Егор Уланов
Яма
Этому, на первый взгляд, грубому созданию – дорожному безобразию – как его называли местные, нравилась жизнь. Яма любила весну: когда вокруг пахло черёмухой, летали бабочки и жуки. Она с умилением наблюдала за трудолюбивыми муравьями, обустроившими свой дом на обочине дороги. Её радовал тёплый дождик, наполнявший свойственную всем ямам пустоту. И уж тем более ей нравились люди.
Как только ей попадался какой-нибудь странник на дороге, она тут же хватала колесо или даже борт машины и принималась крепко обнимать его, словно старого приятеля. Случалось и так, что кто-то, например, после дождя, угождал в яму целиком, и уже не мог самостоятельно выбраться. Тогда вызывали эвакуатор. А это было уже целым событием в жизни ямы. Она болтала без устали, расспрашивала всех о жизни, делах, и о том мире, что скрывается за перекрестком.
Бывало, мимо неё, в объезд по улице, проносился свадебный кортеж, тогда яма и вовсе не выдерживала и желала новобрачным счастья, любви и долгих лет. Потом долго смотрела на небо, стараясь не заплакать от радости за молодожён.
Иногда, конечно, яма недоумевала: «Почему люди так не любят и сторонятся меня?». Но потом успокаивалась, думая, что если бы и вправду не любили, то давно бы заделали. Тут ей приходила уже светлая, наполняющая желанием жить, мысль. Что она, яма, нужна людям, чтобы они стали добрее друг к другу, чтобы пороптав на неё, на рабочих и чиновников, каждый отвёл душу в стенаниях: потерял желание ссориться с ближними, обрёл смирение и любовь. Это наполняло мир смыслом. Ведь даже у ямы была высшая цель. Потому-то она легко сносила все укоры в свой адрес и только любовалась миром, не обращая внимания на зло.
Однажды на Крайней даже снимали сюжет для новостей, предметом которого как раз и была наша героиня. Жители улицы поочередно давали интервью на фоне ямы, говоря про неё различные гадости. А та, тем временем, улыбалась во всю свою широкую улыбку и радовалась, что о ней скоро узнает весь огромный мир.
Сюжет вышел. Вся улица неустанно обсуждала, а яма с жадностью хватала сыплющиеся ото всюду подробности репортажа, ведь своего телевизора у неё не было. Ей нравилось, что журналисты называли её огромной – это придавало какую-то особую значимость, некий статус. Казалось, что она теперь важнее старика Васильева, семьи Потаповых, да и всех остальных жителей Крайней.
