Дмитрий Дёгтев
Воздушная битва за Ленинград. От Балтики до Валдая. 1941–1944
Летчики KGr.806 имели большой опыт атак против кораблей Балтийского флота в Рижском заливе, возле Моонзундского архипелага и в Финском заливе. Ими были потоплены эсминцы «Сердитый», «Карл Маркс», тяжело повреждены эсминец «Энгельс», «Страшный» и «Суровый», отправлены на дно многие другие мелкие боевые корабли и транспортные суда. Кроме того, 806-я авиагруппа отличилась в ходе операции по разрушению шлюзов Беломорско-Балтийского канала в июне – августе, выведя сооружение из строя на длительный срок. Поэтому нет ничего удивительного в том, что командование 1-го воздушного флота поручило авиаудары против гаваней и кораблей на Ладожском озере именно Линке и его подопечным. Потопленная 5 октября канонерская лодка «Олекма» тоже была на их счету.
7 октября над юго-восточной частью озера – над Новой Ладогой неожиданно появились четыре бомбардировщика из KGr.806. Их главной целью стал сторожевой корабль «Конструктор». На высоте около 800 м от одного из Ju-88 отделились четыре бомбы, разорвавшиеся на рейде среди судов. В результате близкого попадания на «Конструкторе» возник пожар, погибла часть команды во главе с командиром, капитаном 2-го ранга Георгием Зеландом. Также были потоплены сторожевой катер КМ-1403 и баржа с мукой, повреждены тральщик ТЩ-127, пароход «Сталинец» и транспорт «Совет» водоизмещением 300 тонн.
В судовом журнале канонерской лодки «Бира», постоянно сопровождавшей конвои, 9 октября были зафиксированы 6 налетов немецких самолетов, 10 октября – 6, 11 октября – 5, 12 октября – 4, 13 октября – 5, 14 октября – 4, 17 октября – 5.
В ночь на 11 октября над Осиновцем несколько раз пролетал ночной самолет-разведчик, а на следующий день произошел очередной налет. Но в этот раз бомбардировщики встретил интенсивный зенитный огонь, а в небе их атаковали советские истребители. Ценой потери одного Як-1 и одного ЛаГГ-3 им удалось помешать немцам прицельно сбросить бомбы. Этот скромный успех позволил штабу войск ПВО Ленинградского фронта сделать оптимистические выводы: «Беспорядочность сброшенных бомб во время дневного налета на мыс Осиновец (все бомбы упали в озеро, не причинив вреда) явилась результатом принятых мер усиления противовоздушной обороны этого сектора района и увеличения эффективности действий нашей истребительной авиации и зенитной артиллерии».
Утром 16 октября над Осиновцем опять появилась четверка Ju-88A из KGr.806 в сопровождении четырех «Мессершмиттов». «Самолеты подлетали к объекту за облаками, а при бомбометании снижались до 400–700 метров, – сообщало донесение штаба ПВО войск Ленинградского фронта. – Всего сброшено 16 бомб. Несмотря на огонь зенитной артиллерии и неоднократные атаки истребительной авиации, самолетам противника в результате бомбардировки удалось разрушить одну баржу с грузом, потопить 2 катера, 2 мотобота и повредить 1 мотобот. Убит 1 и ранено 3 человека».
Во время налета по пикирующим «Юнкерсам» стреляли зенитки, установленные на берегу, пушки сторожевого корабля «Конструктор». Кроме того, над рейдом один самолет был атакован четверкой МиГ-3 из 124-го ИАП. На глазах сотен матросов и зенитчиков бомбардировщик вспыхнул и рухнул в воду рядом с гаванью, подняв огромный столб воды. Это был Ju 88А-4 W.Nr. 1180 «M7+AL» из 3./KGr.806. Только один из членов экипажа успел выпрыгнуть с парашютом и опустился в воду. Вскоре этого неудачника выловили и подняли на борт «Конструктора». Немецкий летчик смог во всех подробностях рассмотреть свою недавнюю цель. Групповая воздушная победа была записана капитану А.П. Болому, старшему лейтенанту В.А. Кореню и младшему лейтенанту М.П. Барсову.
17 октября во время очередной миссии над Ладожским озером зенитным огнем был поврежден еще один Ju-88A-4 W.Nr. 3570 из KGr.806. Но этому экипажу повезло больше, чем предыдущему. Бомбардировщик долетел до аэродрома Сиверская и совершил аварийную посадку на фюзеляж. Повреждения были оценены в 50 %.
В следующие дни действия авиации над Ладожским озером ограничивались пасмурной и снежной погодой. Утром 25 октября 5 Ju-88 из KGr.806 в сопровождении 4 истребителей совершили налет на Осиновец, сбросив на него 32 фугасные бомбы. На сей раз достижения немцев оказались скромны. Была повреждена пустая рыбацкая шхуна и ранено 6 человек.
Следующие авиаудары по Осиновцу были нанесены через четыре дня. В 13.00 29 октября над бухтой появились 8 «Юнкерсов». Они летели со стороны озера на высоте 3 тысячи метров, затем стремительно пикировали, с первого захода сбрасывали бомбы и уходили на запад. На сей раз из 20 сброшенных бомб 16 упали в воду, остальные рядом с причалом и позицией зенитной батареи. В результате погибло 6 красноармейцев, 22 получили ранения. В 16.20 над Осиновцем снова появилась четверка Ju-88. Результаты этой воздушной атаки оказались еще скромнее: 17 бомб упало в воду рядом с пирсами, 3 взорвались на берегу в стороне от цели.
Налет повторился следующим утром. «На порт Осиновец в 9.40 противник произвел налет 6 самолетами типа Ju-88, – говорилось в донесении штаба ПВО. – С пикирования с высоты 200–300 метров на порт сброшено 12 бомб. Разрушений и жертв нет. Самолеты подходили с севера и уходили на юг».
Нехватка судов вынудила в срочном порядке организовать в Сясьских Рядках, на восточном берегу озера, ремонтный пункт. Там в течение 10 дней были приспособлены для плавания по озеру еще девять речных барж. 26 октября они отправились в первый рейс, но четыре сразу же погибли в результате бомбардировок и шторма. Не помогло и введение на баржах должности политруков из числа ленинградских коммунистов. Снабжение Ленинграда осуществлялось из ряда вон плохо, поэтому и без того низкие нормы выдачи продуктов неуклонно снижались. Вместо планировавшихся четырех суток грузооборот одной баржи в среднем занимал не менее восьми, а иногда и двенадцати.
Тем временем корабли Ладожской флотилии выполнили еще одну важную стратегическую задачу. Ими был проложен морской бронированный кабель длиной 43 км по дну озера, обеспечивший связь Балтийского флота и Ленинграда с Большой землей.
«Так Советы как бы показывали нам путь»
В начале ноября к атакам против кораблей на Ладожском озере подключилась I./KG4 «Генерал Вефер» гауптмана Клауса Притцеля, в тот момент базировавшаяся на аэродроме Дно-Гривочки. Основными целями бомбардировщиков в тот период были военные объекты на территории Ленинграда: портовые, гидротехнические сооружения, электростанции, фабрики и склады боеприпасов. 16 октября группа перелетела на аэродром Плескау (Псков). Это было связано с началом наступления 39-го моторизованного корпуса генерала Рудольфа Шмидта на Тихвин. Бомбардировщики должны были поддерживать его, и экипажам приходилось выполнять минимум по два вылета в сутки, чтобы успеть все это. 14 октября и 23 октября экипажи I./KG4 особенно отличились во время налетов на железнодорожные линии в районе Тихвина, во время которых было уничтожено несколько поездов. И вот в начале ноября «Хейнкели» должны были еще и атаковать корабли на Ладожском озере.
Миссии планировались следующим образом. К фюзеляжу подвешивалась одна тяжелая фугасная бомба (500—1000 килограммов), а также несколько SC250. Вылетая в сумерках, группы He-111 сначала летели к Ленинграду и сбрасывали бомбы SC500 или SC1000 на электростанции на Неве. Затем они поворачивали на восток в сторону Ладожского озера и начинали поиск кораблей.
«Широкие полосы крупных пожаров обозначали линию фронта, – писал в рапорте командир 1-й эскадрильи KG4 обер-лейтенант Эберхард Хеннингс. – На земле часто происходят вспышки. В то же время в небе начинают взрываться зенитные снаряды, мы воспринимаем их как сигнал с земли, на огонь, на Ленинград! Так Советы как бы показывали нам наш путь. Ленинград под нами. Город в яркую лунную ночь был прекрасно виден: Нева, канал с резким изгибом и здесь наша цель. Штурман в работе, на своем ложе впереди кабины. После сброса наших бомб внизу начинается пожар…
И вот мы наконец над западным побережьем Ладоги. Теперь начинается поиск вражеских кораблей на крупнейшем озере Европы. Лунный сеет отражается на огромной поверхности, что позволяет обнаружить любые следы на водной глади на большом расстоянии. Пока не видно ничего, кроме плавающих обломков. Но мы настойчиво продолжаем поиск. Мы уже довольно далеко отклонились на восток, когда увидели что-то на поверхности воды. Может, это маленький остров с маяком, который мы уже знаем? Или это отсветы на поверхности, вызванные освещением с этого острова?[10] Мы очень осторожно подходим ближе, чтобы рассмотреть. И видим шлейф дыма над водой! Затем становится понятно, что это шлейф дыма от корабля, идущего на восток. В настоящее время мы находимся в наиболее выгодной позиции и на нужной высоте для захода на цель. Затем следует атака. Вблизи мы видим, что наша цель гораздо больше, это канонерская лодка!
По радиосвязи мы получаем приказ: сбросьте бомбы и поверните вправо. Справа сзади я вижу высокие столбы от взрывов бомб, которые упали в воду рядом с целью, а также яркое белое облако пара, как при взрыве котлов. Бычий глаз![11]
Короткая передышка и совещание. Теперь мы идем на второй заход, чтобы увидеть результаты атаки, но с осторожностью, опасаясь противовоздушной обороны. Мы видим, как корабль сильно накренился на бок и его передняя часть уже находится под водой».
«Канонерской лодкой», которую атаковали «Хейнкели», в действительности являлся сторожевик «Конструктор».
В начале ноября командующий Ладожской военной флотилией капитан 1-го ранга Виктор Чероков получил приказ срочно перевезти на восточный берег озера несколько сотен рабочих, подлежавших эвакуации на Урал, вместе с их семьями. Для этой цели были выделены самые быстроходные корабли «Конструктор» и «Пурга». Вечером 4 ноября, как только стемнело, они один за другим вышли из бухты Морье и со скоростью 17 узлов отправились через неспокойные воды Ладоги. На борту «Конструктора» находились 350 пассажиров, а на «Пурге» – 300.
Когда корабли находились уже далеко от берега, послышался гул моторов приближающихся самолетов. Ярко светила луна, поэтому различить на глади озера довольно крупные корабли было несложно. Вскоре громада двухмоторного самолета, который сами моряки ошибочно опознали как финский «Бленхейм», пронеслась над «Конструктором». И в то же мгновение за кормой раздались два мощных взрыва. Находившиеся на палубе пассажиры с ужасом увидели в отблесках лунной дорожки два больших столба воды. Люди едва вздохнули свободно, как появился второй самолет и сбросил две бомбы. Одна упала рядом с бортом, вторая попала в носовую часть «Конструктора».
В результате взрыва, прогремевшего в трюме, погибли все находившиеся там пассажиры, было уничтожено первое котельное отделение, вся носовая часть судна до второго котельного отделения оказалась затопленной. «От взрыва корабль сильно содрогнулся, погас свет, и в то же мгновение неистово завыла сирена: ее приводной трос при взрыве натянулся, и сирена пришла в действие, – писал Зиновий Русаков. – Те, кто был наверху, видели, как в один момент отвалилась вся носовая часть корабля с кубриками и помещениями, в которых было полно пассажиров – женщин, детей – и моряков, свободных от вахты. В том месте, где разорвались бомбы, металлическая обшивка наружных бортов отвалилась, палубы получили изгиб, и вся носовая часть ее со спрессованными тремя палубами погрузилась в воду».
В смежном помещении второго котельного отделения от сотрясения рухнула кирпичная кладка водотрубного котла, при этом был ошпарен вахтенный машинист. Из разорванных труб со свистом повалил пар. Однако переборка хотя и прогнулась, но выдержала, что спасло корабль от быстрой гибели. Вода все же поступала через швы, заклепки и угольные ямы. «„Конструктор “ погружался в воду, – продолжал свой драматический рассказ Русаков. – Вода стала быстро заполнять не пострадавшую от взрыва часть верхней палубы, наводя панику на находившихся там пассажиров. Угол дифферента на нос угрожающе увеличивался. Казалось, что корабль проваливается».
Уцелевшая часть команды немедленно начала борьбу за спасение, одновременно командир «Конструктора» капитан 3-го ранга К.М. Балакирев развернул корабль в сторону берега. Вскоре на помощь подоспела канонерская лодка «Бурея», на которую передали всех уцелевших пассажиров и часть команды. На «Конструкторе» же остались лишь 15 человек, которые продолжили борьбу за спасение сторожевика. Матросы, находясь по пояс в ледяной воде, подпорками укрепляли переборку между первым и вторым котельными отделениями, в то время как другие лихорадочно пытались откачивать воду.
Ближе к утру, когда до берега уже оставалось недалеко, к судну подошли спасательное судно «Сталинец» и буксир «Никулясы». Они взяли корабль, гребной винт которого уже торчал из воды, на буксир и повели его малым ходом кормой вперед. Однако вскоре продолжавшая погружаться носовая часть задела за грунт, и корабль сел на мель. После этого борьбу за живучесть пришлось прекратить и оставить корабль. Людские потери были огромны. В ходе бомбардировки погибли 204 пассажира и 34 члена экипажа.
Три недели полузатонувшее судно оставалось на том же месте, пока 25 ноября на Ладоге не разыгрался очередной сильный шторм. В итоге носовую часть «Конструктора» окончательно оторвало, и корабль вместе со льдами отнесло к берегу, где он и затонул на четырехметровой глубине.
Днем 5 ноября 8 Ju-88A совершили очередной налет на Новую Ладогу. Немецкие летчики доложили о потоплении 1 транспорта и 15 паромов. Фактически в гавани погибла только одна незагруженная баржа. Советские зенитчики тоже преувеличивали свои успехи. Они доложили, что подбили 4 Ju-88, которые потом были «добиты нашей истребительной авиацией».
В течение двух с половиной месяцев люфтваффе осуществили 127 налетов на гавани и суда в Ладожском озере, потопив 6 пароходов и 24 транспортные баржи. Кроме того, во время штормов и по другим причинам погибли еще 22 баржи. В итоге из несамоходного флота к концу навигации в строю остались только 7 барж. Из боевых судов были потеряны одна канонерская лодка, один сторожевой корабль, два тральщика и катер типа «МО».
Глава 4
«Изнуряющие налеты»
«Иногда клали в один гроб три головы, две ноги»
В то же время продолжались и налеты на Ленинград. По замыслу фюрера беспрерывные террористические воздушные атаки и артиллерийские обстрелы должны были сломить моральный дух голодающего населения и войск, оборонявших город.
В конце сентября – начале октября налеты были эпизодическими, они выполнялись отдельными самолетами и только в темное время суток. Например, с 1 по 4 октября бомбежек не было, а в ночь на 5 октября над городом пять раз появлялись самолеты группами от двух до четырех самолетов, которые сбрасывали бомбы с горизонтального полета с высоты 5–7 км. Командование советской противовоздушной обороны придумало этому свое объяснение. Якобы «у немцев не хватает летчиков-ночников», которые переброшены на другие участки фронта. Увы, в действительности передышка объяснялась переброской некоторых подразделений люфтваффе на другие участки фронта и перебазированием оставшихся у 1-го воздушного флота сил на другие аэродромы. К тому же в начале октября пикирующие бомбардировщики Ju-88 из KG77 и KGr.806 были в основном задействованы для поддержки немецкого десанта на Моонзундские острова и ударов по железным дорогам. В налетах на блокированный город принимала участие в основном одна лишь авиагруппа I./KG4.
В ночь на 8 октября она осуществила, по выражению штаба ПВО войск Ленинградского фронта, «изнуряющий налет на Ленинград». Первая группа He-111 появилась над городом в 19.24. Затем до 01.37 с интервалами 10–15 минут подходили следующие бомбардировщики. Всего посты ВНОС и радиолокационные станции зафиксировали 38 пролетов самолетов над Ленинградом. По немецким сведениям, каждый экипаж I./KG4 выполнил за ночь по два вылета. Бомбы были равномерно сброшены почти на все районы Ленинграда, за исключением Свердловского, Выборгского и Володарского. В основном He-111 применяли зажигательные бомбы и канистры с горючей жидкостью. Наиболее сильные пожары возникли на заводе «Подъемник» и Калашниковских складах. Попутно с бомбардировкой экипажи обстреливали из пулеметов аэростаты заграждения, получившие множество пробоин от пуль.
Следующий «изнуряющий» налет на Ленинград I./KG4 выполнила в ночь на 11 октября. Первый бомбардировщик появился над городом в 19.20, а последний – в 01.03. «Самолеты подлетали к городу четырьмя эшелонами, с интервалами от 30 до 50 минут, на высотах 4000–5000 метров и расходились над городом поодиночке, – сообщало боевое донесение штаба ПВО Ленинградского фронта. – В Володарском, Московском, Выборгском, Красногвардейском, Кировском, Ленинском районах города сброшено 28 фугасных и до 2000 зажигательных бомб. 9 фугасных бомб не взорвалось. Кроме того, в районе Пороховое сброшено 5 бомб на парашютах, которые также не взорвались. Во время налета убито 3 человека, ранено 11 человек. Воздушная тревога объявлялась ночью пять раз, общей продолжительностью 4 часа 25 минут». Тогда серьезно пострадал Сталепрокатный и проволочно-канатный завод имени Молотова, расположенный на 25-й линии Васильевского острова. Там сгорели крыша котельной, стройцех, крыша цинковального цеха, крыши цехов № 2 и 9, деревянный склад и другие постройки.
Зенитная артиллерия расстреляла 1097 снарядов калибра 85 мм, 180 калибра 76 мм и 231 калибра 37 мм. Любопытно, что от попаданий зажигательных бомб сгорело 2 аэростата заграждения, поднятые на высоту 4500 м.
Командир авиагруппы гауптман Клаус Носке специально выбирал одинаковое время для бомбардировки. Тем самым он хотел продемонстрировать предсказуемость и безнаказанность действий немецкой авиации, которая может бомбить Ленинград, когда захочет. И в общем Носке был прав. ПВО оказалась совершенно не готова к отражению ночных налетов в условиях плохой видимости и отсутствия визуального контакта с целями. Советские зенитчики вели лишь беспорядочную стрельбу, которая к тому же не могла быть такой мощной, как в Москве, из-за банальной нехватки боеприпасов.
В ночь на 17 октября на Ленинград было сброшено 42 фугасные бомбы и свыше 2 тысяч мелких зажигательных бомб. В результате в городе возникло 108 пожаров, в том числе 31 на предприятиях и 64 в жилых кварталах. Сгорели Госнардом, кинотеатр «Великан», Стеклянный театр и американские горки, от огня серьезно пострадала Петропавловская крепость.
В следующую ночь немецкие самолеты снова появились над Ленинградом, сбросив на него около 3 тысяч зажигательных и 10 фугасных бомб. На сей раз пострадали десять районов города, были разрушены завод «Знамя труда», завод «Карл Маркс», завод № 307, клуб 3-й медицинской академии и здание Фондовой биржи. Снова пострадали аэростаты заграждения, которые поднимались на высоту 3600 м. Из-за сильного ветра оторвались и улетели четыре аэростата, еще два были пробиты осколками снарядов зенитной артиллерии.
Вечером 20 октября в ходе очередной воздушной атаки на Ленинград было сброшено 40 фугасных бомб. Затем в течение недели с 21 по 27 октября из-за плохой погоды авиация снова бездействовала. Над Ленинградом и Ладожским озером появлялись только самолеты-разведчики. Советские ночные истребители во время этих налетов не поднимались в небо, летчики ссылались на нулевую видимость и плохое состояние аэродромов.
В 18.29 28 октября несколько самолетов совершили налет на Ленинград, сбросив на него 10 фугасных и около тысячи зажигательных бомб. В результате на заводе «Невгвоздь» был разрушен утильцех, на заводе трикотажных машин разрушен склад и лаборатория технического контроля, в Володарском районе разрушено два деревянных дома, поврежден военный блиндаж, на улице Зеленина разрушен угол дома № 226. Кроме того, в городе возникло 14 пожаров. По данным службы МПВО, погибших в этот раз не было, ранения получили 12 человек.
В ночь на 30 октября люфтваффе с небольшим перерывом осуществили два налета на Ленинград, сбросив на него 40 фугасных и около 1400 зажигательных бомб. Возникли пожары на товарной станции Финляндского вокзала, заводах № 77 и 349. На заводе № 7 прямым попаданием фугасной бомбы был разрушен цех № 3. Погибло 10 человек, 54 получили ранения.
Всего в октябре люфтваффе провели девять налетов на Ленинград, а дальнобойная артиллерия выпустила по городу примерно 3300 снарядов. В результате погибло 808 человек, еще 4038 получили ранения и контузии. При этом больше всего жертв было от артобстрелов, а не вследствие бомбардировок.
«Сотни людей погибали под завалами, – рассказывал Олег Кобранов. – Ведь большинство во время налетов пряталось в подвалах четырех-, пяти-, шестиэтажных домов, каких в тогдашнем Ленинграде было большинство. Когда в здание попадала бомба, она, как правило, взрывалась на уровне 1-го – 2-го этажа, вследствие чего дом рушился, погребая под обломками всех спрятавшихся внизу. Потом все зависело от того, насколько быстро разберут завал, успеют ли, пока люди не задохнутся… Поначалу проводили опознание погибших, позднее их стало так много, что времени и сил на все эти процедуры не хватало. Останками, кусками тел просто наполняли гробы и хоронили в спешке в темноте. Иногда клали в один гроб три головы, две ноги, особо не разбирались».
Тем временем положение советских войск в районе Ленинграда постепенно ухудшалось. Сгущались тучи и над базами снабжения осажденного города. В середине октября 39-й моторизованный корпус генерала Рудольфа Шмидта форсировал реку Волхов и начал наступление на северо-восток с целью соединения с финскими войсками. Германское командование считало, что это позволит окончательно блокировать Ленинград и полностью лишить его снабжения извне.
Перейдя через Волхов, немецкие солдаты и танкисты оказались в дремучем, поросшем древними хвойными лесами болотистом и малонаселенном крае. Там почти не было даже грунтовых дорог. К востоку от Ладожского озера на протяжении нескольких сотен километров не было ни одного крупного города. Эти леса были полны диких зверей и напоминали Девоншир – мрачное и безлюдное графство на юго-западе Англии, в котором разворачивались события романа «Собака Баскервилей». Из топких болот и дремучих лесов постоянно доносился ужасающий вой. Но это выла не призрачная собака, искавшая свою жертву, а вполне реальные голодные волки, разыскивающие себе пищу!
В условиях осенней распутицы операция поначалу шла очень медленными темпами. Не хватало 39-му моторизованному корпусу и поддержки авиации. Из-за низкой облачности и туманов она лишь эпизодически появлялась в этой заброшенной местности.
