Михаил Зефиров
Воздушная битва за Крым. Крах нацистского «Готенланда». 1943—1944
© Дегтев Д.М., Зефиров М.В., 2021
© «Центрполиграф», 2021
Предисловие
Битва за Крым, которая с перерывами продолжалась в течение двух с половиной лет с сентября 1942 до мая 1944 г., стоит особняком в истории Второй мировой войны. Обе воюющих стороны, точнее, их лидеры – Адольф Гитлер и Иосиф Сталин – придавали исключительно важное значение обладанию этим полуостровом.
Еще до того, как немецкие войска ворвались в Крым, 1 сентября 1941 г. в составе рейхскомиссариата «Украина» был образован генеральный округ «Крым–Таврия», который возглавил генеральный комиссар Альфред Фрауенфельд, по совместительству являвшийся управляющим делами и советником президиума Имперской палаты театра и членом Имперского сената культуры. Вскоре после того, как большая часть Крыма была оккупирована, Фрауефельд разработал проект «Готенланд», предусматривавший превращение этой территории в колонию, заселенную выходцами из Южного Тироля. В 1942 г. он издал книгу «Крым», в которой отдельную главу посвятил истории крымских готов и обоснованию «исконных прав немцев на полуостров». Фрауефельд предлагал построить скоростную автомагистраль Гамбург–Крым, которая позволила бы преодолевать путь за два дня. Вдоль южного побережья предполагалось организовать курорт мирового уровня. При этом Симферополь подлежал переименованию в Готенбург, а Севастополь – в Теодорихсхафен.
Добавим, что крымские готы, близкие по языку и культуре остготам, действительно проживали на полуострове с III в. нашей эры и в течение длительного времени контролировали всю его территорию. А в XIII–XV вв. в юго-западной части Крыма существовало государство Феодоро, этническую основу которого составляли германцы и греки. Его столица – Дорос – находилась недалеко от нынешнего Бахчисарая. В 1475 г. княжество Феодоро было захвачено и разорено турками, но следы древней готской культуры сохранились на полуострове по сей день.
Фюреру все эти утопические идеи очень понравились, но сам он считал Крым в первую очередь «непотопляемым авианосцем», позволявшим контролировать Черное море и оказывать политическое давление на Балканские страны и Турцию. Заселение же тирольцами Гитлер предложил отложить «до полной победы»…
Что касается нашей страны, то не будет преувеличением сказать, что Крымский полуостров в течение столетий имел (и имеет по сей день) особое и даже сакральное значение как для простых граждан, так и для высшего руководства – царей и генсеков. Обладание этой «всесоюзной здравницей», удивительные пейзажи которой всегда будоражили мечты обывателей и разжигали вдохновение у писателей и художников, стало символом господства России на Черном море, олицетворением славных и не очень страниц ее истории. Сталин же, пришедший к власти на волне революционных лозунгов, но фактически ставший преемником былых деспотов и самодержцев, так же придавал удержанию, а затем отвоеванию Крыма самое первостепенное значение. Несмотря на тот факт, что полуостров фактически являлся эдаким «тупиком», через который нельзя было прорваться ни в тыл противника, ни выйти на оперативный простор, ни вообще куда-либо попасть, советское командование упорно высаживало там десанты и бросало в бой крупные силы авиации и флота.
В свою очередь, Гитлер с таким же фанатизмом пытался удержать Крым, даже когда Восточный фронт буквально трещал по швам, а его южный фланг откатился далеко на запад – к самим Карпатам. При этом фюрера не смущали ни огромный расход сил и средств, дефицитных военных ресурсов, ни даже опасность потери вместе с «Готенландом» целой 150-тысячной армии!
В результате освобождение Крыма в 1943–1944 гг. растянулось на полгода и превратилось в затяжную изнурительную битву. Несмотря на тот факт, что основные события долгое время происходили на небольшом клочке земли – на восточной оконечности Керченского полуострова, в них были втянуты крупные силы сухопутных войск и флотов обеих сторон. А в небе разыгралось одно из самых продолжительных и ожесточенных воздушных сражений Великой Отечественной войны, которое не прерывалось ни днем, ни ночью, ни в плохую погоду. Крымская эпопея в итоге завершилась невероятным по драматизму и накалу событий финалом: стремительным броском Красной армии к Севастополю и отчаянной попыткой противника вывезти свои войска через Черное море – в Румынию.
В данной книге на основе отечественных и германских архивных документов впервые рассказано о воздушной битве за Крым, продолжавшейся с ноября 1943 до мая 1944 г. В ней участвовали практически все рода авиации обеих сторон (от истребителей и штурмовиков до легких ночных бомбардировщиков, специальных транспортных подразделений и специальных «охотников»), а также многие известные советские и немецкие асы.
Авторы дают исчерпывающие ответы на вопросы: какую роль сыграла авиация обеих сторон в высадке десантов под Керчью и Эльтигеном, их удержании и снабжении, какими способами немецкие и наши летчики пытались контролировать небо и завоевать пресловутое «господство в воздухе», как авиаудары помогали поддержать или, наоборот, сорвать наступление, какую роль ВВС КА сыграли в финальном штурме Севастополя и т. д. Также в работе рассказано о том, насколько асы люфтваффе и «сталинские соколы» завышали свои успехи в воздушных боях и почему нашей авиации, несмотря на достигнутые успехи, все-таки не удалось помешать противнику эвакуировать большую часть своих войск в Румынию.
Авторы выражают благодарность за помощь в работе над книгой военному историку Сергею Богатыреву, а также Теодору Маху (Германия).
Глава 1
Одной ногой в «Готенланде»
Десант в неизвестность
Еще в начале октября 1943 г., когда 17-я армия вермахта заканчивала тщательно спланированную эвакуацию с Таманского полуострова в Крым, штаб Северо-Кавказского фронта во главе с генералом армии Иваном Петровым выступил с инициативой немедленно начать высадку десанта в Крыму. Во-первых, в конце сентября разведка получила данные, будто бы немцы готовятся к полной эвакуации с полуострова и отводу всех находившихся на нем частей за Днепр. Во-вторых, штаб СКФ хотел «не дать противнику опомниться» и гнать его до самого Перекопа и Севастополя, полностью освободив Крым уже к декабрю 1943 г.
В общих чертах наскоро разработанный план предусматривал одновременную высадку десантов: к северу от Керчи (56-я армия) и к югу от нее в районе Эльтигена (ныне село Героевское) и Камыш-Буруна (18-я армия). Всего в первом эшелоне Петров хотел высадить на побережье 14 дивизий, для чего нужно было одновременно использовать практически все оставшиеся у Черноморского флота малотоннажные суда. После высадки десантов и захвата плацдармов 18-я армия с юга и 56-я армия с севера должны были быстро наступать на Владиславовку и Багерово, а затем на Феодосию, после захвата которой появлялась возможность доставлять подкрепления через ее крупный порт.
Общую подготовку к операции предполагалось закончить уже к 20 октября, а начинать высадку, как только позволят погодные условия. «В условиях продолжающейся эвакуации Крыма, разбросанности сил противника создаются благоприятные условия для вторжения в Крым», – говорилось в журнале боевых действий фронта за 11 октября. Кстати, эти доводы были небезосновательными. Как впоследствии утверждал командующий 17-й армией генерал-оберст Эрвин Йенеке, в связи с продвижением советских войск к Перекопу и создавшейся угрозой изоляции его 17-й армии в Крыму командующий группой армий «А» генерал-фельдмаршал Эвальд фон Клейст уже в октябре 1943 г. издал приказ об эвакуации с полуострова. Однако тот был сразу же отменен Гитлером. «В этом приказе предусматривался вывоз всех военнопленных, а также уничтожение всех предприятий и оборудования, – вспоминал Йенеке. – Несмотря на то что свой приказ фон Клейст должен был по приказу ставки Гитлера отменить через 24 часа после его издания, однако отдельными военнослужащими моей армии были произведены разрушения угольной шахты в Бишуе и сожжены склады в г. Керчи».
В итоге Сталин инициативу штаба генерала армии Петрова одобрил и санкционировал подготовку к операции.
Надо сказать, что ее план с самого начала выглядел крайне авантюрно и имел мало шансов на успех. Во-первых, было невозможно обеспечить эффект внезапности. За два с лишним года войны на Черном море немцы уже привыкли к советским десантам и плацдармам, вдоль и поперек изучили довольно шаблонную тактику их удержания и попыток расширения. Кроме того, районы сосредоточения десантных войск на Таманском полуострове прекрасно просматривались как с западного берега пролива, так самолетами-разведчиками, и не было никакой возможности скрыть концентрацию судов и войск.
Во-вторых, Черноморский флот за время войны понес столь тяжелые потери, в том числе в крупных кораблях и судах, что уже не мог обеспечить тех же масштабов высадки и поддержки, как во время Керченско-Феодосийской операции и даже операции по высадке в районе Новороссийска в феврале 1943 г.
Хотя в общей сложности для операции было выделено около 250 различных плавсредств, большая часть из них представляла сомнительную ценность и обладала крайне низкой вместимостью и мореходностью. Для десанта были привлечены 17 сторожевых катеров, 17 катеров-тральщиков, 10 бронекатеров, 42 катера-буксира, 30 мотобаркасов, 21 сейнер, 20 тендеров, 12 гребных баркасов (!), 37 бочечных плотов, 30 паромов, 14 мотоботов и 1 баржа. Также 19 октября в Ейск по железной дороге дополнительно прибыли 12 катеров-тральщиков и 15 десантных понтонов. На переброску всех запланированных войск на подобных кораблях и судах требовалось слишком много времени и сил. Даже по оптимистическим расчетам штаба СКФ (не учитывавшим погодные условия и иные непредвиденные обстоятельства), на доставку частей 56-й армии в Крым требовалось не менее 15 суток, а на переброску 18-й армии – 30 суток!
В-третьих, постепенно ухудшающаяся погода с сильной облачностью и дождями, с одной стороны, затрудняла высадку, а с другой – не позволяла обеспечить сколь бы то ни было серьезную поддержку десанта с воздуха в течение длительного времени.
В штабе же немецкой 17-й армии тот факт, что в ближайшее время Советы предпримут высадку десанта в Крыму, точно установили уже в середине октября. На это указывали как сведения разведки, так и аэрофотоснимки Таманского полуострова, и данные визуальных наблюдений с берега и аэростатов. Немцам удалось точно установить даже наиболее вероятные районы высадки – пляжи около Эльтигена либо окрестности Керчи. В связи с этим 16 октября дальнобойная артиллерия начала систематические обстрелы побережья Таманского полуострова, косы Чушка и острова Тузла. А в районе Керчи ускоренными темпами совершенствовалась противодесантная оборона, вдоль уреза воды и на проходах, ведущих вглубь побережья, спешно монтировались линии колючей проволоки и устанавливались минные заграждения.
Тем временем советские самолеты совершали регулярные облеты Крымского полуострова, попутно заваливая его тысячами пропагандистских листовок. Немцев и румын пугали угрозой скорого окружения и последующего выбора между утоплением в Черном море или пленом. Но, к разочарованию штаба Северо-Кавказского фронта, никаких признаков эвакуации противника из Крыма, которые вроде бы явно просматривались еще в начале октября, теперь не было. И чем ближе был день высадки, тем яснее становилось, что на противоположном берегу к ней готовы. В ночь на 26 октября немцы начали подсвечивать Керченский пролив прожекторами и многочисленными осветительными ракетами.
Тем временем 24 октября флотская авиация совершила налет на порт Ялта. Летчики доложили о потоплении баржи водоизмещением 1600 тонн, при этом собственные потери составили 2 бомбардировщика Пе-2 из 40-го БАП ВВС ЧФ. На следующий день налет на ту же цель был повторен, на сей раз был потоплен транспорт водоизмещением 800 тонн. В обоих случаях целью атаки была плавбаза и штабной корабль 30-й флотилии тральщиков Bajkal (бывший советский, 1941 г. постройки, водоизмещением 951 тонна), которые затонули у входа в порт Ялты. А затем 1 ноября шестерка Пе-2 из того же 40-го БАП потопила в порту Феодосии баржу SBD-9 и патрульный катер RF-03.
4-я воздушная армия, в рамках подготовки к операции, 26 и 27 октября осуществила налеты на Ляховку, Аджим-Ушкай, Баксы, Маяк и другие цели к северо-востоку от Керчи. Понятно, что эти авиаудары не причинили серьезного ущерба, зато явно показали противнику район, где будет проходить высадка. Более удачным стал налет 29 октября на станцию Багерово, когда удалось уничтожить матчасть немецкой морской артиллерийской береговой батареи 8/613, которая в тот момент выгружалась из вагонов. Следствием этого стало еще большее усиление бдительности со стороны противника. К концу октября немцы усилили обстрелы районов сосредоточения советских войск, а также освещение пролива, удвоили количество наблюдательных постов.
В этой ситуации фактически единственным условием, при котором операция могла привести к успеху, было бы то, если 17-я армия не стала бы упорно обороняться, а сразу бы начала отход к бывшим Парпачским позициям. Последние были расположены в самой узкой части Керченского полуострова и уже использовались сторонами весной 1942 г. Но и это условие вовсе не гарантировало дальнейшего успешного продвижения на Севастополь и Джанкой.
С другой стороны, какие еще варианты действий были у штаба СКФ осенью 1943 г.? Просто сидеть на восточном берегу пролива и ждать, когда немцы начнут эвакуацию Крыма? Или же ожидать, когда наступающие войска 4-го Украинского фронта ворвутся на полуостров с севера? Как показала история, ждать пришлось бы очень долго! Да и самому Петрову наверняка хотелось опередить «конкурентов» и лично освободить Севастополь, из которого он полтора года назад сбежал.
Ну, а пока на Тамани спешно готовились к операции, ситуация на фронте по другую сторону Азовского моря сильно изменилась. 23 октября подразделения советской 51-й армии заняли Мелитополь, после чего 4-й Украинский фронт под командованием генерала Федора Толбухина продолжил стремительное наступление к низовьям Днепра и Крыму. Уже к исходу 31 октября передовые подразделения 19-го танкового корпуса достигли Турецкого вала, расположенного в северо-западной части Перекопского перешейка. А на рассвете следующего дня танкисты совместно с 36-м кавалерийским полком вели бой в районе Армянска. Ночью командир корпуса генерал Иван Васильев оптимистически доложил в штаб фронта: «19-й ТК в 00.30 1.11.43 овладел проходом Турецкого вала, ворвался в Крым. Прошу с утра прикрыть истребителями».
Штаб 4-го УФ, окрыленный этими успехами, в тот же день поставил задачу 51-й армии стремительно развивать наступление на Перекопском перешейке, к исходу дня занять Армянск и Ишунь, после чего продвигаться на Джанкой. В 15.00 отряд автоматчиков 126-й стрелковой дивизии совместно с 6-й гвардейской танковой бригадой к 15.00 овладел Перекопом, а восточнее 10-й стрелковый корпус начал форсирование Сиваша. При этом Сталин лично приказал срочно всех бойцов, прорвавшихся в Крым, «не считаясь с количеством», массово представить к званию Героев Советского Союза! Этот факт говорил о том, что вождь, придававший большое значение скорейшему освобождению Крыма, поверил оптимистическим донесениям своих военачальников и решил, что полуостров удастся занять с ходу…
Таким образом, Толбухин, еще недавно ведший бои в Донбассе, к удивлению Петрова, ворвался на полуостров раньше его! В таких условиях дальше медлить и ждать у моря погоды, в прямом смысле слова, больше было нельзя, иначе, как казалось, десант мог вообще не понадобиться. В итоге крайне рискованную операцию было решено начать в ночь на 1 ноября.
Дул сильный ветер, поднимавший в море двухметровые волны, а над проливом ярко светила луна, периодически закрываемая быстро проносящимися облаками. Немецкие наблюдатели с тревогой рассматривали в бинокли едва виднеющуюся темную полосу восточного берега, а также водную поверхность, время от времени освещавшуюся лучами прожекторов на несколько километров. Во тьме где-то слышалось привычное стрекотание моторов русских бипланов, периодически где-то в глубине немецкого берега доносились взрывы их бомб…
Около 04.30 эту уже ставшую привычную картину нарушило какое-то едва заметное движение. Присмотревшись, наиболее внимательные часовые увидели, как на востоке со стороны Таманского залива медленно приближаются какие-то темные силуэты кораблей. А через несколько минут в свете прожекторов был виден уже целый флот, идущий в направлении Камыш-Буруна и Эльтигена. Тотчас по всему побережью взвились сигнальные ракеты и была объявлена тревога. Береговая артиллерия, в которой использовались в основном трофейные советские пушки, а также обычные полевые орудия, открыла бешеный огонь по подходящим плавсредствам, и вся водная гладь ощетинилась белыми султанами разрывов.
В результате только части судов удалось достичь берега в районе Эльтигена и под огнем доставить на сушу около 2000 десантников. Во время высадки осколком разорвавшегося поблизости снаряда был убит командир 4-го дивизиона сторожевых катеров Герой Советского Союза капитан 3-го ранга Николай Сипягин, возглавлявший 3-й десантный отряд. При этом 2360 десантников не смогли высадиться на берег и вернулись обратно. По данным штаба 20-го СК 18-й армии, потери личного состава составили 1490 человек (убитыми и утонувшими – 1313 человек, пропали без вести – 177). Но точное количество фактически доставленных на пляжи под Эльтигеном войск и цифры потерь в первую ночь так и остались неустановленными. По немецким данным (журнал боевых действий 5-го армейского корпуса), были захвачены 54 пленных, еще 30 человек из 255-й бригады морской пехоты, которые уже в 10.00 высадились на берег около села Яныш-Такил (ныне Заветное), сдались в плен. С немецкой скрупулезностью подсчитаны трофеи: 11 пулеметов, 2 миномета, противотанковое ружье, две пушки, два подбитых катера.
А вот вышедшие из Темрюка и Пересыпи десантные суда Азовской военной флотилии с частями 56-й армии из-за шторма и вовсе не смогли добраться до назначенного района, вследствие чего в 04.00 высадка была отменена. При этом без потерь тоже не обошлось. При входе в Глухой канал подорвался на мине один бронекатер, второй сел на мель в районе косы Чушка и на следующий день был расстрелян немецкой артиллерией.
Всего 1 ноября флотом было потеряно 37 единиц катеров и плавсредств: торпедный катер (ТКА) № 45, бронекатера (БКА) № 111 и № 114, малые охотники (МО) № 019, № 044, № 0112, сторожевые катера (СКА) № 0128, № 0168, № 0178, катера-тральщики (КТЩ) № 156, № 165 и № 577, десантные боты № 2, 8, 10, 11, 14, 15, 17, 29, 30, 39, 40, мотоботы № 1, 7, 18, 30, 36, 39, 44, 56, 267, сейнер № 2800 «Путина», моторная шхуна М-17, катер КМ-4503. Еще 20 плавсредств были выведены из строя.
Согласно плану операции, с рассветом авиация должна была нанести удары по береговым опорным пунктам противника и позициям артиллерии, обеспечить дальнейшее продвижение пехоты, одновременно прикрыв десантный флот. Кроме того, штурмовики и бомбардировщики должны были нанести удар по немецким аэродромам в Крыму с целью парализовать действия люфтваффе.
Основную ударную силу 4-й воздушной армии (ВА) генерал-полковника Константина Вершинина составляли 230-я ШАД гвардии полковника Семена Гетьмана и 214-я ШАД генерал-майора Степана Рубанова. В состав первой на тот момент входили четыре штурмовых полка (7-й гв. ШАП, 210, 765 и 805-й ШАП) и два эскортных истребительных полка (863-й и 979-й ИАП), в состав второй – два штурмовых полка (190-й и 622-й ШАП) и один эскортный (805-й ИАП). Всего в этих авиадивизиях имелись в строю около 110 Ил-2. Также непосредственно к началу операции на полевую площадку около Тамани перелетел ночной 889-й ночной легкобомбардировочный авиаполк (НЛБАП), вооруженный бипланами У-2.
Значительные силы для обеспечения десанта в Керчь выделили и ВВС ЧФ: 25-й ИАП на ЛаГГ-3 и 11-й ГИАП на Р-39, два штурмовых полка из 11-й ШАД (55 Ил-2), и по одной эскадрилье из 30-го ОРАП, 119-го ОМРАП и 5-го ГМТАП. На аэродром Витязевская перелетела 3-я эскадрилья 62-го ИАП в составе 10 бипланов И-15бис и И-153, которой была поставлена задача: подавление по ночам прожекторных станций и береговых батарей противника. Всего для обеспечения десанта было задействовано свыше 260 боевых самолетов. С такими силами на Тихом океане американцы и японцы проводили стратегические наступательные операции…
В первый день операции советская авиация осуществила 951 вылет, из которых 611 пришлось на 4-ю ВА и 340 – на ВВС ЧФ.
230-я ШАД выполнила 126 вылетов, из них 67 – собственно на штурмовики, а 59 – истребители эскорта из 863-го и 979-го ИАП. Потери составили два ЛаГГ-3: истребитель младшего лейтенанта Виктора Изотова из 863-го ИАП пропал без вести, а другой – столкнулся в воздухе с Як-1. Кроме того, над целью из одного штурмовика выпал воздушный стрелок сержант Логвиненко, который успел раскрыть парашют и приземлился на немецкой территории. 214-я ШАД совершила 181 вылет, в том числе 91 – Ил-2 и 98 – ЛаГГ-3.
В 07.18–07.27, 07.45–07.50, 12.05–12.10, 15.40–15.45 и 17.08–17.15 штурмовики последовательно и по несколько атаковали опорные пункты и огневые позиции немецкой артиллерии в районе плацдарма. Так, 5 Ил-2 из 47-го ШАП сделали восемь заходов на две зенитные батареи в районе села Орта-Эли (ныне Огоньки), на северном берегу озера Табечикское. Истребители в период с 06.50 до 17.50 (все светлое время суток) постоянно сопровождали ударные машины, но за это время произошел лишь один воздушный бой, в ходе которого старший лейтенант Демичев сбил Ме-109[1].
В целом же день прошел при полном господстве советской авиации ввиду практически полного отсутствия вражеской. К примеру, 249-й ИАП осуществил 14 групповых вылетов на разведку и прикрытие десанта, первый из которых начался в 06.45, а последний же самолет вернулся на аэродром Фонталовская в 17.30. И за все это время летчики не имели ни одного контакта с противником.
В то же время летчики ВВС ЧФ, по их донесениям, вели активные воздушные бои с противником и доложили о 6 сбитых самолетах. Вечером летчикам 11-го ГИАП были засчитаны 4 воздушные победы. Майору Давиду Нихамину записали Ме-109, сбитый в районе Багерово, а капитану Борису Литвинчуку, лейтенантам Григорию Колонтаенко и Петру Краснову – сбитые в составе группы 2 Ю-87 и Ме-109. Пилоты ЛаГГ-3 из 25-го ИАП были скромнее и доложили только про один сбитый Ме-109. Еще один сбитый мессер записали на свой счет воздушные стрелки из 214-й ШАД.
В целом же вечерние доклады внушали оптимизм. В штаб фронта было доложено, что авиация уничтожила 4 танка, 34 автомашины, 3 минометные батареи, много повозок и живой силы противника, подавлен огонь 6 полевых и 1 зенитной батареи.
По данным же противника, никаких потерь в воздухе в этот день над Керчью не зафиксировано. Интересно, что основным противником советских летчиков 1 ноября стали отнюдь не немецкие пилоты, как того можно было ожидать, а хорваты. Они входили в 15.(Kroat)/JG52, которая 21 октября прибыла на аэродром Багерово, в 15 км западнее Керчи. Это была отдельная эскадрилья в составе JG52, действовавшая совместно с другими авиагруппами, но не подчинявшаяся им.
В эскадрилье на тот момент насчитывались 15 летчиков во главе с обер-лейтенантом Мато Дуковачем. Все они были добровольцами, носили форму люфтваффе и имели немецкие звания, соответствующие их званиям в хорватской авиации. Внешне отличить их можно было лишь по специальному знаку на левой стороне мундира, указывавшему на принадлежность к Хорватскому воздушному легиону.
Надо отметить, что это было уже третье «пришествие» хорватов на Восточный фронт. Предыдущее закончилось 20 июня того же 1943 г., когда 15.(Kroat)/JG52 приказом рейхсминистерства авиации было запрещено выполнять боевые вылеты и ее отозвали с фронта на аэродром Николаев для переформирования. Это произошло после того, как в мае–июне дезертировали, перелетев на советские аэродромы, сразу три пилота. Затем месяц спустя, 20 июля, еще два хорватских летчика на связном самолете Klemm Kl-35D во время перелета из Симферополя в Николаев изменили курс и, пролетев над Черным морем, достигли нейтральной Турции. И вот теперь после пополнения, в благонадежности которого немцы не сомневались, с 26 октября снова начала участвовать в боевых вылетах на Восточном фронте.
1 ноября хорватская эскадрилья оказалась фактически единственным подразделением люфтваффе, находившимся в непосредственной близости от места высадки советского десанта. II./JG52 гауптмана Герхарда Баркхорна, совершавшая после отлета из Анапы своеобразное «турне» по Украине, перелетая на новый аэродром буквально через каждые 7–10 дней, в тот момент находилась в Херсоне. А I./JG52 гауптмана Хельмута Беннеманна базировалась на аэродроме Каранкут (ныне Вольное), в 17 км юго-восточнее г. Джанкой, почти в 170 км от Керчи, и прикрывала Крымский полуостров со стороны Перекопского перешейка.
С рассвета 1 ноября пилоты хорватской эскадрильи участвовали в боях с советской авиацией. Первым о сбитом в 05.20 Пе-2 доложил фельдфебель Эдуард Мартинко, но эту победу ему не подтвердили. Спустя 10 минут командир 15. (Kroat)/JG52 обер-лейтенант Дуковач в районе села Чурубаш (ныне Приозерное), в 11 км южнее Керчи, сбил Ил-2.
Тут надо заметить, что на территории Крыма немцы использовали поясное восточноевропейское время. В зимний период оно отличалось от советского, так называемого декретного, времени на два часа. То есть если в немецких документах указано время 05.20, то оно соответствует 07.20 «советского» времени.
В ходе следующего вылета фельдфебель Мартинко и унтер-офицер Драгутин Газапи в воздушном бою в Р-39 восточнее Керчи в течение двух минут – в 06.56 и 06.58 – сбили по одному истребителю.
После возвращения из вылета унтер-офицер Йосип Кранич сообщил о сбитом в 07.45 ЛаГГ-3, однако эта победа также не была официально подтверждена командованием.
В 10.50 фельдфебель Мартинко добился очередного успеха, и на этот раз восточнее Эльтигена его жертвой стал Ил-2. Затем в 11.20 в том же районе унтер-офицер Газапи записал на свой счет ЛаГГ-3.
Во второй половине фельдфебель Мартинко одержал третью официально подтвержденную победу в тот день, сбив в 13.43 над Азовским побережьем Керченского полуострова, в районе села Мама-Русская (ныне Курортное), очередной Ил-2. Потом в 14.01 жертвой его ведомого унтер-офицера Владимира Саломона стал ЛаГГ-3.
Кстати, 26-летний Эдуард Мартинко не был хорватом по национальности. Он происходил из чешской семьи, проживавшей около хорватского города Карловац. И фактическим он стал единственным чешским асом в составе люфтваффе.
Затем в боях над Керченским проливом восточнее Эльтигена хорваты сбили еще пару Ил-2: в 14.50 – командир 15. (Kroat)/JG52 обер-лейтенант Дуковач и в 14.55 – унтер-офицер Зденко Авдич.
Всего в течение 1 ноября на счет хорватской эскадрильи были официально записаны 9 побед: 5 Ил-2, 2 «Аэрокобры» и пара ЛаГГов, и еще две победы не получили подтверждений. Этот день стал самым результативным в истории 15.(Kroat)/JG52, и при этом эскадрилья не понесла никаких потерь, ни один из ее Bf-109G-6 даже не получил повреждений.
Все, чем тогда смогли помочь немцы своим союзникам, – это направить утром с аэродрома Каранкут в район Керчи пару «Мессершмиттов». Их пилотировали опытные асы 2./JG52 – обер-лейтенант Пауль Дитрих Дэне, имевший на своем счету к тому моменту 66 побед, и обер-фельдфебель Рудольф Тренкель, одержавший уже 91 победу. Использовав Багерово в качестве аэродрома подскока, они в 10.15 и в 10.18 сбили над Керченским проливом восточнее Эльтигена по одному Ил-2.
В целом заявленные люфтваффе победы близки к реальным. В течение дня советская авиация потеряла 7 Ил-2, 2 ЛаГГ-3 и 1 Як-1, часть из которых стала жертвой зенитного огня.
Всю ночь до самого рассвета в район высадки для ударов по батареям и прожекторам противника вылетали одиночные летающие лодки МБР-2 из 18-й разведывательной авиаэскадрильи 119-го ОМРАП и бипланы И-15бис из 62-го ИАП ВВС ЧФ. В общей сложности они выполнили 30 вылетов. Однако не вернулся с задания командир 3-й эскадрильи 62-го ИАП майор Юрий Владимирский. Скорее всего, его сбила зенитка, так как немецкие «ночники» в эту ночь в район Керчи не вылетали. Это была первая, и весьма чувствительная, потеря сводной истребительной авиагруппы ВВС ЧФ, учитывая тот факт, что пилот воевал с первого дня войны. Одновременно армейские По-2 из 889-го НЛБАП бомбили немецкие позиции в районе Опука, Камыш-Буруна и Ченгелека. Экипажи «ночников» доложили, что уничтожили 5 прожекторов и создали 7 очагов пожара.
В ночь на 2 ноября на плацдарм морем удалось доставить 3271 человека. Была в основном закончена высадка подразделений 318-й горнострелковой дивизии (ГСД) и перевезены первые 550 человек из 117-й гв. СД, включая штаб дивизии во главе с полковником Львом Косоноговым. Также были перевезены четыре 45-мм пушки, 9 минометов (3 – 120-мм, 4 – 107-мм и 2 – 82-мм), 22,7 тонны боеприпасов и 2 тонны продовольствия. Как потом оказалось, эта ночь, в части доставки войск и грузов на плацдарм, стала самой удачной за всю операцию. На плацдарм перевезли почти в два раза больше солдат и вооружения, чем в первую ночь.
Потери же оказались меньше, чем в прошлую ночь, хотя малыми их вряд ли можно назвать. В районе Эльтигена на мине подорвался малый охотник СКА № 055 лейтенанта Владимира Шереметьева из 5-го дивизиона сторожевых катеров, совершавший в ту ночь уже второй рейс на плацдарм, на борту которого находилась 51-я минометная рота. В результате взрыва катер развалился на три части. Погибли 36 человек из числа минометчиков и 11 моряков из команды катера. Оставшиеся в живых 15 десантников и 12 моряков до 4 часов утра плавали на обломках, пока их не подобрали два других катера.
Также были потеряны катер-тральщик КТЩ № 082, катер КМ № 0123, десантные боты № 4, 14, 19, 25, 27 и 29, а также 3 гребных баркаса. Основными причинами гибели стали, как и в предыдущую ночь, прибрежный накат, вражеский огонь и различные аварии. Кроме того, временно вышли из строя малый охотник СКА № 0979, получивший два прямых попадания снарядов, и КМ № 087, севший на мель из-за навигационной ошибки.
