Елена Александровна Асеева
Путь Святозара. Том второй
– Так кроме тебя меня никто не слышит, потому что меня может услышать только тот, с кем я пожелаю вести беседы, да кто мне понравится. Вот ты, мне понравился и я тебе открылся, посему мы и можем вести с тобой умные беседы. А вот он, – и кот махнул хвостом в сторону Сема, оный остановившись подле Стояна, и недовольно зыркая на Святозара, что-то ему рассказывал. – Он мне не понравился. Нет, не понравился. Он меня не приветствовал, не проявил уважение и не поклонился, вот теперь пусть мучается, что не услышит моих великих сказов.
Наследник заулыбался, подумав, что Сем, по-видимому, совсем не будет мучиться оттого, что не услышит сказов Баюна, да только вслух того не молвил, а наоборот весьма почтительно произнес:
– Что ж, прекрасный сказитель кот Баюн, благодарю тебя за твой сказ. И скажи мне, а нет ли у тебя какой ко мне просьбы, которую я в благодарность мог для тебя исполнить?
Услышав речь Святозара, кот вдруг беспокойно поднялся на лапы, его черная шерсть резво пошла малой рябью, будто тот весьма взволновался, да каким-то прерывающимся мурлыканьем Баюн ответил:
– Есть… есть у меня к тебе просьба, милый отрок. Прошу тебя исполни ее. – Кот едва пошевелил длинными белыми усами и уже, более спокойно молвил, – я вижу с тобой пришел песенник. Как вернешься на свою землю, прикажи ему написать обо мне сказ.
– Сказ, – удивленно приподняв брови, повторил Святозар.
– Да, сказ, – кивнув головой, пояснил Баюн. – Понимаешь тут скучно, люди очень редко посещают этот остров, но даже тогда когда посещают не приходят ко мне. Ведь они не ведают, что я здесь живу. А когда твой песенник напишет сказ и он полетит по земле, люди узнают обо мне, и, приплывая на остров, будут искать со мной встречи. А я буду петь для них, и сказывать им легенды далекой земли.
– Хорошо, Баюн, я обещаю тебе, что когда вернусь домой, попрошу своего песенника написать про тебя сказ, ведь песенник мой брат и не откажет моей просьбе, – улыбаясь, пообещал наследник.
– Это, ладно, ладно, что ты такой славный отрок, поэтому то, я тебе и помогу. Ты, Святозар идешь в страну Беловодья. Но, чтобы ты смог туда войти должны отвориться ворота. Знай, левую створку ворот охраняет василиск, чтобы она открылась, ты должен убить василиска. А чтобы открылась правая, ты должен победить грифона. Грифон это дюже мудрое животное, оно не будет биться с тобой мечом или луком, оно будет биться с тобой умом. Когда грифон задаст тебе вопрос, ты должен очень хорошо подумать, закрыть глаза и услышать свою душу. Только душа… твоя душа сможет найти ответ на вопрос грифона. – Кот замолчал, вновь как-то мягко и красиво замурлыкав, верно запев песню, а после, добавил, – когда-то… Весьма… весьма давно страна Беловодья была чудесным Ирием-садом, однако упав на остров Буян растеряла в воздухе большую часть своей охраны, горных великанов и еще трех или четырех василисков, они все потонули в Восточном море.
– Нет, – откликнулся Святозар, обдумывая рассказ Баюна. – Один великан выбрался и теперь живет на великанских островах.
– Да, ты, что? – удивился кот Баюн и потер лапкой свою мордочку. – Ах, какое упущенье, а я ведь это и не знал. Ах… ах… ах… придется теперь пару сказок то переписать, а то ведь чай, Святозар, не ладно когда в сказаньях неправда поется. – Кот нанова смолк, и взволнованным мурлыканьем, спросил, – а, ты не знаешь, как того великана, что живет на этом острове зовут?
– Нет, – покачал головой Святозар, и увидел, как беспокойно задвигались у кота усы. – Она знаешь, мне не назвалась… уж больно она была недовольна моим появлением там.
– А так то великанша была? – переспросил кот и уставился желтющими глазами на наследника.
– Точно, Баюн, великанша, а с ней еще маленький великанчик, – добавил Святозар.
Кот малеша помолчал, и удовлетворенно мурлыкнув, молвил:
– Мур, мур, интересные вести, интересные. – И уже более благодарно дополнил, – спасибо, однако, и тебе Святозар за твой сказ.
– Что ж, Баюн, мне все же пора, – молвил наследник и повернув голову назад, посмотрел на другов, которые стояли невдалеке, и беспокойно его оглядывали. – Дорога у меня и моей дружины дальняя, так, что не обессудь, прощай. А просьбу я твою, как и обещал, исполню и спасибо тебе за помощь, – Святозар вновь низко поклонился, а кот как-то грустно замурлыкал, и, опустив голову в знак поклона до цепи, тронулся по ней, мягко ступая, и, что-то напевая себе под нос.
– Святозар, – взволнованно вопросил друга Стоян, когда они начали восхождение на Сарачинскую гору. – Тот кот с которым… Ну, с которым..
– С которым, я беседовал, друг мой, – помог закончить наследник.
– Вот, вот, беседовал. Он, что, правда, с тобой говорил? А то Сем пришел и сказал, мне, что или ты опять шутишь, или тебе нехорошо, – беспокойным голосом поинтересовался Стоян.
– Ну, Стоян, шутить я, правда, люблю, – кивнув головой, молвил Святозар. – Но в этот раз я не шутил… и плохо мне не было. Этот кот Баюн, живет здесь века и охраняет великие деревья дуб и ель. А дворец, чьи руины вы видели, принадлежал когда-то Велесу и Азовушки.
– А, что ж, – услышал позади себя наследник, обиженный голос Сема. – Что ж я тогда его не слышал.
– Да, ты, брат, извини, конечно, – засмеялся Святозар. – Уж больно ты не почтителен был к коту, не поклонился ты ему, вот он тебе и не открылся, и сказ ты его не услышал, и будешь теперь, верно, до самой смерти мучиться.
– От… еще чего не хватало, мучиться из-за сказа, – усмехнувшись, откликнулся уже более бодрым голосом Сем. – Да-к, меня этими сказами Лель так изнурил, что еще один, да от кота уж я бы точно не выдержал.
– Ишь, ты, скажи– ка, изнурил я его своими сказами, – возмутился Лель, шедший впереди, и остановившись гневно зыркнул на брата. – Слово то какое нашел…Эх! Изнурил… Я, что тебя в сани вместо коня впрягал, да погонял…
– Лель, – обратился к нему наследник. – Кот Баюн попросил тебя, чтобы ты про него сказ создал. И когда мы вернемся в Восурию, спел его, чтобы люди знали про него.
– Хорошо, брат, – вдруг по-озорному, глянув на Святозара, ответил Лель. – Я сказ напишу про кота, обязательно. А еще напишу… слышишь Сем… напишу, как ты оболтус невоспитанный не приветствовал, как то положено у нас восуров, прекрасное создание и был лишен возможности слушать его чудесный сказ.
– Ох, Лель, – негромко протянул Сем и резво сжал руки в кулаки. – Ох, уж я тебе надаю тогда, как услышу такой сказ.
– Так ты же их наслышался, вроде, – молвил наследник и громко прыснул смехом. – Ты ж, вроде, точно конь был ими изнурен, сам только что говорил. Так что можешь Лель спокойно творить свой сказ, и про кота и про оболтуса нашего брата, он все равно такой изнуренный слушать их не станет.
– Радуйся, Святозар, – пробурчал в ответ Сем. – Радуйся, что идешь ты рядом со Стояном, а то бы я тебе, показал кто здесь старший брат.
– Слышишь, Стоян, – громко смеясь, добавил Святозар, и, прибавив шаг, двинулся нагонять хохочущего Леля. – Ты его пока придержи там, чтобы мы с Лелем успели убежать от него вперед и как младшие братья не получили.
Поднимаясь на Сарачинскую гору, Святозар наблюдал, как меняется кругом местность. Вначале пути горы поросли буйными лесами, сплошь из широколиственных деревьев: дуба, ясеня, бука, липы, клена. Все эти деревья были высокими и могучими красавцами. Своими громадными кронами они задерживали свет и тепло, под ними росли лишь низкие травы, да кое-где такие же низенькие кустарники. Идти по такому лесу, было приятно и легко. Летнее солнце стояло очень высоко и жарко нагревало землю. Поэтому тень от крон деревьев спасала другов и наследника от духоты. Постепенно широколиственные деревья сменились на хвойные в основном ели, сосны, пихты. Эти деревья были такие же рослые и махонистые в обхвате, но в отличие от широколиственных деревьев, под пологом хвойных деревьев росло множество трав, кустарников, мхов и лишайников. Множество птиц, зверей, насекомых обитало в этом лесу. Встречались не только знакомые птицы и звери, но те которых доселе и не видывали. Особенно поражали Святозара и дружину птицы. Белые, розовые или зеленые, ростом примерно с ворону, с большим хохолком на голове, и загнутым, словно, у хищной птицы клювом они летали по лесу и, что-то громко выкрикивали, и крик их был похож то на кваканье лягушек, то на собачий лай. Незаметно, для наследника прошел день. Солнце, обогнув с востока на запад Сарачинские горы, двинулось к краю небосвода на покой, и тогда Святозар объявил привал на ночь. Други принялись разводить костры и готовить пищу, захваченную с собой и добытую по пути. Наследник сел около костра, который они разожгли со Стояном и задумался, когда внезапно Часлав, уже прилегший подле огня и задремавший, гулко вскрикнул, подскочил на месте и начал сдирать с себя рубаху и колотить по телу ладонями. Святозар тоже вскочил на ноги и побежал к другу на выручку, а когда подскочил и глянул на то, что вызвало такой пляс у Часлава, застыл на месте и засмеялся.
По телу Часлава ползали маленькие красные, похожие на муравьев насекомые с большими головами и мощными челюстями, их было так много, что все тело друга прямо– таки кишило ими.
– Не смешно, не смешно Святозар, – простонал сердито Часлав и стал гулко хлопать себя ладонью по спине.
– Да, ты остановись на миг, и я прочитаю заговор, – молвил наследник.
Часлав немедля замер на месте с перекошенным от боли лицом, и Святозар шагнув ближе, вытянул вперед руки, да прошептав заговор, провел ладонями по спине и груди друга. В тот же морг насекомые, словно град с неба, посыпались вниз на землю. И лишь только они опали с друга, тот тут же подпрыгнул, как будто стряхивая оставшиеся, и принялся их яростно топтать на земле.
– Погоди, погоди, Часлав, – остановил друга наследник и схватил за руку. – Не надо их топтать сейчас, когда они уснули. Ты немного пережди, они проснуться и тогда ты сможешь потягаться с ними силой, – пристыженный Часлав остановился, перестав топотить, будто разъяренный бык по земле и, начал потирать ужаленные места.
Святозар осмотрел друга, у которого по груди и спине пошли громадные бурые пятна и зашептал над ним заговор, а когда пятна поблекли, а мгновение спустя и вовсе пропали, добавил:
– Друг мой дорогой, ты хоть смотри, куда ложишься. Это же тебе не Восурия, тут нужно быть осторожней, – и развернувшись, направился к своему костру, за которым Стоян уже приготовил что-то съестное.
Наследник, как всегда быстро поел, улегся около костра, и уставился в небо, ожидая разрыва рубца. Тяжелые мысли вдруг накатили на него как морские волны, почему-то подумалось об отце, который там судя по всему не находит себе место переживая за своего дорогого сына и переживая за не менее дорогого Эриха. Подумалось еще и о матери, с которой так толком и не удалось ему Святозару побыть, поговорить. Как же она там? Уезжая наследник, заметил морщинки, появившиеся на лице матери. Ведь страшный сговор уже начал свое разрушение и скоро убьет ее, и что страшнее всего, у матери даже нет никакой надежды…. Потому как всякий кто отдает свою душу в пользование другому уходит в Пекло. Как страшно за мать и страшнее всего, что он Святозар ничего с этим поделать не может, ничего не может исправить. Пекло, Пекельное царство, тьма, Навь. Там правит Чернобог, еще его зовут Кащеем, Черным Змеем. Это извечный враг светлых восурских Богов Сварога, Семаргла, Перуна, ДажьБога. Чернобог – Бог холода, смерти и тьмы. Он разрушает веру, уничтожает книги. Он учит людей, как нужно извратить ведическую веру, создает новые верования, в которых отрицает существования Всевышнего. Ему служат черные колдуны, дасуни, демоны, демоницы и всякая подлая нечесть. А воеводой у него состоит сам Вий, говорят что Вий брат Дыя – Бога ночного неба. Он следит за порядком в Пекле, следит за исполнением сговоров, а также наказывает души сошедшие в Пекло. Сказывают, что у него в руках огненный хлыст, и он им учит души грешников. У Вия тяжелые веки, которые ему вилами держат его слуги, а если человек вдруг взглянет в те очи, то немедля умрет. Святозар подумал о тьме и холоде, оное царит в Нави вечно и тяжело застонал.
– Ты, чего, Святозар, – испуганно спросил сидевший рядом с наследником Стояном. – Тебе, что плохо?
– Да, друг мой, мне очень, очень плохо. И это не боль в груди, с которой я могу справляться. Это другая душевная боль, которую любому человеку тяжело пережить, – тихо ответил наследник.
– Знаешь, Святозар ты лучше закрой глаза и поспи. Сегодня у тебя был трудный подъем, а завтра подъем будет еще тяжелее. И не надо, чтобы вымотанный душевной скорбью, ты не смог сделать, то зачем сюда явился, – добавил он и посмотрел так на наследника, что Святозар внезапно осознал…
Осознал… Что Стоян для него, словно Храбр для отца… Человек, которому можно доверить все, и который никогда никому ничего из доверенного не передаст. И когда наследник это понял и увидел это в серых глазах друга, он приподнялся на локте, подпер рукой голову и рассказал Стояну все, что его так страшно сжигало болью изнутри.
С утра восхождение продолжилось, по мере того, как хвойные леса исчезали, горы становились круче, к середине дня деревья окончательно уступили место лугам, покрытым буйной зеленой травой, а местами от цветения трав полыхали фиолетовые, сине-голубые и желтые ковры. Солнце поднялось высоко и жарко пригревало дружину. Святозар и многие из другов поснимали рубахи, и, обливаясь потОм, направились к вершине. Здоровущие ярко окрашенные бабочки взлетали, потревоженные путниками, то там… то здесь. Завороженные дружинники и наследник наблюдали за их полетом. Одни из них, бабочки ярко-голубого цвета с удивительными рисунками тяжело, поднимались с цветов, и скованно взмахивая крыльями, улетали вдаль. Другие бабочки имели еще более затейливые цвета, начиная от белого, желтого, розового и, заканчивая, черным и синим, и такие же необыкновенные цветовые узоры на крыльях.
Одна из них огненно-красного цвета пролетала над Годлавом, и тот смахнул ее рубахой в траву, а затем поднял и показал другам. Это была крупная бабочка, ее крылья, превышали размер ладони Годлава, сама она была красная, а на крыльях удивительный рисунок ярко– синего цвета. Бабочка сидела на ладони и шевелила усиками и большими глазами, которые занимали значительную часть ее головы. Бабочка взметнула порывисто своими крыльями, поднялась в небо и полетела.
– Какая красота! – восхищенно следя за ее полетом, добавил Годлав.
– Эй, Годлав, – крикнул ушедший вперед Искрен. – Смотри сам не улети в небо, следом за ней, а то уж больно у тебя восторженное лицо, так гляди позади крылья то и вырастут, взмахнешь ты ими и в небесную даль отправишься. А у нашего наследника, знаешь ли ты, каждый воин на счету.
Годлав околдованный полетом бабочки, опустил голову, и, засмеявшись, молвил:
– Да, уж, ты не беспокойся Искрен, крылья у меня не вырастут, я же все-таки не Святозар, котов не слышу, крылья не отращиваю.
– Вот, – простонал идущий рядом с Годлавом Сем. – Дался вам этот кот, прямо хоть, и, правда, обижайся.
– Э… нет, Сем, – крикнул ему Искрен. – Ты погоди, время обижаться тебе на кота, еще не пришло.
Сем кисло посмотрел вслед Искрену и шагающему по правую руку от него Лелю, поморщился, но благоразумно решил не отвечать и не гневить брата, который и впрямь может создать сказ и показать его в нем невоспитанным юношей.
К концу дня зеленые луговые травы сменились на шелковые нити ковыля. Дующий ветерок теребил ковыль, и казалось, что это легкие морские волны пробегают по нему. Святозар видел, что солнце движется к закату, и необходимо было делать привал на ночь, но закончившиеся луга ковыля перешли в каменистую местность со скудной растительностью. Здесь в основном росли маленькие кустарнички, листики которого были окрашены в пурпурные и багряные цвета, а в трещинах и низинах встречались лишайники, красавцы маки на тонких, качающихся стебельках, да мхи.
Подъем вверх очень утомил наследника, он остановился около одного из больших валунов и прислонился к нему головой, надрывно переводя дух. Сзади подошел Стоян.
– Что, Святозар, ты, видать, утомился? Как твоя рана? – тревожным взглядом оглядев наследника, спросил он.
– Надо Стоян, сделать привал. Скоро зайдет солнце, и, рана раскроется, – ответил Святозар, оторвав голову от камня, и потер ладонью грудь. – И я, верно, очень устал, да сердце стало болеть.
Подошедший Любим и Звенислав услышали слова наследника, и крикнули шедшим впереди другам:
– Эй, робята, ищите ночлег, Святозар устал.
Годлав, Часлав и Вторак развернулись, и согласно кивнув головой, ускорили шаг, двинувшись наверх.
– Святозар, – предложил Звенислав. – Может тебя понести.
Наследник хмыкнул себе в нос, и, покачав головой, произнес:
– Ну, вот право дело, Звенислав. Ты уж вечно такое скажешь, что хоть стой, хоть падай. Ты, вообще себе как представляешь меня понести? На спину, верно, посадишь, а я возьму да перевешу, ну и мы тогда с тобой с этой кручи то вниз как покатимся, да не заметят наши други, окажемся на берегу Восточного моря… Здравствуй, Путят, а мы вернулись.
– Ладно,– добавил заулыбавшийся Стоян, представивший лицо Путята, когда тот увидит прикатившегося наследника. – Сейчас не до шуток, – и предал своему лицу серьезность. – Солнце скоро зайдет, и любому со стороны сразу видно, как ты устал и как тебе тяжело идти, друг мой. Поэтому я укреплю себе на ремень веревку, а другой конец привяжу за твой ремень, ты будешь держаться рукой за нее и пойдем. Так тебе намного будет легче идти. А мою суму, – и Стоян снял суму с плеча и стал доставать веревку. – Понесет Звенислав, она его не перевесит, и он точно с кручи вниз не улетит.
– Нет, Стоян, не надо. Я отдохнул и могу сам, без помощи продолжить путь, – заметил Святозар и поморщился от резкой боли в груди, единожды надавившей на сердце и легкие.
– Что, ты верно как дитя, – сказал поравнявшийся с ними Молчун и грозно свел свои густые светлые брови. – Ты точно, хочешь тут обессилить, и, обливаясь кровью упасть, и тогда как правильно сказал Звенислав, нам придется тебя нести. Но не на спине, а уж извини меня, словно полено, за верхнюю часть тела, да за нижнюю. – И обращаясь к Стояну, добавил, – я брат пойду за наследником следом, и коли, что поддержу его, а ты как устанешь, скажешь, и мы поменяемся с тобой местами.
Стоян уже укрепивший у себя на ремне веревку, подошел к Святозару снял с него ножны с мечом, кинжал и передал их Любиму. Посем он крепко привязал другой конец веревки к его ремню, и, намотав тряпицу ему на правую руку, вложил туда веревку.
– Ну, что Святозар, ты готов? – спросил Стоян, и когда наследник мотнул головой, двинулся вверх на гору.
Теперь Святозару и верно было легче идти, почти не прилагая сил, и лишь переставляя набрякшие от тяжести ноги. Немного погодя откуда-то сверху долетел окрик Вторака:
– Стоян, веди наследника сюда, мы нашли пещеру.
Когда Святозар ведомый Стояном приблизился к пещере, то други разводившие костры внутри нее, помогли ему зайти и отвязали веревку от ремня, потому что вся рубаха наследника на груди уже была кроваво-алая. Святозар слегка покачиваясь, пошел к костру и лег возле него, да закрыв глаза, торопливо прочитал заговор. Некоторое время спустя к нему подошел Искрен и укрыл его плащом, а когда наследник открыл очи и посмотрел на друга, тот тихо пояснил:
– Холодает… чувствуешь? Ты, отдыхай, а мы приготовим поесть и принесем тебе.
Святозар благодарно улыбнулся и наново сомкнул очи.
Глава шестая
Наутро наследник проснулся раньше всех, вышел из пещеры, где мирно дремали други и огляделся. Вершина Сарачинской горы устремлялась ввысь, но одно было ясно сегодня они обязательно подойдут к воротам в страну Беловодья, а значит, ему Святозару необходимо создать заговор, который сможет защитить другов от василиска, когда они будут биться с ним. Потому что василиска, который выглядел, как громадная змея с ярко расцвеченной петушиной головой, можно было победить только мечом. Однако свершить это было крайне сложно, оно как смотреть на василиска нельзя, всякий кто случайно поймает взгляд его огромных глаз мгновенно обращается в камень. Наследник ведал, что именно так и погибли други Храбра и Дубыни, да и сам ведун. Наставники рассказывали, что ведун создал облако, которое закрывало людей, но стоило выйти из этого укрытия, как сразу воин попадал под взгляд или клюв василиска. Спрятавшиеся за облаком дружинники, пытаясь поразить василиска, выскакивали из-под его защиты и гибли, лишь Храбру удалось добраться до головы василиска и отрубить ее. Впрочем, тогда, когда Храбру посчастливилось одолеть василиска в живых кроме него да раненного Дубыни никого не осталось.
Святозар стоял и смотрел в небесную высь, до которой казалось, можно было дотянуться рукой, и, обдумывал заговор. Кудлатые облака не просто укрывали голубой свод своей массивностью, они точно струились по самой скалистой поверхности горы, порой цепляясь за ее выступы своими мохнатыми хвостами, жаркое летнее светило медленно озаряло Явь. Немного погодя из пещеры вышел Стоян, тревожно огляделся в поисках наследника, а приметив того, окликнул, зазывая трапезничать. Святозар постоял еще какое-то время, да, по-видимому, приняв решение и улыбнувшись самому себе, направился к другам, которые уже занялись приготовлением съестного, отчего выплывающий из пещеры текучий, будто река, дым стал разносить по поверхности горы приятно-манящие запахи.
Когда дружина поела, а костры были затушены, наследник призвал своих другов к вниманию и сказал:
– Други мои, сегодня, я уверен, мы подойдем к воротам в страну Беловодья. Эти ворота охраняет страшное чудовище василиск, какового мы должны убить, отрубив ему голову. Чтобы избежать смерти, я хочу создать перед очами каждого из вас небольшое облако, вернее, дымку. Я вложу в эту дымку все свои знания, и всю свою душу, но, что получится точно не смогу сказать. – Юноша чуток помолчал, обдумывая слова заговора, и вздохнув, добавил, – Сем подойди сюда. Встань, напротив меня и закрой глаза, а вы други отойдите подальше и тихо стойте, не отвлекайте меня.
И когда Сем выполнил все, что велел наследник, и, встав напротив брата, затих, Святозар закрыл глаза и принялся шептать: «О, огнекудрый, Бог огня Семаргл! Ты, словно ясное солнце, согреваешь землю! Ты, который не даешь черной мгле накрыть нас! Повелевай моей рукой и создай перед глазами друга моего Сема зерцало – будто воинский доспех. Через которое он будет видеть все, но которое не позволит злобному взгляду василиска другу моему Сему навредить. Да, будет, так как я сказал, ибо слово мое крепче Рипейской горы, на которой покоится сама Небесная Сварга!» – дошептал заговор наследник, открыл глаза и увидел, как по пальцам правой его руки побежали маленькие искорки, точно огонь занимается.
Святозар поднял руку, провел перстами подле глаз Сема, однако, не касаясь их, и на том месте тотчас образовалось желтоватое, еле видимое облако.
– Сем, – позвал брата Святозар. – Открой глаза, – парень немедля отворил очи. – Меня видишь? – поинтересовался наследник.
– Да, Святозар, вижу, только не очень четко, – ответил Сем, торопливо смыкая и размыкая веки.
– Ну, да это не беда, – добавил, довольный своим творением, Святозар. – А теперь Сем подвигайся, наклонись, повернись, походи.
Юноша резко присел, и облако, лишь единого мига не поспевая, опустилось к его глазам. После он также стремительно выпрямился, и вновь дымка едва замешкав, мгновение спустя поднялась к глазам Сема. Наследнику дюже не понравилось, что облако не двигается вместе с глазами и запаздывает в движении. Он приказал Сему снова закрыть глаза и создал новый заговор, впрочем, также как и в первом случае, облако при резких движениях слегка запаздывало.
– Святозар, – обратился к нему Стоян, когда недовольный собой наследник, создал уже и третий заговор, а дымка все также продолжала медлить. – Погляди, солнце уже поднялось, нам надо торопиться. Твой заговор и так прекрасен. Лишь на мгновение запаздывает облако, каждый из нас будет это помнить во время битвы.
– Эта задержка может стоить вам жизни, – сердито заметил Святозар, и потер задумчиво правым пальцем бровь.
– Но, мы, друг мой, не можем ждать дольше. Если мы не поспешим, то битва с василиском может застать нас вечером. Тогда ты будешь очень утомлен и ослаблен раной, и от нас тогда точно отвернется удача, – разумно сказал Стоян и похлопал друга по плечу. – Создавай эту дымку у каждого из нас и отправляемся в путь.
Святозар был весьма раздосадован, но понимая, что Стоян прав, с тяжелым сердцем приступил к созданию такой дымки перед очами остальных другов, а последнему сотворил защиту себе.
Выйдя из пещеры, дружина двинулась вверх. Подъем был крутым и дюже тяжелым. Мелкий камень, превращенный почти в песок, скользил под ногами, большие булыжники, на которые иногда опирались руками или ногами други, срывались и скатывались вниз. Кое-где приходилось прямо-таки ползти на четвереньках, цепляясь за маленькие кустарники, оные единственные кто рос на этих кручах. Отдыхая, наследник садился и смотрел, сквозь желтоватую дымку вниз, и видел там сплошное зеленое месиво леса и голубое бескрайнее море. К середине дня гора постепенно стала снижать свою крутизну, а вскоре и вовсе обратилась в пологую. Святозар чувствуя конец восхождения, остановил другов возле огромного валуна и заставил всех передохнуть. И когда отдышавшиеся, перекусившие и попившие воды други, были готовы продолжить путь, наследник сказал им:
– Я, думаю, что мы уже в конце пути. Будьте все осторожны и следуйте за мной, – и пошел вперед, обогнав Вторака и Годлава.
Святозар оказался прав, потому что пологий каменистый склон вывел их на чуток покатую горную вершину, на которой стояли упирающиеся в небо высокие, деревянные ворота, с двумя створками, укрепленные на двух громадных столпах. Деревянные ворота были просты, лишь кое-где украшены причудливой резьбой, но зато они наблюдались весьма крепкими и массивными, видно было сразу, что когда их создавал Бог Сварог, он не столько думал о красоте, сколько о прочности.
Когда наследник и дружина подошли ближе, то увидели громадного василиска, лежащего недалече от ворот. Василиск порывчато вздел голову и двинулся к ним навстречу, передвигаясь на кольцах собственного тела. Длинное черное змеиное тело венчала громадная петушиная голова, с высоким гребнем и долгими сережками, свисающими по обеим сторонам головы. Большущие, оранжевые глаза и здоровущий клюв, оный широко раскрывшись показал раздвоенный язык, все знаменовало о сказочности и силе того существа.
Святозар скомандовал дружине приготовиться к битве и сам достал меч, а ножны, сняв с пояса, откинул в сторону. Наследник видел, как Горазд и Молчун натянули луки и пустили стрелы, одна из коих была перехвачена языком василиска в воздухе, другая же попала в его тело. И сей же миг из раны потекла тонкая струйка крови на землю, которая не успев коснуться поверхности горы немедля обернулась змеей. Эта была небольшая, лишь в сажень длиной змея, черного с просинью цвета, она кинулась на Искрена, а тот резво взмахнул мечом и перерубил ее надвое.
Увидев это, Святозар оглянулся назад, чтобы прекратить стрельбу из лука, но заметил лишь, как в воздух наново взвились стрелы, и вмале воткнулись в тело василиска. А когда из ран потекла густая кровь и впала на землю, то, как и в первый раз, она тотчас превратилась в змей.
– Молчун, Горазд, не стреляйте, – зычно крикнул наследник Святозар. – Ему надо отрубить голову.
И малеша погодя следом за Звениславом и Искреном кинулся к василиску. А волшебное существо меж тем обливаясь кровью порождало из ран все больше и больше саженных змей. И вскоре тех было уже десятка два. Други суматошно выставили вперед мечи, и, образовав стену, принялись разрубать саженных змей, да отмахиваться от василиска, который, несмотря на текущую с него кровь смело нападал на дружину.
– Голову, голову надо срубить, – кликнул Стоян, а после еще зычнее, обращаясь к наследнику, до кричал, – берегись Святозар!.. Сзади!
Услышав окрик Стояна, наследник оглянулся и увидел, что две змеи заходили на другов сзади. Не мешкая, он кинулся на змей, рассекая их черные тела на части, и внезапно услышал позади себя клацканье клюва, то василиск, прорвав стену из другов, напал на него со спины. Резко присев наследник на мгновение потерял облако из виду, а сзади прямо над головой послышался пронзительный клекот. Святозар поднялся, отпрыгнул в сторону и повернулся, дымка так и не поспевающая за ним, задержалась где-то позади головы. А развернувшийся наследник успел сомкнуть глаза, оно как к нему уже приближалась голова василиска. Лишь мгновение спустя Святозар ощутил крепкий толчок в правое плечо и скрежетание клюва по груди, да повалился на землю. Когда наследник открыл глаза, то первое, что увидел перед собой огромный белый валун. Немедля послышался громкий вопль Часлава, бежавшего наперерез камню и Святозару да разрубающего по дороге саженных змей. Стремительно вскочив на ноги и ощутив острую боль в груди, наследник узрел над валуном, появившуюся громадная голову василиска, цепляющуюся своими ярко-красными сережками за каменную его поверхность.
– Святозар, – крикнул Сем, и, подбежав к брату, рассек позади него змею.
А громадная голова уже нависала над наследником и Семом. Часлав подбежал к василиску и рубанул его прямо по гребню, кровь хлынувшая во все стороны стала превращаться в змей, которые жутко шипя, поползли на Сема и Святозара. Василиск повернул свою голову с надвое разрубленным кровавым гребешком и кинулся на Часлава.
Святозар не видел дальнейшего боя Часлава и василиска, так как глаза его стала застилать дымка, и это была не та дымка, которую он создал. Наследник остановился на мгновение и посмотрел на грудь, рубаха была разорвана и щедро залита кровью, это, по-видимому, василиск так-таки зацепил его клювом. Немного покачиваясь, Святозар, продолжал отбиваться от наползающих на него с разных сторон змей, когда на выручку ему прибежали Вторак и Любим. И тогда наследник повернул голову и увидел, как Искрен и Звенислав напали на василиска, они ни на миг, ни прекращая разить его и змей, гнали волшебное существо к громадным валунам, стоявшим подле самых ворот в Беловодье. Василиск отступал, пятясь на своих кольцах назад, и лишь Звенислав приблизился к одному из валунов, как Искрен рубанул василиска по правой сережке. Василиск чуть зримо вздрогнул и спешно повертал голову направо, намереваясь напасть на Искрена, Звенислав же тем временем залез на округлый валун, поднял меч и что есть мочи рубанул им василиска по тому месту, где у него срасталась голова и тело. Голова высоко подпрыгнула вверх, свершила там мудреный переворот, да опосля того полетела вниз на землю, а из тела прямо на Искрена брызнул целый поток красно-бурой крови. Тело василиска, лишившись головы, на мгновение замерло, судорожно задрожало и спустя морг стало разворачиваться, сотрясаясь и качаясь из стороны в сторону, еще миг и оно повалилось на землю. А все змеи наполнившие вершину горы тут же попадали, и, превратившись в бурую кровь, впитались в землю.
