Елена Сибирко
Чарующее зазеркалье
Эта ночь была затишьем перед бурей, перед днём Белого Лотоса.
Сверив наше местоположение с картой Мудрого Медведя, Максимилиан решил, что святой монастырь должен находиться в семидесяти-восьмидесяти километрах от нашего ночлега. Значит часам к четырем вечера мы достигнем его, всё идет по плану. Солнце уже всходит, пора выезжать. Но где же Джанет? В лагере ни её, ни Вэда нет. Мы отправились на их поиски. Амазонки должны были обыскать северную и восточную часть леса в радиусе пяти километров, а мы с Максом пошли на юг. Сегодня мой спутник был молчалив.
– Что случилось?
–Да так, ничего страшного.
–И всё-таки?..
–Ничего, глупости.
–Макс, ты мне не доверяешь?
–Мне просто приснился плохой сон.
–Какой? Расскажи. Ну пожалуйста.
–Сегодня День Белого Лотоса. Сегодня мы заберем последний символ Зазеркалья, Элен, понимаешь? Сегодня мы откроем проход, освободим моих родных. А что дальше? Я не хочу тебя потерять! Кто знает, быть может, это наш с тобой последний день. Поцелуй меня, обними и никуда не уходи, что бы ни случилось.
Я приблизилась к нему, обвила руками его шею. Ведь он был прав. Что там в будущем? А может ничего? Или Костик? Или опять обычная жизнь? Но может быть…
–Максимилиан, неужели мы с тобой не можем быть вместе из-за того, что родились в разных Вселенных. Ты, я, Джанет со своим избранником (кого бы она ни выбрала, я всё-таки надеюсь, что это будет Якушуа), мы могли бы быть большой дружной семьей…-я не договорила, потому что увидела, что он внезапно сильно побледнел.
–Что такое? Что случилось? Джейн?
–Нет-нет, милая. Её судьба в её руках. Мы бессильны здесь. Посмотрим-посмотрим. А пока давай обсудим легенду. И давай пока не будем возвращаться пока к теме моих снов, я расскажу тебе всё в своё время. Давай проживём свою жизнь так, как хотим, пожалуйста.
Я поняла, что теперь мне у него ничего не выпытать, поэтому двинулась вперед, давая понять, что всё в порядке.
–Нам нужно в точности исполнить предсказание, оживить легенду, – продолжил он, – в золотом плаще мужчина и женщина спустятся с неба, чтобы забрать сокровище Будды – наш зеленый камень. Там говорится ещё что-то про исчезнувший белый ад, и что, когда они, то есть мы, будут уходить из Лонгдо, наши глаза должны превратиться в алмазы. Что бы это значило?
–Тихо! Ты слышишь?
–Что?
–Этот грохот. Это же водопад.
–Мы подобрались поближе.
–Как красиво.
–И как высоко.
Мы созерцали величественную картину. Огромное ущелье, протянувшееся на много километров, словно бездна, сияло внизу. Снежные шапки резко контрастировали с зеленой низиной. И, конечно же, водопад. Эти немыслимые мощнейшие потоки воды с громадной силой разбивались о землю, рассыпаясь в тысячах брызг. Водопад бурлил и пенился. Сейчас осенью горные реки были особенно полноводны, а под струями виднелся небольшой грот = пещера – дочь водопада. Мы стояли неподвижно, и вдруг я заметила отражения в воде. Обнаженные мужчина и женщина, укрывшиеся в гроте, были заняты по-видимому чем-то очень важным и приятным.
–Макс, да это же Джанет с Вэдом.
–Ничего себе. Я представлял, что он донжуан, но не до такой же степени, – проговорил Макс, рассматривая фигуры под водопадом. – А ты учись-учись. Скоро пригодится, – добавил он, обращаясь ко мне.
–Макс, какой же ты всё-таки. Я не смотрю, и всё нормально. А я-то за сестру переживала, на поиски амазонок отправила.
–Лен, а может не будем ждать? И прямо сейчас.
–Что?
–А твоя сестричка ничего, знает толк в любовных утехах, – продолжил он, наблюдая за парочкой. – Если сексуальность – это семейное, то мне тоже можно позавидовать, не правда ли? – он рассмеялся. Но мне было не до смеха. Повернув Марту, я ускакала в лагерь. Через четверть-часа Максимилиан привел любовников. Я смотрела в лицо Джанет и не верила своим глазам. Передо мной стояла не юная девочка, которую я лишь недавно встретила на острове Святой Елены, а взрослая женщина. Да, внешне Джейн похорошела. Она как прекраснейший бутон, распустилась под ласковым солнцем любви, но куда делась ее независимость, огонь в очах, энергичность? Она была во всём покорна Вадиму, она наслаждалась своим тихим счастьем и была готова убить каждого, кто попытается лишить её этого счастья. Но разве можно её в этом упрекнуть? Амазонки не выходят замуж, да и кому в дебрях Тибета нужен какой-то штамп в российском паспорте? Однако, поговорить с ней надо, хотя бы для того, чтобы рассказать про детство её избранника и предостеречь от возможной измены. Я не могла позволить ей страдать. Выслушав меня, Джанет из спокойной счастливой кошечки превратилась в львицу.
–Ты с самого начала была против него. И каких только историй не выдумывала, но я всё равно люблю его и никому не отдам. Лучше б у меня не было сестры-надзирательницы.
–Джанет, скажи только одно «почему?» – ты же его даже не знаешь. Неужели нужно дарить себя первому попавшемуся. Ради чего?
–Ради нежности. Я женщина, и мне нужно тепло и ласка, как воздух. Ты никогда не была амазонкой, и не знаешь, что значит прожить тридцать лет без мужчин, без любви.
–Джейн, это же не любовь, это нежность! Я не понимаю, почему ты так быстро оставила Якушуа, хотя любила его по-настоящему и так цепляешься за Вэда. Почему ты не хочешь выбирать?
–Я уже выбрала, я буду с Вадимом, не смотря на все твои предрассудки. Я сделала свой выбор, так же, как сделала его ты, полюбив Максимилиана. И честно говоря, не понимаю, если ты сама спишь с мужчиной каждую ночь, почему же мне запрещаешь?
–У нас с Максимом ничего не было.
–Да, а где ты провела прошлую ночь.
–С ним.
–И вы с ним даже не целовались. Брось, я в это не поверю. Давай останемся подругами. Я понимаю, что ты считаешь себя ответственной за меня, но я самостоятельный человек. Позволь мне жить так, как мне хочется.
–Дженни, прости меня.
Я встала и ушла. Лошади были готовы. Солнце встало, и мы отправились в путь. Максимилиан и я шли впереди каравана, а Джанет с Вэдом замыкали его.
–Ну как у тебя дела? – спросила я у Макса, зная, что он разговаривал с Вэдом о том же, что м я с Джейн.
–Плохо. Вадим не любит её ни капельки.
–У меня не лучше. Джанет говорит, что делает это ради нежности, потому что она женщина.
–Я понимаю её. Кстати странно, что такая потребность не возникает у тебя, любовь моя, ато я с радостью.
–Перестань издеваться надо мной. Мало мне ссоры с сестрой, так ещё и ты издеваешься.
–Пардон, моя королева. Одна идейка-оставить всё, как есть. Пусть сами разбираются.
–Полностью согласна. Нас ждут более серьезные задачи.
–Пророчество?
–Пророчество.
Монастырь Лонгдо уже совсем близко: один перевал, ещё часик езды, и мы на месте. Мы остановили лошадей и начали разводить костер. Привал после семи часов езды. Джанет с Вэдом опять пропали, но искать их уже никто не собирался до тех пор, пока мы явно не услышали дикий крик в чаще леса. Это был крик человека, но кого Джанет, или Вэда?
Обскакав парочку, мы стали свидетелями страшного зрелища. На покрывале лежал окровавленный труп мужчины с копьём амазонки в груди. Джанет же сидела перед ним на коленях, не отрывая взгляда от мертвого лица Вадима. Увидев своё племя, вождь поднялась с гордым взглядом потухших глаз и произнесла:
– По законам нашего племени-предатель должен умереть. Я убила его, защищая честь амазонок. И отдаю себя вам на суд, сестры.
–Да здравствует Великая воительница Джанет, – прогремела толпа женщин, выслушавших признание моей сестры. Потом одна из них- голубоглазая, светловолосая девушка с оливковой кожей Мэренд выла вперед и произнесла:
–О, великий Вождь, вы подтвердили своё божественное происхождение. Потому что, если бы злой мужчина остался бы сегодня жив до заката, он был бы убит амазонками, на честь которых он посягнул. Да здравствует, королева Джанет!
Толпа повторила за Мэренд последнюю фразу и вернулась к нашему лагерю.
Мы с Максимилианом стояли, как вкопанные, до конца не понимая всего случившегося. Предательство, убийство во имя чести-это было слишком много и сложно. Десять минут назад шутивший Вэд лежит в луже собственной крови. А его убийца десять минут назад готовая на всё ради него Джанет.
Мои размышления прервал тихий, безнадежный плач сестры. Она вновь встала на колени перед Вэдом, обняла его и заплакала, вложив всю свою душу, всё горе в эти слезы.
–Ну, Джейн. Ну не надо, он был не достоин тебя.
–Он…он сказал, что не любит меня и никогда не любил, а хотел лишь…он сказал, что ты лучше, потому что недоступна.
–Не плачь, сестренка, – я прижала Джанет к своей груди и плакала вместе с ней.
Макс ушёл, понимая, что это наше женское, и ему здесь делать нечего.
–Джейн, он был негодяем, не плачь.
И вдруг она перестала плакать. Не из-за моих слов, а потому что земля вокруг задрожала, затряслась. Тело Вадима поднялось вверх, в воздух, создавая огромный шум и вибрацию.
–Что это? – в ужасе прошептала Джанет.
–Не знаю, но мы в горах на большой высоте. Здесь даже говорить громко нельзя, потому что ужасные лавины сходят почти каждый день. Боюсь, что вибрация такой частоты может вызвать невообразимое стихийное бедствие.
– Как ты говоришь, лавины?
–Некогда объяснять. Скорее бежим в лагерь!
Я схватила сестру за руку и почти насильно утянула за собой.
Мы не видели, как тело Вадима начало вращаться по часовой стрелке в воздухе всё быстрее и быстрее, наконец, превратившись в частички сиреневого света. Вадим принадлежал зазеркалью, и оно его забрало после смерти, при жизни силой воли Вэд сдерживал плен.
Мы не видели, как первые охапки снега падали с горных вершин, как они превращались в огромный снежный шар, с невероятной силой несущийся вниз и обрастающий всё большей и большей снежной массой.
А случилось всё это даже не ради любви, а ради нежности.
Глава X. Святой монастырь Лонгдо
Земля всё время сотрясалась, со всех сторон неслись камни, снежные хлопья, деревья вырывались с корнем. Снег сметал всё на своём пути, и несчастные, южные, дикие женщины, никогда в своей спокойной прежней жизни на острове Святой Елены не видевшие ничего подобного, с ужасом смотрели на лавину и не двигались с места, когда мы с Джанет вернулись в лагерь.
–Где-то нужно укрыться, – кричала я, пытаясь пересилить грохот, создаваемый лавиной.
–Я видела к востоку пещеру недалеко отсюда.
–Отлично, нужно поскорее отвести туда амазонок. Но где Максимилиан?
Джанет уже не слушала меня. Она старалась спасти свой народ. А между тем Максима нигде не было. Вскоре мне удалось выяснить, что он с Мэренд ушел за водой прямо перед тем, как начался весь этот снежный ад. Далеко уйти они не могли, а тем временем лавина неслась на нас. Амазонки бежали на восток, я должна была пойти с ними, но я не могла уйти без него.
–Мэренд! Мэренд! – закричала я, увидев выходившую из чащи девушку, – Где Максимилиан?
Она молчала. Я начала трясти её за плечи: – Где он? Где? Отвечай!
– Свята Елена, вы не сможете ему помочь. Пожалуйста, не ходите туда. Сын Юноны не хотел бы вашей смерти. Вы не сможете ему помочь.
Мой гнев перерастал в ярость, лавина приближалась с каждой секундой, а эта женщина лишила меня драгоценного времени.
–Глупая, мне не нужна жизнь без него. Где он? Говори! Иначе я сама задушу тебя до того, как придёт лавина.
–Там, у оврага, – она указала на север, – у оврага.
Не теряя ни секунды, я вскочила на Ветра и помчалась в указанном направлении. Вскоре я увидела огромную столетнюю ель, поваленную вибрацией наземь, а под деревом человека. Макс лежал без сознания, но он не умер, я знала, я чувствовала это.
–Максим, Макс! Не время отдыхать. Что же делать?.. Медальон!
Я прислонила сиреневый диск к виску Максимилиана и увидела, что он ожил, во всяком случае открыл глаза почти сразу же.
–Господи, Макс, что же делать? Я никогда не смог поднять это огромное дерево. К тому же лавина совсем близко.
–Слушай меня внимательно. Физически ты сможешь сдвинуть ель даже на сантиметр, но попробуй заставить её подняться силой воли.
–Я не умею.
–Лена, ты сможешь, ты должна. Сконцентрируйся, медальон поможет тебе, и представь себе, что Закрой глаза, забудь про лавину. Ты должна переключить все свои мысли на это. Готова.
– Я не знаю.
–Значит готова, и будь уверена в себе.
Я закрыла глаза, услышала странные слова, произносимые Максимилианом, и представила себе ель, поднимающуюся над землей. И вдруг моя душа, словно вновь покинула тело, взметнулась в небо и подняла огромное дерево. Видела, как из-под него вылез Макс, хотя глаза мои были закрыты. Когда же я их открыла, елка опять лежала на земле, рядом стоял Макс, а впереди уже виднелся огромный снежный шар, несущийся на нас с невообразимой скоростью.
–Лена, ты мне доверяешь?
–Что?
–Ты мне доверяешь?
–Да.
–Тогда сделай то же, что и я, только без вопросов.
И Макс рванул меня в сторону от лавины. Пробежав несколько шагов, мы оказались перед пропастью. Впереди была бездна, а сзади белый ад. Мы пропали!
–На счёт «три» прыгаем.
–Но это же самоубийство!
–Три!
И мы прыгнули вместе в ущелье, дна которого даже не было видно. Мне многое пришлось испытать, но я никогда не забуду этот полет, полет жизни. Когда каждое мгновение казалось вечностью. И я была свободна, свободно, будто птица, и счастлива, как солнце, сиявшее над моей головой и заставлявшее сверкать горные вершины. Я никогда не видела мир таким красивым, как в этот момент, может быть, последний в моей жизни. На мгновение солнце погасло, потому что лавина закрыла его свет, проходя через ущелье, а потом за нами потянулась золотая сетка из миллиона мельчайших снежинок, отделившихся от лавины. Это было удивительное зрелище-золотой плащ. М приближались к земле. Я закрыла глаза, чтобы не видеть своей кончины, а когда вновь открыла их, то увидела блестящие купола святого монастыря Лонгдо. Почему-то я до сих пор не могу вспомнить его точные очертания, в памяти остался лишь общий силуэт и сверкающие купола. Сам монастырь был сделан в горе, но удивительным образом его крыша отделялась от общего фасада и упиралась в небо. Как и говорил Максимилиан, Лонгдо так поразил меня своей красотой, что я даже не сразу осознала, что вешу в воздухе.
–Господи, Макс, что же это такое? Неужели мы уже на небесах? Тогда почему мне кажется, что это наша цель-Лонгдо?
–Тихо! Все вопросы потом.
Он взял меня за руку, мы опустились на землю, точнее на алый ковер, и повел меня по нему между рядов монахов, поющих какую-то песню. Они были выстроены в форме звезды и одеты в сиреневые одежды. Кроме того, я заметила, что у каждого монаха был меч. Одно неверное движение, и мы погибли. Но я, словно в трансе, шла рука-об-руку с Максимилианом и вела себя, по-видимому, естественно, раз уж оставалась жива. Вход в храм был закрыт, но почему?
Подойдя к храму, Макс снял с моей шеи медальон и приложил к углублению в двери, как я поняла, в центр звезды. Послышался глухой скрежет, сработал какой-то механизм, и это препятствие пало. Мы прошли внутрь монастыря.
–Лена, ни в коем случае не оглядывайся и не делай лишних движений, иди ровно по прямой линии.
Как только мы переступили порог здания, начали происходить странные вещи. Пол, выложенный черепицей, исчезал после каждого нашего шага, причем, оставалось лишь две линии моих и его шагов. Стены вдруг превратились в зеркала. Миллионы зеркал, отражающих свет-ужас! Они сдвигались. Я продолжала идти, не обращая внимания ни на что.
– Закрой глаза, – сказал Макс, – и я подчинилась, потому что то и дело мне казалось, что на голову мне падает гигантская золотая люстра с сотней свечек, или что над самой макушкой проносится со свистом меч. Это были иллюзии, галлюцинации. Я видела их даже с закрытыми глазами. Но самое страшное были даже не они, а пенисе монахов-оно было не выносимо-это был толи вой, толи стон горных демонов, толи крики миллионов людей, умирающих ужасной смертью. Это был ад. Но, не смотря ни на что, рука по-настоящему близкого человека сжимала мою ладонь, и я шла за ним хоть на край света. От третьего заветного камня нас отделяли лишь три ступени: первая – из кинжалов, вторая – из огня факелов, третья – из черепов людей.
–Макс, я не смогу это сделать, ты слышишь, не смогу, я боюсь боли.
–Этого нет на самом деле. Боли нет. И не думай о черепах. Я с тобой.
Опять его слова действовали на меня магнетически, заставляя забыть страх. Первая, вторая, третья ступень, яркий зеленый свет – и конец аду!
В этот момент, когда третий последний камень занял своё место на медальоне Юноны, исчезло всё: три зловещие ступени, исчезающий из-под ног пол, сдвигающиеся зеркальные стены. Мы находились в старинном тибетском храме, не имеющей ничего общего недавней камерой пыток.
Убранство монастыря Лонгдо было очень красиво и роскошно, но времени даже для поверхностного изучения уникального интерьера не было, поэтому великолепные гобелены. Барельефы, мозайчатые потолки и все остальные редкостные детали я успела заметить лишь краем глаза. Макс продолжал вести меня к выходу. И вот уже сияющие вершины, свежий воздух и сиреневые монахи вновь предстали передо мной. Я почувствовала облегчение от пройденного испытания и шла уже сама без помощи Максимилиана, гордо смотря на тех, кто склонился в почтительном поклоне перед избранными.
Нечаянно бросив взгляд на склон горы, подсвеченной с другой стороны заходящим солнцем, я увидела неясный силуэт. Он стремительно приближался. Вот уже я могу разглядеть пламенные локоны. Это Джанет! А там, чуть дальше амазонки. Они все живы! Как и мы с Максом. Я улыбнулась и пошла ещё увереннее. До заветной цели, отделяющий демонический монастырь от всего остального нормального мира оставалось ещё около трехсот метров. Я увидела там внизу Якушуа. Он стоял у той самой черты и протягивал руки Джанет. Да! Он понял, осознал, выбрал мою сестру. Значит всё хорошо, значит и они будут счастливы. А рядом идёт Максимилиан, любимый и единственный. А впереди только радость…
Но что это? Мне показалось, что конь Джанет сделал какое-то неверное движение. И вот уже он замедляет свой шаг, улыбка с лица сестры ещё не сходит, но взгляд становится озабоченным. И вдруг лошадь падает, под действием начинает катиться вниз по склону, увлекая девушку. О нет! Джанет! Этого просто не может быть! Что с ней? Я хочу рвануться к Джанет, или хотя бы выкрикнуть её имя так громко, чтобы сошла ещё одна лавина, но я не могу… потому что железная рука Максимилиана сжимает мою ладонь. Я смотрю испуганно в его глаза, пытаясь прочесть в них, что это не правда. Но они, как два огромных океана, смотрят на меня твердо: «один неверный шаг, и монахи нас убьют.»
Но там на склоне лежит моя сестра, к ней подбежал Якушуа, быть моет, она мертва, или умирает, ей нужна моя помощь и поддержка. Но что же делать?
И я иду машинально и безнадежно с алмазами слез на щеках и глазах.
А что ещё мне оставалось? Только слезы, как тогда на озере Счастья в стране амазонок.
Пророчество сбылось полностью. Золотой плащ, день Белого Лотоса, алмазы в глазах. Но чего мне это стоило?
Душой и сердцем я была с Джанет. Но теперь, сделав последние шаги и переступив злополучную черту, помчалась, что было сил к ней. Ничто не поможет ей, но быть с ней с последние минуты её жизни, просить прощения, сказать, как сильно я её люблю, как много она значит в моей жизни, как нужна – вот, что было для меня в этот момент важнее всего на свете.
Якушуа держал лицо Джанет в своих руках и шептал как безумный:
–Дженни, Джейн всё будет хорошо. Я люблю тебя, я не могу без тебя. Теперь мы вместе и впереди целый мир, огромный. И целая жизнь. Только не покидай меня, умоляю.
–Значит вот он какая любовь. Лена, я не сказал тебе, после озера Счастья амазонка…не может…полюбить. Она погибает, узнав…что это такое. И я умираю счастливой…Адриан, я люблю тебя.
–Нет, Джейн, только не прощайся. Я тоже люблю тебя, тебя одну. Мы будем счастливы много лет.
–Медведь, не надо, – сказала тихо я, – Джанет, прости нас.
–Там так хорошо, там мама. Прощайте. Я иду.
Джанет говорила бессвязно. Смерть накрыла её лицо невидимой тенью, остановила дыхание, остеклила глаза. В чертах её не было ни страха, ни ужаса. Она умирала всё той же прекрасной девочкой, какой я увидела её впервые на Острове Святой Елены.
–Всё кончено, – сказал Максимилиан. Я плакала у неё на груди.
–Иди сюда, -сказал Максимилиан, протягивая ко мне свои объятья. Обнял и потом долго-долго что-то говорил, говорил, но мои слезы не кончались. Джанет больше нет. Я не могла этого осознать и поверить в эту жестокую реальность.
Якушуа сидел глубоко пораженный такой нелепой смертью, неожиданной утратой возлюбленной. Он молчал. Только глубокая горизонтальная полоса на его лбу выдавала глубокое страдание, поселившееся у него внутри.
Я не могу представить, чтобы Максимилиана когда-то не будет рядом, а между тем это время приближается со скоростью света. Третий камень занял своё место на крышке медальона, значит, Остров Святой Елены, потом Зазеркалье, потом, мы, возможно, умрём в войне, но даже если мы останемся живы, Максимилиан вернется на Афэллу, а я живу на Земле. Так должно быть, и так будет. Слишком многое нас разделяет – вселенная.
В теплых объятьях Максимилиана после всех переживаний и потерь сегодняшнего дня я засыпала, но странным был сон, внезапно одолевший меня. Горная дорога, обвивающая коричневые скалы, как серпантин, но не здесь, а где-то ниже, потому что снежные вершины не блестели – на ярком, ясном солнце их не было. Темно-зеленый джип, за рулем которого сидит темноволосый человек лет двадцати. Рядом женщина с огненной копной волос и ребенком на руках. Они счастливы. Но кто они? Черт лица мужчины кажутся мне знакомыми, но это не Максимилиан, не Вадим, это Адриан, то есть Якушуа. Он с женой и маленьким сыном едет в свадебное путешествие, но почему в Гималаи? И вдруг с горных вершин сыплются камни. Я пытаюсь сказать им, что впереди обвал, но не могу. Камни падают уже на машину. Я вижу, как умирает Аделина-супруга Адриана, как мятежный дух его сына поднимается в небо, но самого мужчину защищает какая-то сила, он остаётся чудом жив. Потом я вижу монахов в сиреневых одеждах, сходящих с неба, они достают из-под камней Адриана, они заставляют его жить, учат магии, делают его хранителем священной библиотеки, потому что он избранный. Я видела также Джанет, как две капли воды похожую на Аделину. Конечно, когда Адриан встретил мою сестру он колебался, был сбит с толку-казалось, его погибшая любовь вернулась, но с другой стороны ему нужно было время, чтобы перебороть свой страх вновь открыться и вновь потерять счастье. Время шло. Якушуа, как бы ни противился своим чувствам, влюбляется в Джанет-в её силу воли, душу, стойкий не сгибаемый характер. Но уже вновь поздно. Они разлучены…Наконец, осознав и приняв тщетность побега от себя, Адриан возвращается в Лонгдо, зная, что пророчество предначертало, что амазонки будут здесь, он полон решимости сражаться за свою любовь.
Потом я вижу сияющие горные вершины, золотой плащ из снежинок и скачущую Джанет. Она упадёт и погибнет именно сейчас, когда счастье решило улыбнуться ей. Я вижу Адриана, который почему-то твердит:
«Просыпайся, любимая.»
Потом чувствую тепло у своих губ и глаз и вдруг действительно просыпаюсь. Лицо Максимилиана было первым, что я увидела, открыв глаза. Мягкие губы заставили меня окончательно очнуться от сна:
–Это был только сон? Или это правда?
–Если тебе приснилось то же, что и мне, то да.
–Значит, Якушуа…Джейн…О Господи!
–Элен, тихо-тихо-тихо. Всё хорошо. Я тебя сейчас ещё раз поцелую, и ты больше не будешь плакать, хорошо? Ей там лучше, пойми же это. Нам ещё столько предстоит и нельзя, совсем нельзя будет вспоминать её смерть.
И он действительно прижался к моим губам, запечатлев на них огненный поцелуй.
И я почувствовала его запах, мужской запах, запах надежности. Я помню, когда мне было лет пятнадцать, и весь мир, как полагается, был против меня, я представляла себе этот запах, этого мужчину. тогда я мечтала только о двух вещах: о нём, и о сестре, которой у меня никогда не было. она появилась сейчас и сразу же исчезла. Джанет, как ты могла бросить меня? Так глупо погибнуть? Но Максимилиан прав, я отпускаю тебя в лучший мир. ты была амазонкой и не могла любить, потому что искупалась в озере счастья, но ты познала любовь, ты выбрала другой путь, и ты ушла счастливой. Это был твой выбор, и я уважаю его. Прощай, сестричка. Я затоплю весь земной шар слезами, но не сейчас-потом. Сейчас я нужна Максимилиану сильной.
–Максим, я люблю тебя.
–Вот и хорошо. Я узнаю свою прежнюю Леночку. Значит уже можно возвращаться на остров Святой Елены, чтобы открыть врата в Зазеркалье. Родители ждут тебя, жаль, что Павел не увидит свою вторую дочь.
Я покраснела, но слезам волю не дала:
–Еще не время.
–Но что тебя здесь держит?
–Они, – я указала на амазонок, столпившихся на поляне недалеко от нашей палатки.
–Сестры, – обратилась я к ним, – вашей королевы больше нет в живых, -я помедлила, – но я верю, что вы достигнете своего рассвета, как сказано в пророчестве в стенах святого монастыря Лонгдо. Мэренд, ты будешь управлять племенем. Прощайте, сестры.
–Прощай, Святая Елена-прозвучало в ответ.
Я почти заплакала, услышав это. Но тяжелая рука Максимилиана легла мне на плечо.
–Нам пора.
–Конечно.
Я обняла его и уже не видела сиреневый свет пространства, через которое меня вновь перенес сын королевы Юноны.
Теперь нам не пришлось путешествовать через африканские джунгли, здесь их не было. Мы были в самом храме на настоящем острове Святой Елены.
Максимилиан взял меня за руку и повел вглубь храма. Людей нигде не было, были только комнаты, дышащие удивительной роскошью.
Макс подвел меня к огромному зеркалу в самой последней комнате, взял в свои ладони сиреневый диск медальона и, не снимая его с моей шеи, приложил к углублению справа от него. Мгновенно окна комнаты исчезли под бархатными шторами, все двери были закрыты, и я перестала видеть всё, кроме зеркала и Максимилиана, потому что мрак опустился и поглотил маленькое пространство комнаты-кельи.
–Помни, ни в коем случае не оглядывайся, – проговорил мой спутник.
Зеркало вдруг стало красным, потом черным, желтым, зеленым, розовым, фиолетовым, оранжевым и, наконец, синим.
–Теперь пора, – сказал тихий голос, увлекая меня вперед, в зеркало. Но я была так очарована светопреставлением, что даже не поняла смысл его слов, хотя послушно последовала за ним. Чем ближе к громадной сверкающей поверхности мы приближались, тем больше становилось моё беспокойство. Мы не снизили скорость перед зеркало, мы шли в него, точнее сквозь него! За спиной я услышала, как открылась дверь в комнату-келью, а потом голос Джанет начал звать меня. Она вернулась! О, счастье!
–Элен, сестричка. Я вернулась. Обними же меня. Это же я! Или ты не рада, – в голосе Джанет послышалась обида.
–Нет, Лена, – не оглядывайся, – сказал Максимилиан, – это запрещено.
–Это же Джейн. Она вернулась!
–Нет, она мертва.
Голос сестры продолжал звать меня, но я впала в какое-то заторможенное состояние, идя за Максимилианом машинально. Вот оно зеркало. Синяя тягучая жидкость будто бурлила. Мне было противно, хотелось отвернуться от него, но я пересилила рефлекс. Вот уже она касается моего тела, поглощает меня. Я ощущаю холод Зазеркалья, но не чувствую руку Максимилиана-своей единственной опоры. Где же он? А он, как и мои родители, и Джанет, родина – там, за моей спиной. Ещё не поздно отступить, но я пообещала Максу, что пройду в Зазеркалье.
Там по ту сторону зеркала послышался грохот и крики моих близких, умоляющих их спасти. А стоило ведь только оглянуться! Но это иллюзия, их нет, нет! Вперед же, только вперед, не смотря ни на что. Последний шаг – и я в Зазеркалье. И рука Максимилиана в моей руке, и всё опять хорошо.
–Мы прошли, не может быть! Ты это сделала, Лена. Знаешь, я никогда не говорил тебе этого, но я люблю тебя!
Он поцеловал меня, а потом опять заговорил.
–Ну надо же Филип с Агнессой не прошли этот путь…
–И я не прошла, – вдруг сказала темноволосая женщина с глазами, как у Максимилиана. Она уже давно сидела на камне в чёрном плаще, – у меня тоже не получилось. Елена, и вы тоже не пройдёте испытания. Да, да, опять испытания…
–Юлиана, значит, ты тоже, – ошарашенно повторил за ней Макс, – Алена, познакомься это моя сестра Юлия.
Максимилиан вышел вперед, как бы защищая меня от неё. Я ещё не понимала почему.
Глава последняя. Место в жизни
И вдруг всё закружилось перед глазами. Я не до конца поняла, что это было. Очевидно, Юлиана неожиданно, сделав поворот на 180 градусов, запустила в меня огромным огненным шаром, сгустком энергии. Причем, Максимилиана шар не коснулся.
Всё поплыло перед глазами и стало нереально большим. По идее моя душа должна была подняться в лучший мир после смертельного удара, но это было что-то другое. Не могу дать четкого описания тому, что произошло. Я видела, как Максимилиан умоляет меня не умирать, но я же была с ним н его руках, и в то же время его сестра могла общаться со мной, тогда как Макс будто не слышал слов, которые я ему говорила.
–Ты права, – заговорила Юлия, – это не душа и не любовь будет проходить испытание, и не другое измерение похитило тебя. Это жизненная энергия, сила воли, только с её помощью можно открыть ворота в мир Зазеркалья. И ты открыла их. Посмотри налево, они уже уходят из плена … пока уходят. Но стоит тебе сдаться, братская цивилизация перестанет существовать-последний принц не спасет свое королевство, это можешь только ты.
–Но почему ты помогаешь мне?
–Быть может, мое тело и душа подчинились Зазеркалью, но сила духа-никогда! Я буду бороться с призраками всегда. Посмотри, Филипп, Юнона и все остальные, они тоже здесь. И они верят в тебя. Но помочь тебе и они не смогут. Каждый человек проходит мир иллюзии, правду и себя самостоятельно, идем же. Больше я ничего не могу тебе сказать.
И Юлиана повела меня. Далеко идти не пришлось. Иллюзии захлестнули меня сразу же после первого шага. Они вырвались из-под пола, обрушились на меня с неба, поглотили всё вокруг. Все мои тайные страхи обнажились, все заблуждения замелькали перед глазами, проступки, или ошибки вспомнились с новой силой, казалось, что я схожу с ума. А впереди не было ни одного лучика света. К чему было стремиться?
Я закрыла глаза и попыталась всё проанализировать … Эврика! Отец ещё в детстве учил меня: «Все иллюзии исчезают, если твердо стремишься к намеченной цели.» Нужна цель. Максимилиан. Отлично! Но как найти к нему дорогу? Ну конечно! Медальон! Я же пообещала никогда не снимать его с шеи, это сила нашей любви.
И стоило мне подумать об этом. Медальон засветился и сиреневый луч, пронзая пространство галлюцинаций, указал мне путь. Есть! Мир иллюзий пройден. Что дальше? Правда, ну это мы пройдём обязательно. – так думала я, торопливо шагая по сиреневому лабиринту. А впереди блестела белая комната и белый старец. Тибетские книги, будущее, зеркало-первые мои ассоциации после взгляда на его идеально белую бородку и костюм, впрочем, довольно современный.
