Дмитрий Николаевич Москалев
Куда светит Солнце. Поэмы и пьесы
Книга вторая. Пьесы
Пьеса первая. Поющая кишка
Поющая кишка
Комедия
Место действия – Германия. Таверна "Поющая кишка".
Действующие лица:
Роу – пьяница, зажиточный крестьянин, наметивший в купцы;
Франц – гуляющий бард, песенник;
Трактирщик – владелец трактира;
Дьяк – дьявол;
Полицейский;
Управитель;
Жид;
Слуга жида;
Цыгане;
Другие.
Действие первое
(Таверна "Поющая кишка". Роу, Франц и другие пьющие. Трактирщик. Дьявол в обличии толстого дьяка).
Франц:
– Всему основа – шутовство,
Оно ведёт себя охально, скрывая замысел шута,
Любовь живёт, покуда живо сватовство,
А широко оно, как зев у рта кита.
И красная, как у австралийского быка губа.
Бывает сложен так простак,
Что попадает от стыда в просак76.
От девы распрекрасной неосторожно мочится в штаны,
В волнениях натянутой страстей струны,
И живёхонько радеет за столом,
Чтоб получить большой кусок,
Орудует бесовским плутовством,
А для раздутых с остроты́77 кишок,
Забитый до́верху мешок
Припрятан в уголке,
Скрывающий в себе
Забавный рыхлый порошок78.
Роу трактирщику:
– Несите поскорей того визгливого ребёнка,
Каково закололи вы намедни – нежнейшего мясного поросёнка.
Изжарили его в краснеющих вы яблоках,
В соку из свежих утренних ручьёв, какие свин лакал.
Лишь оторвав от задницы кусок я подниму ещё бокал.
Франц трактирщику:
– Но, про́сите за дивное бедро,
За красоты изящество
Всего лишь два серебряных дуката,
И это, у бедного степей пирата!
Великое богатство наше – лишь ребячество,
Ни то, мы обратились бы в монашество.
Мы скоротаем ночку весело в угаре вин и эля,
В пределах винного борделя!
Трактирщик:
– Меня мамаша так учила,
"Когда сынок, ты разливаешь вина,
Из нашего скупого погребка,
Должна готова быть свинина,
К убою каждая скотина,
Она к столу, ох как легка"!
К тому же говорила,
И на лице её была такая мина.
(Трактирщик скорчил суровую морду).
Трактирщик:
– Всегда опасность высока,
Когда ты деньги вкладываешь
В проезжего лихого дурака!
Поэтому, пить – пейте,
Платите денежки, – ещё подлейте,
И лейте, лейте, лейте!
Хотите и покоя не давайте флейте,
Но я кормить задаром вас не стану,
Коль не хочу – в глупцах добра искать не стану!
Роу:
– Вот грязная холера,
Занять деньжонок у Бодлера?
Франц, как думаешь, к утру успеем?
Хотя лететь очертенеем,
Иль сыты будем мы попойкой?
Франц:
– Все мысли уж стремятся к койке,
Но на тоскливое журчание желудка,
Мне жизнь уж не мила, пока печётся утка.
Роу, ругаясь:
– Хороша б была к обеду проститутка!
Трактирщик:
– Мне бог велел держать рассудка
Не ощипанных гусей,
Живых и жирненьких прудовых карасей.
(Раздался стук в дверь).
Кто-то из других:
– Кого там чёрт принёс?
Уж время три,
Пойди ты посмотри!
Эй, трактирщик,
Отворяй все таверны двери!
Трактирщик ему:
– А ты, болван, смотри,
Чтоб никто из здешних обжорливых особ,
Не вынул и не сожрал моей свиньи!
(Трактирщик открывает дверь. Перед ним стоит щеголеватый, но промокший дьяк.
Дьяк проходит через удивленного трактирщика, отталкивая его своим грозным пузом, снимает плащ, кланяется).
Трактирщик:
– Ты чей?
Дьяк трактирщику и другим:
– Магистр кислых щей!
Эй, что вы скисли?
Налей-ка мне хозяин виски,
И выгони из грязной забегаловки скорее вшей.
О, чувствую, томиться для стола священного отца в жаровне свин.
Тащи его и горкой собери котлет, и нежную утробу,
Возьму её на пробу!
Не хочу уж больше ждать,
Я голоден
И весь промок,
Стои́т комок,
Под самый потолок
Уж в горле!
И губы от жажды пересохли.
Ну что уставились пройдохи, разинув рты?
Иль нету здесь какой осы?
А то имея аллергию,
Могу заполучить и аритмию.
Трактирщик:
– О, гость вы дорогой,
Устали вы разнузданной дорогой?
Тогда секретик сей таверны я открою,
На ночку кабачок
Я на замок закрою.
Когда устроиться серьёзный муж,
Решивший отдохнуть от сырости и луж,
За благородного постояльца
Его сочту,
А не за скитальца!
Дьяк:
– Тогда располагаюсь я,
Вас, друзья, я не чураюсь.
Роу Францу:
– Слушай, Франц, я за себя ведь не ручаюсь,
Подобных пакостных особ немного я дичаюсь.
Смотри, как пыжится он, щеголяя,
Хвостом и бедрами огромными виляя!
(Дьяк проходит за стол, садится рядом с Хоу и Францем).
Трактирщик дьяку:
– Вам, милый гость, вина, а может пива?
Совсем уж свежего разлива.
Дьяк, смеясь:
– Мне виски, дорогой мой Дионис.
Трактирщик щурясь:
– Позвольте, но бочонок скис.
Дьяк:
– Тогда налейте эля,
Побольше так, чтоб бочек не жалея!
Роу Дьяку:
– Пока не смею я ввязаться в драку,
И с уст своих пока не уронил я враку,
Спрошу у вас вельможа, иль вы пьян?
Иль вы большой гурман?
По мне, вот лучше эллинский дурман79.
Дьяк:
– Самообман.
Старайтесь пить, и веселиться,
Я вас стеснять своей душой широкой,
И утренней зевотой
Ни шибко уж посмею,
Вы изволите мне здесь напиться?
Без вашего соизволения я пить не смею.
Франц:
– А нам то что?
Какое дело?
Хлебай, пока хлебаешь смело!
Ты пей, дьячок,
Хоть коньячок,
Вот только яства здешние
Для важных королевских гончих,
Они, порой, влетевшие,
Всё заберут, и даже самогон из общих
Кладовых, с собой в дорогу дальнюю возьмут,
И нас, простых бродяг, до нитки, по правам закона, обдерут.
Трактирщик:
– Не слушай их, они ведь бредят,
Своим ишачьим языком они хлев белят,
Чураясь праведных утех,
Их требуху в картёжный тянет грех.
Дьяк другим:
– О, вы играете?
А может, разыграете
Со мной конок?
Пока я ем свой изжаренный
До косточки окорочок.
Роу Францу:
– Какой уж бойкий живодёр тебя так тянет за язык
Коровий, который он тебе пришил?
Ты охоту пить отбил,
Когда ты дьяка выпить пригласил.
В игру зовёт,
Свой раскрывая рот.
А вдруг, он карточный обманщик?
И мелочь наберёт стаканчик,
Трактирщика заставит наливать,
А нас, под дудочку плясать?
Франц:
– Да что ты, отрезвись!
В речах угомонись,
Ты выверни карманы?
Иль до того так пьяны,
Что вши уж кажутся тебе не вшами,
А золотыми и алмазными дарами?
Роу шепотом:
– О, друг,
Ты многого не знаешь,
Что вокруг
Тебя лежит,
Узнаешь – сам меня обманешь!
Но верю я тебе,
В кармане у меня,
Все деньги из семьи,
Какие собирались года три!
(Трактирщик несёт обед дьяку).
Дьяк:
– О, подано!
Уж тыщу80 лет
Как ждёт меня обед.
Удачно, удачно, удачно!
Роу Францу:
– Заладил, сейчас начнёт
И трескать смачно!
Дьяк трактирщику:
– Держи,
Вот золото!
Давай же всё неси,
Еда, освободит меня
От колик в животе и от спеси.
От адского, ей чорту, голода,
Я б ел и с поводом, и без повода!
Трактирщик:
– О, золото!
На зуб оно такое мягкое,
По весу тяжкое,
По звуку тонкое,
В кармане звонкое.
Мой, господин!
Не хватит вин,
То я к соседу устремлюсь,
Я не боюсь,
Лишь я боюсь на нос ваш лишнюю
Навесить грусть.
Другие:
– Вот это выдал,
За порося отдал он целого быка!
А кабы были у него рога,
То ещё в морду плюнул
И в рыло смерду дал!
Козёл!
Франц Роу:
– Смотри, блестит!
Так кто же там сидит?
Видать, придворный,
Иль засланный казачёк,
Наведал наш пьянчуг кружок.
Роу Францу:
– О, нет дружок,
По мне, как больше на шпиона,
Это всё короля страстны́е происки закона.
(Дьяк, съев утку одним присестом, выпил одиннадцать бутылок вина, запил бочонком пива, громко вздохнул).
Дьяк:
– Ну что вы,
Какой же я шпион?
Покуда крепок трон,
Нам такие гадости малы,
Как юности камзол.
Обычный дьяк,
Священный муж.
Роу на ухо Францу:
– Любитель жирных туш,
Из коих, больно, весом сам он дюж!
Дьяк:
– Меня послал приказ,
Неведомый исполнить мне наказ.
Свести письмо к милорду,
Знатному, богатому,
К тому же, лорду.
Но я застрял дорогой,
Копыта увязали,
Меня дрязгой связали,
А кони неистово так ржали,
Что глаза мои устали,
Сквозь водную стезю едва ли увидали,
В окошке свет,
Горит, не тухнет.
Мне будет там привет?
А гром, над головой, как ухнет!
И я уж здесь,
Ваш весь –
Поклон отвесь,
И все подобные дела,
Но хорошо хоть задница цела.
Роу Францу:
– Ох и лиса, плетёт!
Ноги он унёс едва,
Видать, большая у него меж ног елда81!
Раз так бубенчики звенят под громом, да?
Франц:
– Наверно – да!
Дьяк:
– Магистр я кислых щей,
Невежества гоню я вшей!
И за обедом сытным,
Учёным объявлю себя я деловитым.
Голо, голо, а луковка во щи,
А где они меня – там и ищи!
Трактирщик:
– Ещё подать, великая особа?
У нас запасов не особо,
Так чем радуем, тем вас жалуем.
Дьяк:
– О, мы его и так побалуем!
Бой огромный бурдючина,
Любит сортов разных вина.
Франц Роу:
– Каково сало, такова и свинья!
Всё жрёт, а голоден то я!
Дьяк:
– Меня недавно наградили,
К начальнику водили!
И подарили
Тридцать серебра!
Но жизнь, как знаете, едва ль ко мне добра,
Тогда же я потребовал не серебра,
А большего добра!
Другие:
– Когда свинью награждают,
Она становится благородной,
По простоте своей природной,
Обуздывает гордость и жирок
Нагуливает, в грязи ей всё равно милей мирок.
Францу Роу:
– Думается мне, он душу дьяволу продал!
Роу:
– Иль из пуза сало распродал!
О, я б ему как бы морду дал,
Если б он был больше пьян!
Какой он грубиян!
Франц:
– А может он какой смутьян?
Лжедмитрий, или Годунов,
Освободился от оков
И будь таков!
(Дьяк продолжает).
Дьяк:
– Всего-то получил я три злочёных пятака!
Обставили меня-то дурака!
(Трактирщик суетиться, спотыкается и всё падает из рук).
Трактирщик:
– Каналья82!
Ярмарочный горелый блин!
Уронил!
Всё то, что для дьячка сварил!
Тогда я принесу соленья,
Какое ни какое, будет утешенье!
Дьяк:
– О, не в деньгах упоенье!
А упоение в вине и эле,
Ну, разве вы не ели?
Что ничего не держится в руках,
А чтоб держалось всё в руках,
Должно держаться и в умах!
(Трактирщик катит бочки с солениями, вяленной рыбой).
Трактирщик в сторону:
– Опустошил я закрома,
Такая удача золоченная пришла!
Что отнимать у бедных нищебродов мне пора,
И хле́ба не давать, его осталось только пять
Буханок, а мне с него ещё бы надобно содрать!
Дьяк немного опьянев:
– Трактирщик, добрый человек,
Держи ещё злотой,
И помни обо мне весь свой век.
Обедни проводи, ходи молись,
Неделями не ешь постись,
Великодушия моего ты сторонись,
Ведь я тянусь
Лишь к бочке мёда,
Хотя, не знатная бояр особа!
Трактирщик:
– Благодарю!
Я вам налью,
Вы только пейте,
Ходите в туалет,
И не хмелейте,
Для вас кровать освобожу
Я Роу,
Хотя, он не отдаст её без боя…
Дьяк:
– Да что же вы?
Готов поспать и на полу,
Мне чистый пол всегда был по нутру.
Хотя, я на часок вздремнул бы в обставленной,
Уставленной комнатушке
Благочестивой таверны,
И даже обошёлся бы без местной потаскушки!
Чьи постояльцы так благи, ничуть не скверны!
За это всё, отдам ещё я денег,
Но только попрошу о сдаче,
Так будет, не иначе,
Когда вы выставите счёт,
То я уж буду у ворот.
Трактирщик:
– Найду я сдачу,
Рассчитываю на удачу!
Я сбегаю на дачу
К жиду,
И у него я в долг возьму!
Пока обмен такой возможен,
К проворству ум мой был всегда приложен.
Дьяк:
– И мысли наши схожи,
Но скоро я начну кривить вам рожи,
Хорошие подсыпали в бочонки дрожжи!
(Трактирщик одевает свой протёртый плащ, и убегает к жиду).
Действие второе
Житт в тапочках и халате. Слуга Житта. Трактирщик.
(Житта разбудил громкий стук в дверь. Тот испуганно вскакивает, и прячет ассигнации под пол, куда втискивает и золотое, затем краденные (не им) украшения).
Житт:
– Жил бы в лесу,
Молился б колесу!
Теперь, как хвост у русака,
Пугаюсь каждого я пустяка.
Грозит мне заключеньем,
Каждое ночное посещенье.
Скорей слуга!
Проведай,
Кого принесло в столько поздний час,
Когда давно ночник погас.
Перед законом я робею,
Его открыто нарушать не смею.
Хотя контрабандиста шантажировать умею,
От этого доход хороший я имею.
(Житт зажигает свечи и идёт ко входу).
Слуга:
– Каково чёрта надо?
Кто, додумался среди глубокой ночи,
Покой господина
Высокопочтенного потревожить?
(Трактирщик от холода мнётся за дверью).
Трактирщик:
– Это я!
Трактирщик "Поющая кишка"!
(Слуга не расслышав, Житту).
Слуга хозяину:
– Говорят,
Пришли
Выпустить кишки!
Тебе и мне.
Житт:
– О Моисей пророк!
Пришёл мой срок,
Судьбоносный злобный рок!
А что ещё говорят?
Спроси!
Слуга трактирщику:
– Зачем пришли?
Трактирщик:
– Занять,
Дьяка ненасытного унять,
Обжорливый попался,
К тому же и богач,
Транжира и силач
Трепаться языком, и пузо
Набивать с трудом.
Мне надобно разменять
По срочному делу
Золотую данную под заверение монету.
Слуга хозяину:
– Говорит, их человек там двадцать пять,
Пришли тебя унять,
И разорвать твою ненасытную брюшину,
Чтоб ты скотина,
Отдал им все свои монеты,
И без стеснения расстался с языком,
Могу ещё взглянуть мельком.
(Житт пятится назад и с громом падает, опрокидывая столик с вазой, ваза разбивается).
Житт:
– А-а-а, погиб!
Скорее ноги уносить!
В окно, мой доблестный слуга!
Хоть я и стар, моя тверда нога!
Мы выберемся полем,
Там у меня в амбаре,
Заначка припрятана.
Её немного,
Но хватит нам на долгую дорогу
Ко брату моему Исааку,
Большому знатному жиду,
О, посмотри, они уже в саду!
(Житт выпрыгивает из окна и ломает ногу, кричит. Крик привлекает трактирщика).
Слуга:
– Опрометчивый вы однако,
Ведь осторожней надо,
Всегда была обвязана верёвка
У меня, чтоб на гулянке с соседкой
По ночам
Не пропадала даром старая сноровка.
Хотя, как Ромео, по окнам лазить мне не ловко!
(Слуга спускается по верёвке и пытается поднять Житта, тот орёт от боли).
Житт:
– Меня наказала моя же алчность,
Послав на тоненькие ноги хрупкую случайность.
Теперь нам не уйти,
А ты беги!
Удирай быстрей!
Спеши скорей брату сообщить,
Чтоб успел он вёсла просушить!
(Слуга бросает хозяина и убегает со всех ног. Из-за угла появляется трактирщик).
– Кто там кричит?
Кого убили в подворотне?
Грожу убийце кулаком!
Чтоб не размахивал своим клинком
Почём зря у дома почтенного
Ростовщика!
Житт:
– Помогите мне!
За мной пришёл губитель,
Чтоб выпустить мне все внутренности
Погулять,
Видать,
Не скоротать
Мне эту ночку, она останется в вечной вечности.
(Трактирщик подходит ближе).
Трактирщик:
– Так это вы, достопочтенный господин,
Но как же вы один?
Упали?
Вижу и ногу невзначай сломали.
Иль приснился вам кошмар,
Или лунатик вы?
Давайте руку, упали с высоты?
Тогда скорее в дом,
Со запасным ключом!
Житт:
– Благодарю, но в дом нельзя!
Там ждут меня незваные гости,
Пришли переломать мне кости.
Трактирщик:
– Так все уж спят давно,
Ещё и петушки не проснулись,
И сторожа со смены не вернулись,
Это я пришёл,
К вам за просьбой.
Услышал крик, и на помощь подошёл.
Житт:
– Ах, ты проклятый вшивый нищий,
Не надо было говорить потише!
А громче говорить,
Мой глупый слуга сумел всё перевернуть,
Меня своею глупостью так просто обмануть!
Если б не нога,
Отвесил бы тебе такого тумака!
И спустил бы на тебя всех своих собак,
Они бы гнали тебя в твой засаленный кабак!
(Житт немного успокоившись, направил трактирщика к уличной вазе, где припрятанный в тайнике хранился запасной ключ.
Дом. Кабинет Житта).
Житт:
– За ногу сломанную, сдеру с тебя вдвойне,
Но как бы мне не увязнуть с тобою в вексельной войне.
С векселем работать будем,
Такие обязательства дадим,
Какие ты исполнишь мне за оказанную услугу,
Чтоб заменить сбежавшего слугу!
Что за просьба,
Говори,
Что так глазами крутишь, не тяни!
(Трактирщик поникнув, к Житту).
Трактирщик:
– Дьяк забрёл в мою берлогу,
И положив ногу на ногу,
Устроился так основательно,
Что безосновательно
Его бы я давно уж выкинул,
Но он меня озолотил,
От него я получил
Вот этот золотой.
Он человек не такой уж и простой,
И видимо, какой-нибудь переодетый герцог,
Утробою своею он необъятен и пузом мерзок.
Когда ввалился, не был дерзок,
И попросил мне разменять на серебро его добро,
Хочу я поступить хитро́,
Обслуживать его,
И выманить деньжат побольше,
Хотя бы к следующей, не позднее, ночи.
Житт:
– Прошу и я свою долю,
Монета и правда настоящая,
И далеко не пиджачная,
Такая дорогая не должна храниться в кабаке,
Опасность быть обворованным возрастает,
Как течка по весне
У дворовых собак.
Покуда не вышло так,
Давай мне половину золотого
Как плату за оказание сих банковских услуг,
Ты станешь скрашивать дьячка досуг,
И с этого иметь, почти задаром! –
По мне, как быть честнейшим вором.
Половину по векселю
Ты мне, быть должен,
Отдать, тебя я своей же авторитетной росписью повеселю.
И печать, и знак на векселе приложен.
Но будь доро́гой осторожен,
Вот монеты серебром,
Займись своим же ремеслом.
(Трактирщик охает, вскакивает).
Трактирщик:
– А если не отдам?
То вечно буду предан вам?
Скупому хитрому жиду,
Да в заточении его, я ведь умру!
Житт:
– Извольте,
Здесь не камера инквизиции,
И не тюрьма в полиции,
В своей комнате когда-то
Померла лишь моя жена,
Когда ей было двадцать два.
Из слуг никто не погибал,
Хотя один уже удрал!
Другие требования я не приму,
И примите к сведению,
Я один банкир на всю округу,
Вы можете конечно обратиться к другу,
Но такие деньги для размена могут дорого вам обойтись,
Ведь процентик может и возрасти.
Трактирщик:
– О, будь проклят этот дьяк!
Любитель трескать дорогой коньяк,
Великий он обжора, хряк!
Житт:
– Ну, тогда извольте удалиться,
И разрешите мне откланяться,
Хочу сегодня я напиться,
Врача хоть вызвать утром,
И вознаградить его как можно скупо,
От боли затупились справедливости
Великие банкротства чувства.
Трактирщик:
– Я согласен!
Не потеряю я
Себя, если пущусь в такую
Авантюру,
В противном случае,
Споют мне на могиле увертюру83.
Давай вексель,
Жидоватый ты хитрец!
Ни в слуги, а приготовлю
Для виска́ свинец!
Житт:
– Вот и молодец!
Плохое начало,
Но хороший конец!
Вексель твой,
И не ной,
Когда-то придётся возвращать
Долги,
В какие ты себя сам посадил.
Жидок
Не жи́док
На ногах,
Да крут на делах.
Запомни!
На будущие века!
Трактирщик:
– Прощай,
Хам!
Житт в сторону:
– О, нет!
До встречи!
Теперь ты мой навеки!
Тебя рабство жидиное излечит,
От воли в речи,
Ты отпрыск человечий,
Вонючий хвост овечий!
Теперь ты мой, и никуда не денешься под вечер!
(Житт снимает маску жида, под которой скрывается свиной пятак черта).
Чёрт:
– Житт,
Давно зарыт.
Он так боялся,
С жизнь распрощаться,
Что обманул контрабандистов,
Его за это и подрал насмерть антихрист!
(Чёрт смеётся и одевает маску обратно).
Действие третье
Роу, Франц, дьяк, трактирщик.
(Продолжение пьянки).
Роу Францу:
– Что там буркнул этот самозванец?
Ах, набожный обжора, оборванец!
И что сказал седой паршивец?
У стойки жадный и скупой ленивец?
Франц:
– Он сказал, что ваша кровать -
Не ваша,
Ну, так велю понять,
Была жена ваша – и вдруг уже не ваша!
Была,
Да сплыла!
Роу:
– Вот это каша
Заварилась!
И всё это случилось,
Когда бочонка гостя возымели
В нашей винной мы купели.
Франц:
– Ну что же, свою давно мы песню просвистели,
Гляди и петухи зарю пропели,
Пойдём мы ночевать в хлева,
На вольные и чистые хлеба.
Роу:
– К навозной куще нас сошлют,
Нам в морду уж который раз плюют!
Франц:
– Могло же быть и хуже,
Могли бы оказаться мордой в луже!
Роу:
– Пусть только он напьётся, дьячонок милый,
Я выпущу из под стола дубового
Семиметрового
Нильского крокодила!
Чтоб его настигла дикая горилла!
Франц:
– Жена твоя тебя б убила,
Завидев, что надираешься ты со мной,
И было бы паршиво
Как мне, так и тебе.
Роу:
– Не ври!
Ещё я не налакался,
В кармане ни гроша!
В застенках ни шиша!
Но широка моя душа,
Я буду бить по третьему
Свиному подбородку не спеша!
Дьяк:
– Эй вы, друзья,
Застолья вы князья,
Уж я почти доел, но не допил,
Хотелось бы у вас просить,
Готовы ли удачу подоить?
Иль оседлать единорога,
И выпить из его кривого рога
За здравие собравшейся общины,
Пока не кончились на том прилавке вина.
– Роу в сторону:
Скотина!
Роу громко Дьяку:
– У нас всего лишь два гроша,
У вас же денег тьма-гора,
Дьяк:
– Да я потратиться готов,
Готов вам дать немного в долг!
Когда хозяин забегаловки вернётся,
Он скоро от жида с хорошей вестью припрётся.
Роу:
– Холера!
Хоть разрази его понос!
Старик прохвост
Рисковое затеял дело!
Франц Рою:
– Господин, похоже, толстеет с вин,
И важен, как откормленный павлин.
А мы со дня всё пьём и хорошо сидим,
Но оказался под угрозой наш невинный пир,
Он приготовился ко сну,
И эль горючий бултыхается на дну,
Вот сам попробуй потряси,
Может всё-таки сыграем с ним "очко" или "балду"?
Роу:
– Мою́ ты алчность не мути,
Хоть я и денег не любитель,
Всегда презренье к ним питал,
Пока, на дно бутыли,
Осадок не упал.
Франц:
– Выходит – я спаситель,
Ведь нет коварней скуки,
Которая толкает нас с тобой на муки,
Растворенные в похмелье и безделье дней.
Роу раздражённо дьяку:
– Говорите, вы отец науки?
Дьяк:
– Я муж учёный…
Роу в сторону:
– Тот ещё калач толчённый…
Дьяк:
– В чревоугодии весь заключён мой дар,
Уроков по нему я вряд ли дам,
Пока я плотью пьян,
То это срам!
На трезвую башку
Служитель бюрократу я отличный,
А в отношениях со женским полом,
Совсем уж не приличный -
Им нужно всё болтать, когда я ем,
А я обычно глух и нем.
Нельзя и руки обмазать жиром об себя,
Трактирщик, а есть варёная-то колбаса?
Эй, трактирщик?
Другие:
– Трактирщик вышел,
И очень уж спешил.
Дьяк:
– А! Ну да!
Дурная голова!
Память превращается в дуршлаг,
А внимание – в дырявый шланг.
Роу на ухо Францу:
– Ты только посмотри,
Кадушка к бочке,
Получится отличный погребок
Свиного шпика!
Сколоченный из составных рядов,
Составленных в распор досок.
Да ухвати меня, зараза, за сосок,
Боюсь предположить размер богини
Той, которая поддаться
Так легко готова этому дьячине.
Дьяк:
– Жалеть приходится о том,
Что дамы нет, по мне в тоске
Скучает Купидон.
Сейчас трактирщик любезничает с тем жидом,
Обходительно склонять приня́лся,
Но главное, чтоб при моих деньгах остался.
Толкуют и о том, о сём.
Что словно дама на свиданье,
Как гимназист корпит над выданным заданьем -
Всё пыжится
И тужится,
Как недоросль или школяр,
Своим пером намажет кляксу там,
Что сам бы чорт ему не дал
Ни в рост, ни под залог,
Тем более копейки серебром,
Чтоб после пропить всё за праздничным столом,
Ну что же, дело за жидом.
Роу Францу:
– Послушай, дьяк воркует,
Уж вяжется язык, а он толкует
Такую несуразицу.
Ты погоди, физиономия его лоснящаяся,
К утру красиво в цвет окрасится.
Дьяк:
– Харчевник задержался,
А я не удержался,
От бутылки водки,
Спиртованной возгонной московки,
И для закуски не откажусь, и от сырой морковки.
(Дьяк доедает последние крохи, допивает вина, выпивает водку залпом и идёт к стойке).
Дьяк:
– О, готов трактирщиком себе я быть,
Я в совершенстве научусь не лить
Сладчайших капель
На каменный или дубовый кафель.
И поутру себе по мере открывать,
Бутылок двадцать пять,
Немецкого благоуханного вина, иль рома,
Хотя дыхание потом от рома и сурово.
И подливать вина́
Бесплатно в ваши кружки,
В писании священном
Глаголили тогда о наполнении
Души эфиром богосмелым,
В сердца друзей на выпивку умелых,
А если рядом были бы подружки,
То не хватило и огромной чашки,
В особенности для толстушки хохотушки.
Пилат,
Когда избавился от римских лат,
Пророка он тогда не вытянул из грязных лап,
Ручонки умывал,
Тайком и бражку попивал.
(Дьяк незаметно льёт вино на пол и поёт).
Дьяк:
– О вихрь!
Явись,
В смятении людском
Повеселись!
(Дьяк пьёт из горла и в таверну вихрем заносится табор цыган – переодетых бесов. Цыгане безудержно играют и поют, пляшут, хватают Роя и Франца и других из-за столов).
Цыгане:
–Цепляйся бес
За нос,
Чтоб господин подал червонец,
Не кормлен в стойле воронец,
Детишки стонут,
И бубнами звенят, чтоб утолить свой голод.
Цыганка:
– Очи юные,
Ночи скудные,
На любовь мою!
На тебя подлец,
Больше не смотрю!
Я в огне горю,
Страсти бешеной,
И грехи таю,
Смеси взвешенной!
(Цыгане уносятся и уносят других прочь, оставляя ошарашенного Роу и Франца).
Роу:
– Денежки пропали,
Цыгане нам задали!
Что не заметили, как обокрали.
Франц:
– Удрали?
А я от танца отрезвел,
И, слава богу, как всегда, остался невредим и цел.
Дьяк:
– И благодарите чорта,
Его такая уж черта,
Без денег оставляет он любого дурака.
О! Меня то и забыли обокрасть,
Приняв меня за хозяина харчевни,
Но думаю, дела не так плачевны.
Пока мошной своей трясу,
И сам готов пойти к суду,
Если дать вам в долг попытки тщетны.
Вам в долг даю,
Берите!
(Роу бросается с кулаками на дьяка)
Роу:
А что в замен, проклятый дьяк?
Франц:
– Не нужно, сэр, давай без драк!
Дьяк:
– Великодушие моё не знает никаких границ,
Как иней лёгонько смахнуть её с ресниц,
Готов швырнуть вам сдачу,
Которую несёт трактирщик с дачи.
Поэтому, я попрошу то,
Что захочу.
Но много ли хочу?
Чтоб взяли вы монету,
И сели бы за стол,
А не в карету!
И подвернули выше свой подол,
Играть ни в глупый тут престол,
А в "очко"
Хочу я, так суждено!
Роу:
– Нашёл же дурачков!
Франц Роу:
– Роу,
Не отправляй жирдяя на убой
Послушай, и постой!
То ли мираж,
То ли обман,
Но помнится, цыган!
Один из них копытами блистал,
И рога́ под шляпой прятал,
А хвост в штаны запрятал.
Роу:
– Запрятал ты в штаны свой хвост,
Который так поджал!
Ты руку чуть ему не жал,
Объевшему тебя черту и псу,
Как саранча он всё вокруг пожрал.
Запасы хлебные отдал
Желудочному соку.
Пузо его необъятное не обойдёшь,
Ни спереди ни с боку!
Разрази его гром,
Пусть треснет он нутром!
(Дьяк кряхтит за стойкой. В таверну вваливается озябший и промокший до нитки трактирщик, рыдает и мечется).
Трактирщик:
– Черти мохнатые меня околдовали,
Мне нагло пить свои же помои давали.
Пропал!
О, как же я попал!
Свою берлогу я на поганое пойло променял…
Роу трактирщику:
– Вот это поворот!
Что тебя постигло?
У нас наоборот,
Беспощадная утихла
Буря!
Теперь и я воркую,
О денежках своих нажитых по́том
И спирто́м тоскую.
Трактирщик:
– Лавина бесовщины на дворе
Настигла!
Кружили, пели песни,
Угнали сани,
Обчистили и сени.
Оставили без чести!
Роу шепотом:
– Вот кудесни!
Трактирщик:
– Увидел я под рясами хвосты,
Да и удрал за три версты!
Кобылы нет,
Гол я и раздет!
Дьяк:
– О, пострадал от яростных гуляк,
Подсунули ему тухляк.
Но столик твой не тронули,
И ни гроша не вынули.
Они завсегдатаев вывели,
Из них звенящих вшей повывели.
Франц:
– Карманы эти гуляки,
Начисто повывернули!
(Трактирщик вытирает горячий лоб, бросается за прилавок, находит там золотую монету и другие гроши, которые небрежно отшвыривает к стене).
Дьяк:
– Светает,
А со мной никто и не играет.
Ты подсоби,
Друзей уговори,
Отдай им золото, вместо меня,
Ты сдачу не отдал, на пляску променял.
И досыта меня не накормил,
Хотя я денежки дарил и был
Сердечно слишком мил.
Я не дарил
Тебе их навсегда,
А коли нет, то жди небесного суда,
Сам растолкуй,
Ведь есть копыта,
То должен быть и куй84.
Трактирщик Роу:
– Берите же!
Мы опустошены,
И не найдётся нам такой страны,
Где мы избавимся от нищенства
Богатой пустоты
Карманов,
И голодных тараканов
Городских трущоб,
Если кто из нас хотя бы грош наскрёб!
Я задолжал жиду!
Да половину золотого,
А если не отдам – умру!
Поклялся я кровавою расправой
Расплатиться,
Чтоб жид угомонился,
И на условия такие согласился.
Намедни, отдаюсь в его раба,
И нет мне от кнута спасения,
Как от скупого старого жида!
Франц:
– О, боги! Я уйду!
Не по нутру
Мне, себя я берегу и стерегу,
От гибели азарта,
А сколько б было денег,
Сколько песен у греческого барда,
Хоть слитками заваленная арба,
Не сел бы я за стол,
Но я так и расстроен,
И так зол!
Давай играть,
Раз погибать, то погибать!
Роу:
– Из меня весь вышел хмель
И дурь печных емель85
И шлак!
Какой я был дурак!
Но нету щуки,
А есть желания избавиться
От этой вот гадюки!
Дьяк:
– О, я зла вам не желаю,
На вас ни чуть не лаю
И не серчаю.
Роу:
– Играю, играю!
Уж если душу продавать,
Самому дьяволу, или Мамоне!
Не грех перед смертью вдоволь погулять!
Дьяк:
– Добро же вам,
До этого не скоро уж дойдёт,
Печаль пройдёт.
Дьяк в сторону:
– Норов у меня, действительно как у дьячка,
Явился я сюда насытить червячка,
И уморить свою поющую кишку!
(Тишина).
Дьяк:
– О, дьявол?! Я же шучу!
Без юмора вам не прожить
И дня,
Друзья!
Бросайте вы по глупостям тужить.
Давай, трактиришка, тащи,
Наваристые щи!
И карты подполом скорее поищи.
(Трактирщик приносит кастрюлю вчерашних остывших щей, сваренных для собственной надобности; карты, не полной колоды, без туза пики. Вновь спотыкается об тот же косяк и выливает все щи на Роу.
Дьяк:
– Вот оказия!
Поел с лихвой!
И правду говорят,
Что вешать лапшу на уши -
Искусство плясунов с кастрюлей,
Не надобно таким и трюфелей!
Чтоб угостить своих друзей,
Макаронами из одомашненной лапши!
Роу:
–С меня –
С гуся вода.
(Дьяк подсаживается к компании. Трактирщик пытается убрать щи с Роу, тот отмахивается. Трактирщик кладёт колоду и золотую монету на стол).
Трактирщик:
– Оступился я едва!
Тут не все,
Но искать колоду не время мне.
Пойду столы поставлю на ноги,
Помёт бродяжий подмету,
И поищу свою метлу.
Роу трактирщику:
– Играй, плешивый чёрт!
Ни то убью!
Тебя сейчас твоим же костылём забью!
Трактирщик:
– Делю, делю!
Всё на бумажку запишу!
(Все сидят за столом. Трактирщик стоит один).
Франц:
– У тебя что, столбняк?
Трактирщик:
– Нет, гем…тьфу! Да мне никак!
Не помешает мне игра стоять,
Могу и простоять, часов и пять!
Франц:
– А ну, раздай-ка,
Кон задай-ка,
И загадай-ка,
Чтоб не летела в проигравшего
Словесная нагайка!
(Трактирщик раздаёт).
Роу в мыслях:
– О, ни одного нет козыря,
Ни дамы, и ни козыля86!
Роу:
– Ходи!
Не тяни!
(Роу, Франц и трактирщик проигрывают).
Трактирщик:
– Ну что же изнасилуем удачу!
(Франц плачет).
Франц:
– О, я плачу?!
Нет! Нет! Не плачу, я не плачу!
За хвост ухвачу эту вашу удачу,
(И за подол Фортуну)
Коли хвост останется в руке,
Я малость у неё сторгую!
(Играют. Выигрывает дьяк).
Роу:
– Шулер! Мошенник!
Дьяк:
– Я честный труженик,
Не надо суетиться,
Скупая суета -
Есть ерунда!
Играйте, пока деньги есть,
У вас их пока не счесть!
Трактирщик:
– Злые боги!
Сбили меня с дороги!
Оставив старику лишь честь!
(Играют, проигрывают).
Франц:
– Невероятно, но я пустой,
Вся жизнь долой
Умчалась карточной игрой!
Роу:
– На всё! Ва-банк!
Спускаю банк!
Дьяк:
– На всё согласен я,
Чтоб счастье попытать же ваше,
И если уж унизили себя,
Тогда же выиграйте и мир для нас
Покажется намного краше.
Франц:
– Ва-банк!
Трактирщик:
– Меня отправят либо в яму
Коунтергетскую87, либо в тюрьму!
И я, и я, готовый испытать судьбу,
Раз уж терять,
То всё! Меня уж больше не унять,
Прости меня покойная жена,
За то, что я могу таверну потерять,
Как два гроша!
(Играют. Выигрывает дьяк, на стол из рукава дьяка падает туз пики).
Роу:
– Мошенник!
Откуда карта?
Ежели ни из рукава!
Вот откуда тянется ботва!
Франц:
– Раскусил!
Цыгане-то его рук дело!
А правда то назрела!
И золото награблено,
В фальшивые монеты сплавлено!
(Трактирщик прикусывает язык. Роу выхватывает из-за пояса нож. Бросается на дьяка).
Роу:
– Убью!
Свинью!
На части разорву,
Смердящего лгуна!
(Роу останавливает вмешавшийся трактирщик).
Трактирщик:
– Не надо!
Разве горя мало?!
(Роу, взбесившись, кидается к трактирщику).
Роу:
– Иуда!
Каната для тебя не жаль!
Паскуда!
Трактирщик:
– Оставь, прошу оставь!
(Роу ранит ножом трактирщика).
Трактирщик:
– Убит, убит! Святые небеса!
Свершились происки глупца,
