Елена Юрьевна Демченко
И принц на белом коне
– В общении с лошадью нужно показать, что вы сильнее её, миледи, что вы – главная! Тогда она станет слушаться.
Я угрюмо молчала. Поучать он меня будет! Может, конечно, и веду себя, аки последняя заносчивая идиотка, но не надо посмеиваться и говорить со мной, словно я… идиотка. О! А давно ли в лаптях бежала со снопом конопли по поручению Хозяина?! Леди!
Общение… Я не собираюсь общаться со зверюгой. Доехать бы и сбагрить ее первому, кто позарится.
Вобщем, когда мы решили, наконец, устроить привал – «мы» решили! Рыцарь просто сжалился, ибо вид «леди» имела весьма жалкий и утомленный! – солнце еще просвечивало сквозь листву закатным золотом, но над землей уже потянуло ночной влагой и холодком. Я сползла с седла с твердым намерением больше никогда в него не садиться. Лучше пойду пешком, бегом, ползком, – все целее останусь.
Рыцарь расседлал коней, насухо вытер им спины. Затем занялся костром, а я поплелась к ручью за водой. Наполнила котелок, умылась, напилась. Почувствовала себя значительно лучше и бодрее. Ничего, глядишь, и ноги станут разгибаться постепенно, и осанка примет гордый вид. Настроение слегка улучшилось. Может, все и не так плохо, если вспомнить, что у меня в спутниках опытный представитель местного социума, на чью помощь могу рассчитывать, и который вполне себе красавчик. Приятный такой бонус к приключениям.
Со стороны поляны, где мы остановились, послышались какие-то голоса. Я метнулась – громко сказано, конечно; точнее будет «проковыляла» – за дерево и осторожно выглянула из-за толстого ствола. Двое звероватого вида мужиков орудовали на нашей стоянке. Один связывал за спиной руки рыцаря, второй держал у его горла нож, вцепившись пятернёй в волосы и запрокинув назад его голову.
– Сказывай живо, где золотишко?! – прорычал первый.
– Я бедный паломник, – прошипел сэр Кайлан Константин. – У меня нет золота. Даже меди нет.
Разбойники захохотали, словно услышали свежий анекдот про Чапаева. Тот, что с ножом, надавил на лезвие, из-под него потекла струйка крови.
– Врешь ведь! А коли нет, так и зачем ты нужон? Стражу наведешь ишшо.
– Прирежь его, Силантий.
Первый закончил запутывать веревку и стоял теперь спиной ко мне, уперев руки в боки.
Я лихорадочно соображала, что делать? И что могла предпринять, если из оружия у меня только котелок с водой! Подкрасться поближе и ка-а-ак..! Котелком.
Пальцы начали светиться. Я и забыла, что сама себе оружие с некоторых пор! Вот только не задеть бы в гневе рыцаря. Силушка немеряная, и пока не научилась ею управлять.
Осторожно, чтоб не хрустнула веточка, и не получилось, как в прошлый раз, поставила котелок на землю, представила, что держу в руках огненный шар, покатала его. Сгусток плазмы размером с апельсин тускло засветился меж ладоней. Кино, да и только!
От моего сердца к шарику потянулась тонкая светящаяся веревочка, и «апельсин» стал наливаться белым светом, потрескивать. Хватит, пожалуй. Седина мне не к лицу.
Отвела руку назад, прицелилась, и метнула шар в наглую широкую спину бандита.
Бах! Разбойник разлетелся фонтаном ошмётков и брызг, а я охнула и ухватилась за ветку, чтобы не свалиться от накатившей слабости. Перевела дух. Если бы второй бандюкан бросился на меня в этот момент, приключения бы закончились, толком не начавшись, потому как сил снова использовать магию или просто сопротивляться не осталось вообще. Вообще от слова совсем. И к чему такие способности, если ими нельзя пользоваться без риска для жизни?!
Со стороны поляны донесся шум, потом короткий сдавленный крик, и сквозь кусты ко мне вломился рыцарь.
– Леди, вы целы?!
– Наполовину, – просипела я. Опершись на его руку, поползла к костру, стараясь не глядеть на кучку мокрого тряпья и тихо свернувшегося рядом клубочком второго разбойника. Без признаков жизни. Рыцарь вытер об него окровавленный кинжал, убрал в сапог.
Потом я сидела, прислонившись к шершавому колючему стволу, не чувствуя ничего, кроме оглушающей усталости. Костер жадно лизал полешки, рыцарь помешивал в котелке, подвешенном на рогульках, пахучее варево. Красота, покой и сплошная лирика, если забыть про нападение.
Останки разбойников мы завалили ветками, главным образом, чтобы жуткое зрелище не мозолило глаза, а не чтобы почтить их память, конечно.
Я протянула руки к огню и почувствовала, как с теплом в них вливается живительная энергия – та самая, которая извергается из меня в момент волшбы. Здорово! Это значит, могу так восполнять ее запасы и пользоваться без вреда для здоровья. До определенного момента, конечно, пока уровень не снизится до моих собственных ресурсов.
– Нам надо поговорить, леди.
Рыцарь попробовал варево, осторожно дуя на ложку.
– Вы спасли мне жизнь. Теперь мы связаны обязательствами, и я считаю, что имею право на некоторую откровенность с вашей стороны.
– Вы ничем мне не обязаны.
– В иных устах такое пренебрежение моей жизнью прозвучало бы оскорблением…
Он что, дурак?
– Я пренебрегаю не ценностью вашей жизни, а значимостью своих действий. Сложись обстоятельства чуть иначе, и моих скромных возможностей оказалось бы недостаточно. Так что благодарите не меня, а случай. Или Гора, в чью помощь вы истово верите.
Он усмехнулся в усы.
– А вы не верите в божественное участие?
– Не сказать, что совсем не верю, но Гор – это как-то ново для меня. Вот вы, например, знаете об Иисусе?
– Это… – рыцарь наморщил лоб. – Я не силен в теологии, но, вроде, среди восьми главных последователей учения Гора был один и с таким именем. Прошу прощения, но, когда мои сверстники изучали святое писание, я предпочитал упражняться с мечом и луком на тренировочной арене.
Налил густой суп, скорее даже кашу, в мою миску, протянул.
– Прошу.
– Благодарю.
Пахло вкусно. Уж не знаю, только ли на ристалище тренировался рыцарь, а не, например, на матушкиной кухне, но готовил он отменно, если учесть наш весьма скудный запас ингредиентов. Я думала, станем экономить, питаться кусочком мяса и сухариком в день, а тут такой изыск! А может, аппетит разыгрался из-за свежего воздуха, легкой конной прогулки… Бр-р-р!
Как бы то ни было, расправилась с ужином я довольно быстро. Рыцарь делал вид, что не смотрит, но улыбался в усы. Опять!
– Я не считаю себя вправе, леди Моргана, осуждать или обсуждать ваши религиозные чувства, пусть даже вы вообще ни в кого не верите. Это не моё дело. Но вам всё же следует учесть, что слишком откровенное пренебрежение местными обычаями может привлечь внимание. Вряд ли вы этого добиваетесь. Со своей стороны, я, конечно, сделаю всё возможное, чтобы это предотвратить, но вам придется внять некоторым советам!
Я округлила глаза.
– Пренебрежение обычаями? Я ложку не той рукой держу? Или не той стороной?
– Я понял, что вы издалека, миледи, очень издалека. Должно быть, ваша миссия весьма важна, если, несмотря на угрозу разоблачения и наказания, вы все же здесь. Не смею проявлять любопытство, но хотелось бы кое-что прояснить. Буду раз услышать все, что сочтете нужным рассказать. И ответить на некоторые вопросы.
– Похоже, вы считаете меня шпионкой на задании! Я, разумеется, приму вашу помощь и благодарна за участие, но настолько ли всё серьезно?
– Серьезнее, чем может показаться, – кивнул он.
– А про какое наказание вы упоминали? Я успела что-то нарушить?
Вот так, исподволь, успела кое-что о себе выдать первому встречному, а ведь о нем ничего не знаю! Разомлела от видимого добродушия и голубоглазого личика.
– Не так чтоб явно.
Он выскреб остатки суповой гущи из котелка, поделил поровну себе и мне.
– Ешьте. Возможно, не скоро вновь придется подкрепиться.
– Благодарю.
– В нашем государстве, миледи, благословение Гора и обращение к нему – основной момент любого начинания и жизни в целом. Ваше явное пренебрежение к божественному участию может вызвать неприязнь населения. Можете не верить, но хотя бы сделайте вид.
Вспомнила строгую бабку из деревни Хозяина…
– Я больше доверяю не божественному промыслу, а логике, разуму и собственным силам!
– Похвально! – кивнул он. – Это достойно уважения. На поле боя, в ратном подвиге. Или на эшафоте. Геройствовать допустимо только в подобных случаях. И суровым мужам, а не хрупким леди.
Положил под голову свою седельную сумку, улегся у костра. Глянул на меня сквозь пламя.
– Ваш дар, леди Моргана, поражает и восхищает. Я бы дорого заплатил за возможность покорять огонь! Только пользоваться им крайне опасно. Лучше никому не знать, что вы – маг. Поверьте! Не демонстрируйте своё умение без крайней на то нужды. А лучше совсем.
– Хорошо, – кивнула покладисто. – В следующий раз, когда потребуется моя помощь, может, даже и вам, воспользуюсь чем-нибудь более традиционным. Например, кину в бандита щепкой.
Рыцарь усмехнулся, но ничего не ответил. Закрыл глаза. Спать собрался?
– Сударь Кайлан…
– Прошу вас, просто Кай.
– Угу. Кай. А разве нам не положено установить дежурство на предмет нападения, например, дружков бандитов, что покоятся вон там, под ветками? Или по умолчанию и традициям я должна караулить первой?
– Не бойтесь, леди, – сонно вздохнул рыцарь. – Никто не явится. Кроме того, у нас уже есть двое гораздо более чутких стражей.
Он ткнул пальцем в сторону лошадей.
– Я успею отреагировать на вторжение. Спите спокойно.
Угу. «Спи спокойно, дорогой товарищ». А еще, хочешь не выделяться, периодически приседай и говори «ку!». Информация к размышлению.
Ну, и чего в позу вставать – я-де в египетских богов не верю, сама себе крутая, и вообще у меня меч блескучий?! Со своим уставом, как известно, в чужой улей не лезут. Придется, слушаться рыцаря. Пока он настроен благосклонно. Дальше видно будет. Я, конечно, дамочка самоуверенная и властная по натуре, но иногда гордыню надо усмирить. И поменьше болтать
Кстати, о мече.
Я вытянула знакомый сверток из кучи вещей у нашего бивуака, немного развернула тряпицу, взялась за рукоять, и чуть-чуть вытянула меч из ножен. По сияющему лезвию потекли вспыхнувшие руны. Меч излучал такое тепло, уверенность, ощущение силы и защиты, что не хотелось выпускать его из рук. А ведь он – орудие убийства! А я пацифист. Пыталась убедить себя, что не обязательно использовать клинок по прямому назначению; есть ведь и ритуальное оружие, чисто символическое, наградное или как часть униформы.
Ты сама-то себя слышишь, Марианна Вестфалль?! Символом чего может служить оружие?! Пусть даже небесной красоты, но оружие! Меч! Уж не эмблемой мира точно. Представляю – белый голубь Пикассо, но не с веточкой, а руническим клинком в клювике!..
Я вздохнула, завернула свою находку опять в лохматый лоскут, но положила не в кучу, а рядом с собой, под руку. Как ребёнку с любимой игрушкой не хотелось расставаться с артефактом даже во сне. Не с холодной сталью, а с другом и защитником. Меч словно беззвучно говорил со мной; я его чувствовала на ментальном уровне, на уровне ощущений и эмоций…
Эмоций! Железку для убийства! Ты в своём уме, леди Моргана?
Я хмыкнула и покачала головой от осознания нелепости ситуации. Но, как бы то ни было! Что-то во мне изменилось. В хорошую сторону или… не очень, но я теперь другая. А значит, и оценивать себя следует иначе. И, наверное, пора-таки поспать немного. Лошадки мирно жуют траву, не обозначая ничьего враждебного присутствия и присутствия вообще, рыцарь вон спокойно похрапывает, хотя я не сомневаюсь, – в случае чего, мгновенно окажется на ногах и с кинжалами в каждой руке.
То, что сцена с нападением разбойников была инсценирована, я поняла давно. Точнее, нападение настоящее, а вот бедный несчастный рыцарь с кинжалом у горла, – этому он сам позволил случиться. На самом деле ничто ему не угрожало; просто хотел, чтобы я поверила, раскрылась. Прониклась.
Получилось. Я прониклась в первую секунду, размякла от ощущения собственной значимости и героизма. И женственности, когда перевязывала его рану, несмотря на протест, слабый, впрочем. Спасла жизнь красавцу-рыцарю, ай, да я! Потом, правда, скептицизм возобладал. Как он с завязанными руками и ножом, впившимся в горло, сумел освободиться в полсекунды, пока я, держась за дерево, преодолевала приступ дурноты?! И у костра так удачно мышь пробежала, что я очень естественно пискнула от страха и неожиданности. А рыцарь, метнув нож, пригвоздил несчастную зверушку к пеньку в паре сантиметров от моей руки. Вот так! Бедный несчастный рыцарь был застигнут врасплох парой крестьян-увальней. Ничего ему не сказала, конечно, и не собираюсь. Какой у меня к нему может быть интерес? Просто надо больше наблюдать, а не говорить и, тем более, не откровенничать. Особенно с рыцарем. Кто знает, какие у него на самом деле мотивы? «Спасла жизнь», «Я вам обязан». А потом будет «вы избранная»…Угу. В моём мире сии эпитеты именуются лапшой, что удачно виснет на ушах наивных девиц.
Проводит до города – и спасибо. Там уж сама стану решать, что делать, и как домой вернуться, если это возможно. А невозможно, придумаю что-нибудь. Потом. Сейчас решительно ничего не хочется планировать.
Глава пятая
Не скажу, что следующие шесть дней путешествия оказались легкой прогулкой. Мы ехали то по главной дороге, то срезали путь напрямик через лес. Рыцарь охотился на всякую мелочь, приносил добычу по минимуму – то утку, то кролика с тем, чтобы не бросать и не тащить с собой излишки мяса, как было бы с крупной дичью. Я порывалась помогать хотя бы в готовке еды, чтобы не чувствовать себя обузой – этакой кисейной барышней, которую надо опекать, холить, лелеять. Однако, после первого же приготовленного мной жаркого на вертеле, рыцарь мягко, но решительно отстранил от кулинарного действа, ограничив мои обязанности мытьем посуды, сбором трав, корешков, веток для костра. Что сложного – зажарить тушку в собственном соку над костром?! Вот только у рыцаря она получалась нежной, с хрустящей корочкой, лоснящейся, с умопомрачительным ароматом, а не напоминающая старую сухую подошву цветом, плотностью и вкусом, как у меня – лишнее доказательство враждебности и неприятия чужим миром.
Миром, который наделил странным даром.
С некоторых пор появилось убеждение, что дар сей, учитывая последствия его применения, не для восхищения и защиты, а как раз наоборот – для скорейшего изъятия меня из царствия живых. Почему так изощренно – дар какой-то вместо… ну, не знаю… голодного медведя, например? Но почему бы и нет? У вселенной свои мотивы, свои игры, чаще нам непонятные и непостижимые.
Разговор у костра, особенно вечером, на островке теплого света, располагает к откровенности, духовно сближает. Словно мы не на пути в неизвестность в чаще настороженного темного леса, а в туристическом походе выходного дня любуемся красотами заповедных мест.
Рыцарь рассказывал, что он из обедневшего, но благородного и старинного рода. Как полагается, у него есть замок, правда, требующий ремонта и заботливых женских рук для наведения уюта, и наполнения комнат теплом и любовью. На этих словах он выразительно посмотрел на меня.
Еще сказал, что по праву дворянина собирается представить меня к королевскому двору – ритуал необходимый для дальнейшей карьеры и обретения прав полноценной гражданки. Мне будет выделена субсидия для приобретения жилища, начала бизнеса, ну, и так далее. Правда, для аудиенции надо привести себя в надлежащий вид – приодеться, причесаться, намарафетиться…
– Нам придется продать лошадей, возможно, кое-что из вещей…
– Что? Кастрюльку? Или козью шкуру? Больше у нас ничего нет.
– Шкуру, кстати, да. Она неплохо выделана, и десяток монет можно за нее выручить. По тридцать монет за коней и сбрую. Останется раздобыть еще сто тридцать, чтобы нормально вас одеть.
– Раздобыть… И все ради того, чтобы усладить взор вашего царя?
– Короля, – поправил он. – Да, для этого.
– А чем плох мой костюм?! – я начала понемногу закипать. Кончики пальцев засветились. Рыцарь с опаской глянул на них.
– Прошу, леди, сохраняйте спокойствие.
– Я спокойна, – процедила сквозь зубы и спрятала руки под мышки.
– Костюм ваш замечательный, удобный для путешествия и прекрасно сидит на вас…
(Льстец!)
– …но он все-таки дорожный, и для леди, согласно этикету, появляться при дворе лучше в традиционном женском наряде.
– Это вы так витиевато обозначили платье?
Вместо ответа он лишь слегка улыбнулся. Вот достали меня такие улыбочки! Обращается со мной, как с дитем неразумным, но великовозрастным. Что до платьев, то я их не люблю. Тип моей фигуры предполагает визуальное вытягивание силуэта, что возможно только с брюками. Я не толстая, но в платье превращаюсь в этакую кустодиевскую барыню для чайника. Так что, да здравствует спортивный стиль – джинсы, леггинсы и иже с ними. И черный цвет.
Но этикет, Сет его побери…! Нерадостно пока что идет гармонизация с местным социумом.
* * *
Со временем я все лучше осваивалась с лошадью, и уже не шипела (почти) от боли в пятой точке, забираясь в седло.
Рыцарь учил меня управляться с луком. Было весело – а что, плакать что ли?! – когда, целясь в мишень на дереве, я не попадала в само дерево, в то время как рыцарь стрелял аки Робин Гуд, сбивая повторным залпом стрелы, еще находящиеся в воздухе после первого выстрела.
Совсем другая история получилась с мечом. Сэр Кайлан захотел было взглянуть поближе на шедевр мастеров-волшебников, но, едва взявшись за рукоять, с воплем отдернул задымившуюся ладонь. Мерзко запахло горелым мясом (прямо как кролик моего приготовления!). Рыцарь тряс ладонью, прятал её под мышку, шипел от боли, ходил по поляне, стараясь успокоиться. Потом, наконец, позволил мне взглянуть. Гор великий! Ожог третьей степени. Как-то быстро случился – почти за мгновение; колдовство, да и только!
Пришлось приложить подорожник за неимением более действенных средств лечения и забинтовать обширную рану. Рыцарь был очень недоволен, и выдавал сквозь зубы короткие ругательства на непонятном языке. Язык я не опознала, но что ругательства – поняла и без последовавших извинений.
На меня клинок обжигающе не реагировал, но стоило ему покинуть ножны, как по всей длине загорались руны, а на кончике острия вспыхивала синяя звезда. Интересный эффект, и необъяснимый. Проявляющийся только, когда я(!) держу меч. Чем руки рыцаря отличаются от моих? Смотрела украдкой на его пальцы – длинные, сильные, подвижные. Пальцы лучника. И метателя кинжалов. Они, правда, не сотворяют файерболы… Или дело все-таки в файерболах? В огне, источаемом моими до недавнего времени обычными ладошками.
Меч я больше не упаковывала в седельные сумки, а носила за спиной на ременной перевязи – и ходьбе-езде не мешает, и достать можно в любой момент. И меньше шансов его лишиться, ибо любителей поживиться чужим добром, как выяснилось, здесь предостаточно. Воспользоваться мечом оказалось, что нельзя – не каждому! – а вот стянуть – запросто. Пока он в ножнах, да еще в тряпочку завернутый.
Пару раз на нас нападали разбойники. Вернее, пытались. Нескольких рыцарь слегка поранил, обратив в бегство, а еще двое, неожиданно преградивших путь при моём посещении кустиков, ломанулись сквозь чащу без оглядки, с воплями «а-а-а, ведьма!» стоило мне лишь зажечь – только зажечь, клянусь; никого убивать не собиралась! – факелы на ладонях.
После памятного инцидента с мечом сэр Кайлан на неопределенное время выпал из роли моего защитника и покровителя. Стрелять из лука не мог по причине глубокого ожога, а его собственный меч, короткий и широкий, предназначался лишь для ближнего боя, хотя управляться с ним левой рукой рыцарь вполне умел. Но вот охотиться оказалось проблематичным.
Я вообще-то противник насилия и лишения жизни. Вроде, упоминала… (Разбойники, от которых оставила пару кучек пепла не в счет, – они первые напали; я защищалась!) И всегда любила зверушек. Сосиски, правда, тоже. И пельмени. И жаркое. И курочку-гриль…
До сего дня мясо было абстрактным. Ради него не надо, выслеживать ничего не подозревающего зверька, у которого, наверняка, есть норка и детёныши, не надо убивать. Но голодный желудок периодически требовал чего-нибудь существеннее одуванчиков и стеблей черемши. Да и раненого мужчину надо кормить.
И я отправилась на охоту.
Уроки мастера-зверобоя не прошли даром. Довольно быстро удалось выследить куропатку, но, когда я выпустила в нее шаровую молнию, раздался сильный хлопок, и пышный яркий фейерверк завершился опаданием облака сгоревших перьев и горстки углей – всего, что осталось от бедной птицы. Чѐрт! Я опять недооценила свои силы.
