Евгения Широкая-Ляшко
Время Z
Вета ответила вопросом на вопрос:
– А разве не для того, чтобы помогать людям, мы на факультет психологии поступали?
Яна почти подпрыгнула:
– Вот насмешила! Психолог – работа не пыльная! – она повернулась к Даше, – а ты чего молчишь?
Та демонстративно поправила очки:
– А что тут скажешь? Можно поздравить. Человек нашёл, куда время убивать. Замуж ей не надо. Уже успела. Детей пока нет. Вольна делать, всё что заблагорассудиться.
Негодуя, Яна фыркнула:
– Ты ей ещё благодарность выпиши! – она обратилась к Вете, – зачем тебе всё это? Веселись, отдыхай, пока возраст ограничений не наложил…
Вета уверенно сказала:
– Думать надо глобально, а действовать локально. Могу приносить пользу и буду, а позиция, моя хата с краю, не для меня.
Дина вдруг рассмеялась:
– Ян, а чего ты так распереживалась? Пусть сходит на пару смен, «побывает в шкуре» волонтёра-психолога. Тогда ей всё дойдёт. Если её туда вообще возьмут. Я слышала, что пройти отбор в волонтёрский центр на горячую линию весьма сложно. Туда с колоссальным стажем берут и всё такое. Только представьте, какие вопросы «разруливать» надо. Звонят не обычные городские сумасшедшие с обострением в полнолуние, а члены семей участников специальной военной операции. А ещё у волонтёров командировки на Донбасс бывают, когда в особо тяжёлых случаях не получается помощь дистанционно оказать. Попадёт как-нибудь под обстрел. В бронежилете побегает. Тогда точно очнётся и образумится.
Взяв меню и не отвлекаясь от его изучения, Даша с прохладцей проговорила:
– Мы реалисты, а не ура-патриоты. Слепых добровольцев в нас не ищи. И если уж на то пошло, то каждый должен заниматься своим делом. От этого больше пользы обществу.
Вета поднялась из-за стола:
– Я и занимаюсь своим делом. Ладно, мне на экзамен пора. Держите за меня кулаки.
Она пришла ровно к назначенному времени и заглянула в аудиторию, где кандидаты проходили собеседование. Комиссия экзаменаторов выглядела сурово. Увидев Вету, председатель вскинула бровь. Ассистент указал на одинокий стул напротив комиссии. Экзамен проходил интенсивно. Ладони вспотели, но «удар она держала» достойно. Ассистент жестами намекал, что уже ждёт другой кандидат, но председатель как с цепи сорвалась и задавала вопросы один сложней другого.
И вот ассистент громко обратился к председателю:
– Маргарита Васильевна, мы выбиваемся из графика. Прошу задать последний вопрос.
– Перечислите правила заботы о других?
Вета, не моргнув глазом, твёрдо произнесла:
– Понимать разницу между заботой и контролем. Не забирать всю ответственность за благополучие на себя. Не проецировать собственные желания, а уточнять, что именно нужно человеку. Опекать из внутреннего избытка энергии, а не недостатка.
Председатель подалась вперёд:
– Не передумаешь?
– Мам… Ой, простите! Маргарита Васильевна, вы же знаете, яблоко от яблони недалеко катится, а мне с родителями повезло.
– Она ваша дочь? – прошептал ассистент.
Председатель улыбнулась.
– Она новый сотрудник.
Покрова́ Z
Протяжно завывая, ночная вьюга царапалась в окно колкими снежинками. Отложив письмо мужа на тумбочку, Ульяна случайно взглянула на рамку со свадебной фотографией. Смущённые улыбки молодожёнов. Жених в военной форме. Невеста в простеньком, но всё же в подвенечном платье. Невольно вспомнилось, как с мамой спешно его шили. Свадьба была скромной, Иван тогда пришёл в отпуск по ранению. Ульяна завернулась в одеяло, поглаживая округлившийся живот. Её мысли вертелись под стать разгулявшейся метели, супруг поделился, что на фронте недостаток маскировочных сетей.
Ульяна села на кровати.
– Надо действовать!
Она взбила подушку, взобралась повыше, схватила мобильник и обзвонила всех, кто числился в телефонной книге. На запрос поучаствовать в закупке сетей, реагировали по-разному.
– Для этого существуют благотворительные фонды. К ним обратись.
– Подруга, сама сейчас сбор объявила, наши с тактическими аптечками попросили помочь.
– Мы в школе постоянно на что-то сбрасываемся. На всех денег не напасёшься!
– Для финансирования армии правительство достаточно средств выделяет.
– Скоро Новый год. У нас были другие планы.
– Как уже достали все эти просьбы. Куда ни зайди, все на что-то собирают. И ты в попрошайки подалась?
– А кто закупать будет? С кого спросить куда потратили?
– Я в репортаже видела, что туда горы этих сетей отправляют, не переживай, всем достанется.
– Не-не. Я пас. Мошенников развелось сейчас никому верить нельзя. Закупят или себе по карманам распихают?
– Извини, от зарплаты оставила только на продукты и коммуналку, остальное уже в краевой военный госпиталь перечислила.
Так и не уснув, Ульяна поднялась по звонку будильника. Собираясь на работу, она выбирала в шкафу одеяние попросторней. Взор упёрся на бережно упакованное свадебное платье. Недолго раздумывая, она прихватила его с собой, запихав в огромный пакет. Вечером Ульяна зашла в церковь. В зале, где проходят занятия воскресной школы, было многолюдно. Читая молитвы, женщины разных возрастов, на широких деревянных каркасах плели сети. С гуманитарным грузом они передавали их на Донбасс в батальон земляков.
Матушка встретила гостью:
– В лавку зашла? Свечку поставить хочешь?
– Нет. Хочу плести помогать, пока срок позволяет. Научите?
– Заходи.
Ульяна выставила пухлый пакет.
– У меня тут это, – распахнув, она продемонстрировала содержимое, и спросила, – возьмёте на ленты?
Матушка кивнула и указала пройти с ней в комнатку по соседству. Они вошли. Старушка за столом нарезала материю, а позади неё в углу высился ворох свадебных платьев. Ульяна молча выложила своё.
Старушка одобрительно закивала и доложила Матушке:
– С этим в аккурат ещё на одну сеть хватит.
– Вот и славно, – перекрестилась Матушка, а Ульяна, смахнув украдкой слезу, твёрдой походкой отправилась в общий зал.
Феечка
В переполненном посетителями социальном центре душно, распахнутые окна не дают достаточно прохлады. С улицы доносится пение птиц, но кажется, что весне рады только пернатые, на их щебетание мало кто обращает внимание. Узкие коридоры наводнены беженцами, которые выстроились в очередь на примерку одежды и обуви. Кладовщик – молоденькая девушка выбежала в малый зал, где собраны вещи для малышей.
– Это надолго, – вздыхает хмурая златовласка, смотря как за кладовщиком, прошла стайка мамочек с грудничками.
– Потерпим, и не такое терпели. Девчонка вроде шустрая, – отзывается пожилая соседка по очереди.
– М-да шустрая. Она мне в прошлый раз пыталась впихнуть сапоги на размер больше, – златовласка скривилась и произнесла тоненьким голоском, – «Я вас понимаю, я вас понимаю», – она хмыкнула, – что эта феечка может понимать? Как будто это она без крова осталась. Как будто её спокойная жизнь закончилась. Отработает с печальной миной, а потом каблучки напялит и в какой-нибудь ночной клуб помчится хвостом вилять. А за то, что тут добровольствует, наверняка бонус какой-нибудь, где учится, получает.
– Чего придираешься? Ну не доучилась, может быть, она. Натянула маску психолога и изображает, что она типа что-то знает. Я тут брошюрку одну ненароком зацепила с собой. Подковалась, что они нам должны, а что нет. Так вот. Фраза: «Я вас понимаю», чуть ли не первой значится, которую беженцам нельзя говорить.
– А что там ещё написано?
– Ерунда по большей части.
– А в двух словах?
– Кризис переживаем. Несколько стадий. Сначала шок, типа, это всё не со мной и вообще такого со мной быть не может. Это проходит быстро. Наступает фаза «сейчас всё быстро разрулю». Но ни фига не выходит, как раньше, уже не будет, весь этот экстрим надолго. Оттого злость так и разъедает, душит… Начинается поиск виноватых за приобретённый кошмар. Понятное дело затяжная агрессия, срывы на ком попало. В итоге всех ждёт депрессия. И только когда она пройдет, примем новую реальность. В общем, остренькие мы очень. Но собачиться с нами никто не будет.
– Чепуха! Я вот лично ни на ком не срываюсь, – златовласка хотела ещё что-то добавить, но в этот момент седой мужчина протиснулся к двери склада, и беженка тут же переключилась на него, завопив, – эй, тут очередь!
Он добродушно улыбнулся:
– Мне к дочке. Она землякам помогает, кладовщиком устроилась. Порадовать хочу, – он продемонстрировал какой-то документ.
– А что это у вас? – поинтересовалась златовласка.
– Жилищный сертификат получили.
– То-то вы такой добрый…
Златовласка скомкано поздравила мужчину. В её глазах застыли слёзы. Она повернулась к соседке по очереди и ошарашенно пробормотала:
– Тоже беженка… Она меня действительно понимает, – златовласка сипло спросила, – на какой, говоришь, мы стадии?
Прозвучал бесцветный ответ:
– На самой долгой…
Тепло для Победы
В столовой многодетной семьи, на длинном столе, застеленном пёстрой клеёнкой ровными стопочками лежали одноразовые полотенца, ткань для губки, зип-пакеты разных размеров, флаконы с антимикробным лосьоном и листки с инструкциями. Сборка «армейского сухого душа» шла полным ходом. Маленькие пальчики детворы сновали туда-сюда. Два брата разрезали полотенца и смачивали их моющим средством, а две сёстры раскладывали всё в пакеты. Младший же Максик, которому недавно исполнилось три года, усердно «помогал» всем.
Старшая Соня, поправив волосы, строго сказала:
– Вчера до обеда мы пятьсот пятьдесят штук сделали. Надо и сегодня не меньше. Дядя Миша скоро приедет.
– А чего это ты так стараешься? – ухмыльнулся Коля и толкнул Петю в бок.
Тот, захихикал:
– Надеется, что ей кулон подарят, если план перевыполним. А он их, вообще-то для донбасских девчонок мастерит.
Соня и бровью не повела, за неё заступилась Света.
– Какие же вы ещё малявки! – возмутилась она. – Дядя Миша кулоны для всех делает. И, между прочим, не всем девчонкам на Донбассе они и нужны.
Коля вспыхнул как спичка:
– Докажи!
– Легко! – не отрываясь от работы, Света поделилась наблюдением, – посмотрите запись, где дядя Миша поздравляет с днём рождения дочку волонтёра из Мариуполя. Он вручает свой фирменный кулон. Она ему едва «спасибо» выдавила, взяла и всё. А он бац! И из-за спины достал тактическую аптечку. Так она, как зайка, запрыгала и даже обняла его за такой дорогой подарок.
Коля кивнул:
– М-да, аргумент.
Петя поддакнул:
– Я понял о каком видео Света говорит. Так и есть.
Но тут Петя и Света получили нагоняй от старшей:
– А чего это вы без спроса в мамин телефон лазите?
Света мгновенно переключилась на Максика, который пока все отвлеклись, усердно поливал из лейки цветы на ковре.
У Пети вытянулось лицо, он прокашлялся:
– Так это… Мама сама показывала, как она с другими волонтёрами людям помогают, грузы доставляют… Вот мы и искали, чтобы ещё такое сделать. Там же когда благодарят, бывает, что скажут, что им ещё нужно. Иногда такое самим можно смастерить. А радости будет как от окопной свечи или тепловизора.
Соня покачала головой и строго сказала:
– Смотрите у меня, «помощники»! – но тут же смягчившись, уточнила, – нашли что-нибудь?
Довольный Петя выпятил грудь:
– Ага-а-а!
Света оживлённо поведала:
– Бойцы с собой носят письма-треугольнички, маленькие мягкие игрушки, мешочки с вышитыми пожеланиями. Один солдат сказал, что всё, что детьми сделано им особенно дорого. Это их греет. Они чувствуют тепло ребячьих сердец. Прямо так и сказал. Я придумала, что из старой одежды легко мешочки сшить. Это несложно, быстро и красиво. А вот вышивку долго. Но у нас есть маркеры для ткани. Получится ничуть не хуже!
– Попробуем, – нахмурилась Соня. – Главное, чтобы основной процесс не страдал. На нас рассчитывают.
Света кивнула:
– Я подсчитала, что если перед сном по одному делать, то я сама для целого взвода за месяц приготовлю.
– Долговато, – проговорил Коля и по-деловому предложил, – надо ребят в школе и в садике подключать.
– Так и сделаем! – захлопала в ладоши Света. – Нам своего тепла не жалко!
Попасть за ленточку
Трое мальчишек весело резвятся в бассейне. Погрузившись в раздумья, Юля смотрит на сыновей с террасы. Бывший коллега Виктор, он же партнёр по бизнесу, долил в стакан лимонной воды и потряс кусочками льда в пустом графине.
– Хозяюшка, пока ты в облаках витаешь, гость всё выпил. Кажи, шо надумала или тащи ещё.
– Сейчас, – рассеяно отозвалась Юля, забрала графин и в обнимку с ним, словно остужаясь от горячих дум, отправилась на кухню.
Она вернулась с новой порцией напитка, и сама выглядела обновлённой: взор ясный, жесты чёткие.
– Бачу, шо созрела для серьёзного разговора.
– Созрела-то я давно, схему выстраивала, – созналась Юля.
– Тьфу, бисова баба, нет бы со мной, хоть трохи обмозговать! – притворно негодует Виктор и, став серьёзным, спрашивает, – Юль, до рейса меньше двух дней, успеем минивэны подготовить?
– Кто, если не мы? У волонтёров мотор в хлам разлетелся.
– Да-а, «Соболь» у них быстро износился. Пацаны делились, что там, на колдобинах и ухабах не тока покрышки рвутся, но и диски не выдерживают. Дороги тока хуже стали. Потянем?
– Мы с тобой ни разу никого не подводили. Грузы всегда вовремя доставляли.
– Так-то где было? По России!
– Донбасс – тоже Россия.
– Россия, – быстро согласился Виктор, – только немного другая. Помнишь же, как в «серой зоне» дороги разбиты? И техремонт по мобильнику не вызвать. Интернета почти нет. Связь иногда проскакивает. Навигатор куда нас поведёт? А ближе к линии соприкосновения дроны «укропов» следят, тока и жди прилёта. Ты не думай, я не ропщу. Хочу, чтоб ты себе всё реально представляла, а то сюда, как возвращаешься, то быстро к хорошему привыкаешь. А Володя, – он кивнул в сторону бассейна, – а твои мужички, опять туда мамку отпустят?
Юля хмыкнула:
– Спасибо за заботу. Володя по сослуживцам с утречка уже пробил, как быстрее «за ленточку» на сегодняшний день попасть. Итак, до передовой от нас чуть больше четырёхсот километров. Итого, на всё про всё – сутки. Места встреч для передачи адресных посылок актуальны до конца недели, успеем ко всем заглянуть.
– А если что-то пойдёт не так?
– Слышь, мы же с тобой уже стреляные воробьи, почти год прошёл, как беженцев из освобождённых городов вывозили. Импровизировать умеем. Да и ко всему ведь, всё равно, никогда не подготовиться. Как маршрут не выстраивай, жизнь непредсказуема. Атлас дорог, каски, броники у нас есть. Сухпай на дорожку собрать, и будет.
Виктор принялся загибать пальцы:
– Бензин в оба конца, запаска…
Юля перебила:
– Это само собой.
Он широко улыбнулся, расставил руки:
– Таки мы готовы! Собраться, что подпоясаться!
– Опять шуткуешь?
– А як же? Без смиху и помирать скукота!
– Но-но! У нас задача другая! Мы теперь, сердцем чувствую, не раз ещё «за ленточку» с гуманитаркой смотаемся, к тому же скоро учебный год, школьникам на новых территориях надо будет тоже подсоблять, – она взяла со стола заигравший мобильник и через полминуты разговора, сообщила, – что и требовалось доказать. Интересуются, не выделим ли ещё места и какой у нас график работы на сезон.
Виктор поднялся:
– По наличию места, как всё перегрузим, так ответим.
– Я уже сказала «да». Посылки, письма – всё это укрепляет дух наших бойцов. Так что всё впихнём!
– Даже не сомневаюсь, – хохотнул Виктор.
Рулят баранкой и словом
Микроавтобус «Газель» с гербом Подольска, объезжая колдобины, лихо мчался по пустынным мариупольским улицам. Остановки общественного транспорта на реконструкции, дорожная разметка редко попадается, светофоры работают не везде. Ранним майским утром Алексей выискивал пассажиров. Он притормаживал там, где замечал людей в рабочей спецодежде. Те без вопросов спешили в салон, зная, что автоволонтёры доставят куда нужно – весь город, как одна большая стройка, а маршрут закольцован между местами проживания строителей и объектами восстановления.
Алексей остановился около мужчины, которого возил каждый день. Сегодня он был с мальчиком. Они оба запрыгнули в салон.
– Помощник? – поинтересовался Алексей, газуя, когда пассажиры уселись.
– Сына не с кем дома оставить, – сухо отозвался мужчина.
– А что на стройке он будет делать?
– Посажу где-нибудь.
– Пусть со мной покатается. Чтоб соплей на сквозняках не прихватил, – предложил Алексей и обратился к мальчику, – хочешь?
Юный пассажир посмотрел на отца и когда тот кивнул, мальчик согласился и тут же попросился вперёд. Ближе к обеду они кружили по округе вдвоём, подвозя жителей, которые посещали медико-социальные центры. Серёжа, так звали мальчика, казался хмурым молчуном. Алексей попытался его разговорить.
– Я забыл, у вас тут Азовское или Чёрное море?
– Азовское.
– А почему Мариуполь так называется? Потому что на берегу моря?
– Все туристы так думают, – он запнулся и поправил себя, – думали.
– А на самом деле, почему такое имя город носит?
– Какая разница. Нет города.
– Как нет? А ты?
– А что я?
– Ты и есть город. Ты его лицо. Ты здесь самый главный. Раньше Мариуполь каким был? Обычным курортом. А теперь это город-герой. Присвоено звание «город воинской славы». Все, кто тут живут – герои.
Мальчик смотрел во все глаза:
– Правда?
– Даже не сомневайся, – твёрдо произнёс Алексей и, приметив знакомого строителя, пробормотал, – о, мой земляк, сейчас его подвезём, – он притормозил и прокричал, – Никитыч, давай к нам!
Никитыч притворно заворчал:
– Эх, думал прогуляться, морским воздухом подышать. Ладно. Мне тут до угла, – он забрался в салон и, улыбнувшись мальчику, сказал, – да тут компаньон. Как тебя звать?
– Сергей, – скованно представился юный пассажир, микроавтобус тронулся, и мальчик вдруг осмелел, – хотите про город расскажу?
– Давай, конечно! – в один голос попросили земляки.
– Мариуполь – это город Марии. Название от имени Мария, а не от слова «море».
– Что за Мария? Богоматерь? – спросил Алексей.
Сдвинув брови, Серёжа уверенно проговорил:
– Я не помню, версий много, но точно знаю, что не от «море». К тому времени как туристы съедутся, я подготовлюсь.
– Обязательно съедутся! Мариуполь, как картинка будет! – пообещал Никитыч.
Серёжа впервые заулыбался:
– Я буду ждать.
Патруль Чести
Пыхтя, как паровоз, Алла тащила объёмную коробку. Она вошла в гараж, который уже давно превратился в импровизированный склад станичного волонтёрского движения.
– Бабуш, ещё посылка, поместится? Дедуля говорил, что перевес уже, но я не могла соседке отказать, – сказала Алла, но увидев бабушку замерла.
