Елена Ромова
Одна из тридцати пяти
Глава 19
Мой план действий пошел прахом, стоило снова оказаться в одной комнате с Райтом.
Я покончила с завтраком, преспокойно обдумывая каким образом покину стены Луартана, разглядывая помещение трапезной, где находились лишь я, мистрис Клер со служанкой и один лакей, как вдруг это спокойное уединение было потревожено. Двери распахнулись, и у меня в руках замерла вилка. Где-то за спиной раздались шаги. Прислуга принялась кланяться, а я несмело улыбнулась, дожидаясь, когда лорд Берингер появится в поле моего зрения.
Он решительно отодвинул стул и сел рядом. Выглядел невероятно – взгляд сиял решимостью, пряди волнистых волос упали на лоб, на губах замерла усмешка.
– Я уеду, Джина, ненадолго. Пообещай, что будешь послушной девочкой и не натворишь глупостей.
Моя мечтательность развеялась, как дым, когда до меня дошел смысл этих слов. И теперь взгляд Райта не был столь ласкающим, он источал подозрительность.
– Что-то случилось? – спросила я, чтобы скрыть взволнованность.
– Да, милая, случилось, – мужчина медленно и внимательно оглядел меня так, будто весь мой вид кричал о предательстве. – Скажи, что ты не имеешь к этому отношения.
Весь жар тела взвился верх, прожигая до кончиков волос.
– К чему, милорд?
– Пока не знаю, но все, что происходит, мне не нравится. У меня врожденный дар чувствовать ложь, Джина, и сейчас мне лгут. Мне бы очень хотелось, чтобы ты была со мной честна.
– Я… я честна, мой лорд.
– Уверена? – от его взгляда невозможно утаиться – душу вывернет. – Ну, Джина? Ты ведь ничего не скрываешь?
Я покачала головой, понимая, что в моих глазах он способен прочесть правду.
– Джина, моя маленькая девочка, я готов поверить тебе. Ты ведь не обманешь?
– Нет, мой господин.
– Это неплохо звучит, милая. Специально ластишься ко мне? – он склонил голову, выуживая из меня непрошенные эмоции. – Ты опять дрожишь.
– Холодно, – шумно сглотнула.
Райт прикоснулся к моей руке, сжал в ладони пальцы.
– Думаете, Генриетта что-то задумала?
– Она всегда что-то затевает. И я наверняка знаю это, вот только не пойму что именно ей нужно, – он задумчиво закусил губу. – Может быть, она хочет выманить меня из Луартана?
– Для чего?
– Знать бы для чего, – снова подозрительный взгляд ожег меня.
– Куда вы поедете?
– Хочу организовать достойную встречу Генриетте. Она в нескольких лье отсюда, тащится со стенобитными в мою сторону, и это меня нервирует.
Рядом с ним я чувствовала себя изменницей. Казалось бы, стоит просто рассказать всю правду, и Райт что-нибудь придумает, но, буду честна, ему нет дела до моего отца. Райт не станет спасать предателя, даже если я буду умолять.
– Вы ведь можете никуда не ехать, – слабая надежда этих слов была уничтожена ответом мужчины.
– Почему нет? Все складывается таким образом, что я разобью королеву уже сегодня.
– Хорошая новость, – тихо, безжизненно произнесла я. – Когда вы вернетесь?
– Вечером.
Не знаю, куда деть глаза. Кажется, сейчас эмоции возьмут верх, и я попросту расплачусь.
– Поцелуй меня, пожалуйста. Райт…
Просить дважды не нужно. Мужчина резко наклоняется, впиваясь мне в губы, и я цепляюсь за его одежду, слыша, как возмущенно всхлипывает мистрис Клер. Неважно, я хочу последний раз перед побегом ощутить страсть этого человека, такого желанного и любимого.
– Джина, – хрипло произносит он, беря в ладони мое лицо, – моя милая, моя маленькая девочка…
Его нежность, как драгоценность, как дар. Я ласкаю его руки, касаясь белесых шрамов на его пальцах.
– Райт, – жарко шепчу его имя, – пожалуйста…
Мы целуемся долго, даже не знаю, сколько проходит времени, прежде чем Райт поднимается, увлекая меня за собой.
– Я должен идти, – шепчет он, – это ненадолго, моя родная.
– Будь осторожен…
Он убирает мои руки от своего лица, усилием воли заводит их мне за спину, коротко целует в лоб.
– Ну все, девочка… – какое-то время мы стоим, не в силах расстаться. Райт все еще держит мои руки, тихо смеется. – Это сложнее, чем я думал.
Последний поцелуй… и мужчина резко отпускает и уходит, не оборачиваясь.
Как же хочу броситься за ним, утонуть в его объятиях. Но вместо этого, стискиваю зубы, слыша оскорбленную речь мистрис Клер:
– Какое бесстыдство, леди Джина. Благородные девицы не ведут себя подобным образом.
На этом мой завтрак был окончен, и потянулись бесконечные часы ожидания.
***
Дождь полил стеной. Нет-нет, и раз – ничего не видно.
Кони нетерпеливо ржали. Генриетта стояла у распахнутого шатра, ощущая, как по лицу бьют крупные капли. Воздух близ Лауртана был напрочь лишен мягкости, он был вольный, колючий, холодный.
– Ваше величество! – крикнул лорд Шарез, спрыгивая с лошади.
Он только прибыл, сбросил шлем, решительно пошел к королеве. Его новый доспех, о который барабанил ливень, ничуть не поцарапался. Генриетта усмехнулась.
– Все кончено! – прозвучали слова Шареза. – Пора уходить! Все провалилось, нас смяло его войско! Через несколько минут они будут здесь!
Генриетта неспешно накинула капюшон, повернулась к одному из своих советников, игнорируя Шареза.
– Все идет по плану, пора сворачивать лагерь. Лорд де Хог привезет эту дрянь, вы должны обеспечить им отступление, если Райт решит преследовать.
Удивление так выразительно отпечаталось на лице Шареза, что королева бросила:
– Неужели вы, лорд, считали, что я настолько глупа, чтобы выставлять четыре сотни против его войска?
– Но… это же была верная смерть. Вы отправили нас… меня… на верную смерть.
– Мой милый друг, вы же один из первых рвались отдать за меня жизнь.
– Но?!
Королева пошла к лошади. Услужливый оруженосец подставил руки, помогая коронованной особе влезть в седло.
– Если хотите, чтобы от вас был прок, – безразлично сказала она растерянному лорду, – покончите с собой! – пришпорив лошадь, женщина помчалась прочь.
Шарез удивленно изломил бровь, размазывая по лицу капли дождя и думая, что чертовски просчитался. Ему ничего не оставалось, как позорно дезертировать в свой родовой замок вторично.
Королева же не думала ни о чем, кроме яростного желания поглядеть в глаза той, которая была так важна для казалось бы бесчувственного человека. Войско Берингера, конечно же, уничтожило людей Шареза. Но отряд лорда де Хога, возглавляемый ее сыном, уже направляется к Лауртану по северным равнинам, чтобы забрать девчонку, пока хозяина нет дома. И, наконец, Генриетта сможет убедиться, чего стоит страсть Райта.
Почти три часа скачки под дождем окончились пристанищем в доме какого-то графа, о существовании которого королева не знала в помине. Впрочем, не будет же она знать в лицо всех своих поданных. Не снимая кожаной военной куртки, и плаща с золотой бахромой, королева села за стол в кабинете хозяина. Здесь она будет ждать сына, чтобы, наконец, увидеть доказательство победы над Райтом – его жалкую потаскуху.
Прошло не больше двух часов, как на улице послышались крики и ржание лошадей. Королева не шелохнулась, лишь сжала кулаки, глядя на дверь. Неизвестность терзала.
По лестнице забарабанили торопливые шаги, и через секунду дверь распахнулась.
– Мама! – принц, облаченный в доспехи, отстегнул меч, бросил его на пол, а сам подошел к столу: – Я привез ее.
В расширившихся глазах женщины промелькнуло удовлетворение. Она прикрыла веки, с облегчением переводя дыхание.
– Все получилось, – произнесла сквозь улыбку, – теперь, мой дорогой, трон твой.
Королева откинулась на спинку стула, чувствуя, как ее сознание заполняет ошеломляющая радость. Но уже через мгновение она поднялась и лукаво взглянула на сына:
– Я хочу ее увидеть.
На губах Эдмунда тоже возникла улыбка – торжествующая, безумная.
Они оба глянули на вход, где уже толпились лорды, один из которых подтолкнул вперед тонкую фигурку, закутанную в плащ.
– Добро пожаловать, леди Джина, – проворковала королева, снова опускаясь на стул. – Вы поступили очень мудро, приехав сюда, – ее длинные худые пальцы принялись постукивать по столешнице.
Эдмунд облокотился о краешек стола, стаскивая рукавицы и с железным лязгом отбрасывая в сторону.
– Подойди ближе, Джина, – милостиво приказала королева, – и преклони колени, здесь твой король.
Фигура в плаще осталась неподвижна, и на губах Генриетты показался недовольный оскал.
– На колени, мерзавка!
Эдмунд неприязненно наморщился, показывая де Хогу жестом, чтобы девчонку поставили на колени.
Когда двое воинов принудили девушку пасть к полу, сдернули с ее головы капюшон, Эдмунд рассмеялся.Весь этот спектакль приводил его в дикий восторг.
– Она сейчас невероятно хороша, – заметил он, – ей идет это выражение страха на лице.
– Дорогой мой, – разглядывая девушку, изрекла королева: – Будь повежливее с этой дамой, она нам еще пригодится. Правда, Джина?
Эдмунд снова засмеялся, прижимая к губам кулак.
– Она моя, мама, верно?
– Не торопись, дорогой. Сможешь забрать ее в любое время, но после того, как Райт согласится на наши условия. А сейчас нам нужно серьезно с ней поговорить. Она ведь должна нам помочь, если хочет видеть отца живым.
В глазах пленницы блеснули эмоции, и королева расслабленно закончила:
– Ты ведь хочешь, чтобы он жил?
– Хочу…
– Отлично, тогда ты должна сделать для нас кое-что важное, Джина…
***
Тяжелые ворота, унизанные стрелами, с грохотом опустились.
Вороной конь регента, выбивая шаг о деревянное полотно, резво проскакал в крепость. Повсюду послышались крики: «Лорд-протектор прибыл!» Зажглись факелы, во внутренний двор устремились воины.
Поморщившись, Райт соскочил с коня.
– Черт бы побрал эту дрянь! – раздался скрипучий голос лорда Ламберта. – Стоило вам уехать, ваша милость, здесь объявился де Хог с этим сосунком-принцем! Мы здорово надрали им задницы! – его смех пролетел над головами воинов.
Ламберт спускался по каменной узкой лестницы со смотровой стены.
– Мы несколько часов преследовали их, пока нас не встретило войско королевы. Вот черт! – мужчина заметил, что куртка и доспехи регента залиты кровью. – Вы в порядке, ваша милость?
Берингеру поднесли воды, он отхлебнул, выплеснул немного на голову, смывая с волос густую кровь.
– Я не ранен.
– Отлично, ваша милость. Мы обошлись малыми потерями.
– Какого дьявол вы полезли за ворота? – довольно резко спросил регент.
– Хотел принести вам голову Эдмунда. Разве это настолько скверная идея, мой лорд? – загоготал Ламберт. – Мы поразмялись.
Райт перебросил флягу Дэшу, который едва поймал, с трудом переводя дыхание.
– Потери? – осведомился регент, сверля Ламберта хмурым взглядом. – Хочу знать во сколько мне обошлась твоя глупость, старик? Разве не понятно, что они только и добивались того, чтобы ты открыл ворота.
Ламберт спустился с последней ступени, изумленно изломив бровь.
– Всего-то восемь человек, ваше сиятельство, – из его голоса пропала веселость. – Мы убили порядка тридцати их ратников. Их трупы усыпали северную равнину.
– Проклятье… – послышался вздох Дэша. – Зачем им это было нужно, ваша милость? – обратился к регенту, едва поспевая за ним в дом. – Что это за уловки?
Райт молча шел к кабинету. Его оруженосец бежал позади. За регентом двигалась целая процессия лордов, усталых и израненных. Двое из них, Кайетан и Деквуд, едва не валились с ног после битвы. За ними тянулся размытый кровавый след.
Прислужники тотчас зажгли свечи в кабинете.
– Сигару! – приказал регент, скидывая и отшвыривая куртку.
Он закурил, держа сигару окровавленными пальцами, которые еще дрожали от напряжения, и велел расстелить на столе карту.
– Хотите знать, куда они бежали, ваша милость? – несколько виновато покашлял Ламберт.
– Было два отряда. Один мы разбили на западе, – произнес Райт, ставя на стол лампу, в которой трепетал огонек. Его лицо, забрызганное кровью врагов, казалось особенно хищным. – Другой подошел сюда через северные равнины. И нигде не было королевы…
– Женское дело сидеть у очага, – пожал плечами Ламберт.
Секунда, и взор регента полыхнул кровью. Райт медленно поднял голову, оторвавшись от карты.
– Что ты сказал? – в его темных глазах вспыхнула догадка. Райт побледнел, оглядел присутствующих, затем схватил за ворот прислужника, держащего свечу: – Привести сюда Джину! Немедленно…
Опустилась гробовая тишина, лишь лязганье ножен Дэша Кайетана напоминало, что окружающие еще живы.
Райт сокрушенно опустился на стул.
– Мой лорд… – аккуратно начал Деквуд, но рычащий невероятно злой и напряженный голос регента приказал:
– Сядь и помолчи, дружище…
Время замерло, все пришло в полнейшее оцепенение. И в мертвой тишине спустя мучительное ожидание скрипнули двери, в кабинет вошла заплаканная мистрис. Увидев своего хозяина, свирепого, испачканного кровью и скалящегося, она пролепетала дрожащим голосом:
– Мой господин, – … и Райт вдруг рассмеялся.
– Ее нет, ведь так? Девчонка испарилась… улетучилась, как ночная мгла, правда? – его голос превратился в безжизненно мертвый. – Кто помогал ей? Кто увез ее?
– Ваша милость… – Клер разрыдалась, прижимая к губам платок. – Я не знаю.
– Ламберт! – этот возглас мог сотрясти стены. – Где она?
Старик изменился в лице, и вымолвил осторожно:
– Не знаю, ваша милость, я не следил за девицами, я…
– Где Саргол? – Райт вдруг заметался, заставляя присутствующих испуганно расступиться. – Где мой помощник?
– Ваша милость, он погиб, преследуя принца. Мне жаль… мы… – Ламберт осекся, когда бешенный, совершенно безумный взгляд Райта остановился на нем.
И случилось бы что-то страшное, если бы не господин Кайетан.
– Их еще можно найти, – твердо сказал он, возвращая взгляду регента осмысленность. – Мы должны понять, в какой точке силы королевы соединились. Ваша милость, карта… – выхватив свечу у прислужника, Дэш поставил ее на стол.
– Седлать лошадей, – хрипло приказал Райт, снова склоняясь над картой. – Что ж, Дэш, куда они могли увезти мою женщину?
Глава 20
Совещательный зал во дворце. Тихая кроткая ночь.
Убеждена, никто из стражников королевы не тронул бы меня и пальцем, вздумай я бежать, потому что бежать было некуда. Да и зачем?
Ливень за высокими витражными окнами создавал пелену гулкого шума, безнадежности и тоски. Холодный мраморный пол, по которому мы шествовали к дубовому столу на двенадцать персон, полон бликов и переливов.
Лорд эль-Берссо был один и ждал меня. Его сгорбленная над столом фигура, освещаемая лишь светом факелов, горящих у противоположной стены, была неподвижна. Мы встречались не в темнице, он не был закован в кандалы и не был избит. Мой отец приподнял голову, печально взглянув на меня, улыбнулся.
Я остановилась на площадке между колонн, напротив огромного полыхающего камина, глядя на отца и чувствуя… что? Пустоту, тихую злость, обиду?
Стража удалилась, дверь громыхнула, и наступила тишина. Пожалуй, я была благодарна Генриетте, что она позволила этой встрече случиться без свидетелей.
– Я рада, что ты жив, отец, – интересно, мог ли он сказать мне тоже самое? Или хотя бы обнять?
– Джина, сложные времена настали для Хоупса, – у него оказался совершенно чужой утомленный голос. – Близится зима… зима всегда наступает так… внезапно…
– Что значит моя жизнь против жизней сотни, да? – хотелось услышать правду, хотя бы от него. – Именно столько умирает из-за голода и мороза, правда, отец?
– Если бы ты знала, как сложен был для меня выбор, дитя. И я полагал, что теперь, зная правду, ты не приедешь. Считал, ты возненавидишь меня за то, что я предал нашу семью. Бросишь здесь, одного.
Нет, не брошу. Даже если ты предал, обманул.
– Ты знал, что Элина подослана убить Эдмунда моими руками? Знал, что меня саму могут убить? – скорее это были не вопросы, а желание услышать очевидную истину.
– Ты не знаешь, как я люблю тебя, дочка, – он поднял полный мерцания взгляд, – не знаешь, на что я готов пойти, чтобы защитить тебя. Но три года назад я продал самое родное, что у меня было, ради Хоупса. Ради сотен людей, Джина. И ты не знаешь, как я страдал, с каким трудом выносил эту правду.
– Верно, я не знаю…
– Я не смею просить твоего прощения, дитя. Но ведь теперь все изменится. Королева обещала сохранить мне жизнь, не смотря на участие в покушении на ее сына…
– Сохранить жизнь? – гулко переспросила я, кусая губы. – Да ты жив лишь потому, что я – хорошая дочь. Я солгала единственному человеку, который видел в девчонке из Хоупса женщину, а не разменную монету! Я верила до последнего, что ты не продавал меня епископу, что ты ничего не знал о покушении. Я верила вопреки всему, даже собственному рассудку. Я пришла сюда, чтобы обнять тебя, чтобы ты утешил, сказал, что я поступила правильно! Но… этого не случилось, боже, этого не произошло…
Мой отец напряженно меня разглядывал. Он, вероятно, не узнавал свою семнадцатилетнюю юную, неискушенную дочь.
– Джина, я благодарен небесам, что ты осталась жива, – нервно откашлявшись, прошептал он, – дочка… – мужчина поднялся, резко отодвигая стул.
Я отступила шаг, не желая, чтобы он приближался. Сколько всего намешано было у меня в душе, должно пройти время, прежде чем я осознаю…
– Уезжай в Хоупс, – сказала ему, – там ты, безусловно, нужнее. А я… я буду знать, что не поступила так же, как когда-то поступил ты. Забирай мою жизнь, отец, пользуйся, не стесняйся, потому что она закончилась. В этих стенах больше не будет твоей кроткой Джины.
– Дочка…
– Я не зла, не презираю тебя, нет. Я поступила так, как считала нужным и правильным. Но я не нуждаюсь больше в тебе, в твоей любви или хотя бы жалости. Тебе нет смысла оставаться здесь. Передай королеве, а она обязательно спросит тебя о нашей встрече, что Джины из рода эль-Берссо больше нет, и в твоем пребывании здесь тоже нет смысла.
Я развернулась, чтобы уйти, услышав, как отец застонал, медленно оседая на стул.
Когда я вышла в коридор, Эдмунд уже ждал, облокотившись плечом о косяк двери и весело на меня поглядывая.
Он был, как обычно, лощен, выбрит и одет в алый бархат.
– Как все прошло? – осведомился с легкой улыбкой. – Все обсудили?
Я молча пошла дальше, но Эдмунд был явно не настроен закончить свой монолог, поэтому пошел следом, а за ним бесконечная свита слуг и фавориток.
– Я наслышан о том, как он поступил с вами, Джина, – смаковать это принцу доставляло какое-то изощренное удовольствие, – и я вас понимаю. Предательство близких – это очень больно. Невыносимо больно. Когда-то мы уже говорили с вами об этом, помните?
Темная дождливая ночь поселилась в моей душе. Она стенала, плакала, сожалела.
– Когда-то я страстно желал стать вашим другом, Джина, почувствовав, что мы очень похожи.
Боже упаси, быть похожей на этого самовлюбленного эгоиста.
– Я думал, мы найдем общий язык, но вы жестоко предали меня, надругавшись над моим к вам расположением. Поэтому теперь вы расплачиваетесь.
Плата чересчур высока, ваше чертово высочество!
Принц вдруг взял меня под руку и, склонившись, резко прошептал:
– Лучше вам не дергаться, драгоценная, иначе я позабуду об учтивости и манерах и буду вести себя так, как вы того заслуживаете.
Протеже принца на заднем плане веселились, роняли смешки. На лицах стражи тоже мелькали усмешки. Им всем было дьявольски весело видеть, как умирает во мне деревенская простушка.
***
Королева распахнула двери, вдыхая волнительный горячий воздух.
Застав лорда эль-Берссо плачущим, она усмехнулась, передернула плечами. Один из слуг отодвинул для нее стул, она села, расправив пышную юбку, щелкнула пальцами, требуя бокал холодного вина.
– Я вижу, вы огорчены? – произнесла елейным голосом, от звука которого мужчина лишь вздрогнул, чуть приподняв голову.
– Милорд, дети всегда огорчают нас и не знают, что для них лучше. Не стоит принимать близко к сердцу все, что говорит эта девчонка. Кроме того, она ведь вам не дочь.
Королеве преподнесли бокал, она обхватила его, постукивая по хрусталю ногтями.
– Кто ее отец? Откройте уже эту правду.
Собеседник молчал, пытаясь унять всхлипы.
– Перестаньте, – взмахнула рукой Генриетта, – девочка просто не понимает, что вы для нее делаете. Ваши цели были изначально благими, хотя, не скрою, вы предали своего короля, участвуя в покушении на моего сына. Но, посудите, я даровала вам прощение. Я тоже преследую некоторые цели, милорд. Я не хочу, чтобы какой-то ублюдок сел на трон, который по праву принадлежит Эдмунду. Я простила вас для того, чтобы вы оказали мне услугу, вызвали понимание вашей дочери, ее терпимость и благоразумие.
Мужчина взглянул на королеву и произнес тихо:
– Джины больше нет, ваше величество. Я не смогу вам ничем помочь. И простите, если разочарую, но она моя дочь, она истинная дочь рода эль-Берссо.
– Все знают, что ее мать была любовницей короля, – возразила королева.
– Но никто не знает, что она бежала со мной. Бежала, потому что не любила этот толстый кусок дерьма, способный производить на свет лишь гребанных недоносков. Она бросила его, показав, что у женщины может быть честь и достоинство. И поэтому король, этот эгоист, считающий, что вправе играть нашими жизнями, решил посмотреть, что выйдет из этого побега. Он не убил нас, но лишил нас всего… отринул… бросил на смерть. Каждую зиму нам неоткуда было ждать помощи, мои люди голодали и умирали, – мужчина стиснул зубы и произнес: – из-за одного подонка, не пропускающего ни одной юбки, жестокого тирана и негодяя, столько людей стало несчастными… И я был только счастлив, узнав, что могу освободить мир от еще одного Виндора, решившего сесть на трон.
Королева поставила на стол бокал, тихо усмехнувшись.
– О, дорогой мой лорд, свидание с дочерью, видимо, вправило вам мозги. Вы, наконец, сказали что-то стоящее.
– Жалею, что пожертвовал дочерью, а не поехал сам во дворец и не прирезал короля и его белокурого сыночка!
– Милорд, вы переходите границы, – зловещая улыбка снова коснулась тонких губ Генриетты, – я спасла вас от воинов лорда Берингера, которые везли вас на казнь. Вы должны быть благодарны мне за это, – она сделала знак одному из своих охранников, который, кивнув, зашел за спину ее собеседника.
– Я должен был понять, для чего вы это делаете.
– Только для процветания Хегея, – королева откинулась на спинку стула, внимательно наблюдая за лордом.
– Моя дочь стала пешкой в вашей игре… из-за еще одного Виндора.
– Райта? – изящная бровь женщины изломилась. – Да, но что вы хотели, милорд? Это политика власти, а власть регулярно требует новые жертвы. М-м-м, – королева приподняла бокал, – выпью за это, – осушив последнюю каплю, она поднялась, кивая охраннику.
Быстрое бесстрастное движение клинка вспороло полотно мрака. Эль-Берссо схватился за горло, по его пальцам потекла густая алая кровь.
Королева вздохнула и щелкнула пальцами страже, с легким сердцем покидая совещательный зал.
***
Райт вонзил меч в землю и припал на одно колено. Рассвет, в отличие от предыдущего, который он встречал вместе с Джиной на смотровой башне, был лишь отголоском минувшего, отголоском кровавым, поддернутым пеленой опустошенности.
Тяжело дыша, мужчина сбросил перчатки, коснулся древка стрелы, торчащей из вогнутых лат на боку.
– Ваша милость! – Дэш Кайетан, не смотря на то, что походил на забрызганное грязью и кровью чудовище, двигался невероятно быстро. – Вы ранены?
Регент поднялся, отирая лоб и стискивая зубы.
– Нет. Все отлично.
– Шутите?
– Я сказал: порядок.
Королева позаботилась об отступлении, бросив все силы на то, чтобы задержать Райта, и похоже, это у нее получилось.
– Нужен лекарь, – изрек Дэш, глядя на своего господина.
Нужен, очевидно. Берингер прекрасно понимал, что эта чертова рана отнимет у него много времени. И все это время, пока он будет истекать кровью, маленькая дрянь будет кувыркаться в постели с Эдмундом, посмеиваясь над ним.
– Коня мне!
– Ваша милость, я прошу… – начал Кайетан, воззрившись на регента, – в таком состоянии вы далеко не уедете. Вам надо отдохнуть.
Отдохнуть? Да стоит закрыть глаза, как Райт представлял ее – хрупкую, нежную, прекрасную – в объятиях Эдмунда. Знал, что ее тело могло принадлежать сейчас другому мужчине.
– Остановимся в Эктавии, – бросил он, отгоняя провокационные мысли, – найдешь мне лекаря. Остановка не дольше дня. Где Деквуд?
Мужчины медленно побрели на возвышенность, где прижавшись спиной к камню, сидел лорд Деквуд, оглядывая поле битвы. А посмотреть было на что. На фоне светлеющего неба кружили вороны, а земля была устлана телами, воткнутыми пиками и погнутыми шлемами.
– Вернешься в Лауртан и примкнешь к войску Бейдока. Увидишь Аарона, пришлешь ко мне в Эктавию, – приказал регент Деквуду, приходя к выводу, что несмотря на ранения, состояние последнего вполне сносное.
– А потом, мой господин?
– А потом пойдем в Хегей, – усмехнулся Райт, – возьмем этот чертов дворец.
Дэш и Деквуд долго молчали, растерянно глядя за горизонт.
– Что? – изогнул бровь Берингер. – Считаете, не справимся? Выкладывай как есть, Деквуд. Мы с тобой прошли не одну битву, я доверяю твоему мнению.
– Это город, мой лорд – столица королевства. Никто не захочет превращать ее улицы в поле боя.
– Плевать, я возьму Хегей, если это будет нужно.
– Могут пострадать невинные. Воины не всегда сдержаны.
Берингер тоже опустился на траву, облокотился о камень, отряхивая покрытые коркой засохшей крови руки.
– Есть, конечно, и другой вариант, но он нравится мне гораздо меньше, – вымолвил он, морщась от боли и сжимая в кулаке древко стрелы, – и он отнимет много времени, которое я не хотел бы терять.
– Мой лорд, я пойду за вами, что бы вы ни решили, – сорвалось с губ Кайетана.
Деквуд рассмеялся.
– Ох уж и мальчишка, – бросил он, видя, как Дэш хмурится, – сломя голову в адское пекло. Ты случайно не один из Виндоров, уж больно похож на нашего господина.
Райт тоже усмехнулся, но улыбка исчезла, стоило ему снова подумать о женщине, которая предала его.
Обломав оперение стрелы, мужчина снял нагрудный доспех.
– Пару часов и мы будем в Эктавии, – вымолвил он, – оттуда рукой подать до Хегея, – резко дернув древко, Райт извлек наконечник, стиснул зубы, – я вполне смогу проехать верхом несколько миль, – кровь брызнула, побежала по животу.
Почти двадцать лет назад он, будучи мальчишкой, пообещал королю, что никогда не навредит брату, но сейчас… сейчас Райт плевал на все клятвы мира. Да и тот, перед кем он клялся, уже мертв.
– Уверен, в Эктавии сидит отряд королевских ратников и только ждет, когда мы туда сунемся, – произнес Дэш, оборвав размышления лорда Берингера.
– Нет, – бросил он, зажимая рану, – не в этот раз. Деревня будет свободна. Ее паскудное величество захочет со мной договориться и пришлет туда переговорщиков.
– Конечно, пришлет, – согласился Деквуд, – что еще ей останется, когда сюда придет Бейдок и восемь тысяч ваших солдат, мой лорд.
– Полагаете, они выманили леди эль-Берссо из Лауртана, чтобы вас шантажировать? – нахмурился Кайетан.
– Черт, – протянул Деквуд, видя, как сжались кулаки Райта, – ты можешь держать рот закрытым, парень?
– Он прав, – вымолвил регент, – старая сука ставит меня перед выбором, который очевиден для всех, кроме нее.
Деквуд и Кайетан долго молчали, строя свои догадки по поводу этого очевидного выбора. Наконец, регент усмехнулся:
– У вас такие лица, будто вы во мне сомневаетесь.
Мужчина поднялся, медленно направляясь к лошади.
– Придется играть на ее поле, черт бы побрал эту дрянь, – бросил он через плечо.
Дэш протянул руку Деквуду для прощального рукопожатия.
– Кстати, – вдруг обернулся Райт, – найди мне Девилля, и притащи его сюда. Будет сопротивляться, заставь.
– Лорда Девилля? – изумился Деквуд. – Как скажете, мой лорд.
Наконец, Райт начал рассуждать. Пару часов назад им владели эмоции, но сейчас пришло время хорошенько подумать.
***
Аарон весело подмигнул рыжеволосой девушке, юркнувшей с подносом в открытую дверь. В таверне было тихо и безлюдно. Не удивительно, все, кто хотьмалость дружил с головой, уже при оружии и затаились. А вино здесь подавали кислое, хоть это не сильно расстроило наемника. Иной раз приходилось пить хуже.
Оставив Бейдока, Аарон несколько дней мчался в сторону Хегея, загнав двух лошадей. Еще бы, новость о том, что лорд Берингер потерял голову от одной из претенденток и идет войной на Эдмунда, облетела королевство. А еще везде трепались о том, что он сын сакрийской рабыни, и не всем это нравилось. По мере продвижения к столице, Аарон ловил все новые слухи, и понимал, что положение вещей может быть весьма печальным. В общем, его услуги могут понадобиться Райту.
Наемник опустошил кружку, бросил на стол монеты. Война ему никогда не нравилась – слишком много гибло людей, простых воинов, присягнувших в верности вассалу, и вряд ли понимающих за что они собственно бьются. У убийцы другая религия. Аарона продали в пять лет в клан темных ветров, и он впитал в себя правила выживания для наемников, всегда действовал тонко, тайно и наверняка. Кроме того, Аарон ненавидел доспехи, в которые рядились ратники, считал, что бронь сковывает движения, и сам в здравом уме никогда бы не надел ничего подобного.
– Хочешь отдохнуть? – рыжеволосая дева спрятала монеты в карман и вопросительно приподняла бровь.
О, Аарон с удовольствием отдохнул бы в ее обществе, но с некоторых пор он стал слишком серьезно задумываться о службе регенту. Обязательства всегда нервировали наемника, но только не в случае с Райтом. Сейчас все казалось логичным: Берингер – хозяин, Аарон – исполнитель. Служить такому человеку одно удовольствие, хоть подобную службу не назвать легкой. Кроме того, ни одна красавица не сравнится с Розеттой Лефер, которой он грезил уже несколько месяцев.
– Аарон? – рядом на стул опустился мужчина. – Наемник темных ветров?
Наемным убийцей быть непросто – слава летит впереди тебя.
– Я так популярен? – усмехнулся он, с интересом разглядывая внезапно появившегося собеседника.
Высокий, стройный молодой мужчина с каштановыми волосами и темной щетиной, каких сотни, а то и тысячи, но взгляд у незнакомца был светлый, проницательный, вдумчивый.
– Я – Дэш Кайетан…
– О-о-о, Дэш Кайетан? Да, ладно? – ядовитый сарказм так и сочился в словах Аарона, – приятно познакомиться!
Два клинка в рукавах уже были наготове, наемник мог выпустить их в любой момент и перерезать незнакомцу глотку, но вдруг ему стало любопытно, что тому могло понадобиться.
– Я служу регенту Хегея Райту Берингеру, – произнес собеседник, понизив голос, – и он хочет тебя увидеть.
Аарон расслабился, усмехнулся.
– С этого надо было начинать, – бросил он, – и где его милость?
– Я провожу.
– И какого черта он обо мне узнал, я только приехал.
– Он был уверен, что ты перво-наперво найдешь кабак, – улыбнулся Дэш, – а узнать о твоем появлении не сложно, – он выразительно покосился на длинные черные волосы наемника, собранные в высокий хвост, и кожаные перчатки «без пальцев», – твой наряд так и кричит о том, что ты убийца.
