Дмитрий Чудаков
Говорящий свёрток – история продолжается
Глава 15. Тянут-потянут
Что ж, задачи были определены, теперь предстояло, ни много ни мало, перегнать многоплот на другой конец Мифландии – то есть приблизительно туда, где по приблизительным воспоминаниям Ха-Ха, приблизительно двести лет назад располагался один из двух выходов из волшебной страны. Приблизительно.
История эта была не из простых. И то сказать, ведь многоплот представлял собой целый огромный плавучий город, со всеми его обитателями, строениями, лужайками единорогов, огородами, детскими площадками, батутами, и всем прочим. Было очевидно, что усилиями Освальда и русалок оттранспортировать плавучий остров на другой конец подземной страны в разумные сроки не получится.
Саймон предложил поставить паруса, и устроить ветер. Так когда-то, во время войны с василисками, волшебник помог Питеру, Саймону и Пенелопе поскорее добраться до Оборотневого острова, чтобы набрать руты – растения, внушавшей храбрость горностаям и наделявшим их магической силой против василисков.
Предложение было встречено с энтузиазмом. Георгио просчитал оптимальные размеры и форму парусов. Паукам было дано задание ткать канаты, парусину и ванты по заданным размерам, лунным Тельцам – производить лунное желе, из которого волшебник, следуя чертежам Георгио, выдумывал мачты и прочие элементы для крепления парусов. Грифоны монтировали мачты, крепили их специальными упорами, а горностаи, ловко карабкаясь по снастям, натягивали паруса.
Питер меж тем задумчиво смотрел на маленьких горностайчиков, которые непрерывно и со страшной скоростью перемещались по всему плавучему городу, прыгая со здания на здание, кувыркаясь на батутах, а теперь ещё и карабкаясь тут и там по вантам возводимого мачтового оснащения, страшно мешая взрослым.
– Их бы энергию, да в мирных целях, – обратился он к Ха-Ха.
– Хм, – задумался волшебник. – Я помню, ещё совсем недавно, буквально лет сто назад, появились эти смешные новомодные кораблики, приводимые в движение большими водяными колесами. Я даже читал в одной уважаемой книге, что во время парусной регаты использовали подобные водные колеса, приводимые в движение стаей белок – они ведь обожают бегать в колесе. Сдается мне, наш маленькие горностайчики тоже будут не прочь немного поработать двигателями внутреннего вращения!
Сказано – сделано. Не без помощи вездесущего Георгио, были грамотно начерчены, а затем искусно выдуманы волшебником и сооружены умелыми Грифонами четыре большущих колеса, которые затем попарно установили на юго-восточном и северо-западном бортах плавучего города. Конечно, для такой огромной конструкции, горностайчиковые колёса смотрелись каплей в море. Однако теперь и они могли внести посильную лепту. Как только было установлено первое колесо, горностайчики немедленно полезли в него, толкаясь и перекусываясь. Но, бывалый паук Чпырь Спайдершмидт грозно прикрикнул на них, и до поры до времени замотал вход в каждое колесо толстой паутиной.
– Работаем по колёсам строго по команде! – обозначил он, – Это вам не шутки, ребята, для вас нашлась взрослая работа! Поберегите силы! … И колёса… – добавил он вполголоса.
– Горностайчики немедленно приняли важный вид, и даже перестали на время носиться по всему кораблю.
– Полегче на моём многоплоту! – заявил детворе горностайчик Кусь. Остальные горностайчики завистливо промолчали. Им нечего было возразить – ведь все знали, что именно Кусь придумал название плавучему городу.
Одним словом, работа кипела. Обитатели Мифландии были преисполнены энтузиазма – наконец то возник четкий план действий, каждому нашлась полезная задача, и решение проблемы подземного наводнения, казалось, было уже не за горами.
Георгио, однако, продолжал, сидя за большим столом в кабинете волшебника, чертить и рассчитывать, рассчитывать и чертить. Питер и Саймон ужасно завидовали его инженерным умениям. Стараясь не слишком мешать, они внимательно наблюдали за его работой, пытаясь вникнуть в расчеты. Ха-Ха тоже наблюдал с вниманием. Закончив работу, Георгио наконец отложил карандаш, и недовольно покачал головой.
– Нет, не получается, не хватит. – заключил он.
– Чего не хватит? – в один голос переспросили Питер с Саймоном.
– Тяговой силы парусов. Мы будем идти ужасно медленно. Нужно придумать что-то ещё.
– А русалки? И Освальд? – Питер помнил, как когда-то Русалки играючи вызволили их надувную лодку из плена вечнорастущих водорослей.
– Русалки и Освальд учтены, – Георгио указал на замысловатую формулу в середине листа, – и колеса горностайчиков, тоже, вот. Всё равно, слишком слабая тяга.
Все задумались, и некоторое время сидели так в тишине, при свете грибов. Необходимо было найти какую-то мощную силу, способную переместить многоплот за край Поющего моря.
– Хм, – отозвалась наконец Пенелопа из глубокого кресла, стоявшего в углу комнаты.
– Что, “хм”? – переспросил Питер, – Что-то придумала? – с одной стороны, ему было, конечно, завидно, если эта конопатая златокудрая девчонка первой нашла решение. С другой – ведь здорово было бы, если нашла.
– Ну, это такое, странная, наверное, идея, – засомневалась Пенелопа.
– Ну, —возразил Ха-Ха, – я бы сказал, мы вообще находимся в довольно странной ситуации. Я бы сказал, странные идеи нам сейчас вполне могут подойти!
– Вряд ли, конечно, но я тут подумала, если нам нужно перетянуть многоплот далеко-далеко по морю, кто в подводном мире самый тягучий?
– Кто? – удивленно переспросили хором Саймон и Питер.
– Водоросли! Помните, как они нас опутали тогда в поющем море? Они сильные, это точно. Ха-Ха, может быть, вы могли бы… попросить… водоросли… перетащить многоплот?
– Хо-хо! – воскликнул Ха-Ха. Надо сказать, все собравшиеся были впечатлены. – Это, я вам скажу, идея так идея! Не знаю точно, но думаю, можно попробовать.
Ха-Ха и Попугай обратились за советом к Великим Книгам. Задумка оказалась не из лёгких. В самом деле, кто его знает, что у них в голове, у этих водорослей, и где у них вообще голова, и как с ними можно разговаривать. И о чём. Конечно, за задачку взялся не кто-нибудь, а один из самых великих волшебников всех времён, Хенгист Хайрам Джанкетбери, к тому же вооруженный Троянским травником. И все же, после нескольких часов утомительных поисков, Ха-Ха вынужден был признать, что ему не удается подобрать нужного заклинания. Ха-Ха начал даже сомневаться, что с водорослями вообще имеет смысл иметь дело.
– Давайте тогда спросим русалок, – предложила Пенелопа, – мы так мило пообщались в тот раз с Дездемоной.
– Это, тоже, конечно, великолепная идея, – с сомнением в голосе ответил Ха-Ха, – но, видишь ли, дорогая Пенелопа, дело в том, что Дездемона в последнее время стала очень неразговорчивой. Русалки совершенно не хотят идти на контакт.
– Почему? – удивилась Пенелопа.
– Возможно, вы их чем-то обидели? – предположила Дульчибелла.
– Тем более, – вмешался Попугай, – нужно с ними поговорить. Русалки, бывает, ведут себя несколько заносчиво, и прямо скажем, глупо, даже раздражающе глупо, нелепо, неадекватно, невразумительно, неприемлемо, не…
– Мой друг, – прервал Попугая волшебник, – вы видимо хотите сказать, что, несмотря на их скверный характер, без помощи русалок нам никак не обойтись.
– Совершенно верно, – недовольно проскрипел Попугай.
– Ума не приложу в чём дело, – пожал плечами Ха-Ха, – ещё совсем недавно, они так помогли нам с построением плавучего города.
– Давайте я поговорю с Дездемоной. – предложила Пенелопа, – Должна же быть какая то причина.
Однако, поговорить с Дездемоной оказалось не так-то просто. Русалки не появлялись вблизи плавучего города вот уже несколько дней. Сколько ни звал Попугай, море оставалось недвижимым. Пришлось попросить Освальда отправиться на поиски русалок. Только после его уговоров, Дездемона соблаговолила пообщаться, но только с Пенелопой Златовласой.
– Да, моя дорогая, – могучая Дездемона, вынырнув из морской пучины, тряхнула роскошной гривой белокурых волос, – мне доложили, что ты о чем-то очень хочешь со мной поговорить. Я вся внимание, – холодно произнесла она, не переставая смотреться в серебряное зеркальце.
– Как это замечательно что вы приплыли! Понимаете, я даже не знаю с чего начать…
– Твоё волнение вполне понятно. Все-таки не каждый день приходится общаться с русалками такого ранга.
– Безусловно, я очень польщена самой возможности говорить с вами.
– Ну хорошо, – голос Дездемоны зазвучал чуть мягче, – рассказывай, что стряслось. Ты же знаешь, если что, я – никому.
– Дело в том, – продолжила Пенелопа, – что нам всем очень нужна ваша помощь! – Дездемона только приподняла бровь, рассматривая свои безупречно отполированные ногти, – Нам совершенно необходимо каким-то образом переместить плавучий город на дальний берег Поющего моря. Там находится забытый выход из волшебной страны, и мы надеемся направить туда этот бесконечный дождь, и… чтобы наводнение наконец закончилось… Вот.
– Замечательно. И досточтимый Ха-Ха видимо хочет, чтобы мы, русалки, на своих плечах перетащили вашу громадину? Это совершенно смешно.
– Вы, конечно, правы, да, то есть нет, ну то есть он хотел действительно просить вашей помощи, но…
– Но при этом категорически отказывается признавать наши прошлые заслуги! – ледяным голосом перебила её Дездемона.
– Ну, нет, почему же, он не отказывается, просто…
– Просто это на наши хрупкие плечи, – Дездемона повела своими не такими уж хрупкими плечами, – легла весомая часть работы по построению плавучего города! Это в наши обязанности теперь почему-то входит кормить этих хамских оборотней и василисков, не заслуживающих видеть даже пены от наших величественных хвостов!
– Но… – попыталась вставить слово Пенелопа.
– И никакой, ни единой, даже устной, благодарности! – не замечая, продолжала мисс Дездемона Уильямсон Смит-Смит-Браун, старшая русалка, – А в это время, никчёмные пресмыкающиеся, не блистающие ни умом, ни родом, не показавшие никаких особых заслуг, получают высшие государственные награды!
– Но…
– Спрашивается, почему? Видимо, мы не так уж нужны Мифландии, и вашему досточтимому Ха-Ха. К тому же нам-то, русалкам, волноваться не о чем. Ведь с наступлением наводнения, поющее море стало вчетверо больше. Это теперь наши просторы – от края до края!
– Умоляю! – попросила Пенелопа, молитвенно сложив руки. Дездемона милостиво кивнула, позволяя Пенелопе продолжить. – Уверяю вас, Ха-ха, очень высоко вас ценит! И глубоко! —Дездемона с сомнением подняла бровь. – Без вашей помощи, все жители Мифландии могли погибнуть! И вы так благородны, так великодушны что находите время, в вашем королевском расписании, заниматься этими неблагодарными василисками! Но вы не правы относительно Хег… Хен… Хай… , в общем, насчёт нашего досточтимого волшебника! Я случайно услышала, на тайном совете, что Ха-Ха готовит для вас какую-то необычайную правительственную награду! – Пенелопа поняла, что пора импровизировать.
– В самом деле? – с удивлением переспросила Дездемона, – мне не докладывали.
– Видимо по той причине, что награда готовится на самом высоком уровне, абсолютно секретная информация! – шепотом объяснила Пенелопа.
– Что ж, милочка, – удовлетворённо кивнула Дездемона. – это, пожалуй, меняет дело. Если к нам с душой, то и мы с душой! Выкладывай, чем могут скромные русалки быть полезны его высочеству Хенгисту Хайраму Джанкетбери, – усмехнулась она.
– Спасибо, вы так великодушны! – воскликнула Пенелопа, прижимая руки у груди, – Тут такое дело… Но с вашей мудростью… мы предположили, что переместить плавучий город на тот конец Мифландии можно было бы с помощью водорослей – они ведь такие сильные. Но Ха-Ха никак не может придумать подходящее заклинание. Не могли бы вы с ними, как-то… Может быть… поговорить? – тихо закончила Пенелопа, немного зажмурившись.
– Поговорить? – ошарашенно переспросила королева русалок, – С водорослями? Хорошо ли ты себя чувствуешь, деточка? О чем с ними разговаривать? Прикрепил куда угодно, они и тянут.
– То есть, – не поняла Пенелопа.
– Ну, видишь ли, им совершенно все равно. К чем прикрепишь, то и тянут. У нас так вся подводная логистика построена, уж двести лет как, если не больше.
– Ло-гис-ти-ка?
– Перевозка значит. Стоит дотянуть один конец водоросли к чему-то, и за ним тут же прорастают новые, ещё и ещё, пока не потащат.
– А куда потащат? – изумлённо переспросила Пенелопа.
– Туда, где другой конец, естественно, я же говорю – им совершенно все равно! Тянуть правда далеко, но не переживай, поработаем над твоей проблемой. Чао, подруга! – и старшая русалка, взмахнув великолепным перламутровым хвостом, бесшумно исчезла в неподвижной воде.
На следующее утро, на рассвете, море у правого борта плавучего города забурлило. Из воды показался целый отряд русалок, каждая из которых тянула за собой пучок водорослей, разматываемых из огромной подводной бабины. Каждая русалка прикрепила к борту свой пучок лиловых и зеленых водорослей, и вскоре вся поверхность воды в этой части моря зашевелилась – это прорастали, один за одним, все новые и новые ростки. Каждый из них, достигая борта, тоже крепко прирастал к нему, и начинал тянуть на себя многоплот, натягиваясь, как канат. Однако, нужно признать, что на памяти русалок, никогда ещё водорослям не приходилось перемещать столь огромный груз на такие далёкие расстояния. Натягивались один за другим подводные канаты, но город, казалось, стоял недвижим.
Тогда Ха-Ха, хорошенько проработав с Попугаем и великими книгами заклинание, запустил ветер, средней силы, строго на северо-восток, туда, где за поющим морем должен был располагаться старый заброшенный выход из Мифландии. Наполнились ветром тугие паруса. Освальд и русалки, уперевшись с противоположного от водорослей борта, что было силы заработали хвостами. Огневки и дракончики, крепко уцепившись за деревянные конструкции многоплота, заработали маленькими крылышками. Кажется впервые за всю историю Мифландии, пригодились тут и крылья грифонов – чему они были страшно рады. Горностайчики, по команде Чпыря, наполнили водяные колеса и побежали что было сил, медленно, но верно заставляя колеса вращаться.
– Эээхх, взяли! – подбадривал разношерстную команду Попугай.
И вот, наконец, вся громада плавучего города с лёгким скрипом сдвинулась с места. Вдоль бортов заволновалась вода.
– Поехали! – прокричал радостно волшебник.
А к борту прирастали все новые и новые ростки водорослей. Некоторые из них начали прорастать дальше – на палубу плавучего города, но их тут же подгрызали горностаи. Вскоре, как будто догадавшись, что на палубе многоплота в них не нуждаются, водоросли сосредоточились на своей буксировочной задаче. Через некоторое время город набрал небольшой, но уверенный ход, отправившись в долгое путешествие. Огневки, дракончики и грифоны перестали бить крыльями, русалки уплыли кормить оборотней и василисков, а Освальд занялся любимым делом – изысканной стряпней. Только горонстайчики ещё целый час бежали и бежали в своих колёсах, позабыв о прочих развлечениях.
Вечерело. Ожил бесчисленными живыми огнями подводный мир, над светящимися деревьями которого медленно плыл многоплот. Ветер надувал паруса, наполняя плавучий город торжественным гулом.
А в кузнице грифонов кипела работа. Пенелопа пересказала волшебнику, Попугаю, и мальчикам разговор с Дездемоной.
– Никчемных пресмыкающихся, говорит, представляют к государственным наградам! Так и сказала.
– Вероятно, —поправил очки Георгио, – речь идёт о сбруе, то есть, пардон, об ожерелье, которое Грифоны изготовили для Табиты.
– Ма-а-а-мочки, – протянула Пенелопа, – и точно!!
По просьбе Ха-Ха, грифоны взялись изготовить для Дездемоны роскошное колье из белого золота и драгоценных камней. Грифоны проработали почти всю ночь.
На следующее утро, в торжественной обстановке, под звуки оркестра Ужаснаводящего жабьего полка имени Мисс Пенелопы, Великий волшебник Хенгист Хайрам Джанкетбери наградил благосклонно величественную Дездемону первой в истории Мифландии «высшей наградой королевства за доблесть, проявленную при спасении на водах» – фантастической красоты колье, в центре которого блистал главный рубин коллекции королей грифонов 2000-летней давности.
Добрососедские отношения суши и моря были таким образом полностью восстановлены.
– Благодарю вас, друзья мои. – произнесла Дездемона в рамках ответствующей речи, – Должна признаться, что, усилиями нашего дорогого волшебника, – русалка одобрительно кивнула в сторону Ха-Ха, – наше море за последнее время расцвело необычайными красками. Я с благосклонностью принимаю эту скромную награду. – указала она на ожерелье, – Уверена, что она превосходным образом украсит раковину моей почивальни.
– Раковину? – переспросила Пенелопа.
– Конечно, милочка. Разве тебе не известно, что подводные резиденции русалок располагаются в ложе огромных перламутровых раковин тысячелетней давности. Говорят – и у меня нет причин сомневаться в достоверности этого – что когда-то из этих раковин был выстроен подводный дворец самого Нептуна!
При этих словах, Георгио внимательно посмотрел на Дездемону, как будто что-то прикидывая, но благоразумно решил оставить свои соображения до более подходящего момента.
Глава 16. К цели
Итак, благодаря усилиям всех жителей волшебной страны, и, конечно, проницательности Пенелопы, успешно подобравшей ключик к сердцу русалок, плавучий город, постепенно набирая скорость, направился, как и было задумано, в дальнее путешествие – на другой конец Поющего моря. Всё новые и новые ростки водорослей прикреплялись к борту, ускоряя ход огромного судна. Вскоре, Георгию даже пришлось попросить волшебника несколько умерить силу ветра. По его расчётам, всё путешествие должно было занять порядка пяти дней.
Чтобы не терять времени, в авангард было решено отправить воздушную экспедицию – передовой отряд, который должен был заняться поисками заваленного выхода, находившегося где-то на том краю Мифландии, за Поющим морем. Точнее сказать, за той частью Мифландии, которую раньше занимало Поющее море. Сейчас же, по понятным причинам, одним огромным морем на время стала вся волшебная страна.
Георгий отправлялся в полет на драконихе Табите. Пенелопа, Этельред, Попугай, Дульчибелла, горностай Лётчик и Фенелла загрузились на воздушное судно на огнёвочной тяге, которое они (все, кроме Пенелопы) ранее успешно опробовали. Они взяли на борт запас желе лунных Тельцов, для выдумывания всяких необходимых предметов, а также провиант, в виде свежего урожая лунной моркови, заготовленных бутербродов, и нескольких грибов с жёлтыми шляпками в чёрный горошек.
Саймон и Питер, так как горючее для мотора их надувной лодки почти закончилось, взялись отправиться на быстроходной красной байдарке. При участии Георгио, они установили на байдарку небольшой парус, который должен был использовать поднятый Ха-Ха попутный ветер. Испытания показали, что, благодаря этой конструкции, умелым гребцам удавалось достичь невероятной в обычных условиях скорости. Байдарка, чуть приподнимая нос, рассекала воду, оставляя позади себя уверенную волну, который мог позавидовать порядочный скоростной катер.
– Узлов 10, не меньше, как думаешь? – кричал сидевший впереди Питер.
– Если не все 15! – откликался Саймон, перекрикивая шум ветра и волны.
Теперь они были уверены, что если как следует налягут на вёсла, то окажутся на том конце Поющего моря ненамного позднее воздушного десанта.
Все три экипажа – Табита, воздушное судно, и байдарка – стартовали одновременно, по команде волшебника Ха-Ха. Однако, довольно быстро оказалось, что Табита намного превосходит воздушное судно на огнёвочной тяге по скоростным характеристикам. Питер и Саймон, на скоростной байдарке, впрочем, успешно держались в одном темпе с огнёвками.
Конечная точка их маршрута была определена весьма приблизительно. Поэтому Табите, чтобы не слишком отрываться от остальной части экспедиции и не растеряться в пути, время от времени приходилось замедлять ход, и даже возвращаться немного назад, чтобы экипаж воздушного судна мог их догнать. Через несколько часов такого болтания, Табита, наконец, стала уставать от непрерывного полёта, и соответственно сердиться.
– Если бы не эти черепахи, – возмущенно бурчала она, – давно бы уже были на месте.
Всё-таки, очень быстро начинаешь гордиться, как только научишься как следует летать. Пришлось им с Георгием спуститься на солоноватую воду, где они вдоволь наплавались и нанырялись, а затем остались отдыхать на безмятежной воде, лежа на спине.
Вскоре их нагнала скоростная байдарка Питера и Саймона, которые, надо признать, устроились довольно ловко. Когда они уставали грести, они просто отпускали на время вёсла, отдавшись парусу, рулю, и воздушному потоку, который пускай чуть медленнее, но всё равно неумолимо нёс их по рябившей на ветру воде прямиком к цели путешествия. Сверху, прямо над ними, неспешно плыла воздушная платформа на огнёвочной тяге.
Ещё через час пути, горностай Лётчик, отличавшийся исключительным зрением, первым заметил впереди нечто, больше всего напоминавшие по форме колоссальное плавучее гнездо. Как уже, вероятно, догадался проницательный читатель, это и было гнездо – василисков и оборотней, державшееся на плаву благодаря мандрагорам, переплетение ветвей которых держало собой всю конструкцию. Мандрагоры изрядно утомились, однако продолжали время от времени неприятно орать, хотя и не так громко, как это было им привычно в обычной жизни. Василиски и оборотни вторили их перепалке, и далеко над водой раздавался их бессмысленный суматошный гвалт. Воздушное судно ненадолго зависло над гнездом, чтобы получше рассмотреть его необычную конструкцию.
По четырём сторонам гнезда были устроены своеобразные выступы-причалы, и очень скоро стало понятно их предназначение. Дело в том, что, находясь в неприятной тесной компании с оборотнями, мандрагорами, и блуждающими огоньками, василиски с огромным трудом сдерживали себя от непрерывного выдыхания пламени, которое непременно воспламенило бы всю конструкцию и погубило бы её обитателей. Однако, василискам было просто необходимо каким-то образом выплескивать накопившиеся негативные эмоции. С этой целью и были сооружены четыре выступа-причала. Время от времени, то один, то другой василиск выбегал туда, яростно выпаливая струи огня подальше в открытое море. Реактивный эффект толкал гнездо в противоположную сторону, и оно начинало плавное движение. Но вскоре, другой василиск уравновешивал положение вещей, выплескивая эмоции вместе со шлейфом огня с противоположной стороны гнезда. Так что в целом оно никуда не двигалось, зависнув в одной исходной точке Поющего моря.
Подобным образом небольшие двигатели сегодня поддерживают в пространстве положение космических аппаратов, включаясь поочередно или в комбинации.
Обитатели гнезда притихли от удивления при виде проплывающего над ними воздушного судна, несомого шарами, в каждом из которых полыхали три огнёвки.
– Здорово, бездельники! – прокричал им сверху Попугай, – Красиво плывёте!
Нечленораздельная ругань была ему ответом. Но затем с края корзины вывесилась кудрявая голова Пенелопы, после чего василиски и оборотни снова притихли.
Василиски не забыли, что именно при участии этой рыжей девчонки им не так давно было нанесено сокрушительное поражение. Оборотни тоже хорошо запомнили, что с Пенелопой лучше не связываться, если не хочешь, чтобы морское чудовище закатало тебя в песок и камни сокрушительной струёй морской воды.
– Ровнясь! – прокричал с лодки Питер.
– Смирно! – добавил Саймон.
Василиски и оборотни разом повернули головы на вóду, по которой к ним стремительно приближался ярко-красный парусный лайнер на ветрено-мальчишеской тяге, и на всякий случай вытянулись по струнке.
Вслед за ними, к ужасу обитателей гнезда, внезапно показалось огромная голова Освальда, который, оказывается, решил присоединиться к экспедиции. В довершение всего, Георгий произвёл круг почёта над гнездом василисков, обитатели которого окончательно потеряли чувство реальности при виде летающей Табиты – на груди которой сверкало драгоценными камнями ожерелье, а на спине восседал белобрысый веснушчатый мальчуган в солидных очках.
Мандрагоры завопили, а василиски и оборотни присели от ужаса. Они вообразили, что начинается штурм их хрупкого плетёного суденышка, и сейчас все они конечно отправятся на дно Поющего моря. Однако, разумеется, у наших друзей не было никаких агрессивных планов. Убедившись, что у василисков и оборотней в целом всё в порядке, разношёрстная экспедиция отправилась в дальнейший путь. Через несколько часов пути, все три транспортных средства успешно высадилась на скалистом берегу Поющего моря.
Питер и Саймон взялись разбить палатки, и обустроить место для лагеря. Его было решено расположить на небольшом плато на склоне горы, располагавшемся достаточно высоко, чтобы вода добралась сюда ещё нескоро, но и достаточно низко, так чтобы Освальд мог принимать участие в буднях экспедиции, не выбираясь целиком из воды. Пенелопа и Освальд занялись приготовлением ужина, о котором все уже давно мечтали. Лётчик, Попугай и Георгио, тем временем, отправились исследовать склоны горы, в надежде отыскать хотя бы первые признаки заваленного выхода.
Темнело. Чтобы не потеряться в сумерках, Георгио оставлял на пути их движения специальные метки из светящихся грибов, которыми догадался снабдить их в дорогу волшебник Ха-Ха. Побродив так в течение часа по склонам горы, исследовательская группа вернулась к долгожданному ужину без особых новостей. Однако, Георгио не переставал о чём-то сосредоточенно размышлять, время от времени поправляя очки.
– Ты опять что-то придумываешь, – вмешалась в ход его мыслей Пенелопа.
– Да нет… не то чтобы… Впрочем, может быть… Подожди! – остановил вдруг Георгио Освальда, которой как раз собирался обильно приправить ужин душистым порошком гриба с желтой шляпкой в черный горошек. Он только что открыл его, легонько постучав по шляпке. В темноте ночного воздуха заискрились его светящиеся ароматные пылинки, они-то и привлекли внимание Георгио.
– Подожди! – повторил он. – Не расходуй. Быть может, они решат всё дело! – заключил Георгио, таинственно поправляя очки.
Ничего не понявший Освальд, тем не менее, повиновался. Он был заметно расстроен. Ведь он же так хотел порадовать ребят своим новым рецептом, неотъемлемой частью которого, разумеется, являлась приправа из грибов Ха-Ха. И вот теперь, по прихоти странного веснушчатого мальчишки, всё блюдо было испорчено. А зачем? Неужели у Георгио был заготовлен свой прекрасный рецепт, получше Освальдовского? Нет, не может быть, этого просто не может быть.
Пенелопа поспешила успокоить расстроенного шеф-повара:
– Уверяю тебя, дорогой Освальд, Георгио и в мыслях не имел обидеть тебя! А готовить он и вовсе, кажется, не умеет. Нет, здесь что-то ещё, хотя я пока признаться и сама не понимаю, что именно.
Впрочем, все были уже слишком голодны, чтобы спорить о вкусовых качествах приготовленного Освальдом ужина (совершенно превосходного и без всяких грибных приправ): какими они могли бы быть, если бы вздорный конопатый мальчишка со странными очками и фантазиями… В общем, всего этого расстроенный Освальд, разумеется, не сказал, а вскоре и вовсе позабыл о своих терзаниях, так как был существом исключительно благодушным, и долго обиды держать не умел.
Аппетитно поужинав всякими походными разностями, вся экспедиция – ребята, Попугай, Лётчик, Дульчибелла, Фенелла с другими огнёвками, Табита и голова Освальда – все расположилась вокруг костра, разговаривая о том о сём.
Освальд с Табитой увлеклись обсуждением преимуществ и недостатков самостоятельного перемещения рептилий на большие расстояния, с использованием водного или воздушного пути. Освальд доказывал, что под водой плыть гораздо легче, потому что она сама держит тебя на плаву. А Табита на это резонно возражала, что лететь по воздуху гораздо тяжелее, потому что нужно всё время махать крыльями просто чтобы удержаться в воздухе. В противном случае, объясняла она, ты очень быстро упадёшь в воду, и уж не легче ли тогда сразу плыть. Через некоторое время они поменялись местами. Освальд стал доказывать драконихе, что плыть под водой гораздо тяжелее, потому что она сопротивляется. А Табита возражала, что по воздуху лететь значительно легче, потому что впереди только воздух и он почти не мешает двигаться вперед. Окончательно запутавшись в своих умопостроениях, оба мифических пресмыкающихся задумчиво замолчали под взглядом чуть улыбающегося Георгио.
Обсуждать насущные проблемы и завтрашний план действий уже не было никакого смысла – все слишком устали после долгой дороги, и потихоньку стали расползаться ко сну. По периметру лагеря, кольцом, расположились на ночлег огнёвки, обозначив его границы своими мерцающими огнями. Табита тоже уже вскоре мелодично храпела в одной из палаток. В другую вскоре отправились спать мальчики. Попугай, Дульчибелла и горностай заняли третью. Пенелопе выпало разделить палатку с Табитой, против чего она в принципе не возражала, но теперь с трудом могла себе представить, как она сможет заснуть под рёв соседствующего вертолётного двигателя, звучание которого более всего напоминал храп уставшей драконихи. Однако, лишь только её кудрявая голова коснулась надувной подушки, Пенелопа тотчас же провалилась в глубокий сон.
Ей снилось, будто бы ночное небо волшебной страны одновременно наполнили огнёвки и летучие светящиеся рыбы, сновавшие туда-сюда между пушистых облаков, из которых вместо дождя струилась мельчайшая светящаяся пыльца. Время от времени, то один, то другой косяк летающих рыб пронизывал и увлекал за собой мерцающие пылинки, и они долго ещё тянулись за ними волшебным шлейфом. Всё небо, как живая картина, было пронизано этими светящимися потоками, как будто куда-то ведущими, на что-то указывающими в непроглядной ночной глубине…