Не прошло и двух недель, как бизнесмен понял, что не сделал промашки с назначением. Генрих умел так очаровывать собеседников своим интеллигентным видом и неизвестно откуда взявшимся приятным манерам общения, так легко и непринуждённо рассказывал о своём умении показывать фокусы, тут же их демонстрировал, что заключение договоров и подписание других документов они всегда, посмеиваясь, называли его очередным фокусом. Проигрывая ему не только в шутках, но и в серьёзных вопросах, они говорили «Ну и ловкач, ну и пройдоха» и улыбались. Проигрывать большому мастеру бывает очень приятным. А происходило это примерно так.
Богатович на переговорах предлагал одну сумму сделки по высокой цене, партнёр предлагал другую по более низкой стоимости. После долгих препирательств договаривались о средних цифрах. Адамович быстро вносил нужные цифры в заранее приготовленный для подписания контракт и подавал переговаривающимся сторонам, сидящим за столом, для подписи. В тот момент, когда партнёр после прочтения текста, чтобы убедиться в том, что всё верно, брал ручку, собираясь ставить своё факсимиле, Адамович ронял фразу обращённую к партнёру:
– Василий Абрамович, извините, у вас что-то выпало из кармана. Василий Абрамович оборачивался, а Адамович протягивал стодолларовую купюру спрашивая, не его ли она.
Тот соглашался, что, наверное, его, раз выпала из его кармана, брал её и снова склонялся над контрактом для подписи. К этому времени на столе перед ним лежал уже другой экземпляр с другими цифрами, которые Адамович ловко прикрывал рукой и в то же время напоминал, что банкетный стол заждался гостей. Партнёр ставил подпись на первом и втором экземпляре, уже не читая, скреплял тут же печатью. Адамович без задержки прямо из-под руки вынимал документы и передавал своему хозяину, напряжённо улыбающемуся и едва не дрожащему от страха, что обман раскроется тут же. Но под весёлые прибаутки, которыми сыпал, не переставая, Адамович, подписанные и юридически теперь действительные контракты, прятались в портативные чемоданчики, а договорившиеся стороны шли в банкетный зал отмечать шампанским и икорочкой сделку.
Не сразу, иной раз через несколько дней, от своего бухгалтера незадачливый партнёр, сам обманывавший не одного переговорщика другими способами, узнавал, что подписал почему-то не очень выгодный для себя контракт, с которым не соглашался во время переговоров. Но видя свою собственную подпись и печать на документе, и вспоминая, что читал бумагу до подписания, удивлялся тому, как это могло получиться и, скрепя сердце, соглашался, что теперь ничего не поделаешь – надо выполнять договор, поскольку расторгать его себе же выйдет дороже в соответствии с самим же им предложенным параграфом об одностороннем отказе о выполнении контракта. Ну и как же тут было не сказать об этой компании – ловкачи! А ловкач был, по сути дела, один Адамович.
Со старой малиной, то бишь ворами в законе и начинающими, Генрих не порывал, став их первейшим помощником в поиске наиболее лёгкой добычи. Он наводил на различные денежные участки своих конкурентов, получая договорной процент от каждого удачного ограбления или кражи, поставив условием не трогать компанию Богатинского. Здесь он орудовал сам, своими методами и для себя.
Буквально через месяц он приобрёл себе недорогую иномарку, заявив хозяину, что взял её в кредит. В компании быстро оказался всем полезным и самым приятным человеком. Его полюбили, называя душой общества.
Первого мая вечером Богатинский устроил для сотрудников своей главной конторы, называемой теми, кому в общении не хватает русских слов, на современный лад по-английски хед офисом, в просторном зале конференций большой весенний бал, куда были приглашены ключевые фигуры иностранных представительств нефтяной промышленности и связанных с нею компаний, высокопоставленные персоны российского правительства, думы, городских властей.
В парке напротив высотного оригинальной конструкции здания, которое занимала компания Богатинского, готовились фейерверки, играла музыка, стояли фуршетные столы, подавалось шампанское. Всё было на самом высоком богатом уровне. Из членов семьи Богатинского были его жена Татьяна Альбертовна и пятнадцатилетняя дочь, обгоняющая своих родителей по комплекции. В танцах, устроенных в зале, она не участвовала не потому, что отказывала партнёрам, а по той причине, что её никто и не приглашал, видя её юный возраст и главное, сомневаясь в том, что она сможет выделывать танцевальные па и пируэты. Она и приехала с одним лишь желанием посмотреть на веселящуюся публику и поесть пирожные, в которых дома её стараются ограничивать.
Пассивное наблюдение за веселящимися в танце парами, среди которых мелькали и её мать с чужими кавалерами, как и отец с чужими дамами, что объяснялось потом дочери тяжкой необходимостью светских раутов, не могло не надоесть уже не девочке, но ещё и не совсем девушке, поэтому, улучив момент, когда отец пробегал мимо неё, занятый высокими мыслями о высоких гостях столь значительного мероприятия, она пропела зычным голосом:
– Папа, я устала и хочу домой.
Богатинский остановил на секунду бег, глянул на часы и сказал скороговоркой:
– Дорогая, через десять минут начнётся фейерверк. Ириша, это будет фантастическое зрелище. А через пятнадцать минут я пришлю тебе своего помощника Генриха. Ты о нём слышала от меня дома. Он тебя отвезёт на своей машине.
Так и получилось. Игра огней в воздухе восхитила всех гостей.
– Генрих Самуилович, – представился Адамович. – Приказано доставить вас домой.
– Какой вы весь из себя! – восхитилась Ириша. – А меня зовут Ириша. Папа меня так называет, а мама Иркой, хотя тоже меня любит. Она часто мне говорит: «Какая же ты толстая, Ирка! Никто тебя не возьмёт такую замуж».
– Ну, это она не права, – позволил возразить жене хозяина Генрих. – Женщина вообще-то должна быть при теле, плотненькая, чтобы было что обнять.
Сказав это, Генрих сконфузился. Ему самому было непонятно, почему он это говорит совсем девчонке. А эта девчонка вполне по-взрослому кокетливо произнесла:
– Ну ладно, поедемте. Здесь не место для подобных разговоров.
Уже в машине, сев на переднее сидение рядом с Генрихом, она вдруг положила ему на плечо руку и спросила, наблюдая, как он включает зажигание и заводит автомобиль:
– А вы правда думаете, что я, если и полная, то это хорошо?
– Конечно. Кто бы сомневался? Ты очень даже привлекательна.
Генрих вёл машину и, косясь на девушку, сидевшую совсем рядом и даже прильнувшую к нему своим массивным юным телом, которое просто некуда было деть при таких объёмах, подумал, что она замечательна своей свежестью, нетронутостью, неподдельной искренностью. Ему худому, наверное, трудно её всю обнять. И словно, догадавшись, о чём он думает, она опять кокетливо спросила:
– А вам, например, хотелось бы меня обнять? Как вы думаете?
– Это провокационный вопрос, – пробормотал Генрих, которого начинал охватывать внутренний жар.
– Знаете что? – заговорила вдруг полу шёпотом Ира, – давайте остановимся вот там за углом и пересядем на заднее сидение. Это совсем глухая улочка. Там даже домов жилых нет. Никто вас не поругает. Мы выключим свет, и вы попробуете меня обнять, как по телевизору. Я очень хочу и клянусь, что никому об этом не скажу.
– Зачем ты такое говоришь, Ириша? – с напускным возмущением заговорил Генрих, но повернул машину за угол, как просила девочка, и через несколько метров остановил, выключая фары. – Ты же ещё совсем девочка. Скоро вырастешь и всё узнаешь.
Ирина поняла, что победила.
– Нет, я уже большая, даже слишком. Давайте попробуем.
Какая-то неведомая сила заставила Генриха выйти из машины, помочь Ирине сделать то же самое и сесть с нею на заднее сидение, закрыв все дверцы автомобиля изнутри. Понятное дело, что обняв это крупное, но такое податливое ласкам тело, Генрих уже не мог противиться ни остальным просьбам девчонки, ни собственной горячей страсти.
Насытившись наслаждениями, они пересели на свои прежние места впереди. Теперь Ириша явно прижималась всем телом к Генриху и говорила ему ласково, как только могла это делать:
– Ты меня потряс. Я никому не скажу, но мы будем с тобой созваниваться, и ты приезжай, пожалуйста, ко мне или я к тебе. Как скажешь. И больше ни к кому, хорошо?
Генрих, молча, вёл машину. Только теперь он начинал осознавать, что произошло и чем это может кончиться, узнай кто-нибудь об этой любви к малолетке. Если не вышка, то лет пятнадцать-двадцать при таком богатом папаше могут залепить. Вот тебе и конец так успешно начавшейся карьеры.
Ирина что-то ещё щебетала, но машина подъехала к подъезду дома, где огромную квартиру из шести комнат, двух ванн и двух туалетов занимала семья Богатинского. Возможно, что две трёхкомнатные квартиры были объединены в одну большую квартиру. Генрих провёл Ирину до самых дверей, но войти в квартиру наотрез отказался, напомнив девочке, что его ждёт на балу её отец, который обязательно заподозрит неладное, если он ещё задержится, и тогда им не удастся снова встретиться.
Девочка поцеловала последний раз своего первого в жизни любовника и полная счастья пошла спать.
Сколько было таких криминальных историй в этой ночи, никто пока не знал.
ГЕРОЙ – ПРЕСТУПНИК
Отдых
Известно ли вам, любимый мой читатель, что такое Крым? Российская Венеция? Украинские Канары? Европейская Австралия? Болгарский золотой берег? Нет, дорогие мои. Крым есть Крым. Это в Турции на берегу моря, лёжа под турецкими зонтиками на пляже можно говорить, что здесь почти так же хорошо, как в Крыму на ялтинском взморье. В Индии, проезжая на лэндровере по холмистой местности Гоа или Павапури вы вспомните крымские горы со звонкими голосами цикад и скажете: «Точно, как в Крыму в начале августа». В Африке, идя по саванне среди высоких трав, полностью скрывающие человека, вы поймаете себя на мысли, что в Крыму, где травы пониже, а ветер поприятнее обдувает, не позволяя телу изнывать от неизбывной жары, и степная необъятная ширь с виднеющимися вдалеке горными хребтами захватывает дух не то, что здесь в Африке, где и дышать-то кажется совсем нечем в таком пекле. Это на виноградниках французской Бургундии или Шампани с их знаменитыми винами шабли и шампанским вам придёт обязательно в голову, что они напоминают крымские стройные ряды виноградных кустов, где виноград всё же послаще и позволяет готовить вина без добавления сахара, настолько сладки его ягоды.
Нет, что ни говорите, а Крым – это только Крым. Именно здесь я приглашаю вас улечься на ялтинской гальке у самых волн Чёрного моря на виду у охраняющей ваш покой горы Медведь невдалеке от пальм, магнолий, ленкоранских акаций, кипарисов и совсем рядом от пушистой крымской сосны, улечься с моей книгой и читать роман об удивительной истории с Романом и Алиной.
Они приехали в этот край, но не на забитые людьми пляжи, хотя в тёплые майские дни местечко для загорания найти полегче, а в уединённый горный уголок, где на туристической базе «Орлиный залёт» молодым влюблённым предоставили за невысокую плату отдельную комнату в небольшом коттедже и трёхразовое питание в общей туристической столовой. Сезон массовых заездов студентов, школьников и организованных туристов ещё не начался, так что никто особенно не надоедал громкими хоровыми песнями и шумными играми с массовиком-затейником.
Москвичам легко было оторваться от цивилизованной жизни своей страны: газет и журналов они в этом краю не покупали, телевизионные программы не смотрели. Если и заглядывали порой в окно телевизора, стоявшего в клубе, то лишь для того, чтобы ещё раз убедиться в отсутствии российских программ. Как ни покажется странным, но во время отдыха времени свободного совсем нет. В первый же день им предложили присоединиться к небольшой группе опытных уже туристов для посещения Большого каньона.
Если кто не бывал в этих местах, очень рекомендую посетить. Сама база не случайно названа «Орлиным залётом», ибо расположена она в лесу как раз под высокой скалой с таким же названием. Когда вы начнёте подниматься на эту скалу, то весь дальнейший путь наверх, спотыкаясь о камни и корни деревьев, цепляясь за ветки деревьев и кусты, задыхаясь от усталости, будете проклинать себя и тех, кто придумал идти по этой, как вам кажется, сумасшедшей бесконечной крутизне. Проводник, дабы хоть немного успокоить вас, расскажет, что во время второй мировой войны, ни один фашист не смог забраться сюда, чтобы ликвидировать партизанский наблюдательный пост, откуда просматривалась и простреливалась при необходимости вся стратегическая дорога из Бахчисарая в Ялту. Тропа – одна, трудная и охранялась партизанами, а потому забраться по ней врагам не было никакой возможности. Приходилось фашистам обстреливать вершину из пушек да с самолётов, а ты попробуй попади в почти острую макушку горы.
Слушая рассказы о крымских партизанах и разные байки с легендами, вы всё-таки взбираетесь на вершину скалы и охаете от неожиданности. Усталость и все ваши дорожные проклятия забываются мгновенно, когда перед вами раскрывается неописуемая панорама леса, уходящего из-под ваших ног далеко в голубую даль, а небольшое белое облако проплывает в сторонке, но ниже вас. Вы словно орёл, да-да орёл, парите в высоте, выискивая самое интересное. А под вами летают плавными кругами, маленькие точки. То настоящие орлы и соколы. Дорога, по которой вы недавно, а кажется, что уж прошла вечность, брели с рюкзаком на спине, виднеется теперь узкой ленточкой, по которой ползают муравьиного размера машины. Солнце, к которому вы совсем близко, слепит глаза. Вам слышится звон в ушах, а это цикады, достающие вас и здесь своим звоном, но, правда, не в мае месяце.
А ночевать на этой высоте превосходит все фантастические представления. Вы знаете, что значит оказаться на высоте под абсолютно чёрным куполом неба с россыпью ярких звёзд? Нет, если не видели, представить себе такую красоту и ощущения пребывания в раю, невозможно. Это перекрывает все ваши затраченные на подъём силы. Разожгите костёр, взгляните на языки пламени, улетающие в безграничную высоту, и пейте счастье по каплям, упивайтесь чистейшим воздухом полной грудью.
Наутро вас ожидает весёлый спуск. Смеясь и вскрикивая от страха оступиться, понимаете, что этот процесс ничуть не легче вчерашнего. У самого подножья скалы, став на ровную поверхность дороги, вы вдруг чувствуете, что дрожат колени. Это сказывается повышенное напряжение на ноги во время крутого спуска. Но вы необыкновенно счастливы. Вам удалось, вы преодолели, побывали, увидели.
И всё-таки это не конец путешествия. Дальше будет каньон.
Те, у кого голова кружится, глядя из окна пятнадцатого этажа дома на бегающих по двору детей, не ходите на скалу Орлиный залёт. Те, кого страшат закрытые помещения, не ходите в каньон. Но если вы хотите почувствовать себя по-настоящему счастливым человеком, оторвитесь от бесконечной политической борьбы, уйдите от неразрешимых экономических неурядиц, забудьте о своих страхах и пойдите в этот Большой каньон, в самом начале которого вам встретится огромный дуб, хранитель лесного спокойствия, свидетель страстей и переживаний тысяч и тысяч пришельцев, ежегодно поклоняющихся ему, древнему дубу. А в самой глубине каньона, когда над вами нависают высоченные стены, спускаясь по узкой тропочке, вы понижаете голоса, дабы громким криком не всполошить природу, что может, осердясь, разразиться сыпучим камнепадом.
