Денис Бурмистров
Империя Млечного пути. Книга 3. Пилигрим
Глава 1. Юрий Гарин
Крупицы льда на стекле шлема холодно светились под лучами безымянной звезды, и казалось, будто сияет сам космос. Узким серебристым серпом зависла одинокая планета, испещренная неровными пятнами кратеров. Над ней, растянувшись вдоль орбиты, блестели маленькие искорки, кружась и переливаясь.
Юрий поднял руку, ощущая упругое сопротивление плотной ткани скафандра, и стер ладонью с лицевой части шлема предательскую белизну.
Космос умел быть красивым, завораживающим, ошеломительным. Но под притягательной оберткой скрывался черный хищник с голодными глазами, хватающий холодной радиоактивной хваткой всех посмевших бросить ему вызов.
Безымянная умирающая звезда испускала жесткое излучение, способное за пару минут сварить людей прямо внутри скафандров – если вдруг упадет защитное поле «Полыни». Кружащиеся на орбите планеты искорки при ближайшем рассмотрении оказались обломками неизвестного звездолета и мертвецами, превратившимися в куски льда.
– Юрий, проверь давление, – раздался в наушниках голос лейтенанта Джаббара. – Показатели скачут.
Гарин скосил глаза на панель внизу шлема – давление внутри скафандра действительно немного упало, видимо, где-то подтравливало. Нужно потом проверить, наверняка опять прохудился гофр на локтях.
Юрий увеличил подачу воздушной смеси, перехватил чемодан с ремнабором, прицепленный к поясу тонким тросиком, и пошагал по обшивке корвета к наросту модуля дальней связи. Здесь, возле раскрытой бронепанели, сгорбилось три фигуры в массивных рабочих скафандрах – техник, связист и контрактор мобильной группы Глебович.
– Вот здесь можно обойти, – прогудел Тихомир, тыкая щупом куда-то в глубины открытой проводки.
– Ты сдурел? – воскликнул техник, распрямляясь от возмущения. – Если будет скачок напряжения, всему контуру хана!
– Делайте сами, я не напрашивался, – меланхолично ответил контрактор.
Один из локаторов дальней связи сбоил уже несколько недель и штатные ремонтники не могли понять, в чем дело. Кто-то порекомендовал обратиться к «блохам», у которых имелся техник-«самоделкин» Глебович, известный своим нестандартным подходом к решению подобных проблем. Юрий напросился «за компанию» – он любил смотреть на космос, широкое прозрачное забрало ремонтного шлема подходило для этого более чем.
А еще хотелось побыть наедине с самим собой, в последнее время это редко удавалось.
Он отстегнул чемодан, толкнул Тихомира в плечо, протягивая ремнабор. Тот принял ремнабор даже не повернувшись – его увлек спор с другими матросами по поводу технических решений проблемы.
Гарин не стал им мешать, пошел дальше, топоча магнитными ботинками по щербатой обшивке корвета.
Словно букашка на теле огромного старого зверя, затерянного в глубинах бесконечной пустоты.
Юрий убавил практически до максимума громкость наушников, отключил микрофон. Закрыл глаза и стал слушать собственное дыхание на фоне абсолютной тишины.
Появление Элли на борту «Полыни» он принял сразу, без сомнений – так конькобежцы реагируют на внезапно открывшуюся полынью. И когда девушка вдруг появилась из темноты, бросившись на грудь, он не медлил. Обнял, закрывая ото всех, пустыми коридорами довел до своей каюты. Потом угрюмо смотрел, боясь пошевелиться, как Элли, такая худая, маленькая, тихо плачет, спрятав лицо в ладонях. Совсем как тогда, на древнем медицинском модуле, с которого все и началось.
Юрий открыл глаза. Звезда и серп планеты казались плоскими картонными декорациями, приклеенными к черному бархатному пологу.
Гарин опустил взгляд вниз, туда, где начиналась корма «Полыни». Бурая, с контрастными тенями в стыках бронепанелей, она казалась театральной сценой, выдающейся в темноту зрительского зала. Зрителей видно не было, но Юрию казалось, что они есть, что их много. И все они смотрят на него с ожиданием.
Гарин вновь закрыл глаза, будто опуская занавес.
Элли осталась жить в его каюте. Он предоставил ей свою кровать, сам обустроился на полу, на притащенном со склада матрасе. Набирал в столовой порции побольше, носил девушке, тщательно следя, чтобы никто не смог подсмотреть в открывающуюся дверь.
Иногда Элли в каюте не оказывалось, хотя Юрий запирал гермостворку снаружи. Но Гарин и этому не удивлялся, уверенный, что девушка вернется. Так и происходило – каждый раз в его отсутствии. Юрий ни о чем ее не спрашивал, принимая все, как есть. Вынужденно играл в эту странную игру из недомолвок и коротких фраз. Все ждал полноценной беседы. Ждал и одновременно боялся, что в ответ на его вопросы Элли задаст свой, один единственный: «Почему ты бросил меня?».
Сколько с тех пор прошло времени? И ведь то был действительно сложный момент – они вдвоем оказались в неизвестном мире, о котором не знали ровным счетом ничего. Юрий пытался заработать денег где мог и как умел, Элли оказалась в больнице с признаками непонятной болезни. Единственный человек, кто хоть как-то пытался им помочь, был предприимчивый Карл Йенсен, занимающийся этим, понятное дело, не из альтруистических побуждений. Впрочем, сам по себе Карл оказался человеком не плохим, искренне переживал за девушку, считал Гарина если не другом, то хотя бы партнером. Именно это и повлияло на решение Юрия, когда они чудом вырвались с атакованной радианами Канкри-55 и оказались порознь на имперском крейсере. В то время Гарин был одержим поиском своего дома, корабля поколений «Пилигрим-2», готовился к тяжелому и сложному пути. И совсем не хотел тащить за собой Элли, желая ей более спокойной и размеренной жизни. Потому попросил знакомого кирасира сообщить ей с Карлом, что Гарин погиб.
Юрий видел в этом пусть и постыдную ложь, но ложь во благо. Он вполне представлял себе состояние девушки, узнавшей, что ее друга и защитника больше нет, но считал, что так для нее будет лучше.
Тем и успокаивал себя, мысленно раз за разом возвращаясь к тому своему решению. Однако, со временем его совесть отнюдь не успокоилась, наоборот, ее начал грызть червь сомнения – а не избавился ли он от Элли, как от балласта, прикрываясь красивыми фразами о чужом счастье? Имел ли право бросать одинокую и испуганную девчонку на такого ненадежного попечителя, как Йенсен? Неужели не мог объяснить ей все сам, напрямую?
Да, возможно этот поступок был ошибкой. Скорее всего он был ошибкой. Но ошибкой сознательной, личной – для Юрия всегда на первом месте стояло возвращение на ковчег. В конце-концов, он разведчик, обязанный донести до своих собратьев важную информацию, откровение о мире по эту сторону обшивки звездолета.
Только вот отчего так неловко от этих воспоминаний? Отчего они так горьки и постыдны?
Помимо этой неприятной истории, было и еще кое-что – Юрий боялся самой Элли. Что-то изменилось в той смешной и наивной девчонке, смотрящей когда-то на Гарина блестящими влюбленными глазами. Она больше не была хрупкой и беззащитной, хотя все еще и выглядела таковой. От нее буквально веяло чем-то необъяснимым и пугающим, за ее тонкой и хрупкой спиной двигались глубокие тени, словно жили своей жизнью. Словно истинные масштабы Элли намного превышали ее физическое тело.
Юрий не мог понять, откуда в нем эти ощущения. Так зверь не может понять почему бежит от надвигающейся грозы.
Только вот Гарин бежать не собирался.
Он сжал кулаки и открыл глаза. С вызовом окинул взглядом молчаливый и безразличный космос, включил звук и, развернувшись, пошагал к нише технического люка.
Наваждение последних дней отступило. Из остолбеневшего кролика он вновь превратился в опасного мангуста.
– Юрий, – раздался голос Джаббара. – С вами все в порядке? У вас пульс учащен.
– В порядке, Кахир – ответил Юрий. – Теперь в порядке.
* * *
– Ну и какого хрена их так покрасили?
Командир первого взвода Ярвис Рэнт, аугментированный здоровяк с буграми синтетических мышц, скептически скривился, задрав лысую голову.
Перед ним возвышался огромный стальной человекоподобный гигант ярко-оранжевого цвета, упираясь макушкой в полосатую перегородку сервисного крана. Плоская треугольная голова-башня с узкой смотровой прорезью, массивные орудийные надстройки на плечах, квадратные манипуляторы-руки с многосоставными захватами и встроенными инструментами, необычная «чешуйчатая» броня – в этом монстре с трудом угадывались черты доброго старого «голема».
– Их, вроде бы, хотели использовать в качестве мишеней для тренировки гусар, – сказал Одегард. – Потому и покрасили.
– О как, – удивленно крякнул Рэнт. – Они хоть работают?
– Работают, – заверил его Гарин.
– Черт, все же на каком старье мы воюем, – со вздохом заметил Одегард. – Это же «Ракшас», верно? На поколение лучше наших старых големов. И на два хуже современных моделей.
– А где у него лом? – тревожно прогудел урсулит Одучи, тревожно разглядывая новую машину. – Одучи нужен лом!
– Зачем тебе лом? – покосился на товарища Ярвис. – Смотри, какие у него клешни! Сможешь от кораблей просто отламывать куски по своему вкусу.
– Есть у него лом, – успокоил урсулита Юрий. – За спиной закреплен.
Одучи одобрительное заворчал, тряся большой лохматой головой.
Новые боевые костюмы поступили на вооружение «блох» после того, как «Полынь» спасла от неминуемой гибели имперский патруль. Впрочем, не только этот факт послужил поводом для распечатывания старых флотских складов, а в большей степени командующий группировкой, оказавшийся старым сослуживцем капитана Кимуры. В результате рейтарский корвет подлатали, дозаправили и заменили старых «големов» на морально устаревших для армейцев, но вполне подходящих для контракторов класса S машины.
– Ты уверен, что они влезут в пусковые шахты? – тихо спросил у Гарина Одегард.
– Должны, – уверенно ответил Юрий.
– Должны или влезут? – с усмешкой переспросил Рэй.
Юрий с укором посмотрел на друга.
– Ты технические характеристики изучал? – он указал на ближайшего «голема».
– Я их прочитал, – уклончиво ответил Одегард. – Не, Юра, сам посмотри! Реально же здоровые железяки!
– Здоровые, – согласился Гарин. – Только у них все обвесы убираются перед прыжком.
– Это хорошо, что мы от Патаки избавились, – усмехнулся Рэй. – Он бы этими обвесами растопырился прямо в шахте. И застрял бы, как ёрш в глотке.
– Тут и без Патаки попотеем – техника новая, без ошибок не обойтись.
– Согласен. Эх, чую, не раз мы еще стареньких «големов» добрым словом вспомним!
Они проводили взглядом группу матросов из технички, кативших большой агрегат для продувки систем.
– У тебя какой-то вид помятый, – заметил норвежец.
– Нормальный у меня вид, – Юрий машинально потер пальцами лоб.
– Не выспался?
– Не выспался, – не стал отрицать Гарин.
– Даже не буду спрашивать о причине твоей бессонницы, – хитро прищурился Рэй, зубоскаля. – То-то Киры опять полночи не было!
Юрий болезненно ткнул его в бок.
– Эй! – деланно возмутился норвежец. – За что? Я говорю, что вижу!
– А это тебе не за зрение, – ответил Гарин. – Это за язык.
– Юра, я могила! Курган!
– Вот и молчи. И не в Кире дело. Просто не выспался.
– Как скажешь, – кивнул Одегард. – У меня новенький на днях тоже на кошмары жаловался.
– Это который?
– Брамма, улыбчивый такой.
Гарин кивнул, понимая о ком идет речь.
Что-то с оглушительным лязгом грохнуло, стальное эхо переросло в заковыристую ругань техников.
Рэй поморщился, словно от зубной боли, спросил у Гарина:
– Может, пойдем? От нас пока все равно толку нет.
Юрий задумчиво осматривал ангар, оглаживая бороду искусственной рукой. Возле дюжины оранжевых «големов» трудолюбивыми и матерящимися муравьями суетились матросы технического обслуживания, выводя машины из консервации. Пришедшие полюбоваться на обнову контракторы мобильной группы сейчас действительно ничем не могли помочь коллегам, хорошо хоть не путались под ногами. Ничего, пока свободный вечер, пусть полюбопытствуют. Вскоре Юрий даст им возможность познакомиться с «големами» поближе. Как выразился Иова Маракши: «До тошноты из всех щелей».
– Пойдем, – Гарин кивнул норвежцу. – Кофе будешь?
– Из автомата или твой, командирский?
– Из автомата, – ответил Юрий, не желая пускать Одегарда в свою каюту. – На командирский у тебя лимит закончился.
Рэй, шагающий рядом, обиженно цокнул зубом.
– Эх, а еще друг. Кофе зажал.
– Не начинай! Ладно бы ты кофе, как положено, ложку-другую клал, так ты его словно экскаватор наваливаешь, аж воды не видно.
– Я – викинг, я люблю покрепче!
– Халявщик ты, а не викинг. С твоим «покрепче» мои запасы и до середины похода не дотянут. Сам потом будешь ныть. Так что, давай поэкономим, попьем из автомата. Кстати, ты Тихомиру сказал, чтобы он кухонный синтезатор посмотрел? Еда опять пластиком отдает.
Они вышли из ангара, свернули в сторону «блошиного» кубрика.
– Сказал, – ответил Рэй и воскликнул, вспомнив. – А, я же тебе не рассказывал! В общем, я вчера после спортзала иду, смотрю, Тихомир сидит, а напротив новенький – Базилий.
– Василий, – поправил Гарин.
– Ага, он самый. Сидят такие за столом, морды, по русской традиции, угрюмые. А перед ними какая-то хитрая схема в воздухе кружится, разноцветная, многоуровневая. Сидят, молчат, смотрят. Я успел до своей капсулы дойти, переодеться, с Ярвисом поболтать, а эта парочка даже словом не обмолвилась, лишь руки меняют, которыми бока подпирают. И вот когда я уже собрался уходить постовых проверить, Василий такой…
Одегард сделал жест, будто совсем чуть-чуть что-то передвинул пальцем в воздухе. Еле сдерживая смех, продолжил:
– И все! Тут Тихомир себя по лбу «шлеп», сказал: «Я так и знал!», погасил голограмму и они разошлись спать. Представляешь себе?
Последние слова он проговорил сквозь раскатистый хохот.
Юрий поддержал друга вежливым смешком – Тихомир иной раз и вправду вел себя словно гик-отшельник, но с приходом Василия Бодрова у Глебовича появился конкурент по части многозначительных молчаний.
Коридор расширился. На пятачке перед входом в кубрик о чем-то разговаривали заместитель Гарина лейтенант Джаббар и интендант корабля мичман Герберт Биттон. Когда появился Юрий, Джаббар глазами позвал его – судя по всему, Биттон изрядно его достал.
– Я тебя за столом подожду, – бросил Гарину Рэй и свернул в расположение абордажников.
– Господин рэй-мичман!
Интендант тоже заметил Юрия, развернулся к нему своим пузатым корпусом, поблескивая орденскими планками. Его мясистое лицо возмущенно багровело, кустистые брови почти закрывали маленькие круглые глазки.
– Рэй-мичман! – повторил он. – Как это понимать?
Гарин недоуменно посмотрел не Биттона, потом на Кахира. Заместитель, в свойственной для него сдержанной манере, пояснил:
– Господин Биттон считает, что мы поместили что-то на склад вооружения в обход него.
– Господин Юрий, – Биттон театральным жестом протянул к Гарину руку. – Мы вместе прошли через множество приключений! Сражались бок о бок, делили последнюю пайку! Но почему же теперь вы так нехорошо поступаете со старым другом? Чем заслужил старый волк подобное обращение?
Юрий, давно привыкший к словесным оборотам хвастливого интенданта, пропустил стенания Биттона мимо ушей, перешел сразу к сути:
– О чем именно речь?
– Вот.
Герберт движением ладони раскрыл перед Гариным таблицу, густо испещренную цифрами и буквами. Его полные пальцы прокрутили изображение, безошибочно ткнули в одну позицию. Строчка моргнула, превратилась в изображение хищной приплюснутой торпеды с асимметричным оперением.
– Я вот об этом безобразии говорю, – возмущенно воскликнул интендант.
Гарин хмыкнул.
– Помню, грузили такие, – он посмотрел на Биттона. – Семь штук, если не ошибаюсь.
– Не ошибаетесь, – интендант позволил себе немного едкости. – Именно их и грузили. А зачем?
Настал черед Юрия удивляться.
– Что значит «зачем»? Герберт, военные нам несколько погрузчиков с ящиками подогнали, помните? Я еще спросил, все ли в них наше.
Биттон что-то хотел сказать, но замер с раскрытым ртом. Рядом хмыкнул лейтенант Джаббар.
– А вы, господин, ответственный за склад, – решил сделать «контрольный выстрел» Гарин. – Ответили, чтобы грузили все, что свое лишним не бывает.
– Времени проверять не было, – пробормотал Биттон. – Я с комплектующими для ваших «големов» полночи провозился.
– Ну а к нам тогда какие претензии? – развел руками Юрий.
Боевой пыл интенданта разом улетучился, он каким-то вороватым движением смахнул изображение торпеды. Промямлил обреченно:
– Ясненько. Это мне теперь искать, каких семи позиций не хватает. Вот же…
– А что это за торпеды? – поинтересовался Гарин.
Биттон ответил не сразу, уже мысленно находясь там, где капитан Кимура инспектирует склад и находит неучтенные образцы вооружения. Изворотливый ум старого интенданта уже начал искать пути спасения, и вопрос Юрия его отвлекал.
– Новейшие торпеды класса «Харон», – раздраженно бросил Герберт, собираясь уходить. – Для нас бесполезное железо.
– Почему? – склонил голову Юрий.
– Это интеллектуальное оружие, с собственными мозгами. А нам попались без мозгов, тупые болванки.
– Не положили? – простодушно спросил Гарин.
– Не положили, – по слогам ответил Биттон, вновь ныряя в воображаемый спор с капитаном.
Когда интендант убыл восвояси, Юрий улыбнулся Кахиру:
– Интересно, что сейчас вместо торпед лежит на складе флота?
Джаббар сдержанно усмехнулся, но тут же сменил тему:
– Через десять дней мы достигнем Арки в Сигме Каппелы, – сказал он. – В секторе зафиксирована активность радианов, поэтому считаю, что следует провести интенсивные тренировки по изучению нового оборудования. Также рекомендую закрепить новобранцев за Одегардом, как за наиболее опытным контрактором.
Гарин попытался расслышать нотки раздражения – отношения между лейтенантом и Рэем с самого начала не шибко заладились. Однако, оба были вынуждены принять правила совместной работы, так что теперь Юрий наблюдал редкий момент, когда Джаббар говорил о норвежце без презрительной мины. Нужно отдать Кахиру должное, он четко понимал разницу между личным и профессиональным.
– По поводу тренировок возражений, конечно же, нет, – улыбнулся Юрий. – По новобранцам тоже согласен, назначу Баччана и Бодрова во второй взвод. Что касается Зарыги, думаю, он нам всем фору даст по части боевого опыта. Так что пусть остается у Рэнта, тому помощь не помешает. Согласен?
– Разумно. Кстати, раз уж речь зашла о новобранцах, – Кахир сложил руки на груди. – Я бы хотел провести им психологическое тестирование. Им, а также Маракши.
– Для чего? – удивился Гарин. – Все психопрофили имеются в личных делах. И что не так с Иовой?
– Я с некоторых пор не доверяю корпоративным анкетам, – поморщился Кахир. – Сведения в них зачастую не соответствуют действительности.
Юрий мог лишь догадываться о каких именно сведениях говорил заместитель, но не видел причин возражать.
– Если считаешь, что так нужно – делай, – кивнул Гарин, и напомнил. – Так что с Иовой?
– Меня волнует его поведение – он опять подрался.
– С кем на сей раз? – нахмурился Юрий. – И почему я узнаю только сейчас?
– Ты за бортом был, теперь вот я докладываю. Иова сцепился с двумя матросами из обеспечения, вовремя успели разнять. Официально никто жалобу подавать не будет, но поведение Маракши начинает выходить за рамки дозволенного. Необходимо вовремя выявить и купировать возможные психологические изменения.
– Хорошо, протестируй, лишним не будет, – задумчиво ответил Гарин. – А я с ним потом тоже поговорю. Еще что-то?
Джаббар покачал головой.
– Тогда у меня к тебе будет просьба, – Юрий придал голосу дружеские нотки, внимательно наблюдая за офицером. – Сейчас в ангаре новых «големов» монтируют, в том числе и твой. Я оставил Рэнта за старшего, но зайди к ним, посмотри как дела идут, хорошо? Тебе все равно по пути на офицерскую палубу.
Когда-то Кахир был командиром мобильной группы «Полыни». Но капитан Кимура посчитал, что Гарин справится лучше и поставил рядового контрактора главным над «блохами», предложив лейтенанту место заместителя. Джаббар, скрипя сердцем, должность принял, но, само собой, теплых чувств к Юрию не питал. У них даже случился конфликт на этой почве, вылившийся во взаимное игнорирование.
Впрочем, Джаббар, как и Гарин, прекрасно понимал, что дальнейшее продвижение по службе напрямую зависит от общих успехов абордажной команды. Для чего, хотелось того или нет, придется работать сообща. И если Юрий был не против закончить глупое противостояние, то Кахир по-прежнему держал «холодную» дистанцию. Ему ничего не стоило послать Гарина куда подальше вместе с его просьбами, если те не относились к прямым обязанностям заместителя группы. Тем более, сейчас, когда Юрию ничего не стоило вызвать по вифону Ярвиса и уточнить у него положение дел.
Лейтенант, пусть и с секундной задержкой, кивнул. Подождал, скажет ли Гарин еще что-то, потом развернулся на каблуках и пошагал прочь.
Юрий проводил заместителя долгим взглядом, и, когда тот скрылся за поворотом, направился в свою каюту, ощупывая в кармане «лепесток» нейромодулятора. Перед дверью еще раз огляделся, словно вор, пристроил модулятор на затылке, над позвоночником. Поморщился, когда тонкие острые ножки проткнули кожу.
Перед глазами на миг все поплыло, низкий мужской голос в голове произнес:
– Приветствую. Я – Маат.
– Фиксируй, – приказал ему Гарин, игнорируя приветствие. – В фоновом режиме.
Перед глазами пролетела полупрозрачная бабочка, замерев где-то на границе зрения.
Юрию взялся за потертую ручку, отомкнул замок и вошел в свою каюту, торопливо закрывая за собой гермостворку.
Он не стал включать свет, окунувшись в гудящий вентиляцией полумрак. Остановился на пороге, размышляя.
На кровати, свернувшись калачиком, спала Элли. Волнистые волосы закрывали лицо девушки, тонкие пальцы сжимали край подушки. Рядом темной полоской выделялся «карандаш» инъектора.
Юрий осторожно опустился на край кровати. Поправил съехавшее с острого девичьего плеча одеяло.
На его запястье легли тонкие пальцы, слабо сжали.
– Юра? – слабо спросила Элли.
В ее голосе одновременно прозвучали надежда и недоверие.
– Это я, – почти ласково проговорил Гарин. – Опять снились кошмары?
– Я не помню.
Девушка отпустила его руку, села на кровати, подтянув к груди колени. В неверном свете дежурного освещения ее глаза казались большими черными пятнами на узком бледном лице.
Юрий потянулся в сторону сенсорного выключателя, но Элли попросила:
– Не надо. Пока не надо.
Гарин подчинился.
– Элли, – хрипло начал он, чувствуя накатывающую неловкость. – Нам нужно поговорить.
– Нужно, – эхом повторила девушка. – Но будет сложно.
Юрий замялся, подбирая слова. Чуть повернулся, чтобы лучше видеть Элли. Та сидела, обхватив колени руками и спрятав лицо под пологом вьющейся челки.
– Элли, – наконец собрался с духом Гарин. – Я честно не знаю с чего именно начать. У меня так много вопросов, но я боюсь спросить что-то не то. Пожалуйста, помоги мне понять, что происходит.
Девушка молчала долгих несколько секунд. Потом подняла лицо, ее голос зазвучал сильно и ровно:
– Я бы тоже хотела понять, что происходит, Юра. Это все похоже на настоящее безумие. Но оно такое осязаемое, – Элли подняла ладонь и потерла воздух между пальцами. – И я в нем, будто бы, одно целое.
– О чем ты говоришь? – чуть наклонил к ней голову Гарин. – Это как-то связано с той твоей болезнью?
В сумраке блеснули глаза девушки. Тени истончали ее черты, скрадывали контуры, превращали в совсем другого человека.
– Это была не болезнь, Юра, – улыбнулась Элли. – Это была другая я, только живущая по ту сторону изнанки.
Юрий вздрогнул – в его жизни термин «Изнанка» носил исключительно негативную окраску.
– Я знаю, что это звучит по меньшей мере странно, – торопливо произнесла девушка. – Но это правда. Во мне будто бы живет две личности. Обычная я…
Девушка положила ладонь себе на грудь, словно представляясь.
– И какое-то другое существо, которое тоже я.
Гарин на секунду задержал дыхание – ему вспомнились собственные размышления за бортом «Полыни». Но он попытался объяснить все с точки зрения имеющихся данных:
– Элли, ты ведь помнишь, что в тебя пытались пересадить чужую личность? Это было еще в Дэнийорде, перед тем, как мы покинули планету.
– Конечно, помню, – голос Элли стал мягче. – Ты тогда спас меня.
– Хотя перенос сознания не получился, – продолжил Юрий. – Но, возможно это как-то повлияло на тебя? Я имею в виду…
– Перенос получился.
– … и если рассказать врачам… Что ты сказала?
– Перенос получился, Юра, – девушка качнула головой. – Сознание Анны Берг полностью переписалось в меня. Но та, вторая я, просто растворила ее в себе.
– Постой! – Гарин напряженно выпрямился, поднял руки. – Ты хочешь сказать, что эта «вторая ты» жила в тебе и до этого?
Девушка тихо рассмеялась.
– Юра, она жила во мне всегда – ведь она и есть я.
Гарин со вздохом закрыл глаза и запустил пальцы в свои короткие волосы.
Отцы-духовники, он ни черта не понимал!
На его плечо легла теплая рука девушки.
– Юра, послушай, – вкрадчиво начала Элли. – Я представляю как это все звучит. Я и сама только недавно начала что-то понимать.
Она придвинулась поближе, усаживаясь поудобнее. Продолжила:
– Первое, что я помню о себе, это ты, наша маленькая комната, летящая в космосе, холод и книга об унесенной ураганом девочке Элли. Потом появился Карл, большая планета и вся остальная жизнь здесь. Что было до этого я никак не могла вспомнить, как ни старалась. Но ведь должно было быть что-то, верно?
Юрий убрал руки от лица, кивнул.
– Я же где-то выросла, – принялась размышлять девушка. – У меня была семья, родители. Я как-то попала в ту маленькую комнату на большом звездолете. Знаешь как это обидно – не помнить большую часть своей жизни?
Элли сделала паузу, убрала с лица волосы.
– Но я видела сны, в них были незнакомые мне люди, которых я почему-то знала, были неизвестные места, в которых я точно когда-то бывала. И там, вместе с ними, я, представляешь? Совсем другая, с другим именем!
– Ты считаешь, что это воспоминания о твоей прошлой жизни? – предположил Гарин.
– Я в этом уверена! – радостно закивала Элли. – Жалко, что утром картинки стираются, но что-то я успеваю запомнить.
– Как тебя зовут там, во снах?
– Полина, – победно возвестила Элли. – Полина Ильина.
Юрию ничего не говорило это имя.
– А кто твои родители?
Тут девушка несколько смешалась.
– Во сне всё не так конкретно. Там ты всегда знаешь кто перед тобой, без объяснений. Знаешь, что рядом – отец, хотя его лицо словно в дымке. Знаешь, к примеру, что яблоко на столе красное, хотя оно, на самом деле, черно-белое. И ты это понимаешь, но ты уверена в этом…
Она поняла, что запуталась, решила зайти с другой стороны.
– Очень сложно отделить обычные сны от воспоминаний во сне. Порой ты просто знаешь что произойдет дальше, детали не важны. Иногда можешь как-то взаимодействовать, иногда просто смотришь со стороны – вот кто-то что-то делает, кто-то куда то идет. Но когда это случилось, где именно – непонятно. Словно ворох смазанных картинок, некогда бывших одной историей.
Гарину это было знакомо – в конце концов, он тоже видел сны и примерно понимал, что имеет в виду Элли.
– Ну вот, разобрались, – он мягко похлопал ладонью по кровати, улыбнулся. – А ты говорила «Сложно объяснить». Я где-то слышал, что у некоторых людей, страдающих потерей памяти, воспоминания возвращаются таким образом. А то я уж поначалу решил, что эта ты из сна, Полина, кто-то реальный…
Его улыбка сползла, когда он увидел взгляд девушки.
– Она – реальна, – серьезно произнесла Элли.
– Да, я понимаю, – торопливо ответил Юрий. – Она реальна, потому что она – это и есть ты.
– Я когда-то была ею, – с нажимом сказала девушка. – Давно, еще до моего пробуждения в медицинском отсеке «Пилигрима». Но что-то произошло и мы стали существовать параллельно друг другу.
Юрий стало не по себе, он искоса огляделся. Спросил осторожно:
– Она и сейчас здесь?
– Нет, – пушистая прическа Элли чуть разлетелась, когда она мотнула головой. – Когда я бодрствую она спит. А когда я засыпаю, мы становимся одним целым. Раньше это случалось и в другое время – помнишь, я сознание теряла? Но я научилась с этим бороться.
Девушка указала на пустой инъектор, темнеющий в складках покрывала.
А перед мысленным взором Юрия встала картина бьющейся в страшных судорогах девушки, изо рта которой словно чужой голос рычал «Рэка-рэка-рэка!».
– Зато теперь я могу видеть все, как есть на самом деле, – как ни в чем не бывало продолжила Элли. – Могу видеть кто настоящий, а кто иллюзия, могу создавать предметы, могу перемещаться в пространстве… Все это сложно, во сне, и часто не получается, но у меня с каждым разом выходит все лучше и лучше!
– Стой! – Юрий умоляюще поднял ладони. – Подожди.
Гарин нервно усмехнулся, поскреб пальцами подбородок. Элли выжидающе смотрела на него и он объяснился:
– Слишком много всего такого, что разом в голове не укладывается, – Юрий покачал головой. – Нужно какое-то время чтобы все переварить.
Элли секунду помолчала, потом тихо спросила:
– Ты думаешь, что я сошла с ума? Не веришь мне?
Юрий всплеснул руками, покачал головой:
– Да не в этом дело! Если бы я тебе не верил, то было бы куда как проще. Но я в последнее время видел много такого, что и представить себе раньше не мог. Так что твой рассказ пусть и… кхм… странный, но не такой уж и…
Гарин замолчал, подбирая слова, но не смог. Мученически вздохнул и с жаром сказал:
– Да чего уж, твой рассказ самое странное, что я когда-либо слышал! В другое время я бы действительно отнесся к твоим словам более чем критически, врать не стану. Но твое появление здесь красноречивее любых слов.
Он рывком встал, заходил взад-вперед по каюте. Элли молча наблюдала за ним, провожая взглядом.
Наконец Юрий остановился, вновь опустился на кровать, сел вполоборота к девушке.
– Элли, расскажи мне что произошло. Почему ты здесь?
Запоздало подумал, что вопрос может быть не так воспринят, что девушка может обидеться. Но Элли всегда была умницей, она понимала ситуацию, в которой оказался Гарин.
– За мной охотятся. Я не знала куда мне еще идти.
– Кто за тобой охотится? – помрачнел Юрий.
– Юра, – девушка мягко улыбнулась. – Ты хочешь все обдумать – давай так и сделаем. Потому что мои объяснения вывалят на твою голову еще больше «странного».
– Но если тебе угрожает опасность…
– Время еще есть, – мягко прервала его Элли. – И если ты не прогонишь меня, я все тебе расскажу.
Гарин пораженно вскинул брови:
– О чем ты говоришь? Конечно я тебя не прогоню!
Девушка вдруг приподнялась, обвила тонкими руками его шею и прильнула к груди. Юрий застыл, не зная как реагировать. Потом осторожно положил ладонь Элли на затылок, погладил кажущиеся невесомыми волосы.
