Евгения Широкая-Ляшко
Мальцы-Удальцы
– В том то и дело, что они, как правило, одеваются неприметно. Их можно распознать только по подозрительному поведению, – пожал плечами Толик.
– Миш, что для нас подозрительное поведение? – копируя манеру наставника, продолжал Коля.
Миша хмыкнул:
– Смотря где. Вот, например, может кто-то просто так топчется без повода на одном месте, а может просто ждёт кого-то человек, как угадать? Не все же преступники.
– Нам говорили, что надо заговорить с таким человеком. Он сам себя выдаст. Нервы сдадут, – хихикнул Никита.
– Ну, да, типа привет, ты не террорист случайно? – кривляясь, проговорил Толик.
Ребята дружно рассмеялись.
– А хотя бы и так, если уж совсем ничего в голову не придёт. Но лучше сообщить, кому следует. А то, вдруг на нём взрывчатка, и она сдетонирует, – серьезно посмотрел на мальчишек Коля.
Хохот тут же прекратился.
Миша выпалил:
– Я вспомнил. Надо обращать внимание на тех, кто не по сезону одет. Под одеждой бомбы прячут.
– И те, кто с огромными сумками или рюкзаками тоже попадают под подозрение, – шмыгнул носом Никита.
– Правильно на праздник с чемоданом не ходят, – похвалил Коля.
– А ещё такие люди часто оглядываются, – встала своё мнение Юля, которая тихо подкралось с куклами, и уже какое-то время наблюдала за ребятами.
– Верно, сестричка, – подмигнул Коля младшей. – Злоумышленник переживает, что за ним следят, и ведёт себя, как дёрганный.
– Или, наоборот, заторможено. Как робот. Намеренно хочет притвориться, что нечего не испытывает. Такой себе на уме. Типа, я тут мимо прохожу, – сощурил взгляд Миша.
– Прям как ты, когда вчера у мамы пирожки таскал, – хохотнул Толик. – Помню, как она у тебя что-то спрашивает, а ты замер и как глухой переспрашивал «А? Чё?».
– Вообще-то, я для нас двоих старался, – обиделся Миша.
– Я ж для дела рассказал, – примирительно толкнул брата в бок Толик.
– Что-то ещё? – спросил Коля.
– Я хотел добавить, что злоумышленники потеют и бледнеют сильно. Но по нашей кубанской духоте этот признак ничего не даёт, – медленно проговорил Никита.
– Даёт. Если мы в помещении с кондиционером. Всем хорошо. А один кто-то по́том обливается, – подметил Толик.
– Да, только мы не в помещении завтра будем.
– Итак, образ врага выстроился. Мы знаем, на кого обращать внимание, – хотел закончить собрание Коля, но тут его взгляд упал на коробку с кукольной мебелью, которую притащила с собой Юля. – А теперь, давайте обсудим, что за подозрительные предметы могут быть оставлены злоумышленником.
– Тут всё просто. В первую очередь бесхозные вещи. Потом всё что имеет антенну или тикает, – протараторил Толик.
– Молодец! Любые объекты с батарейками, проводами или изоляционной лентой не должны остаться незамеченными, – дополнил Коля.
Юля встала:
– Коль, чуешь? Нас мамка зовёт.
– Чую, чую, – ответил Коля сестре и повернувшись к ребятам, как старший, выдал указание. – Лады, ребят! Завтра в семь утра у школы. Обойдём место, где классы формировать в колонну будут.
– Не рано? – удивился Никита.
– В самый раз. Никто мешать не будет, – улыбнулся Коля и отстучал барабанную дробь по столу.
Ранним утром казачата направились в школу.
– Коля просил разными дорогами идти, – напомнил Толик, сонному брату.
– А, ну да, – зевнул Миша. – Если Николай Романович будет убегать незамеченным, мы его увидим и проследим, что и где он припрятал.
Толик рассмеялся:
– Мне тоже кажется, что террорист у нас только один, который всё время нам что-то подкладывает.
– Смотри, какой-то мужик с рюкзаком вышел из ворот школы, – свёл брови Миша.
– А то ты не знаешь, что через школу многие ходят, чтобы путь сократить.
– Тю, точно. Застращали меня в конец.
Четвёрка в парадной одежде собралась, как и было договорено, у крыльца в школу.
– Происшествия? Наблюдения? – осмотрел ребят Коля.
– Никак нет! – отрапортовали те хором.
– Принято. Слушайте инструктаж! Ни к чему не прикасаться. Наше дело обнаружить и доложить. Напоминаю, что наставник как-то раз краской начинил муляж и пацаны её долго с себя и со стен отмывали. Нам такого позора не надо, – поучал старший группы.
На лицах ребят заиграли улыбки. Все хорошо запомнили этот урок рисования от Николая Романовича.
– Если вопросов нет, тогда сейчас проведём осмотр вверенной территории. Толик ты на школьный стадион. Никита внутренний двор. Миша у тебя внешний периметр по забору. А я осмотрю входы в здание, – скомандовал Коля.
От инспекции участков ребят отвлёк крик Миши:
– Я нашёл!
Мальчишки прибежали туда, где стоял довольный Миша. В паре метрах от входных ворот в кустах лежал неприметный коробок серого цвета.
– Давайте сфоткаемся с этим, – предложил Толик.
Никита достал телефон и стал снимать ребят.
– Главное не трогайте, а то вдруг бабахнет, – хохотнул Миша.
Удовлетворившись сделанными снимками, Никита посмотрел на часы.
– Ещё рано. Что будем делать? – спросил он и добавил, – Коль, хватит хмуриться или тебе не нравится, что задание выполнено, и ты уже не начальник нам?
– Странный какой-то муляж. У нас в штабе таких не было. Я специально проверял, – отозвался Коля.
Казачата притихли.
– Звони наставнику, – дернул Никиту ошарашенный Миша.
– Давайте отойдём подальше, – стал оттеснять Толик друзей.
– Трубку не берёт. За рулём, наверное, – отчитался Никита.
– Хорошо. Значит, скоро будет, – обнадежил Коля. – И давайте завершим начатый обход. Миша ты охраняй, а остальные вперёд.
Ребята разбежались. Миша посмотрел на коробок. По спине пробежали колючие мурашки. И тут за спиной он услышал приветствие одноклассника.
– Миха, здорово!
– Привет! Ты чё то рано?
– Да, родители подвезли. А ты чё здесь стоишь, пошли на крыльце на перилах присядем.
– Дим, я на посту.
– А понятно. В зарницу играете, – Дима начал оглядываться. – Что караулишь-то? А вот оно что!
Дима полез в кусты. Миша рванул за ним.
– Стой! Нельзя!
Завязалась потасовка. Дима, который был крупнее Миши по телосложению, медленно продвигался вперёд, легко отодвигая нападки одноклассника. И вот Миша пошёл в наступление всеми известными ему приёмами. Он завалил Диму на землю.
– Ты чё делаешь?! – заорал покрасневший от злости Дима.
– Отойди, хуже будет! – схватил Миша за ноги одноклассника и, не давая ему встать, оттащил в противоположную сторону.
– Ах так?! – Дима подобрал камень и зашвырнул его в кусты.
Раздался резкий хлопок, как от пробитого колеса. Миша упал рядом с Димой.
– Эй, это чего? – испуганно вскричал Дима.
Подбежал Коля:
– Вы как?
– Да что у вас тут происходит? – вскочил Дима.
Миша показал порванные брюки:
– Оглушило маленько и вот.
– Чепуха! Вставай! Николай Романович полицию вызвал. Там один тип в рюкзаке гранаты нёс. Из музея стащил, представляете?
– Бабахнуло-то что? – отряхивался Дима.
Коля посмотрел в кусты.
Коробка сместилась левее и дымилась.
– Бежим, – Коля увлёк за собой ребят, таща всех за территорию школы.
Подъехала полицейская машина. Наставник с Толей и Никитой вышли из-за угла, ведя мужчину, скрестив ему руки за спиной. Они направлялись по тротуару к воротам, прямо к тому месту, где дымился подозрительный коробок.
Коля закричал:
– Уходите!
Те остановились. Раздался взрыв.
Полицейский патруль тут же среагировал, передав по радии:
– Последний объект обнаружен.
Задержанным оказался тот самый мужчина, которого встретили утром близнецы. Миша и Толик густо покраснели, осознав какую непростительную ошибку совершили.
– Это мы виноваты. Если бы, мы предупредили всех, что его видели у школы, то этого бы не случилось, – промямлил Толик.
Наставник сухо произнёс:
– Главное, что вы дальше отработали по инструкции. Я не устаю вам повторять: устав написан кровью. Бдительность – это не паранойя. Это забота о ближнем.
Свеча памяти
Посреди яблоневого сада в небольшом доме, стоявшем на окраине улицы, зажёгся свет в кухне. Красивая черноволосая женщина в халате, поставила на обеденном столе свечи в алых стеклянных формочках, коробок спичек и пару пачек печенья с бутылочкой сока. Затем она проскользнула в спальню, где посапывали её трое сыновей. Взгляд остановился на часах.
«Два пятнадцать. У мужа как раз половина ночной смены на посту прошла. Пора» – подумала она.
Толик проснулся от того, что его будила мама:
– Вставай, можем опоздать, помоги братьям одеться.
Мысли быстро восстановили события прошлого вечера, едва он заметил наглаженную казачью справу*. Толик, сощурившись, прошёл в ванну. Холодная вода, окончательно согнала сон. Уже год он воспитанник военно-патриотического клуба. Братья, послушав его рассказы о жизни казаков, тоже последовали его примеру. Сегодня их первый совместный выход.
Паренёк вытер лицо вышитым рушником и посмотрел в зеркало – «Сегодня будет длинный день. Братья не подведут, всё пройдёт, как было запланировано».
– Миша! Артём! Вставайте! Нас никто ждать не будет! – стянул одеяла с братьев Толик.
Миша протёр глаза:
– Темно ещё.
– Ты что забыл? Мы же к памятнику идём, где вечный огонь горит! – засуетился младший Артём.
Миша, потащил одеяло обратно:
– Зачем среди ночи вставать? Мы же можем утром, как все, отнести цветы и всё.
– Это не обсуждается. Фашисты напали в 1941-м в четыре часа утра. Каждый год именно в это время приходят люди почтить павших. Сам или мне помочь? – снова стащил одеяло с Миши Толик и взял его за руки.
– Сам, я сам, – проворчал Миша.
– Умывайтесь, я буду одеваться и вам покажу, как правильно справу носить, – командовал Толик.
Через полчаса в свете уличного фонаря тройка поблескивая рукоятками кинжалов, стояла на крыльце, ожидая пока мама замкнёт входную дверь.
– Ну что ты там возишься? Опоздаем! – рвался Миша.
– Темно сынок, плохо видно, в замочную скважину никак не попаду, – пыхтела мать.
– Были бы у нас мобильные телефоны, мы бы тебе подсветили, – ехидно заметил Миша.
– Солнышко, будут у вас телефоны, будут. Как появится в этом нужда, так и купим, – пообещала мама, наконец-то справившись с замком.
– Все готовы? Вперёд! – осмотрел членов семьи Миша.
Толик улыбнулся:
– Веди нас, атаман!
Миша устремился первым по узкому тротуару. Толик вёл Артёма за руку, а мама шла последней. Поросший травой путь светлой полосой тянулся вдоль соседских заборов. Знакомой дорогой они приближались к центру станицы. Птицы ещё спали. Глухие торопливые шаги отдавались эхом по пустынной улице. Прохлада раннего утра не чувствовалась, благодаря добротной форме. Мама куталась в белую шаль, пряча открытые плечи. Длинное фиалковое платье без рукавов идеально гармонировало с белыми босоножками и вязаной белой сумкой. Несмотря на парадный вид, общее настроение было тревожным. Разговаривать не хотелось. Двадцать второе июня прочно засело в душе как чёрная дата для русского народа. Прадеды в борьбе с фашизмом отдали свои жизни за право существовать следующим поколениям. Слёзы бабушек, рассказывающих о горестных днях своего послевоенного детства, навсегда остались в памяти мальчишек.
– Мама, там кто-то лежит! – нарушил сосредоточенное молчание взволнованный голос Миши.
– Пьяный, наверное, – хмыкнул Толик.
– Дети, этот человек, возможно, нуждается в помощи. Идите за мной, – направилась мама к лежащему на земле силуэту мужчины.
– Ну, мама, мы же опоздаем, посмотри какая у меня форма красивая, а ребята её не увидят! – закапризничал младший.
– Настоящий казак, никого в беде не оставит. Помогите мне, – поторопила мама, отдавая сумку Мише.
Она подхватила незнакомца за плечи и с помощью Толика перевернула его на спину. Пожилой мужчина тряс руками и пытался что-то сказать дрожащими губами.
– Мама, надо в скорую звонить! – испугался Миша.
– Телефон в сумке, доставай! – указала мать.
Миша вывернул сумку. По земле покатились, звеня, стеклянные подсвечники с бутылочкой, и упали пачки печенья. Мужчина задёргал головой.
– Подожди! Дай мне печенье! – потребовала мать.
Миша неуверенным движением протянул пачку маме. Зубами она разорвала упаковку и положила в рот незнакомца кусочек печенья.
– Вот сок, – догадался открыть бутылку Миша.
Толик помог пить мужчине, придерживая его руки и саму бутылку.
Ещё несколько мгновений и незнакомец вымучил улыбку:
– Надо спешить, скоро четыре часа.
– Мы тоже к вечному огню идём. Мы вас проводим. Возьмите ещё печенье. У вас, наверное, сахарный диабет? – сказала мама, вставая с колен и беря под руку неожиданного попутчика.
– Да. Думал отца помянуть. Без завтрака, да плюс волнение. Сердце заныло так от воспоминаний. Не рассчитал сил своих, – пожаловался мужчина.
Миша с Артёмом подобрали сумку и рассыпавшиеся вещи.
– Идите вперёд. Мы позже подойдём, – сказала мама сыновьям.
– Мама, ты что? Настоящий казак, в беде не бросает! – воскликнул младший.
*Справа – казачья форма.
Военная хитрость
Мальчишки отсчитывали последние деньки летних каникул. Папа приехал забрать близнецов, которые почти два месяца прожили у тётки рядом с морем. Ребята вытянулись, загорели, как туземцы. Мишка научился плавать и нырять. Толик прятался за книжками, потому что ещё в июне прыгнул с пирса под выкрики местных пацанов. Он тогда доказал всем, что может, как они, но теперь осторожничал.
В последний вечер сестра отца снаряжала гостинцами, хлопотала на кухне, старалась найти время и для племянников, однако не забыла младших отправить спать пораньше. Поезд отходил в три часа ночи.
– Врешь ты всё! – зарычал Толька.
– Кто врет? Я вру? А ты поди и сам послушай. Папа дяде Юре может ещё что расскажет. Вон они на веранде гутарят, – хмыкнул Мишка.
– Вот и пойду, – вскочил Толик с дивана.
– Куда это ты там собрался? – появилась в дверях тётя Надя.
Оба племянника тут же вытянулись на постели.
– Что молчите? – подбоченилась папина сестра.
– Тёть Надь, а чего Мишка выдумывает! Он говорит, что наш прадед во время войны на танки с шашкой на коне скакал. И дураку понятно, что танк сильнее, – на всякий случай прихныкивая, прогнусавил Толик.
– Ага, кто-то подслушивал разговоры взрослых, – погрозила пальцем тётка.
– Я в туалет ходил, – съёжился Мишка.
Толик задумался: «Вот это да! Она тоже слышала».
Тётя Надя присела к ним на край разложенного дивана:
– Ну, что мне с вами делать? Не уснёте ведь.
Толик лёг на бок, опёрся об ковёр на стене, подпёр рукой голову и попросил:
– Расскажи нам, а?
– Хорошо, но коротко. Я не раз слышала историю той атаки, так что быстро поведаю, что там было. Мне ещё гору посуды мыть, – улыбнулась тётка. – Мой дедушка необычайно смелый был. Бабушка говаривала, что не было для него никаких преград. Когда фашисты напали, он школу закончил. Собрался он значит с друзьями на фронт идти, да не берут их. Учиться отправили в артиллерийское училище. Поумнели они там, после чего и к армии пригодились. К тому времени немцы на Кубань ворвались. Дошли уже до станицы Кущёвской. Часть Красной Армии, где служил дед, отступала. Сопротивление не давало результатов. Командиры ломали головы, как остановить врага. И тут поступил приказ кавалерийскому полку отбить станицу под прикрытием танковой бригады. Казаки прибыли раньше. Танки опоздали. Уже думали, что атаку отменят. Но командир лишь на час отсрочил атаку. В войне каждая минута на счету. Пошёл тот бой не по плану. Наши танки шли медленно, конница их быстро обогнала. Немцы открыли огонь. Казаки не дрогнули. Обрушились они лавиной на фашистские танки. Сжав зубы, неслись вперёд, во всём великолепии «Казачьей лавы»!* Немцы уже не смеялись, а обезумели от страха. Танки потеряли ориентир. Конница прорвалась сквозь огонь, и рубила шашками врага в окопах. Потом газеты по всем фронтам писали о подвиге казаков под Кущёвкой, воодушевляя солдат.
Мальчишки притихли. Воображение рисовало героические картины.
Толик насупился и, растягивая слова сказал:
– Ты говорил, что это военная хитрость такая была. Обманщик.
– Ты чего, да я сам слышал, как папа сказал, что только военной хитростью и удалось одолеть фашистов, – кинул подушку в брата Мишка.
– А ну-ка хватит! Вы мне ещё тут бой устройте, – подскочила тётя Надя.
– Он первый начал, – насупился Мишка.
– Сам первый начал, вруля! – погрозил кулаком Толик.
– Значит так, никто не вруля. Ваш отец прав, – похлопала по плечу Толика тётя Надя. – Сами подумайте, что произошло. Враг в танках, увидев людей на лошадях, расслабился и вместо того, чтобы стрелять из всех орудий, потерял время на смешки. Что это, как не военная хитрость командиров? Они сделали то, что противник не ожидал.
