Джули Дейс
Пять шагов навстречу
Глава 7
Мэйсон
Подстава? Никто не говорит о подставе, это спланированный террористический акт.
Ну, я практически в этом уверен.
Проклятые часы, которые покоились на лавочке, предали меня: своего хозяина. И я бы ни о чём не подозревал, если они бы просто остановились, но они, твою мать, перевелись на час назад с помощью волшебства.
Вокруг никого. Зал пуст, разве что с моим приходом отсюда как раз сваливала женская команда по волейболу. В голове крутится список, но не помню, чтобы кому-то из них перешёл дорогу. Да, грешок есть… Ладно, пусть даже это семь или восемь грешков. Кроме того, последняя девчонка из команды, с которой повеселился была в прошлом году. Либо она двинутая, либо у неё тормозит сознание, потому что мстить за секс уже поздновато.
Миссис Райт оторвёт мне башку и высосет мозги до полного изнеможения, потому что не смогу объяснить то, как часы самопроизвольно решили перевестись на час назад. Но я тот самый проклятый волшебник, фильм про которого любит мама.
Сгребаю манатки и бегу, как угорелый в библиотеку, где подвергнусь казни.
– Мистер Картер Великолепный, – щурится женщина, как только торможу рядом. – Я даю вам единственный шанс для объяснения.
– Я приобрёл маховик времени, но меня нагло обманули, потому что он не позволяет быть в двух местах одновременно. Я пытался, должен признаться, но ничего не получилось. Скорее всего что-то неправильно покрутил.
– Какая незадача, – с особым негодованием, она качает головой. – Я предоставлю ещё один шанс.
– Ничего особенного, – показываю ей часы, на что женщина вопросительно выгибает бровь. – Кто-то перевёл их на час назад, пока я был на тренировке.
– Хорошо.
Смеюсь, потому что это не правда.
– Ничего хорошего, миссис Райт Превосходная. Я опоздал и понесу наказание.
– Вполне может быть, – улыбается она, откусив половинку шоколадной конфеты. – Наказание прежде всего.
– Удивите, что может быть хуже.
Я делаю отмашку в сторону читального зала, но рука застывает и падает, когда взгляд фокусируется на знакомом лице.
Чертовка довольно улыбается. Я щурюсь и, не глядя, говорю:
– Одну минутку.
Быстро пересекаю расстояние и занимаю стул напротив неё, поддаваясь вперёд.
В её глазах искрится веселье, но она, клянусь всем на свете, старается выглядеть серьёзно.
– Что за неслучайные совпадения?
– Я не понимаю, о чём ты, и не хочу понимать. Не загораживай свет.
– Окно за твоей спиной, я чисто гипотетически не могу это делать.
Вздохнув, Трикси кладёт книгу на стол и встречает мой гнев.
Я запомнил её имя. Это уже плохо.
– Чего опять тебе нужно?
– Признание.
– Признание в чём?
– В том, что ты запала на меня и мстишь за то, чего я не знаю.
– У тебя мания величия.
– У тебя мания меня.
О, чёрт, мы как дети малые. Но получаю от этого удовольствие.
– Будь так добр, уйди.
– Ты была сегодня в зале?
– Нет.
– Признайся, и я отстану раз и навсегда. Обещаю.
– Картер, я не знаю, о чём ты говоришь!
– Ты всё-таки запомнила мою фамилию, – я падаю на спинку стула и расставляю локти, сцепив пальцы в замок на затылке. – Маленькая врунишка.
– Она на твоей футболке, придурок.
Взгляд моментально падает на одежду и тут же осознаю, что действительно выгляжу по-идиотски. На мне майка, большими буквами на которой написана фамилия. Я бросился в библиотеку, как только увидел время.
– Но ты запомнила её и без этого.
– Я начинаю видеть твоё лицо чаще, чем своё собственное, и буду не против, если ты скроешься сейчас.
– Скроюсь, когда ты признаешься в содеянном.
– Я ещё раз повторяю: мне не известно то, в чём должна признаться.
– Ты такая ненасытная.
Лицо Трикси застилает гримаса отвращения, а золотисто-карие глаза закатываются. Она берёт книгу и вновь приступает к тотальному игнору.
– Я мстительный.
– Поздравляю, – бубнит девушка.
Посчитав бесполезным войну, поднимаюсь и возвращаюсь обратно.
Глаза женщины светятся любопытством, но она закрывает огонёк ширмой и входит в роль надзирателя или того, кто должен превращать мои будни в ад.
– И что это дало? – вежливо интересуется миссис Райт.
– Я почти добился признания в том, что эта девушка стала причиной моего опоздания.
– Не придумывайте лживые оправдания, мистер Картер. Не убегайте от ответственности.
– Я знаю, что это была она.
– У вас имеются достоверные источники и доказательства?
– Нет.
– Я так понимаю, юная леди отрицает свою причастность?
– Да.
– Вы не предполагаете, что она говорит правду?
– Люди постоянно врут.
– Не нужно гнать всех под одну казну, мастер Картер.
В ту же секунду на плечо ложится тяжёлая ладонь, по которой веду взглядом и нахожу Ди.
– Тебя ждать?
– Мистеру Картеру Великолепному не требуется помощь. Его великолепие способно справиться самостоятельно, – суровым тоном протягивает женщина.
Ди смотрит на женщину, как на сумасшедшую.
– Великолепному?
– Круто, да? – улыбаюсь ему.
– Очень круто, – иронизирует Ди, не удивляясь гениальной задумке и обольстительному шарму, который способен влиять на женщин за пятьдесят. Друг обращается к миссис Райт: – Он заслужил, а я не собирался помогать.
– Мне нравится ваш друг, – она смягчается на глазах.
– Ещё бы. Можете назваться команда против Ка, – с сарказмом замечаю я.
– Сегодня в вашем распоряжении классический ряд. Жду сочинение.
– Серьёзно? Я ненавижу читать!
Начальница досталась со стальным стержнем.
– Придётся полюбить.
– Можно перемыть полки? – предлагаю альтернативу.
– Нет. Сочинение.
– Это беспросветная задница! – я стону, принимая поражение.
Вот же дерьмо.
Меня положила на лопатки женщина пятидесяти лет.
– Любую?
– Я могу посоветовать что-то подходящее исключительно для вас.
– Например? Не слизать всё с интернета?
– Это тоже. Почитайте Портрет Дориана Грея. Возможно, подчеркнёте для себя кое-какой опыт другого.
В отличие от моего антирадостного лица, выражение Ди говорит само за себя. Ему определённо нравится наказание или пытки, которым подвергаюсь.
Ах, да, это же воспитательные меры. И как мог забыть.
– Где моя чудаковатая сестра? – отклоняюсь в сторону стеллажей, Ди следует за мной.
– С Таликой.
– Она мне не нравится.
– Тебе никто не нравится.
– Есть как минимум одна причина: девчонка смотрит на тебя, как щенок на хозяина. Подруга твоей девушки не ровно дышит в твою сторону.
– И Мэди это знает. Лучше честно, чем за спиной.
Щурюсь и прикусываю язык до того, как ляпну лишнее.
– Мне не нравятся такие подруги.
– Что с ними не так?
– Они лживы.
– Не тебе решать, Мэйс. У неё своя голова на плечах.
– Однажды, она чуть не слетела.
– Что?
– Не бери в голову, – отмахиваюсь, мысленно отвесив подзатыльник за то, что не удержался.
Нахожу рекомендованную книгу и не тороплюсь плестись за стол, не желая привлекать внимание. Странно, но сейчас я действительно хочу побыть в одиночестве.
– Так что? Это библиотека, тут я вроде пай-мальчик, на кулачках не подерёмся.
– Решил скрасить компанию, пока Мэди на лекции.
– Согласен, если разделим книгу пополам.
– Это твоё наказание, а не моё, Картер.
Я приземляюсь на пол между стеллажами, Ди следует моему примеру.
– Поговорим? – предлагает он.
– Валяй, – отзываюсь, играясь со страницами.
Повисает минутная тишина.
Я прогоняю мысли через сито, чтобы отфильтровать будущие слова. Кажется, настоящим могу быть только с отцом, потому что остальным позволяю узнать себя настолько, насколько захочу. А я не хочу. И когда слышу, что-то вроде: «О, я знаю этого парня», не задумываясь отвечу: «Черта с два ты знаешь меня, чувак».
– Тебе не кажется, что пора остановиться? – начинает он.
Я поворачиваю голову в сторону друга, который внимательно изучает моё лицо.
– В плане чего?
– В плане всего.
– Не понимаю, о чём ты.
– Ты портишь свою жизнь.
– Я называю это иначе: создаю собственную историю, которую смогу вспомнить и сказать, что моя молодость была чертовски охренительной.
– Какого чёрта произошло? За что ты избил его?
– Болтает лишнее. Он и о Мэди трепался, тебе не хотелось выбить пацану зубы?
– Хотелось, – соглашается Ди. – Но не думал применять силу. Он ничего не говорит о ней, хочешь узнать, почему?
– Дай подумать… – делаю вид, что гадаю и подбираю варианты, хотя существует один. Это наша отличительная черта: кулаки от меня и словесная форма от Ди. – Ах, да, точно! Ты, наверное, просто заткнул его с помощью предупреждения.
– Да, и не тронул пальцем.
– Уже можно пускаться в громкие овации?
– Хватит быть придурком. Ты же не такой.
– Нет. Я такой.
Ди поднимается на ноги, но не спешит уходить.
– Ты не такой. И не бойся говорить о произошедшем. Она давно пережила и живёт настоящим. Но не ты. Ты застрял на месте и не хочешь двигаться дальше. Не хочешь, Мэйс, а ни не можешь. Когда отпустишь, станет легче.
Ди уходит, а я задаюсь вопросом.
А какой я?
Все почему-то решили читать нотации: как правильно жить, что делать можно, а что нельзя и кучу остальных книг философии жизни, которая не работает. Парадокс в том, что я живу собственной головой и ошибками. Но Ди прав: я всё ещё живу прошлым.
Фыркнув, открываю книгу и приступаю к чтению. Изначально история даётся с трудом, не могу похвастаться, что воодушевлен подобным занятием. Но спустя небольшое количество времени, вовлекаюсь и поглощаю с энтузиазмом. Отчасти, благодаря лорду Генри и его жизненным напутствиям, которыми я пользуюсь сам. С особой воодушевлённостью перечитываю слова: «Так пользуйтесь же своей молодостью, пока она не ушла. Не тратьте понапрасну золотые дни, слушая нудных святош, не пытайтесь исправлять то, что неисправимо, не отдавайте свою жизнь невеждам, пошлякам и ничтожествам, следуя ложным идеям и нездоровым стремлениям нашей эпохи. Живите! Живите той чудесной жизнью, что скрыта в вас. Ничего не упускайте, вечно ищите все новых ощущений! Ничего не бойтесь!». Я словно заглядываю внутрь себя.
Если бы только знал, что это способно погубить. Что похоть, неверность и лживые предубеждения заведут в тупик и очернят. И всё, что действительно останется в конце пути: ты и сожаление.
Сожаление о том, что попал под чьё-то негативное влияние и позволил погубить себя. Поймёшь, что был марионеткой и тем, кто воплотит все несовершенные когда-то в молодости действия другого.
– Мистер Картер.
Голос миссис Райт отрывает от книги, и стоит поднять голову, как вижу за окнами наступающие сумерки. Впервые потерял счёт времени за подобным увлечением.
– Я уже подумала, вы сбежали.
– Вы даже не представляете, как хотелось, – вру, поднимаясь на ноги.
Я возвращаю книгу на полку, предварительно запомнив номер страницы, а женщина отклоняется к выходу.
– Увидимся завтра, мистер Картер.
Пользуюсь ситуацией и незаметно стягиваю книгу, спрятав за спину.
– Не прячь книгу, Мэйсон, – в голосе женщины слышится улыбка. – Я знала, что тебе понравится.
Нагоняю её и шагаю нога в ногу.
– Мне совсем не понравилось, и когда мы успели перейти на нейтральное общение?
– Тогда, когда время перешло на личное. Знаешь, почему тебе понравилось?
Я украдкой смотрю на неё.
– Почему?
– Потому что разглядел в одном из персонажей себя.
– Может быть, вы правы. Я живу подобными жизненными напутствиями.
– Надеюсь, когда дочитаешь, сделаешь правильные выводы.
– Зачем вы говорите это мне?
– Потому что вижу в тебе человека, который легко может попасть под влияние другого. Не самое лучшее влияние, Мэйсон. Это влияние не обязательно от постороннего человека. Но и из пережитых ситуаций. Новая ошибка – новый опыт. Только тебе решать, плохой или хороший.
– Говорите так, будто знаете меня.
– Я вовсе не знаю тебя, хотя поступки говорят об импульсивности и глупости.
– Это отвлекающий манёвр.
– Хороший способ не показывать себя настоящего.
– А может я не хочу, чтобы люди знали настоящего. Я люблю вводить в заблуждение.
– Зачем?
– Когда улыбаюсь, люди думают, что вызвали симпатию. Вы не находите это хорошим способом достигнуть желаемого?
– Не потеряйся в том, чего нет.
С этими словами, она отклоняется в сторону, оставляя одного. Ещё недолго смотрю ей вслед, задумываясь, почему не предложил подвезти, но резко меняю планы. Парни собирались завалиться в излюбленное кафе, поэтому решаю присоединиться, чтобы ни один из придурков не подкатил к Трикси. Я сломаю голову, если начну выяснять причину. Возможно, мне просто нравится бодаться с ней, чтобы скрасить унылые будни.
Не ошибаюсь, когда застаю их в кафе.
– Эй, говорят, ты успел трахнуться с Ритой. Как она? – спрашивает Джим, как только падаю на диван.
Как она?
Лучше спросить: кто она?
– Нормально, – тупо, но, кажется, подобный ответ более чем подходящий, да и он устраивает присутствующих.
По правде, понятия не имею, кто такая Рита, но знаю, что через пять минут забуду, смешав с остальными.
Пальцы врезаются в обивку, когда нахожу хохочущую Трикси с одним из официантов. Не наблюдаю и унции фальши в улыбке, которую она дарит ему. Искренняя и дружелюбная, совсем не та, что со мной.
Ощущаю поднимающееся пламя.
Я желаю быть причиной её улыбки, и понимание сдавливает грудную клетку.
В следующее мгновение её взгляд сталкивается с моим, и улыбка медленно сползает с лица. Она разворачивается и направляется к служебной двери, пока тройка имбецилов за близлежащим столиком провожает плотоядными взглядами.
Разжимаю кулаки, потому что драка последнее, что требуется.
Спустя десять минут, Трикси вновь появляется на горизонте, но уже без формы. Девушка размахивает на прощанье коллегам и, стоит ладони коснуться дверной ручки, тройка моментально принимает вертикальное положение.
Это мне не нравится.
Абсолютно.
Я резко поднимаюсь, игнорируя замешательство и вопросы парней. Они в любом случае услышат, что это не их дело.
Выбегаю на улицу и нахожу взглядом Трикси, которая достаёт что-то из рюкзака.
Плохая идея, крошка, слишком плохая.
Тройка медленно двигается по её следам, отчего желудок сжимается. Я больше не могу беспочвенно размахивать кулаками, терпение отца не вечно. Принимаю решение остаться на месте и подождать ещё некоторое время, или хотя бы держаться на безобидном расстоянии. Если придётся, сломаю палец за пальцем, дай только повод.
В голове прокручивается сценарий, где выступаю в роли супергероя. Но всё это из разряда грёз.
Парни сворачивают на пешеходный переход, а Трикси достаёт мобильник и прикладывает к уху. Самая искренняя, нежная, настоящая улыбка появляется на губах. Было бы слишком просто стать важным и нужным с помощью вмешательства третьих лиц.
Закидываю голову назад и от изнеможения скольжу ладонями по лицу.
Я перестал понимать себя. Чего хочу от неё?
Думаю, ответ очевиден.
Глава 8
Мэйсон
Свадебная фотография родителей который раз привлекает внимание, когда падаю на диван рядом с отцом. Мама в это время протирает пыль, поднимая несколько рамок с журнального столика.
– Отличная фотография, – говорю я.
Мама улыбается, но я ещё не закончил.
– В тот день ты официально стала нашей домработницей?
Отец давится яблоком, а карие глаза мамы прищуриваются, а мы заливаемся хохотом. Не до смеха становится тогда, когда чувствую влагу на голове.
Пустой стакан сока возвращается на журнальный столик, а наша одежда пропитана его вкусом и ароматом. Я липкий, как навозная куча.
– Поговорим, когда попросите приготовить ужин.
С этими словами, она покидает гостиную. Получаю пять от отца и поднимаюсь следом.
Шутка достаточно хороша, если бы не сок на наших головах.
– Тебе не пора на лекции?
– Пора.
– Какого чёрта тогда протираешь тут задницу?
– Я сам себе хозяин.
– А я тебе хозяин.
– Рабство давно отменили.
– Какие хорошие познания истории. Если не ответишь, в каком веке, то стану для тебя чем-то вроде смерти с косой.
– Какая разница? Это в прошлом.
– Какая разница, если заеду тебе с левой, а не с правой?
– Большая. Удар с правой всегда был твоей коронной фишкой.
– Хочешь, проверим?
– Не хочу.
Закидываю на плечо рюкзак и плетусь на выход.
Давно я не ночевал в родительском доме и, по правде говоря, жалею об этом. Не хочу показаться засранцем, но мама готовит охрененные завтраки. Отцу и Эйдену перепал вкуснейший кусок торта. И папа был прав, нужно научиться готовить, потому что пицца, китайская еда и всё, что готовят на вынос уже поперёк горла. Мне не хватает домашней стряпни.
Подпираю дверной проём кухни и скрещиваю руки под грудью.
– Обиделась или позволишь поцеловать?
Мама поднимает глаза от бумаг перед собой.
– Второе.
Улыбаясь, сокращаю расстояние и быстро целую щеку. Этого мало, поэтому обнимаю её плечи и ещё раз целую.
– Я пошутил, не обижаешься?
– Я не обижаюсь на придурков.
– Хорошо, что я в их числе, – подразниваю я.
– Убери руки от моей жены, – булькает отец, из-за чего крепче обнимаю маму и поигрываю бровями.
– Или что?
– Вали уже.
Оставляю третий поцелуй на щеке мамы и на выходе слегка бью кулаком предплечье отца.
– Тебя сегодня ждать? – спрашивает он вдогонку.
– Не-а. Ко мне должен кое-кто нарисоваться.
– Ага, правая или левая.
Усмехаюсь, бросая в его сторону взгляд через плечо и, покинув дом, перепрыгиваю ступеньки. Я выспался, слопал королевский завтрак и жду весёлый вечер. Чертовски доброе, мать вашу, утро и последующий день.
Моему прекрасному расположению духа удивляется Ди, когда закидываю руку на его плечо и улыбаюсь, маневрируя по протянутому коридору. Успеваю улыбнуться симпатичным девчонкам и взять на заметку некоторых первокурсниц.
– Обожаю начало года.
Ди закатывает глаза и фыркает.
– Даже не буду гадать, по какой причине.
– Ты надел трусы занудства, когда связался с моей занозой сестрёнкой, – отвешиваю ему шутливый подзатыльник и улыбаюсь.
– Ты предпочитаешь, чтобы я перебирал девочек, а потом возвращался домой к ней?
Тяну его ближе и произношу:
– Я снесу твою башку и оторву яйца, если ты сделаешь ей больно.
– Тебе повезло, в этом плане мы мыслим одинаково.
Отпихнув меня в сторону, он показывает средний палец.
– Совсем двинулся.
– Ты бы понял меня, если бы она не была твоей сестрой.
– Первое правило: никогда не говори со мной о сексе между тобой и моей сестрой.
– Или что? – Ди бросает мне вызов, который сегодня бросил отцу. Яблоко об яблони не далеко упало, поэтому отмахиваюсь.
– Или нихрена. Идите в задницу.
Друг смеётся, а я закатываю глаза, падая в кресло.
Он стал монашкой, но я совершенно не против, если дело касается Мэди. Ему лучше держать обет целомудрия со всеми, кроме неё.
Взгляд устремляется в сторону выхода, и внутри что-то ёкает, когда замечаю Трикси. Улыбка на её лице такая беспечная, а разговор оживлённый. Я не придаю значение, кто идёт рядом. Вниманием овладевает кофта, которая сползла с плеча и оголила длинную шею, взгляд спускается по умопомрачительным ногам и упирается в кеды. Чёртовы кеды. Она не желает выделяться из толпы, но делает это. Так или иначе, я нахожу её, словно чувствую нутром.
Трикси заводит выбившиеся из хвостика локоны и вежливо улыбается собеседнику. Пересыхает в горле, когда вижу её.
– Какого чёрта? – шиплю я.
– Ты о чём? – Ди поднимает голову от экрана мобильника и отслеживает траекторию моего взгляда. Его голос леденеет. – Что она тут делает?
Я сжимаю челюсти и медленно поворачиваю голову.
– Мэди рассказывала.
Ох, я должен был это предвидеть.
– Что именно она рассказывала?
– Всё, – коротко отвечает он.
Впиваюсь пальцами в подлокотники и закрываю глаза, проглатывая ком, сотканный из ненависти.
Эмили, черт бы её побрал, Паркес.
У меня даже не остаётся места для гнева на Мэди, потому что всё, что ощущаю на данный момент – отвращение. Я напрасно полагался на отличный день.
Это грёбаная катастрофа.
Кажется, она даже не изменилась. Те же прямые густые каштановые волосы, миндалевидные карие глаза с отблеском хитрости, отточенная фигура подчёркнута облегающим платьем оттенком спелого томата. Она не дала слабину: не стала хуже. Что ж, внешность соблазнительная, но, клянусь, начинка осталась прежней. Это та самая девушка, которая, смотря в мои глаза, лгала без угрызения совести. Это так самая девушка, которая предала однажды. Мы не виделись после школы, и я бы с удовольствием продолжил подобного рода стабильность.
– Мэди говорила, что она улетела.
– И не соврала.
Открываю глаза и смотрю на Трикси, которая улыбается той, что ненавижу всей душой.
– Остынь и прекрати пялиться в их сторону.
– Ты собираешься читать нотации? – рычу в ответ.
– Тебе плевать или всё это брехня?
– Плевать.
– Тогда забей. За спиной девчонка, которая пускает на тебя слюни, как и половина присутствующих.
Обвожу взглядом аудиторию и мысленно подтверждаю слова друга. Девчонки улыбаются мне, и когда задерживаю на какой-то из них взгляд, а после отвожу – они начинают оживлённо перешептываться с подругами. Чувствую себя звездой на аллее славы.
Взгляд снова обращается к Трикси, но встречается с глазами Эмили. Улыбка всё ещё есть на моём лице, но сейчас в ней нет и толики веселья. Это маска.
Девушка смотрит на меня, после чего переводит взгляд на Ди, и её губы изгибаются в лукавой улыбке. Надеясь на взаимность, она натыкается на обратное. Подняв руку, друг показывает средний палец, и её взгляд снова обращается ко мне. Не отстаю от Ди и салютую средний палец.
– Прекрати пялиться на её подруг тоже.
– Трикси не её подруга, – я не доверяю собственным словам, но хочу оказаться правым.
– Трикси? – лицо Ди вытягивается. – Ты запомнил.
– И что?
– Ты сам знаешь.
– Как запомнил, так и забуду.
Ди качает головой.
– Не делай из этого что-то нереальное, – говорю я. – Ничего особенного.
– Мы оба знаем, что это не так.
– Это так.
– Ты даже не хочешь дать шанс кому-то.
– Потому что не вижу смысла.
– Ты думаешь, что она тоже пойдёт на это.
– Я ничего не думаю.
– Нет, ты думаешь.
– Я не хочу обсуждать это сейчас.
– А я хочу.
– Даю тебе благословление на разговор с самим собой.
– Нет. Ты поговоришь со мной.
– Удачи, – отмахиваюсь я.
Ди буровит взглядом, словно пытается добраться до ямы в голове, но я всегда был немым в плане личной жизни. Отец говорил, что нельзя проявлять слабость в обществе, загрызут, и я придерживаюсь его суждений. Стоит открыться и показать уязвимые места, как забросают камнями. В первую очередь это будут те, кто рядом, самые близкие. Довелось убедиться.
Несколько раз удаётся поймать взгляд Трикси, но на лице девушки не отражается ни одной эмоции, когда она смотрит на меня. Я не могу похвастаться тем же. Океан негодования бушует и пребывает в неспокойном состоянии. Я хочу разобраться в том, что чувствую к ней, но пока попытки изучить самого себя не венчаются успехом.
Лекция завершается, и я не тороплюсь вылететь из аудитории, как делал обычно. Просчитываю каждую секунду и слежу за каждым движением Трикси, которая, сунув ноутбук в рюкзак, двигается к выходу.
Я успеваю перехватить и вернуть девушку в аудиторию.
– Какого черта тебе надо, Картер? – она выдёргивает руку с такой силой, что пошатывается на месте.
– Откуда ты знаешь её?
– Кого?
– Эмили.
– А может быть, это не твоё дело?
– Я жду ответ.
– Поздравляю.
Она разворачивается, чтобы уйти, но снова возвращаю назад так резко, что ладони Трикси находят опору в моей груди. Она шипит от ярости:
– Картер!
Решаю применить другой метод, давление больше не работает.
Провожу костяшками по бархатной коже на щеке, надеясь взять мягкостью. И теперь это не нравится мне, потому что чувствую гребаное возрождение жизни внутри, когда касаюсь её.
Она цепенеет на несколько секунд и тут же отшатывается.
Моя рука падает вдоль тела.
Чёрт возьми, это тоже не работает.
– Я, по-твоему, идиотка, Картер?
– Почему идиотка?
– Потому что не клюну на псевдо милость.
Усмехаюсь, замечая, что аудитория осталась полностью пустой. Свалил даже профессор. Чертовски прекрасно. Меня нельзя оставлять наедине с кем-то, особенно с Трикси. Вряд ли это закончится сексом, огромная вероятность, что мы придушим друг друга голыми руками.
– Считаешь мою доброту плоскостью?
– Подкаты, с которым ты клеишь сомнительных спутниц так себе.
Я искренне улыбаюсь.
– Даже не пытался. Но давай по порядку: скажешь, что не нравлюсь?
Она закатывает глаза и начинает смеяться, выбив из колеи.
– Не нравишься? Картер, это слишком слабое слово, которое описывает мои чувства к тебе.
Делаю шаг в её сторону и, сократив расстояние, привлекаю за талию. Но, когда склоняюсь к изгибу шеи, испытываю противоречивые чувства. Никогда не был в числе тех, у кого плавятся мозги благодаря чьей-то близости.
– Но ты что-то чувствуешь, – шепчу у её уха, из-за чего Трикси вздрагивает. Втягиваю цветочный аромат шампуня и сглатываю.
Я проиграю в своей же игре.
Трикси вскидывает подбородок, полагаю, здравым рассудком доминируя над гормонами.
– К примеру, то, как хочу заехать тебе в челюсть.
Девушка вылетает из аудитории, следом выхожу я.
Картина перед глазами впечатляющая.
Эмили улыбается самой очаровательной улыбкой, когда смотрит на Ди. Ещё один плюс Ди: он прибился к стене и скрестил руки, со скучающим выражением глядя в одну точку. Можно подумать, что тем самым бросает вызов, но я научился отличать интерес и отсутствие. В глазах Ди застыла пустота, а губы образовали ровную линию. Клянусь, его терпение может лопнуть, а разболтать способна разве что Мэди. Я мог бы с девяносто процентной уверенностью заявить, что Мэди единственная девушка, к которой он питает безграничную слабость и терпение.
– Мэйс, – фальшивым дружелюбием, приветствует Эмили. – У тебя интересный друг.
Поднимаю бровь и окидываю взглядом скучающего Ди.
– Разве? Судя по виду, он до сих пор не проникся интересом.
– Напротив, мы неплохо поболтали.
– У тебя какой-то фетиш по моим друзьям?
Наигранная улыбка трогает её губы. Я задел самолюбие и эго.
– Не можешь забыть?
– Ты придаёшь себе слишком большое значение, чем есть на самом деле.
Боковым зрением ловлю Трикси.
Конечно, она слышит, и мне было бы стыдно за слова, если бы они не были правдивы. Не знаю, по какой причине, но желаю оправдаться перед ней. Мне, черт возьми, стыдно перед ней. Это дерьмово.
Вниманием овладевают руки, обвивающие талию Ди, и я поднимаю взгляд в тот самый момент, когда из-за его плеча выглядывает Мэди. Она чмокает подбородок парня и улыбается. Но как только находит нашу собеседницу, в голубых глазах застывает пустота. Если в моих агония ненависти, то в её – ничего.
– Мэди, – растягивает Эмили. – Рада встрече.
Мэди остаётся бесстрастной и холодной.
Ди накрывает её ладонь, вслед чему появляется блеск.
Это нравится даже больше положенного. Он заинтересован только в ней.
Мэди подталкивает нас вперёд.
– Идём, я проголодалась.
Позволяю сестрёнке увести нас прочь как можно скорее.
По пути ловлю многозначительные взгляды девчонок, что довольно удивительно. Вряд ли сейчас моё лицо озаряет улыбка, но, вероятно, им она не нужна, их привлекает плохой мальчик. Выстроенный нежелательный образ преследует попятам. Делая то, что взбредёт в голову, я по кирпичику выкладывал себя в обществе. Но иногда он – Картер – надоедает, и я не понимаю, как всё исправить. Люди не торопятся выбирать тернистый путь, если рядом чистая дорога. Они привыкли довольствоваться малым, поверхностью.
Бросаю последний взгляд через плечо, встретив тот, что принадлежит Трикси.
– Скажешь, что уже забыл её имя? – понизив тон до шёпота, спрашивает Ди.
– Нет.
Я пытался, – не спешу добавлять признание, прокручивая в голове.
