Дженн Лайонс
Имя всего Сущего

7: Планы атаки

Провинция Джорат, Куурская империя.

Через два дня после того, как Уртанриэль подняли с земли

Кирин откинулся на спинку стула, чувствуя, как на него давит окружающий их камень. Юноша содрогнулся:

– Ну, знаешь ли, это был я. Я – тот младший брат, которого продали в рабство в Кишна-Фарриге. И Релос Вар действительно пытался меня купить.

– О, – сказала Джанель, – так ты – тот самый брат.

– Ну, технически я ему вообще не брат. По крайней мере, не в этой жизни.

Джанель пожала плечами:

– Я не думаю, что он видит разницу.

– Нет-нет, думаю, он ее вообще не замечает. И ненавидит меня так, будто я его настоящий брат.

Она на мгновение замолчала, выражение ее лица было непроницаемым.

– Думаешь?

– Разумеется. – Он снова посмотрел на нее: – Думаешь, на самом деле все не так?^[40]

Она обдумала свой ответ, прежде чем заговорить:

– Наши эмоции редко бывают просты, когда дело касается семьи.

– Тебе легко говорить. Ты никогда не встречалась с моим старшим братом Дарзином. Рад, что этого никогда и не произойдет.

По ее лицу проскользнул испуг:

– Понимаю. Хотя у меня такое чувство, что мы знаем одних и тех же людей. Так что, кто знает?

Он, ухмыльнувшись, наклонился вперед:

– Дарзин мертв.

Джанель пристально посмотрела на него:

– Как и ты.

Ухмылка сползла с его лица. Разве мог Дарзин… Ну, нет. Богиня Смерти ненавидела Дарзина. Она никогда не позволит ему Вернуться.

– А как насчет тех пророчеств, о которых упоминал Тамин? Они похожи на… – Кирин замялся. – Они похожи на Деворанские пророчества. Однажды я встретил Голос Совета, который был деворанским жрецом – так он был убежден, что каждое чирикание птицы относится к одному из этих проклятых катренов^[41].

– О, это и есть Деворанские пророчества, – вмешался брат Коун. – Я проверил это на случай, если Тамин или Релос Вар использовали их название в качестве оправдания своих зверств. Но нет – строфы, которые цитирует Тамин, подлинные. Конечно, это не означает, что они правдивее любого из тысяч четверостиший, которые деворанцы собирали на протяжении веков.

– Это очень обнадеживает, – сказал Кирин. – Знаешь, Тамин все неправильно понял. По крайней мере, первое пророчество. Оно, должно быть, относится к Вол-Кароту. – Вздохнув, он покосился на Коуна. – Давайте просто надеяться, что конкретно это четверостишье никогда не сбудется.

– Ты уже произносил это имя раньше. – Джанель сдвинула брови: – Кто это?

У Коуна отвисла челюсть.

– Что? Джанель! Вы не знаете, кто такой Вол-Карот? Никто не объяснил вам, кто такой Вол-Карот?

Джанель беспомощно развела руками:

– Нет. Но по твоему возмущенному тону я предполагаю, что это кто-то важный.

Кирин прочистил горло:

– Ну, можно и так сказать.

Джанель, прищурившись, смерила его взглядом.

– Он – Король Демонов… – начал объяснять Коун.

– Нет, он не из них, – отрезал Кирин. – Он – то, во что превратился бог, которому ты поклоняешься и не поклоняешься, Коун, Восьмому из Восьми Бессмертных.

Коун, распахнув рот от ужаса, уставился на Кирина.

– Давным-давно некий волшебник обманом заставил одного из Восьми Бессмертных участвовать в ритуале, – медленно начал Кирин. – Я говорю обманом, потому что кульминацией ритуала, по-видимому, было принесение в жертву Бессмертного, о котором я говорю. Предполагается, что он не вызвался на это добровольно. Как бы то ни было, что-то пошло не так. Остальные люди, участвовавшие в ритуале, стали драконами, но этот Бессмертный – как я понимаю, вы называете его Селанолом, но настоящее имя у него другое – стал чем-то еще более ужасным. Он действительно умер, но то, что появилось из его мертвого тела, было аватаром уничтожения и зла, настолько опасным, что монстра пришлось заключить в тюрьму, иначе он уничтожил бы весь мир. А может, и всю вселенную. И поэтому они дали ему другое имя: Вол-Карот. Я на самом деле не думаю, что он Король Демонов. Он жаждет уничтожить демонов так же, как и все остальное.

– Ох, – сглотнула комок Джанель. – Тогда прошу прощения; я слышала про него. Моргаджи называют его как-то иначе^[42]. И в Деворанских пророчествах, которые я читала, он никогда не упоминался как Вол-Карот. Король Демонов, да? Это имя я уже слышала.

Кирин выдохнул. Он не объяснил остального: что, хотя тело Саррика было превращено в сосуд для размещения развращенной силы тьмы, его душа в конце концов была освобождена и возвращена в Загробный Мир.

Чтобы в конечном итоге возродиться в качестве Кирина Де Мона.

Джанель встретилась взглядом с Кирином.

– Однако я также слышала, что этот предсказанный Воин Ада будет тем, кто освободит его, тем, кто возвестит конец света.

– Это… это все еще очень спорно. Мне кажется, это тоже неправда, – сказал Кирин. – Как бы то ни было, мы уверены, что это не один человек. Не просто один-единственный «Адский воин». Нас четверо.

– Нас?! – повторил Коун.

Кирин скорчил гримасу и не ответил.

– Это тоже не имеет никакого смысла, – сказала Джанель. – Почему не восемь? Восемь Бессмертных, восемь драконов, восемь Воинов Ада?

Но прежде чем Кирин успел сказать хоть что-то, вмешался Коун:

– Хорошо, подождите. Вернемся к вашим словам о драконах. Если предположить, что все остальное сказанное – правда, вы еще сказали, что участники стали драконами. Вы уверены, что правильно расслышали эту деталь?

– Абсолютно, – не глядя на Коуна, ответил Кирин. – Именно так и были созданы все девять драконов.

– Восемь, – поправил его Коун.

Кирин, нахмурившись, глянул на жреца:

– Вижу, это входит в привычку. Девять. Именно это я и собирался сказать Джанель: цифры не всегда совпадают. Видите ли, человек, который разработал ритуал и выполнил его, – он тоже стал драконом. Вы с ним встречались. В наши дни он шастает повсюду, называя себя Релосом Варом.

Коун пораженно заморгал:

– Релос Вар – не дракон!

– О нет, он дракон! Релос Вар просто предпочитает не выглядеть драконом большую часть времени. – Кирин пожал плечами: – Может быть, именно поэтому он не настолько безумен, как другие драконы? Честно говоря, даже не знаю.

Коун замер, широко распахнув глаза от удивления, а Кирин повернулся к Джанель:

– Первое четверостишие действительно звучит так, как будто оно относится к тебе.

Она приподняла бровь:

– Неужели? Неужели я, замышляя восстание, собираю преступников и колдунов?

– Вот и скажи мне. Собираешь?

Брат Коун поднял свою книгу:

– Давайте я просто почитаю, что было дальше?

Ни Кирин, ни Джанель не стали протестовать.

Рассказ брата Коуна.

Замок Мерейна, Знамя Барсина, Джорат, Куур

Замок казался безжизненным: сейчас, когда за спинами идущих закрылись ворота, внутри него оставался лишь костяк охраны. Большинство жителей толпились на арене на турнирной площадке. Но брат Коун, ведя вместе с кобылой Дорной хромающую Нинавис и притворяясь слугами, возвращающимися с пошедшего наперекосяк задания, по-прежнему чувствовал себя незащищенным и уязвимым.

– С ней все в порядке? – охранник указал на Нинавис.

Кобыла Дорна махнула рукой:

– О, она в порядке, в полном порядке. Просто эта неуклюжая кобыла споткнулась на лестнице.

– Эй, не такая уж я и неуклюжая!

– Ну, а кто умудрился споткнуться о свои собственные ноги? Ты ведь, а не я.

Усмехнувшись, стражник вернулся к обходу территории замка. На брата Коуна он даже не взглянул.

Они направились в комнаты на третьем этаже, где раньше находились покои прежнего управляющего, а теперь жила граф.

Стоило двери в комнаты закрыться – и все трое выдохнули с облегчением.

Оставив Нинавис, Дорна кинулась собирать вещи.

Брат Коун нахмурился:

– Граф сказала…

Дорна оглянулась через плечо:

– Думаешь, я оглохла, жеребенок? Я знаю, что она сказала. Но гарантирую тебе, это место мы не будем покидать медленно и неторопливо. И лучше всего быть готовыми к быстрому отступлению.

Брат Коун начал было возражать, но замолчал на полуслове. Нинавис по-прежнему опиралась на его плечо.

– Дайте мне взглянуть на вашу ногу. Шина была временным решением. Я должен попытаться придумать что-нибудь более долговечное.

Нинавис одарила брата Коуна безжизненным взглядом, затем стянула импровизированный плащ с головы и, прихрамывая, направилась к кровати.

– Уверен, что ты не просто хочешь полапать мои икры?

Брат Коун боролся с желанием закатить глаза к небесам.

– Я жрец Мистерий Вишаев.

– И?

– Он вообще не может бегать за табуном, если ты понимаешь, что я имею в виду. – Дорна сделала несколько резких движений, имитируя ножницы.

Коуну стоило огромных усилий проигнорировать Дорну. Он жестом пригласил Нинавис сесть на ближайший стул.

– Не не могу. А не буду. Мы даем обет. Если меня и интересуют ваши ноги, то только потому, что я хочу узнать, насколько они зажили.

Фырканье Дорны он пропустил мимо ушей.

Он по нескольким причинам не использовал Озарение для исцеления Нинавис: прежде всего потому, что она была в сознании, настороже и главное – маракоркой. Последнее означало, что она вполне может понять, что он делает. Маракорцы не разделяли недоверия джоратцев к магии.

Точнее, маракорцы сами были причиной, по которой джоратцы не доверяли магии.

К счастью, перелом Нинавис был закрытым, а значит, было меньше шансов на заражение. Хотя на ноге и красовался вполне предсказуемый отек, да и мышцы были повреждены. Но при достаточном отдыхе она полностью выздоровеет. Другой вопрос, будет ли у нее возможность отдохнуть.

– Дорна, как вы думаете, здесь можно найти восковую лиану? Я бы сделал пластырь. – Брат Коун оглянулся по сторонам, выискивая взглядом ткань, которую можно было бы прокипятить и разрезать на полосы.

Однако прежде, чем он успел что-то сделать, в комнату ворвалась граф Джанель:

– Вы здесь. Отлично. Дорна, помоги мне с моими доспехами. Вы трое должны немедленно уйти отсюда. Отправляйтесь на север, в Висалию. У маркрива есть там дальняя родственница. Она даст вам кров.

Подойдя к собранным Дорной вещам, она достала фамильный меч.

– Жеребенок? Что случилось? Ты не… Подожди, что ты делаешь? – Дорна уперла руки в бока.

– Я дала слово, – сказала граф. – И я выполню его.

– Что происходит? – Нинавис попыталась встать, покачнулась и рухнула обратно на сиденье. – Что они собираются сделать с моими людьми?

– Подождите, – начал брат Коун. – Граф, вы расстроены. Но, пожалуйста, объясните, что происходит.

Граф Толамер подошла буфету и взяла с него оловянные кувшин и кубок. Налила себе воды, осушила кубок залпом и отбросила его в сторону. Руки ее дрожали.

Она даже не пыталась держать себя в руках. На пол упал раздавленный комок металла с отпечатками пальцев.

Джанель запустила пальцы в лаэвос.

– До того как мы уехали из кантона Толамер, еще когда мой дедушка был жив, он пользовался услугами Ковингласса, Хранителя Врат из Дома Де Арамарин. Он был казиварцем. Мне он никогда не нравился, но предателем я его не считала. По крайней мере, до смерти моего дедушки. Когда же я начала просматривать бумаги моего дедушки, я полностью поменяла мнение. Не знаю, то ли дедушка платил Ковинглассу слишком мало, то ли тот просто мстил ему за что-то незначительное, но при этом совершенно незабываемое. Когда дедушка заболел, Ковингласс рекомендовал одно неудачное решение за другим, отчего наши долги только росли.

– Не все грабители пользуются мечами, – сказал брат Коун. – Некоторым достаточно пера и чернил.

Граф горько кивнула в знак согласия:

– Похоже на то.

Нинавис нахмурилась:

– Какое это имеет отношение к Тамину и к моим людям?

– Поскольку у меня уже был опыт с предательством Ковингласса, – пояснила граф Джанель, – я хотела верить, что барона Барсины тоже ввели в заблуждение. Мне казалось, что все его мысли были заняты лишь покойным отцом Кэлазана и его покушением на отца Тамина и совершенный переворот. Ведь даже если Тамин слишком остро реагирует на убийство своего отца, самого Тамина могли использовать такие люди, как капитан Дедрю… и, возможно, этот Релос Вар.

– Кто?

– Релос Вар. Чужак^[43]. Учитель Тамина. Вдобавок я знала Тамина много лет. Я хотела поверить ему на слово.

– Ну разумеется! Вы, аристократы, всегда заступаетесь друг за друга, не так ли? – закатила глаза Нинавис. – Всегда прикрываете дерьмо друг друга.

– Заткнись, ты! – рявкнула Дорна – Ты не имеешь права разговаривать так с моим графом.

– Нет, Дорна. Она заслужила право ругать меня. – Совершенно опустошенная Джанель села на стул.

– Граф, – спросил брат Коун, – что случилось?

– Барон не понимает этого, но он и есть тот, кто призывает демонов, – объяснила она. – Он думает, что убивает колдуний и колдунов. Но на самом деле он казнит невинных людей, а затем посвящает их смерти демону по имени Касмодей. В Барсине действительно существует проблема с колдунами, но этот колдун – Тамин.

– Вы должны убить его, – сказала Нинавис. – Вы должны убить его. Лучшей возможности не представится. Вы единственная, кто может пройти мимо его солдат и убить барона.

Граф Джанель шокированно уставилась на женщину:

– Неужели ты не слышала ни слова из того, что я сказала? Тамина обманывают. Мы должны объяснить ему!

– И это все исправит? Вернет уничтоженные деревни? Или поможет мужчинам, женщинам и детям, отправленным на костер? – Нинавис приподнялась со своего места. – Не смей говорить мне, что его легковерие оправдывает его поступки.

Лицо графа побледнело от гнева. Дорна вскочила. Брат Коун тоже встал, хотя не знал, что он может сделать.

– Есть способы…

Нинавис выпятила нижнюю челюсть:

– Ты собираешься поведать мне об Осуждении? Клянусь, если… – Ее голос затих, стоило ей посмотреть в лицо графа Толамер.

Глаза Джанель вспыхнули нестерпимым пламенем. Даже нечеловеческим.

– Позволь мне, – сказала граф, – объяснить, что из себя представляет политика здесь, в Джорате.

Она шагнула вперед, и Нинавис была вынуждена отступить. Вот только Нинавис уже стояла у края кровати, поэтому она попросту села.

– Если я войду туда и убью барона, – сообщила Джанель, – у которого нет детей и который не избрал себе наследника, его титул и земли достанутся не мне, а самому сильному жеребцу его двора. Как ты думаешь, кто это может быть? Дедрю. Дедрю будет за главного. Ты не видела его на турнире. Он силен так же, как и я, если не сильнее. Он убьет нас всех, и ничего не изменится. В Джорате ты не можешь убивать любого, кто стоит на твоем пути к власти^[44]. Но может быть, только может быть, у меня есть идея, как с этим справиться.

Граф подошла к сундуку, откинула крышку и начала рыться внутри.

Долгая, неловкая тишина окутала всех, находившихся в комнате.

– Что ты собираешься делать?! – спросила Нинавис.

Граф Толамер повернула голову:

– Действовать решительно.

– Я не это имела в виду!

– Я знаю. Мне просто все равно.

Нинавис вздохнула:

– Послушай…

– Ты собираешься мне помогать или так и будешь, как маленькая птичка, разбивать клювом все, что я делаю? – Джанель бросила ей в руки одежду и уставилась на женщину: – Я могу помочь тебе и твоим людям снаружи. Но не в том случае, если ты думаешь, что я враг, цель которого – дать тебе то, против чего можно восстать.

Тишина была ей ответом.

Дорна и брат Коун смотрели на двух женщин, не осмеливаясь дышать, и лишь ждали, кто двинется первым.

– Возможно, мы были чуть-чуть оторваны от реальности, – сказала Нинавис.

Брат Коун выдохнул. Джанель склонила голову в знак того, что она услышала ее, но больше ничего не сказала, лишь вновь принялась выкидывать одежду на пол.

– Они мои люди, – продолжила Нинавис. – И они вот-вот будут принесены в жертву демонам.

– Может быть… – Брат Коун откашлялся: – Не могли бы мы отправить сообщение сеньору Тамина? Предупредить, что барон – негодяй? Кстати, кто здесь граф?

– Изиния, – сказала Дорна. – Но как именно ты собираешься это сделать, молодой человек? Непохоже, что у нас есть Хранитель Врат, если только у тебя нет каких-то талантов, о которых нам неизвестно.

Брат Коун слабо улыбнулся, что Дорна восприняла как отрицание.

У него вообще не было способностей к магии телепортации, для которой использовался Привратный Камень или что-то иное. Его это никогда особо не беспокоило. Хотя Привратные Камни соединяли каждый уголок империи, у Коуна не было реального интереса быть прославленным оператором платных врат.

Тем не менее у брата Коуна действительно была законная лицензия Дома Де Мон на использование магии. И он даже платил членские взносы. К сожалению, в Джорате всех, кто не был жрецом Восьми или официальным Хранителем Врат, считали колдуньями и колдунами. Брат Коун не был уверен, что местные жители дадут ему достаточно времени, чтобы предъявить документы, прежде чем они потянутся за факелами и вилами.

– Что ж, тогда, – продолжила кобыла Дорна, – так как Барсина – знамя, здесь есть Привратный Камень. Но я слышала от местных, что барон слишком скуп, чтобы платить за своего Хранителя Врат. Для этого у него есть люди из Дома Де Арамарин, которые выполняют только самые простые функции. Врата открыты за день до турнира. Врата будут открыты на следующий день после. А если кто-то хочет больше, он должен заплатить сам. И заранее договориться об этом.

– Нам это не поможет! – рявкнула Нинавис.

– Разумеется, нет, – согласилась Дорна. – Совсем не поможет. Вот почему я по-прежнему сторонница побега. – Она пошевелила двумя пальцами, показывая, как именно надо бежать. – Мне действительно жаль твоих людей, Нинавис. Они все выглядят хорошими людьми. Но я до сих пор не услышала плана, который позволил бы нам подобраться достаточно близко, чтобы освободить их. На нас направят столько арбалетов, что по одному болту нам точно достанется. А если этот капитан Дедрю такой же сильный, как ты, жеребенок, но вдвое больше тебя? Я не думаю, что в честном бою твои шансы так уж велики. Кроме того, давайте не будем забывать, что у нашего друга Тамина есть немного колдовской магии под рукой. Не стоит ставить весь металл на то, что этот отсутствующий учитель был единственным, кто умеет произносить заклинания. – Дорна прищурилась и, склонив голову набок, смерила графа взглядом: – Так как же ты собираешься с этим справиться? – Она вскинула руку: – Только не говори, что будешь пробиваться с боем наружу. Слышишь меня, юный жеребец? Не смей этого делать.

– Вовсе нет, – сказала граф, вытаскивая груду кольчуг из сундука. – Я планирую пробиваться с боем внутрь.

Кольчужный хауберк цвета темного индиго отливал цветами побежалости, словно его породили ночь и радуга, под иссиня-черной металлической поверхностью плясало пламя. Это были не латунь, не железо и не сталь, а шаната – металл, ради которого Куурская империя завоевала Кирпис и изгнала ванэ. Стоимость его была очень велика, и шаната был почти незаконен для гражданских лиц, если они вдруг могли бы позволить себе приобрести его.

Для джоратских аристократов, формально относившихся к куурским военным, было исключение.

– «Внутрь»? – спросила Дорна. – Что ты имеешь в виду, говоря «внутрь»?

Граф улыбнулась, поднимая с земли еще одежду: бордовый гамбезон, настолько темный, что он казался черным, и поношенный плащ, знававший лучшие дни: его истинный цвет разобрать было невозможно.

– Лучшего времени и быть не может. Барон молод и неопытен.

Нинавис фыркнула:

– А тебе сколько? Семнадцать?

Граф фыркнула:

– Не смеши меня.

Брат Коун, искоса глянув на Джанель, прочистил горло.

Граф выглядела смущенной.

– Я имею в виду, я достигла совершеннолетия три месяца назад, как раз перед тем, как мы уехали из Толамера.

Глаза Нинавис расширились.

– Ой. А, понятно. Ты права. О чем я только думала! Тебе шестнадцать! Конечно, это совсем другое дело. – Она пристально посмотрела на Дорну и брата Коуна, как бы провоцируя их поправить ее.

– Молода годами, – сказала Джанель, – но не страданиями.

Нинавис встретилась с ней взглядом. То, что она там увидела, заставило ее сглотнуть и отвести взгляд.

– И какое это имеет отношение к тому, что ты запланировала, жеребенок? – Дорна начала терять терпение.

Граф Джанель, казалось, не обращала никакого внимания на плохое настроение своей няни. Казалось, она была рада, что тема разговора поменялась. Все-таки по любым меркам она была слишком юна.

– Наша цель не Тамин, а Дедрю. И, в отличие от барона, Дедрю доступен: он сражается на турнире. Хотя после того, что я видела, будет странно, если он продолжит. Его противники сдадутся, и он станет победителем без боя. Поскольку никто не хочет разделить судьбу сэра Ксиа, он победит – но не стоит заблуждаться. Для того чтобы барон мог законно убить людей Нины, Дедрю должен победить. Иначе пленники не принадлежат барону.

– Но… как же колдовство, в котором их обвиняют? – Брату Коуну не хотелось поднимать эту тему, но он чувствовал, что должен это сказать.

Джанель покачала головой:

– Это также определится турниром. Тамин собирается соединить обычный судебный процесс с исходом турнира, и это не случайно. Но, опять же, чтобы барон доказал, что они колдуньи и колдуны, Дедрю должен победить.

– Но кто будет с ним драться? – спросила Нинавис. – У меня сломана нога, а ты – титулованный аристократ. Тебе не разрешено участвовать в турнирах.

– Именно, – согласилась граф, натягивая на себя гамбезон. – Как граф Толамер, на турнире меня может представлять рыцарь, но мне никогда не разрешат участвовать самой. Это запрещено. – В ее голосе послышался смех. Она рассказала анекдот, но не объяснила, в чем соль.

Дорна строго посмотрела на молодую аристократку:

– Черный Рыцарь? Ты ведь об этом говоришь, не так ли? Ты хочешь выступить в качестве Черного Рыцаря.

Брат Коун нахмурился:

– Не понял. Кто такой Черный Рыцарь?

Дорна фыркнула:

– Никто. Кто угодно. Любой, кто хочет, может принять его облик. Черный Рыцарь – это анои… амони…

– Аноним, – подсказала Нинавис.

– Именно. Он самый. Черный Рыцарь – безумец, шутник. Небесный шут. Он непознаваем, ведь черный – цвет тайны и опасности, – и живое доказательство, что независимо от того, насколько хорош доспех на вашей лошади, всегда есть какая-нибудь придурочная задница, которая помочится на твои сапоги для верховой езды. Рыцарь – тот еще засранец. Это забавная работа, премия для отставника, выданная какому-нибудь пьянице, который весь день бродит среди толпы, пьет бесплатный эль и щупает за задницы хорошеньких мальчишек. Развлекается, как может.

– Но я по-прежнему не понимаю, как это нам поможет?

Граф закончила застегивать дублет. На ней было несколько слоев одежды. И поскольку она всегда носила туго стянутый на груди корсет, он эффективно скрывал изгибы ее тела.

– Если личность Черного Рыцаря известна, – сказала граф, – эту роль может взять любой, даже правящий аристократ. Никто об этом не говорит, но самый плохо хранимый секрет в провинции заключается в том, что человек, носящий на любом турнире черные доспехи, вполне может быть веселящимся титулованным аристократом. Что означает, что я могу сражаться – и шансы Дедрю на турнире не столь высоки, как его заставили поверить. – Ее губы изогнулись в усмешке.

– Черного Рыцаря всегда выбирают перед турниром, – сказала Нинавис. – Думаю, люди могут заметить, если появится еще один.

Но на лице графа по-прежнему светилась улыбка.

– Действительно, – согласилась она, надевая кольчугу из шаната. – Поэтому я полагаю, что было бы невежливо не нанести визит Черному Рыцарю барона Тамина заранее^[45].