Елена Юрьевна Демченко
Новогодний аукцион
Самую же большую опасность таит в себе третья группа, способная ввергнуть вселенную в первозданный хаос. Таких в мире считанные единицы, и большинство их обезврежено, но беда в том, что они периодически появляются снова, а отслеживать этот процесс крайне сложно и сложно нейтрализовать. Не технически, а из-за определенных политических распрей, ведь владение артефактом – это поистине неограниченная власть! Нет, правительства здесь ни при чем. Недоразумения существуют между Стражами, между теми, кто призван охранять мир, а они представляют группы с диаметрально противоположными идеологиями. Каждый считает, что прав именно он, хотя правы обе стороны. Служат одному делу, но разными методами.
Откуда берутся новые артефакты? Инопланетяне? Нет. Чаще это природные образования, но иногда их создают сами люди. В 1624 году Дамасский оружейник Кабир-аль-Абдаллах выковал меч дивной красоты, настоящее произведение искусства. Когда мастер наносил на эфес священную руну «аххим», началось страшное землетрясение. Только оно спасло мир в тот раз. Дело в том, что артефакт становится орудием разрушения только при определенных условиях. Он может пролежать миллионы лет в недрах какой-нибудь горы совершенно безвредным куском камня, а может быть активирован невинным действием, например, нанесением завершающего штриха: надписи или мазка кисти. Да, вы правильно поняли. Картина лже-Ренуара – как раз такой артефакт, один из самых сильных, вернее, станет таковым, приняв законченную форму. Останется лишь его запустить. И желающие найдутся, можете не сомневаться.
…Кому сообщить, Алекс, кому?! Никто не поверит, да и я ведь сказала, что это – огромная власть. Кому вы готовы смело её передать?
– Значит, я не должен дописывать картину? Хорошо, я откажусь, но ведь Грег может нанять кого-нибудь другого? Может, попробовать переубедить его, не открывая главной причины?
– Сначала надо найти пропажу.
– А тот меч, что с ним стало?
– Стражи Порядка изъяли его… Вы не знаете, где окна Виктории?
– Виктории?
– Да. Жены Грега.
– Кажется, в том крыле, за углом, хотя я не уверен.
– Пойдемте.
– А Виктория здесь при чём?
– Думаю, она имеет самое непосредственное отношение к пропаже.
– Очень странно. Зачем ей красть у самой себя?
– Об этом мы её и спросим.
– Могу узнать, на чем основаны ваши подозрения?
– Элементарно, Ватсон. Запах! Всего лишь запах!
– Не понял.
– Когда разошлись гости, зал убрали, отмыли и проветрили. Затем вы с Грегом прошли через него. Картина тогда ещё стояла на месте, ибо вы были спокойны и неторопливо прошли в комнату с камином. Когда вы посетили зал вторично, от вас обоих исходили мощные флюиды тревоги и гнева. Сымитировать их невозможно, поэтому я сделала вывод, что ни вы, ни хозяин дома не причастны к похищению, и оно – не мистификация. Грег действительно ничего не знал. Помимо вашего с ним запаха в зале присутствовал еще один, принадлежащий Виктории. Духи «Граймонд» очень дорогие и своеобразные. Из всех дам на вечере аромат «Граймонда» исходил только от хозяйки дома. И только она могла не особенно заботиться о конспирации. Любой другой похититель, как бы он ни спешил, постарался бы производить поменьше шума и не уронил бы металлические стойки.
– Но Грегу вы ничего не сказали. И раз картина дома, я не понимаю…
– В доме её нет… Потому что вот она!
Из сугроба под окном первого этажа торчал поблёскивающий черным уголок. Снега там было по колено. Я пожалел, что не взял перчатки, когда мы откапывали картину или артефакт – чему я совершенно не поверил. Руки заиндевели вмиг. Я подышал на них, потом спрятал поглубже в меховое нутро карманов.
Ну и что таинственного и опасного в картине на прямоугольном куске вулканического стекла? Вес, разве что. Действительно, очень тяжелая. Как Виктория могла в одиночку затащить её на второй этаж? Или ей помогли? И выбросить из окна помогли? Триста тысяч долларов в сугроб? Нет, я что-то не понимаю.
– Не трогайте ЭТО!
Мы с Алиной оглянулись. Виктория в дорогой шубе, небрежно застегнутой на пару пуговиц, в туфлях на босу ногу, растрепанная и бледная стояла позади, держа наперевес тяжелую монтировку.
– Не прикасайтесь! Это Зло! – увязая в снегу, она прошла мимо нас к картине, прислоненной к стене, размахнулась.
– Я должна ЭТО уничтожить! Я надеялась, что ОНО разобьется, когда упадет с высоты!.. Ничего, тогда я сама!..
– Дорогая, – Грег обхватил её сзади, блокировав руки, а охранник выдернул из них инструмент разрушения.
– Дорогая, успокойся, все хорошо, все в порядке! Пойдем, я провожу тебя!
– Пусти! Грег, умоляю тебя, разбей его! Я ни одной ночи не спала спокойно с тех пор, как оно появилось у нас в доме! Кошмары преследуют меня, я слышу какие-то голоса!.. И свет, Греги! Из него идет свет!
– Успокойся, дорогая, все хорошо. Я вызвал врача, он тебе поможет. Все будет хорошо. В с е б у д е т х о р о ш о. Ничего страшного, – это уже нам. – У Виктории небольшой невроз, но она поправляется. Жду вас в каминном зале, господа.
Двое охранников со всеми предосторожностями взяли картину и понесли в дом.
* * *
– Взгляни, мой друг, на солнце, на закат! Взгляни и оцени величие природы! Что может быть сильнее волн иссиня-черных, пенных? Что глубже может быть морского дна? Прекраснее и ярче рыб, цветов холодной бездны? Скажи мне, если знаешь?
– Любовь, мой государь!
* * *
– Все хуже, чем я ожидала.
Мы втроем, Алина, Влад и я, сидели за круглым столиком, тем самым, за которым несколько часов назад беззаботные гости резались в карты. Колода и сейчас лежала здесь, крупнее обычной раза в полтора, причудливо и необычно красочно расписанная. Влад задумчиво перебирал её, то раскладывал, то собирал вновь.
– Искажения сильные. Скорость распространения необычно высока.
–Из чего следует сделать вывод, что план похищения не удался, – Влад вытащил из колоды карту и положил на стол. Дама «пик», воплощение ослепительной красоты и коварства.
– Я предлагаю объединить усилия. В конце-концов цель у нас одна, а опасность более чем серьёзна.
– Думал, что вы никогда не попросите, – и возле дамы разместился червовый король, уверенный в себе, молодой и иронично-пренебрежительный, а рядом лег джокер.
– Хм, – сказал Влад и посмотрел на меня.
– Ну вот, друзья мои, мы и подошли к кульминации нашей встречи, – Грег сидел в глубоком стилизованном под старину кресле. Оставшиеся гости, всего несколько человек, расположились напротив него. Кто сидел, кто стоял, кто-то примостился на широком подоконнике.
– Понимаю, что все устали, но не могу предложить вам кофе. На кухне сломалась плита. Её чинят, а мы пока займёмся тем, ради чего все вы собрались здесь. Но сначала мой друг Алекс закончит картину. Думаю, это не займет много времени. Всегда, признаюсь, любил смотреть, как работает мастер.
– Грег, – я оглянулся на Алину и увидел огромные потемневшие глаза на бледном лице, – я, правда, не думаю, что это хорошая идея, тем более что вид совсем не портит…
– Алекс, – перебил он меня, – это несерьёзно. Мы же договорились
– Извини, боюсь, я вынужден отказаться.
Грег устало вздохнул.
– Не хотел я к этому прибегать, но ты сам виноват, – и он достал из кармана пистолет. Небольшое сверкающее дуло сначала было направлено на меня, но затем медленно переместилось в направлении гостей. Все замерли.
– Никому не двигаться. Ваша безопасность целиком в руках художника. От его действий зависит…
Я встал и подошел к картине, установленной на массивный дубовый подрамник. Еще бы не массивный, учитывая её вес! Рядом на столике лежал кожаный чемоданчик с надписью «del Prado». Сокровище! Самое настоящее сокровище! Наборы кистей от тончайших до самых крупных, колонковые, беличьи, бобровые, из конского волоса. Краски десятков цветов и оттенков, масляная, пастель, темпера. Все отменного качества! Грег не скупился, если речь шла о его интересах!
Конечно, шедевры можно создавать и куском угля на картоне, коли бог наградил талантом, а самые лучшие краски не помогут, коли оного таланта нет в помине, но держать в руках вещь фирменную все-таки приятнее, что говорить.
Я начал смешивать краски, медленно, добиваясь нужного оттенка. Думал, Грег будет подгонять, нервничать, обвинять, что я намеренно не тороплюсь, и снова угрожать, но он молчал. Тишину в комнате можно было бы назвать гробовой, если бы не потрескивание дров в камине и обычные звуки дома: кто-то ходил внизу, переговаривался, где-то играла музыка, шла обычная жизнь, и никто из находящихся там, за стенами, не подозревал о грозящей нам опасности.
– Всем держать руки перед собой, – негромко, но очень весомо произнес Грег. – Без глупостей, и никто не пострадает. Мне не нужны ваши жизни.
– А что же тебе нужно? – пробормотал я.
– По существу вопрос, – откликнулся он. – И, правда, чего хотеть мне, испытавшему и пережившему на своем веку столько, что ни одному из вас и не снилось! Денег? Они есть, и счастье не в них, как правильно заметил кто-то. Власть? Обладать властью, значит, жить в непрерывной борьбе за неё, значит, однажды лишиться и её и жизни придачу. А я не люблю конкуренции. Я привык уж если обладать чем-то, то единолично. Моя коллекция невелика, но содержит редчайшие экспонаты, равных которым нет в мире. Я бросал в море бриллианты размером с кулак как обычные камни, просто потому, что мне так хотелось, просто потому, что такого не позволил бы себе даже самый богатый человек в мире. Я спускался в жерла вулканов и посещал океанские глубины. Я был в Амазонии и охотился на змею чуа-каба, одну из ядовитейших на земле, причем прелесть охоты в том, что ловить надо голыми руками. Чего мне ещё желать? Самую прекрасную женщину и самую недоступную? Это скучно. Так что же остается?
– А наукой ты не пробовал заняться? Или благотворительностью? Все-таки новые ощущения.
– Все было, друг мой. Все было. Но люди так предсказуемы, что противно. Их ценности так мелки, так незначительны, а рамок и условностей так много! Сами же городят вокруг себя целый частокол, за которым легко спрятать лишь собственное ничтожество. Я разочарован.
Слабый блик голубоватого света пробежал по картине, когда я сделал первый мазок. Или мне показалось?
– И вот в жизни наступил, не перелом, нет, но момент, когда что-то можно изменить, – продолжал он. – В мои руки попал Артефакт.
– А откуда ты…?
– Откуда знаю про артефакты? – по тону голоса я понял, что Грег улыбнулся. – Это мой секрет. Я уже говорил, что люблю редкости, хотя и не гоняюсь за ними специально. Этот попал мне в руки не то, чтобы случайно, но без комментариев о его свойствах. Исследования я проводил сам и обнаружил вещь, заинтересовавшую меня крайне. Картина – не просто картина, а закрытый портал, ведущий… Я сказал, руки перед собой!
Наверное, кто-то неосторожно пошевелился.
– Пока наш мастер работает, продолжим аукцион, но условия чуть-чуть изменим. Я подарю картину Наблюдателю, – он сделал многозначительную паузу. – Итак, кто из вас Наблюдатель?
Гости молчали.
Я продолжал рисовать, как можно медленнее, стараясь выиграть время, хотя сам не знал, зачем? Просто надеялся, что что-то произойдет, чудо какое-нибудь. Может, придёт охранник или та же Виктория? Её ведь нет в комнате! Или телефон зазвонит и отвлечёт Грега. Тогда мы могли бы обезвредить его.
Но ничего не происходило. Никто не явился с докладом в подходящий момент, никто не звонил.
Каждое прикосновение кисти к картине вызывало еле слышный треск и голубоватую вспышку.
– И что же ты надеешься найти за таинственным порталом? – возобновил я беседу.
– Возможность усовершенствовать мир.
– Это можно сделать и без Артефакта, с гораздо меньшими усилиями. И большей безопасностью.
– Нет, мой друг. Локальные переделки не дадут эффекта, а для масштабов целого мира один человек не годится, слишком слаб и мелок. Нужны силы космического масштаба. И поверь мне, такие есть! Но они – всего лишь голая энергия, могущественная, но не управляемая сама по себе. Ей нужен контролирующий центр, разум. Объединившись, они смогут творить миры и вселенные. Совершенные, заметь, миры, без недостатков и пороков!
