Елена Александровна Асеева
Путь Святозара. Том второй
Внезапно взгляд наследника упал на гусли и лежащего рядом с ними Леля. Святозар подбежал к Лелю и стал теребить, пытаясь уговорами вернуть его к жизни, но тот лишь улыбался, да хохотал над словами брата. Тогда Святозар схватил Леля за плечи и посадил, а после, наотмашь ударил его по лицу. Брат на миг закрыл глаза, улыбка с его лица сползла, но стоило ему вновь открыть свои очи, то он сызнова заулыбался и засмеялся. Наследник сжал кулак и прибольно ударил Леля в нос. И когда у того из ноздрей потекла кровь, брат резко вырвался из удерживающих его рук, и утирая нос тыльной стороной ладони гневно дохнул:
– Ты, что одурел совсем? Чего меня бьешь?
– Брат, Лель, ты меня слышишь? – дрожащим голосом вопросил Святозар.
– Еще бы тебя не слышать, разбил мне нос, а теперь спрашивает, – возмущенным голосом ответил Лель.
– Брат, ты помнишь, зачем мы сюда пришли? – беспокойно переспросил наследник, дотоль не снимая с левого плеча брата руку.
Лель сдвинул брови, удивленно посмотрел на Святозара и сказал:
– Мы пришли сюда, чтобы ты излечил свою рану, и добыл для своего брата воды из молочной реки.
– Хорошо, хорошо, что ты это вспомнил, – обрадовано молвил наследник, помогая вытирать нос брату от текущей из него крови, но так и не решаясь её заговорить. – Обернись, Лель, погляди, что с нашими другами. Они забыли, зачем сюда пришли, они забыли кто они. Пусть у тебя пока течет кровь, пусть брат. Страдание и боль вернули твою память.
Лель оглянулся по сторонам, и, увидев ничего не помнящих другов, беспокойно спросил у Святозара:
– И, что же мы будем делать? Будем всем носы разбивать?
– Нет, – усмехнулся наследник, и, выпустив плечо брата, положил на его вытянутые ноги гусли. – Носы мы больше бить не будем, а сделаем вот, что… Возьми Лель гусли и начни петь песни про Восурию, и я думаю они вернут наших другов к жизни.
Лель утер рукавом рубахи струящуюся из носа кровь, и, поставив гусли ребром, слегка наклонил их к себе, да, легохонько тронув струны пальцами заиграл… запел своим мелодичным, нежным голосом песню прославляющую родную Восурию. Песня по первому звучала не громко, но постепенно набирала силу и какое-то время спустя уже летела по всей стране Беловодья, заглушая трели птиц, крики зверей и шум бегущей воды. А еще немного погодя други стали пробуждаться, будто после долгой спячки. Первым очнулся Искрен, он тяжело потряс головой, посмотрел на Святозара и спросил:
– Что это было?
– Продолжай играть и петь, – кинул на ходу Лелю наследник. А потом, подойдя к Искрену, сказал, – ты помнишь, как тебя зовут и зачем ты пришел сюда?
– Конечно, помню. Меня зовут Искрен, а пришли мы сюда к корове Земун, чтобы ты смог излечиться, – кивая головой, ответил Искрен.
– Вот и славно, что ты это вспомнил. А теперь вставай и одевайся, – добавил Святозар и оглянулся, обозревая других другов.
Дружина под звуки родной песни пришла в себя и обеспокоенно озираясь, собралась около наследника.
– Святозар, – тихо спросил Молчун. – Что с нами произошло?
– Я уже говорил вам, что это когда-то был Ирий-сад, и, видимо, в нем сохранилось волшебство, которое помогает забыть прошлую жизнь, страдание, беды и горе, даруя вечное счастье и благодать, – ответил наследник Молчуну, и дополнил, обращаясь к дружине, – други давайте одеваться и в путь.
– Святозар, – сызнова наполненным грустью и тревогой голосом проронил Молчун. – Я вспомнил, как отец мне говорил, чтобы мы не слушали здесь песни птиц, не прикасались к плодам и не любовались природой. А я… а я…. Я так был потрясен гибелью Стояна, что совсем об этом позабыл.
– Да, друг мой, – подойдя к Молчуну, и крепко сжав его мощное плечо, молвил наследник. – Не ты один это забыл. – И, повернув голову к Лелю, который не смолкая ни на миг продолжал петь и играть, спросил, – брат, ты сможешь играть и петь на гуслях в дороге?
Лель торопливо кивнул и начал подниматься, а Святозар пошел одеваться, и подбирать разбросанные по земле меч, лук и колчан со стрелами.
Выйдя на все еще мерцающую тропу, наследник с дружиной направился вперед, теперь уже не любуясь красотами земли, а внимательно слушая голос Леля.
Постепенно кустарники и деревья стали редеть, а зайдя на небольшой пригорок, дружина увидела перед собой зеленые и желтые поля злаков, да белоснежную гору впереди, из каковой вытекала широкая река. Тропа спускаясь с пригорка, пролегала сквозь поля злаков. Травы здесь были необычайно высоки и скрывали дружину с головой. Святозар шел поперед всех, и зрел, как внезапно на тропу из злаковой поросли вышел гигантский зверь, раза в два тяжелее восурского быка и такой же, как бык высокий. Серо-коричневый цвет кожи, громадная голова, на которой прямо между глаз на лбу росли два крепких рога. Массивные большие ноги и тяжелая поступь. Зверь, выйдя из трав, потоптался на месте и верно, заинтересовавшись идущими людьми, резко повернувшись, направился к ним навстречу. В первый момент наследник даже растерялся, увидев, как это громадина движется прямо на него, но посем громко закричал и захлопал в ладоши, други шедшие позади, вторили ему криками и свистом. Зверь, услышав такой шум, вздрогнул всем телом, и, развернувшись, убежал в травы.
Растения, сквозь которые шла дружина, чем– то напоминали растущие в Восурии рожь и пшеницу, но в отличие от восурских трав были весьма рослыми и имели толстые стебли, венчающиеся на концах громадным колосом. По мере продвижения среди злаков появлялись и иные растения, с такими же высокими побегами, покрытые крупными широкими листьями, где между побегом и листом хоронились овально-вытянутые нежно-зеленые плоды. Святозар на мгновение засмотрелся на диковинное растение, а когда встряхнул головой, прогоняя очарование, услышал, как позади, стихли гусли. Он торопливо оглянулся и увидел, что остановившиеся невдалеке от него други столпились возле Вторака, сорвавшего плод с диковинного растения, и уже начавшего, словно со спеленованного ребенка, снимать с того долгие листья.
– Лель! – крикнул Святозар, и, подбежав, выбил плод из рук Вторака. – Да, что же вы, в самом деле, – он зыркнул так на другов, что те все разом вздрогнули. – Слушайте, Леля, и смотрите себе под ноги на тропу, коли не можете с собой справляться. А, ты Вторак, – наследник грозно свел брови и вроде обжег друга своим взором. – Словно голодный ты, словно наесться не можешь… Сорви мне хоть еще один плод, и я даю слово, как Лелю нос тебе разобью, чтобы ты более о еде-то и не думал.
Други увидев рассерженного наследника, не мешкая, опустили головы, а Лель потер нос, и, тронув струны, наново запел и заиграл. Святозар еще раз оглядел другов и пошел по тропе дальше.
Постепенно травы стали редеть, а впереди наследник услышал звонкую, переливчатую трель воды. Вскоре перед дружиной появился берег реки местами поросший камышом и рогозой. Тропа приблизилась почти вплотную к берегу, и Святозар заметил, как белы воды в той реке, точно то была не вода, а молоко. Наследник поворотил налево, туда, куда брела тропа, и пошел между раздвинувшимися рядами рогозы и камыша. Теперь тропа вела наверх, на небольшую возвышенность. Поднявшись на нее, наследник увидел резко оборвавшуюся зелень камыша, и широкую поросшую мелкой шелковистой травой поляну.
Прямо посередине поляны, будто невысокий холм поместилась огромная корова. Она лежала на правом боку, подогнув под себя передние ноги, и вытянув задние, из большого нежно-розового вымени струились четыре ручейка и соединялись в нешироком озере, а уже оттуда вытекала молочная река. Корова была белоснежной, и со стороны казалось, будто покрытая белыми пушистыми облаками. Как только на поляну вышли люди, она подняла свою большую голову увенчанную золотыми, кручеными рогами, и с маленьким молочной белизны и огнисто-радужным отливом камнем между рогов да глянула на дружину своими зелено-карими очами, а миг спустя заговорила, обращаясь к наследнику:
– Здравствуй, сын мой, Святозар, как труден и долог был твой путь.
Наследник опустился на одно колено, поклонился корове и сказал:
– Приветствую тебя, прародительница восурского народа, великая корова Земун.
– Подымись, сын мой, и вы верные его други, с колен, – молвила Земун. А когда Святозар встал, добавила гулким и единожды мягким голосом, – подойди ко мне ближе, дитятко, и я посмотрю на тебя.
Наследник, неторопливо ступая по мягкой траве, приблизился к корове, остановившись в шаге от ее морды. А корова потянулась к Святозару, подставляя под его руку большой, влажный, розовый нос, давая ему возможность погладить и верно так здоровкаясь с ним.
– Ты, пришел сюда, дитятко, чтобы излечить свою рану и спасти своего брата от смерти, – продолжила говорить Земун. – Почему твой путь по стране Беловодья был так долог? Я видела, как открылись ворота и ты вошел, но ты шел так долго, что случилось с тобой в пути?
– В пути, корова Земун, мы предались радости и счастью, царящему в этой волшебной стране, и совсем позабыли, кто мы и зачем сюда пришли, – грустно вздохнув, ответил Святозар и провел перстами пальцев по розоватой глади носа.
– Но, ты смог преодолеть благодать в своей душе, и побороть наслаждение? – вопросила корова.
– Да, корова Земун, я вспомнил свою прекрасную землю, мой народ и тот путь, которым я иду, – пояснил наследник и в подтверждении слов кивнул.
– Ты, молодец, дитятко, молодец. И теперь ты достоин, излечить себя и своего брата. Но прежде, чем это случится, ты должен, по велению ДажьБога, познать свою душу. Ты должен узнать, кто ты есть на самом деле, – сказала Земун и с такой нежностью посмотрела на наследника, что на миг ему показалось, то смотрит на него его отец.
– Как же мне это сделать? – спросил Святозар.
– Ступи ко мне еще ближе, закрой глаза и прикоснись к камню, что сияет в моем лбу. Этот камень называется «Око мира». Он показывает все, что было на земле вчера, позавчера, десять, сто, тысячу лет назад, – очень нежно произнесла Земун.
Наследник сделал шаг вперед, как и велела корова, и вздев вверх руку дотронулся до камня, что сиял в ее лбу. А молочной белизны камень с огнисто-радужным отливом по грани нежданно ярко вспыхнул всеми цветами радуги и по его поверхности заплясали ярые круги света. Святозар сомкнул очи, и тогда увидел себя со стороны, будто на самого себя он ноне смотрел чьими-то глазами.
Теперь перед ним стоял высокий, рослый юноша с темными, каштановыми, волнистыми волосами, у него высокий лоб, прямой нос и крупные голубые глаза. И жизнь этого Святозара полетела в обратном направлении, точно начала раскручиваться вспять. И вот он видит, как Святозар идет по Беловодью, а вот приникнув головой к валуну, горько плачет о потере друга. Огромный восьмиугольный дворец, с широким балконом огражденным золотыми и серебряными изваяниями, а на балконе мирно беседующие Святозар и царь Альм. Мгновение спустя Святозар отплывает на ладье от Новыграда, а вот выходит из озера на Синь-камне. Еще несколько ярких картин, и вот темная ночь высокий дремучий лес, а в нем лазурное сияние души Святозара, которая держит за руку вздрагивающего Эриха. Изображение вновь сменяется, а на нем Святозару лет восемь, он на берегу Северного моря… жаркий летний день, и он плывет в воде, обгоняя Сема. А вот Святозар младенец, он завернут в толстый плащ, и лежит на коленях у человека, который едет в рыдване. Младенец громко плачет, он голоден и ему холодно, а человек этот страшен, и от него исходит зло, которое ощущается даже во времени.
Но изображение сызнова меняется, и теперь Святозар старец с длинной седой бородой, он стоит на Синь-камне, и, подняв руки вверх, что-то шепчет. Внезапно в камне появляется узкая, словно щель дыра, старец вставляет в щель меч ДажьБога, и, взмахнув руками, смыкает камень. Но вот Святозар… Да, нет, то не Святозар, то уже Богомудр… Ведь и Богомудр, и Святозар – это одно единое, неразделимое целое, потому что душа Святозара прежде жила в теле Богомудра. И вот Богомудр зрелый мужчина, он со своей крепкой дружиной стоит в покрытых ковылем лугах и смотрит на находящееся перед ним большое войско врага. Теперь Богомудр молод ему около двадцати пяти лет, он стоит около границы Беловодья на вершине Сарачинской горы и из кожаной кубышки, поливает светлые валуны водой из молочной реки и читает заговор. А вот Богомудр еще моложе, одной рукой он обнимает молодую, белолицую, с длинными темно-рыжими до пояса волосами, с нежными алыми губами и ярко-зелеными глазами, деву. На другой же руке он держит маленького мальчонку, у которого каштановые волосы отца, да зеленые глаза матери. Затем изображение меняется и видит он Богомудра в Сумрачном лесу около Старого дуба, а высоко в поднебесье поднимается Бог Свято-Бор. А вот юный Богомудр скачет на коне, и, спрыгивая, спешит на помощь к попавшему в беду красивому, беловолосому, высокому человеку. Теперь Богомудр очень мал, совсем дитя, его держит на руках нежная, молодая женщина с длинными белокурыми волосами и голубыми глазами, она крепко прижимает его к груди и, что-то ласково напевает.
Но проходит и эта картина и по полю скачет всадник. Он останавливает коня, поворачивает голову, и сразу видно, что этот человек, снова Святозар и Богомудр, только живший еще раньше. У воина темные, каштановые волосы, высокий лоб, прямой нос и большие голубые глаза. Мгновение спустя, возле большой избы стоит молодая красивая девушка, ее белая кожа, да длинные, белокурые волосы аккуратно заплетены в широкую косу. Дева спешит к всаднику, обнимает его и тихо шепчет: «Отец, отец». А морг погодя оборачивается и сызнова ясно понимается, что это очень юная дева, есть ведунья Дарена, Баба Яга. Но вот тот воин значительно помолодевший, нет, он совсем юный. Юноша протягивает руки, а Бог Велес в ярком сиянии лучей передает ему маленькое словно светящееся дитя. Картина наново меняет изображение и тот же юноша идет по лугу да держит за руку женщину высокую, белолицую с неземной красотой, с длинными до земли светлыми волосами и небесно-голубыми глазами. Юноша поет для нее прекрасную, любовную песню, а она нежно ему улыбается. Мгновение… и вместо юноши маленький мальчик лет семи, он стоит подле дородного мужчины и смотрит, как тот низко опускается перед ним на колени. Мальчик поднимает глаза на небо и во вспышках молний видит дорогое и близкое, точно в небесной голубой дымке лицо своего отца ДажьБога. Бог спускается на белом пенном облаке и подает мальчику меч. Теперь мальчик еще совсем дитя, он лежит на зеленой, мягкой траве, а подле корова Земун и великий ДажьБог, который бережно берет дитя на руки и летит высоко по небу.
И последнее, что увидел наследник это тихий, темный полумрак, наполненный теплой водой, и гулко бухающее рядом сердце матери.
Святозар открыл глаза и убрал руку от камня, и его гладкая поверхность вмале перестав излучать свет, снова приобрела свое мягкое свечение. Наследник некоторое время стоял и обдумывал виденное только что, вскоре он поднял голову и спросил корову Земун:
– Мать моя, это в твоем чреве, я был только что?
– Да, сын мой, в моем. Ты первый восурский ребенок, которого я породила. Твой прародитель ДажьБог дал тебе первое восурское имя Святозар и вел тебя по пути жизни, всегда помогая и поддерживая, – ответила корова Земун и кажется засветилась сама и шерсть ее, и морда, и ноги, и вымя тем самым огнисто-радужным отливом .
– Значит, при первом своем рождении я был Святозаром вождем восурского племени. Это я полюбил Бурю Ягу Усоньшу Виевну, которая родила мне дочь Дарену. А когда я возродился на земле во второй раз, я был ведуном Богомудром, это я победил великана Горыню, первый приходил в страну Беловодья за водой, и оставил своим детям заветы и магию. Я вспомнил, как когда я был Святозаром, то отец мой ДажьБог подарил мне меч Кладенец, а я перед смертью бросил его в воды холодного озера позади Синь-камня, чтобы вернуться за ним, когда буду жить вновь. А когда я, будучи Богомудром познал свою душу в Беловодье, то пришел к Синь-камню и достал меч из озера. И это именно я вложил перед своей смертью меч ДажьБога в Синь-камень, чтобы, когда я возродился и пошел, как положено наследнику престола в Сумрачный лес он смог вернуться на службу ко мне. Теперь мне все стало ясно. Понятно, почему я испытывал такое тепло к Дарене, ведь она моя дочь. Понятно, почему меня вернула к жизни Буря Яга, потому что мы когда-то любили друг друга. И понятно, почему не заживала у меня рана, потому что мой отец ДажьБог хотел… хотел, чтобы я пришел сюда к тебе и познал свою душу и вспомнил, что я должен исправить в этой жизни. И теперь ясно почему, ты корова Земун, называешь меня сыном. Потому что ты впервые породила меня, дав мне не только бренное тело, но и бессмертную душу, – точно на одном дыхании сказал эту речь наследник, и, смолкнув, посмотрел в очи корове.
– Да, дитятко мое. Да, мой ненаглядный первенец, ты все правильно понял. А теперь войди в молочное озеро и окунись в него с головой и тогда ты избавишься от своей раны, а твой брат избавиться от своей. Иди, дитятко, иди, – сказала весьма мягко корова Земун.
Святозар неспешно направился к озеру, и, раздевшись на его берегу, также неторопливо, словно обдумывая, что-то весьма тягостное для его души, вошел в священную молочную воду, каковая была густого белого цвета и теплая, точь-в-точь, как парное молоко. Зайдя почти на середину озера, где вода доходила наследнику до груди, он остановился, набрал воздуха и нырнул. И в тот же миг сквозь белесый туман воды открытыми очами увидел, что рубец на груди ярко засветилась, запылал, вмале по нему побежали тонкие, будто хвойные иголочки нити. Они легли вертикально, и втянулись в кожу, теперь пылал уже не рубец, а сама кожа, которая появилась на его месте. Некоторое время кожа светилась, засим брызнула во все стороны лучистым светом и разлетелась по воде. Святозар вынырнул, и, двинув свою поступь к берегу, осмотрел грудь, лишь легкая белая полоска напоминала о былой ране.
Выйдя из воды, наследник приблизился к Земун, а та несильно дунула на грудь и пропала даже эта легкая белая полоска.
– Так лучше, мое дитятко, – сказала она ласково.
– Спасибо, – поблагодарил ее Святозар. – Скажи мне, мать моя, – спросил он корову мигом позже, – а что с моим братом?
– Твой брат, мой первенец, излечился в тот же морг, что и ты. Ведь по сути та рана, которую он носил, была твоей, – пояснила корова и малеша повела головой в бок так, что луч солнца упав на ее золотые, крученые рога пробежался красными искорками по их полотну.
– Светлая, моя матушка, – прерывающимся голосом начал наследник. – Когда я был Богомудром и приплывал в Беловодье, то в бою с василиском потерял пятерых своих другов, но я смог их спасти. Я взял воду из молочной реки, и, обрызгав их ею, прочитал заговор и мои други вернулись к жизни. Разреши мне матушка поступить и сейчас также, и помочь моим, горячо любимым другам, вернуться к жизни.
– Ах, дитятко ты мое ненаглядное, конечно ты можешь взять воду, но когда ты подойдешь к воротам из Беловодья, твои други окончательно превратятся в камень, а души их уйдут в Ирий-сад, – грустно покачивая своей большой головой, откликнулась Земун.
– Почему, матушка? – вопросил наследник, и отер с лица капли воды, стекающие с волос.
– Потому, что прошло уже много времени… Много дитятко… Лишь три месяца души людские еще находятся в валуне, а после уходят. А ты, дитятко, так долго шел по Беловодью, что, скорее всего не успеешь помочь своим другам, – пояснила корова и наполненным грустью взором посмотрела прямо в голубые глаза Святозара.
– Матушка, я не понимаю тебя, – лихорадочно сотрясаясь всем телом, словно заболевая, проронил наследник. – Какие три месяца? – он поднял голову наверх, воззрился на высокий небосвод где сияло круглое, ядреное солнце. – Мы то шли меньше трех часов. Посмотри, солнце едва сдвинулось, – дополнил свою речь Святозар.
– Здесь, мое дитятко, в стране Беловодья время идет по-другому. И если тут прошел лишь час, то там за воротами Беловодья, на вершине Сарачинской горы, пробежал почти месяц. И ты, прав, говоря, что вы шли меньше трех часов, но это здесь, а там за воротами, день и ночь уже много раз сменяли друг друга, – тихо ответила корова Земун.
– И, что же делать? – спросил Святозар и из глаз его потекли слезы.
Корова посмотрела на наследника своими зелено-карими очами и молвила:
– Не плачь, дитятко мое родное. Ну, же не плачь, утри свои глаза и подумай, как ты можешь помочь своим другам, ведь ответ находиться в тебе.
Святозар отер глаза рукой и задумался над словами матери, да внезапно широко улыбнувшись, сказал:
– Я знаю, что можно сделать. Но тогда мне придется покинуть дружину. А я боюсь, что они не смогут совладать с собой и останутся тут навсегда.
– Возьми дитятко воды из молочной реки обрызгай ею каждого своего дружинника и прочитай над ними заговор, который скрепит их связь с матерью землей восурской, и тогда можешь быть спокоен. Они не услышат песен волшебных птиц и не увидят красоты этой страны, потому что их будет звать Восурия, – произнесла Земун.
Наследник радостно встряхнул головой и побежал одеваться. Далее он взял у Звенислава пустую кожаную кубышку набрал в нее воду из молочного озера. Поставив своих другов в ряд, он обрызгал каждого водой да прочитал заговор: «О, великая Богиня Мать-Сыра-Земля, ты, что полна пшеницей и рожью ядреной, лесами высокими и могучими, ягодами спелыми и пахучими, птицами и зверями, да реками полноводными! Укрепи неразрывную связь между собой и своими детьми! Защити их в пути по волшебной стране Беловодья! И не на миг не прекращай звать их, будто мать, к себе! Да, укрепит мое слово, слово Святозара, сам великий ДажьБог!»
Наследник вновь наполнил кубышку, и плотно ее, закрыв, обратился к другам, со словами:
– Слушайте меня внимательно, други. Мать наша, корова Земун, рассказала мне, что мы пробыли в стране Беловодья не больше трех часов, но там, на вершине Сарачинской горы уже прошло почти три месяца. Сейчас я обращусь в коня, посажу на спину Молчуна и поскачу к воротам, потому что наши други еще живы и если я обрызгаю их водой и прочитаю заговор то смогу снять с них каменные оковы. Но мне надо торопиться… торопиться, потому что время их пребывания в камне на исходе. Вас я обрызгал водой и укрепил заговором вашу связь с нашей родной землей. Но покидая вас, я буду очень тревожиться… буду тревожиться за вас… Посему прошу, следите, друг за другом, а ты Лель, – и Святозар глянув на брата передал в том взгляде ему переполняющий его душу страх за другов. – Пой и играй на гуслях, чтобы мысли ваши были далеко от этих красот. Искрен, – окликнул он друга, – тебя оставляю за старшего. Иди впереди и все время помни, кто ты и куда идешь. А теперь, Молчун одень на себя мой меч и лук, да возьми кубышку, а я попрощаюсь с матерью.
Наследник сызнова подошел к Земун, приник головой к ее большой морде, и нежно поцеловал в очи.
– Прощай, мать моя! – молвил он ей и голос его дрогнул.
– Нет, дитятко мое светлое, лишь до свидание. Ты еще не раз придешь ко мне, когда сызнова возродишься на земле. А теперь ступай, береги те знания, которые тебе открылись тут, и да поможет тебе твой отец великий ДажьБог, – откликнулась корова и снова засветилась чудным огнисто-радужным светом.
Святозар провел напоследок по гладкому, влажному носу, Земун а после развернулся, и, глянув на Молчуна, который был уже готов к дороге, отошел от коровы. Да, не мешкая, зашептал заговор. «На море, на окияне, на острове, на Буяне, светит месяц на волшебный пень, а тот пень не простой. Коли я его рукой трону, коли я его мыслью задену, да через него перекувыркнусь, то силой, которую мне Боги даровали, превращусь в коня », – лишь произнес Святозар последнее слово, как немедля перекувыркнулся через голову и обратился в белого, как снег коня. Громко заржал конь и забил копытом по земле. Молчун подскочил ближе к коню и запрыгнул на него сверху, а Искрен меж тем подал брату кубышку с водой. Молчун обнял коня за шею, как огромную драгоценность прижал к своей груди кубышку. Святозар-конь обернулся, кинул последний взгляд на Земун, а та нежно как мать посмотрела на него и тихо добавила: «В добрый путь, милое мое дитятко!» Конь оглядел другов, громко заржал, словно пытаясь им сказать, чтобы не задерживались, да шли следом, и поскакал по тропе.
