Денис Анатольевич Власов
Избранное. Таинственное исчезновение. Сборник рассказов
Вещий сон
Дилан ждал Полину в ресторане почти час. Девушка опаздывала по неизвестным причинам. Еще утром он заказал столик в респектабельном ресторане и предупредил Полину, что эта встреча будет очень важной в их жизни. Он постоянно смотрел на свои часы и терпеливо ожидал. Полина обожала рыбную кухню в ее любом проявлении, поэтому выбор пал на заведение, где подают экзотические морепродукты. Дилан мечтал удивить девушку и сделать этот вечер незабываемым, ведь он собирался просить у Полины руки. Молодой человек находился в очень приподнятом настроении и чувствовал, как легкое волнение наполняло адреналином его кровь. Дилан дал указание официанту, что как только появится его спутница, тот должен был тотчас подать дюжину самых крупных закрытых океанских устриц на льду с розовым шампанским. Однако прошел еще час, девушка не появилась, на телефон не отвечала. Расстроенный, он собрался уходить и уже поднялся из-за столика, как вдруг в зал ресторана вошла она – дива в прекрасном вечернем платье с декольте, которое взбудоражит ум любого мужчины и вызовет зависть у женщин. Не обращая внимания на оценивающие взгляды окружающих, она подошла к столику. Они поцеловались. Возможно, Дилану показалось, но от Полины повеяло алкоголем, он предпочел не обращать внимания. Джентльмен помог ей сесть за столик. В ту же минуту официант исполнил указание – устрицы с шампанским были поданы.
– Я не задержу тебя. Меня ожидают.
– Что случилось?
– Постараюсь быть краткой. Ты знаешь мой недостаток. Я всегда говорю людям правду в глаза. Мы должны расстаться. Я честно пришла сказать тебе об этом, Дилан.
– Причина?
– Состояние твоих дел в компании неважно. Более того, я справлялась у своего дядюшки, ты весь в кредитах.
– Да, но, – попытался возразить Дилан.
– Не перебивай. Ты не сможешь обеспечить меня.
Озадаченный Дилан не находил слов. Они сидели в молчании минуты две. Полина отводила глаза. С дрожью в голосе молодой человек возобновил беседу:
– Знаешь? Сегодня под утро мне приснился очень странный сон. Кто-то из тумана сказал мне, что сегодня я сломаю зуб и стану очень богатым. Никакой связи. Глупый сон. Зуб я еще не сломал – богатым не стал. А ты веришь в вещие сны?
Полина рассмеялась.
– В сны я не верю. Впрочем, в Бога тоже. Это игры твоего подсознания. Ты же недавно лечил зуб мудрости. Надо идти. Меня ждут. Прощай и прости.
Она поднялась и поспешно удалилась под провожающие взгляды посетителей. Дилан остался на месте. Смешанные чувства одолевали им. Такого удара от любимого человека он даже предположить не мог. Целый год он красиво ухаживал за Полиной, делился с ней энергией любви, отказывал себе во многом ради возлюбленной, ценил ее достоинства и уважал недостатки. Единственное, что он ненавидел в отношении любимой так это морепродукты. Дилан на дух не переносил подобные гастрономические прелести с детства, но ради Полины он продолжал терпеть и сопровождал пассию в рестораны со средиземноморской кухней. По сути, это за-за Полины дела в фирме ухудшились, так как он тратил свое бесценное время и все заработанные деньги на нее, а в ответ получил холодное «прости». Обозленный, Дилан схватил самый крупный экземпляр моллюска и острый французский нож. Он вскрыл устрицу, даже не посмотрел на содержимое и моментально употребил ее целиком. Страшный хруст раздался у него в голове. Дрожью прошел по всему телу, от боли он вскрикнул и приподнялся. Сидевший за соседним столиком пожилой посетитель подумал, что молодой человек подавился и заторопился к нему, чтобы помочь. Дилан осознал, что залеченный недавно зуб мудрости раскололся на части. Осколки зуба он сплюнул в салфетку и кое-что еще – то, обо что он сломал зуб. Это была горошина черного цвета размером с крупный лесной орех. Изумительная жемчужина скатилась с салфетки и звонко ударилась о ножку бокала с вином. Дилан держался рукой за больное место и продолжал пристально смотреть на шедевр природы. Пожилой человек, оказавшейся невольным свидетелем произошедшего, аккуратно взял жемчужину идеальной формы в руку. Игра оттенков ее темно-зеленого цвета вызывала особенные чувства. В этот момент Полина вернулась, чтобы забрать свою сумочку, которую она забыла на столике.
– Я ювелир. И признаюсь, что за всю историю своей практики мне не доводилось встречать подобный великолепный экземпляр. Чёрная жемчужина – очень редкое явление. Найти ее невероятно сложно, но вам улыбнулась фортуна.
Золотых дел мастер любовался переливами жемчужины в свете и продолжил:
– По легенде вы обретете взаимную любовь на века и станете очень счастливым человеком. Ее стоимость может превышать миллионы. Вам очень повезло с мужем, – обратился он к девушке и вернул жемчужину Дилану.
– Тебя ждут, – выговорил Дилан, обращаясь к Полине, с перекошенным лицом от боли.
Девушка с завистью закусила нижнюю губу, схватила сумочку и побежала к выходу, обернувшись несколько раз.
Изабель
Глава 1
В ранние утренние часы барон Теодор Фишбах всегда работал в тишине своего кабинета в замке. Большое окно просторного кабинета выходило на восточную сторону. Барон любил, когда лучи утреннего солнца падали ему прямо на стол. Всем домашним и тем более слугам воспрещалось в это время беспокоить хозяина. Подобная практика, заведённая многие годы назад, ни разу не нарушалась. Никто не хотел испытать на себе гнев барона. Он не изменял своему принципу даже в том случае, если испытывал недомогание. Так повторялось из утра в утро. Однажды, находясь в кабинете, Фишбах услышал робкий стук в дверь. Сначала он подумал, что ему показалось, и не обратил никакого внимания. Но стук настойчиво повторился. Крайне недовольный барон оторвался от работы, подошёл к двери и резко дернул за ручку. За дверью находился вышколенный дворецкий в летах. Слуга явно нервничал в ожидании окрика.
– Только исключительное дело ко мне может оправдать ваш поступок, – надменно сказал барон.
Распорядитель знал свою службу и добросовестно справлялся с работой в замке.
– Милорд, – пугливо обратился дворецкий, оглядываясь по сторонам, – я бы не смел ни в коем случае тревожить вас, но осмелюсь доложить, что в нашем замке происходит что-то неладное.
– Вы оговорились. Вы хотели сказать в моём замке. Проходите, Винсент, и доложите.
Дворецкий прошёл в комнату, тихо прикрыв за собой дверь, и остановился напротив дивана, где сидел лорд Фишбах, запрокинув ногу на ногу, в ожидании объяснения.
– Милорд, странные дела происходят в библиотеке замка. Я заметил это дней восемь назад. Я не пытался беспокоить вас всё это время, пока лично не убедился в своей правоте.
– Ближе к делу, Винсент. Что тревожит вас?
– Признаться, я напуган. Вы помните, в библиотеке висит картина вашей дочери Изабель?
– Да, естественно, в библиотеке находится незавершённый портрет моей красавицы.
Лет шесть назад барону порекомендовали замечательного молодого художника. Фишбах пригласил его написать портрет Изабель, но в какой-то момент портретист внезапно исчез, когда картина была почти выполнена. Тогда это настолько возмутило заказчика, ведь оставалось буквально несколько дней работы. С тех пор ни барон, ни его друзья больше никогда не видели художника, а незаконченная работа до сих пор находится на стене библиотеки. Правда, хозяин дома поместил её как можно выше и дальше между полками с книгами в библиотеке.
– Так что с портретом? – продолжил барон Фишбах.
– Кто-то пытается закончить портрет вашей дочери, – прошептал дворецкий.
– Что за нонсенс? Что значит кто-то? Этот кто-то приходит в мой замок и работает с картиной. Возмутительно! Почему я об этом не знаю?! – прокричал барон.
– Вовсе нет, милорд. Взгляните, я принёс две фотографии картины. Первую я сделал четыре дня назад, а вторую вчера вечером. Сравните.
Барон неспешно и задумчиво изучил предложенные фотографии.
– Вы правы, Винсент. Удивительно. На второй фотографии действительно присутствуют значительные изменения изображения. Может быть, кто-то проникает в мой дом незаконно?
– Это невозможно. Я лично запираю все двери на замок и теперь ещё дверь библиотеки. Последние ночи делаю обход помещений.
– Кто еще знает об этом?
– Только вы, милорд.
– Больше никому ни слова. Самое время взглянуть на портрет. Идёмте.
В библиотеке картина находилась на прежнем месте, а именно на боковой стене между книжными стеллажами так, что входивший человек не сразу мог её обнаружить. На картине предстала молодая красивая девушка с обворожительной улыбкой, одетая в белоснежное платье, на фоне фруктового сада. Дворецкий придвинул лестницу к портрету, и барон прытко поднялся, чтобы пристально рассмотреть портрет. Спустя некоторое время он оторвался от предмета изучения.
– Да, – признался он себе, – невероятно. Я не верю своим глазам. Как это возможно? На картине явно различимы мазки свежей краски.
– Милорд, смею предположить, что кто-то нас разыгрывает. Полагаю, необходимо обратиться в полицию.
– Не стоит, Винсент. Я сам выясню причину этого явления. Но прежде верните ключ от библиотеки. Пока он побудет у меня.
Они покинули зал библиотеки, и барон лично закрыл дверь на ключ, несколько раз подёргал её за ручку, проверив, насколько плотно двери прилегают друг к другу.
– Вы свободны. И помните, никому ни слова даже Изабель.
Это событие весьма озадачило барона. Весь остаток дня он пропадал в городе по неотложным делам, хотя мысли в его голове были заняты анализом произошедшего. Освободившись ближе к вечеру, он отправился к другу семьи Мартину Эванзу, знакомство с которым перевалило за четверть века. Эванз отличался утончённым умом, и лорд Фишбах всегда обращался к нему за советом. Эванз служил доктором в Королевской клинике, невзирая на свои регалии, его можно описать как человека открытого и надежного. Через некоторое время, Мартин Эванз, удобно расположившись в кресле в своём рабочем кабинете клиники, внимательно слушал друга. Барон был эмоционален в своём рассказе, постоянно жестикулировал и высказывал нелепые догадки вплоть до того, что его дочь могла влюбиться в художника. Закончив, он присел на угол рабочего стола доктора и устало вздохнул.
– Дружище, твоё поведение у меня вызывает беспокойство. Прими успокоительное.
Врач откупорил бутылку с виски и угостил приятеля.
– Так будет лучше. Ты, наверное, хочешь услышать мой диагноз по этому поводу? Здесь больше вопросов, чем ответов. Необходимо установить первопричину этого события. На твоём месте я бы провёл ночь в библиотеке вместе с картиной, куда повадился незваный гость, чтобы поймать с поличным. Наверняка, это чья-то нелепая шутка. Если хочешь, я поддержу тебя и переночую в библиотеке вместе с тобой. Мне даже становится интересно. Успокойся.
– Да, Мартин, хорошая идея. Буду признателен.
– Только сейчас мы заедем ко мне. Я переоденусь и возьму своего друга.
– Это ещё кто?
– «Питон».
Фишбах от удивления приподнял брови.
– «Кольт». Мой старый верный друг, – пояснил доктор.
– Звучит убедительно.
– Кстати, а где сейчас находится твоя дочь?
– Ты же знаешь её пристрастие к благотворительности. Постоянно в разъездах, проводит какие-то мероприятия для фонда. Мне это неинтересно. Но порой думаю, она единственная, кто искупает все мои грехи перед Богом посредством филантропии. Дома её не будет еще три дня.
– Удивительный ребёнок.
– А ведь это именно ты порекомендовал мне того художника. Ладно, доктор, поехали за твоим другом. Мне не терпится.
Вернувшись в замок, друзья, не мешкая, прошли в библиотеку, где доктор лично осмотрел портрет, даже заглянул с обратной стороны. Он подтвердил появление свежих следов краски в области лица изображённой, но отказался дать какое-либо объяснение таинственному явлению.
– Ещё немного и картина будет закончена. Художнику останется только поставить авторский росчерк, – заключил он.
Барон стоял в задумчивости у полок с книгами. Он выглядел явно уставшим от событий сегодняшнего дня.
– Скажи, – обратился доктор к Фишбаху, – когда мы подъезжали к замку, я видел какие-то палатки и людей, похожих на строителей. Их лагерь совсем рядом с замком. Кто такие?
– Представляешь. Это археологи. Оказывается, рядом с замком обнаружили курган. Захоронение. Всегда думал, что это заурядный холм. Неделю назад руководитель археологической группы обратился ко мне с необычной просьбой дать разрешение на проведение раскопок на моей земле. Я согласился.
– Преобразование картины тоже началось почти неделю назад.
– Не думаю, что это как-то взаимосвязано.
– Что-нибудь нашли?
– Не знаю, ещё не интересовался. Люди приветливые. Не беспокойся.
В комнату зашёл Винсент и сообщил, что в гостиной дожидается некий человек, который отказался представиться, и требует немедленной аудиенции с бароном.
– У меня нет ни времени, ни настроения сейчас с кем-то общаться в столь поздний час, Винсент, скажите ему, чтобы выметался поскорее.
– Милорд, он очень настойчив и отказывается покидать замок. Довольно странный человек. По-видимому, это служитель культа.
– С чего вы так решили?
– Взгляните сами.
Друзья в сопровождении Винсента прошли в гостиную, где их дожидался человек в монашеской одежде. Лицо его было трудно разглядеть, так как длиннополый капюшон рясы покрывал голову. При нём был саквояж.
– Кто вы, милейший? – обратился барон к незваному гостю.
– Имя моё вам ничего не скажет.
– Почему бы вам не снять капюшон? – вмешался доктор.
– В этом нет необходимости. У вас нет времени. Я должен завершить дело, по причине которого я призван в ваш замок. Я должен вершить правосудие. Я – инструмент в руках высшей силы. И у меня есть точные инструкции, как действовать, чтобы спасти Изабель.
– Какая патетика. Кажется, монах сошёл с ума, – шепнул на ухо доктор другу.
– Спасти? От чего? И откуда вы знаете имя моей дочери? Вы вторгаетесь в частную жизнь!
– От Принцессы тьмы! На все ваши вопросы я отвечу позже. А теперь немедленно отведите меня к портрету. Я требую!
– Точно с ума сошел. Возьмите визитку и запишитесь ко мне на приём.
– Не торопись, Мартин. Полагаю, нам следует подчиниться этому человеку. Очевидно, ему что-то известно больше. Дело приобретает интересный оборот.
Винсент проводил компанию в зал библиотеки, где монах при отсутствии мольберта тут же потребовал снять со стены портрет и установить его на стол. Он извлёк кисти и краски из саквояжа и принялся умело выводить золотое распятие на цепочке вокруг шеи Изабель. При этом капюшон оставался на его голове. Спустя некоторое время важная деталь была дописана. Появилось чётко прорисованное изображение распятого Христа. Монах отошёл от портрета, посмотрел с расстояния на картину и произнёс с облегчением:
– Неужели успел. Надеюсь, это остановит её.
– Ловко у вас получилось, – удивился барон.
– Имею опыт росписи храмов, – ответил гость.
– Надеюсь, вы знаете, что делаете, – прокомментировал доктор.
Гость никак не отреагировал, молча уложил кисти и краски обратно в саквояж и отошёл в сторону. Все остальные приблизились к картине и продолжили пристально разглядывать прекрасно выполненное изображение Спасителя. Вдруг барон произнёс не оборачиваясь:
– У меня голова идёт кругом. Теперь, как вы обещали, наши вопросы. Кого это должно остановить?
Но ответом послужило молчание, барон обернулся и увидел, что за спиной никого не было, а дверь в библиотеку раскрыта нараспашку.
– Где монах? Он исчез! Винсент, догоните его немедленно и верните.
Дворецкий заторопился, но доктор опередил его. И они оба исчезли в комнатах замка. Барон остался наедине с картиной. Но находился ли он один в тот момент? Впоследствии Мартин Эванз неоднократно задавал себе этот вопрос.
Внезапно дверь в библиотеку с грохотом захлопнулась сама собой, будто это сделал мощный порыв ураганного ветра. Фишбах ринулся к двери, но по дороге он споткнулся, упал и ударился об угол дивана. Из раны потекла кровь, он быстро оправился и подбежал к двери, но она была заперта. Фишбах попытался открыть её ключом. От леденящего страха у него тряслись руки, и он не попадал в маленькую замочную скважину. Кроме того, погас свет. Посыпались книги со стеллажей. Падая на пол, неведомая сила вырывала листы из них и кружила по комнате в ночном свете. Страшный гул наполнил комнату, будто товарный поезд проносился мимо.
– Чёрт знает что! – закричал барон.
– Именно он и знает! – металлический голос раздался гулким эхом в ответ из темноты.
После услышанных слов, Фишбах, потерял дар речи, он прижался спиной к двери и в нервном припадке продолжал дёргать дверную ручку вспотевшей ладонью, при этом она постоянно выскальзывала. Неожиданно всё стихло. Кружившие в воздухе вырванные листы медленно падали, со зловещим шелестом выстилая белый ковёр на полу. Оцепеневший барон не сходил со своего места. В наступившей звенящей тишине он прислушивался к каждому звуку. В этот момент плазмоидная сфера ослепительно белого цвета стала медленно проявляться в середине комнаты. Она походила на шаровую молнию размером с футбольный мяч и колебалась в воздухе от малейшего шороха. Шар перемещался по комнате осознанно. Складывалось впечатление, что сфера мыслила. Она облетела комнату по часовой стрелке, освещая её ярким светом, мимо загипнотизированного барона, затем вернулась, зависла перед бедным Фишбахом на уровне глаз и изучала объект. Ее цвет стал изменяться калейдоскопом и переходил из белого в жёлтый, затем голубоватый и наоборот. Молниеносным движением она оказалась перед портретом и зависла напротив изображения девушки, будто всматриваясь в только что дорисованную деталь. Через минуту поведение сферы стало непредсказуемым, цвет ее изменился в злой ярко-красный. Она начала метаться по комнате, сносить все предметы на своём пути, и, наконец, распалась на блестящие осколки, осыпая всё вокруг светом холодных разноцветных искр. В результате метаморфозы на том месте появился полупрозрачный святящийся в ореоле женский силуэт – той о которой упоминал монах. Металлическим холодным голосом из преисподней принцесса обратилась к нему:
– Ты запретил моим слугам закончить мой портрет! Я вернулась из царства тьмы, чтобы обрести новую плоть. Тонкая душа Изабель отныне принадлежит мне. Помни, тебе не остановить меня!
Её зловещий хохот пронёсся по всему замку и отразился оглушительным эхом. В этот момент ноги Теодора подкосились, Фишбах потерял сознание и грузно упал на пол возле двери.
Глава 2
Барон пришёл в себя только утром следующего дня. Когда он открыл глаза, то увидел белые стены больничной палаты и понял, что находится в клинике своего друга. Руками он ощупал перебинтованную голову. Рана всё ещё болела, и Фишбах ощущал свинцовую тяжесть во всех конечностях. Собравшись с силами, пациент выкрикнул:
– Кто-нибудь?!
На зов в палату вбежала медсестра и сказала, что немедленно позовёт доктора Эванза.
– Ну, наконец-то, дорогой мой. Слава Богу! Пришёл в себя. Ты в порядке? Дай мне осмотреть тебя ещё раз.
– Подожди. Какая жуткая ночь была.
– Не говори. Мы отсутствовали в библиотеке минут пятнадцать. Тебя обнаружили на полу без сознания с окровавленной головой. Что произошло? Почему ты закрыл дверь изнутри на ключ? Нам пришлось ломать её топором.
Здесь Фишбах, запинаясь, поведал историю, которая приключилась с ним. Он старался передать все в подробностях о летающих книгах, вырванных страницах, падавших полках и так далее. Главное он в точности передал слова, которые произнесла непрошеная гостья. Они настолько чётко отпечатались в его памяти, что при их упоминании барон начинал вздрагивать. Эванз внимательно выслушал друга и сказал:
– Знаешь, тебе стоит книги писать. Я бы поверил, но когда мы взломали дверь в библиотеку, там не было того беспорядка, о котором ты говоришь. Никаких книг на полу, разбитых полок, ни тем более сферы. Горели лампы. Всё было чисто и убрано, как до того момента, когда мы начали преследовать монаха.
– Вы настигли его?
– Безрезультатно. Теперь слушай моё мнение, а оно более вероятное, сильный сквозняк захлопнул деверь. Скорее всего, это произошло потому, что я долго держал двери парадного подъезда открытыми, всматриваясь в ночь, в надежде увидеть беглеца, а Винсент дежурил у черного входа. Торопясь открыть библиотеку, ты споткнулся об угол дивана возле двери, где мы и нашли тебя, серьёзно повредил голову и потерял сознание. А твоя история – результат эмоций, серьёзных переживаний. Тебе приснился кошмар. Вот и всё. Дня три пробудешь под моим присмотром в клинике.
– А смех? Разве вы не слышали её душераздирающий хохот на весь замок?
– Нет. Успокойся. Только вот.
– Что только?
– Ты поседел.
Придя в себя, Фишбах не стал задерживаться надолго в клинике, и спустя сутки вернулся в замок. Ожидалось, что Изабель прибудет на следующий день. Но к его радости Винсент сообщил, что дочь уже находится дома. Винсент также передал просьбу Изабель не беспокоить её до завтрашнего дня, из-за усталости и сильной мигрени. Удостоверившись, что она ничего не знает о событиях злополучного дня, он довольный прошёл в библиотеку, где обнаружил портрет на прежнем месте без изменений. Убедив себя в правоте приятеля, что всего лишь кошмарный сон стал причиной его расстройства, барон полностью перестал переживать за жизнь дочери, и начал философски размышлять о подобного рода видениях в истории человечества. Он пришёл к выводу, что стареет, мнительность, излишняя эмоциональность и сверхсложные мыслительные процессы дали о себе знать. Всё-таки насколько сильно действует на человека такое лекарство, как самовнушение, которое может оказаться и ядом. Ещё много вопросов тревожили Теодора Фишбаха касательно картины и монаха, но хозяин библиотеки уверовал, что сможет докопаться до истины в ближайшее время. Последствия страшного ушиба ещё давали о себе знать. Ближе к вечеру у него началось лёгкое головокружение, и он отправился отдыхать.
Утро следующего дня выдалось прекрасным. Солнце ярко светило, задавая тон жизни на весь день. Летняя свежесть проникала через открытые окна в кабинет, где по своему обыкновению Фишбах работал с самого раннего часа без повязки на голове. Здесь отметим, что в тот период ослепительный яркий солнечный луч проходил широкой полосой через всю комнату прямо перед его рабочим столом. Барону неумолимо захотелось увидеться с дочерью. Он приказал дворецкому пригласить её в кабинет. Изабель появилась в кабинете отца, но без какого-либо энтузиазма. Она не стала проходить вглубь комнаты, а задержалась возле входа. После обмена любезностями Изабель сослалась на страшную головную боль и пожелала покинуть отца, но Фишбах задержал её:
– Дочь моя, что ты стоишь там вдалеке? Подойди ближе к своему отцу.
Изабель сделала несколько шагов вперёд, но подойти ближе, пересечь след солнечного луча она не решилась, даже одёрнулась назад. И тут отца осенило: «Она боится солнечного света». Совладав с эмоциями, он сделал вид, что ничего не заметил и пошёл на военную хитрость:
– У меня для тебя есть подарок – золотое колье замечательной работы известного мастера. Позволь мне сейчас принести и презентовать его тебе. Только после этого обещаю отпустить тебя.
Изабель осталась безучастно дожидаться на прежнем месте. Барон покинул кабинет и молниеносно спустился в библиотеку. Он подбежал к картине, и то, что он увидел, шокировало его. Дописанное монахом распятие исчезло с изображения, а в нижнем правом углу картины виднелось что-то ещё. Он придвинул лестницу, чтобы внимательно рассмотреть это что-то, и увиденное поразило его больше всего, а именно подпись – PRINCESS, выполненная красивым почерком художника. Портрет его дочери был закончен! Запыхавшийся Фишбах вернулся в кабинет, где он обнаружил псевдо-Изабель на прежнем месте спиной к нему.
– Вот, дитя моё. Прошу, не оборачивайся. Я принёс подарок, как обещал. Позволь мне самому надеть колье. Закрой глаза.
Теодор подошёл со спины, трясущимися руками надел украшение и защелкнул застежку, затем резко толкнул Принцессу в столп солнечного света. Не понимая, что происходит, ангелина тьмы схватилась за подарок, но в руках оказалось не колье, а нательное распятие самого Фишбаха, которое он в спешке снял с себя по дороге обратно в кабинет. Принцессу охватила мучительная агония. Она забилась в предсмертных конвульсиях, пытаясь сбросить с себя распятие, но оказалась не в силах освободиться от неподъемного праведного груза. Душераздирающий вопль пронёсся по замку. Барон попятился назад, отступая перед бешенством нечистой силы. Спустя мгновение в кабинет ворвался Эванз с пистолетом в руке вместе с монахом, за ними следовал Винсент.
– Стреляйте же, Эванз! – закричал монах.
Доктор прицелился и, не задумываясь, произвёл подряд несколько выстрелов. Принцесса тьмы лежала бездыханно на полу.
– Что ты наделал?! Ты убил Изабель!
– Смотрите! – произнес Винсент.
Присутствующие увидели, как тело погибшей стало медленно таять и исчезать на глазах. Принцесса испарилась, оставив лёгкую дымку, и преобразовалась обратно в святящуюся сферу огненно-красного цвета. Кровавый шар переметнулся на теневую сторону в кабинете, завис на некоторое время, и с бешеной скоростью ретировался на улицу, пройдя сквозь стену. Молния исчезла. Мартин Эванз подошёл к тому месту, где только что лежала Принцесса тьмы, и поднял с пола расплавленное распятие.
– Как интересно! Посмотрите, барон, вот что могут сделать серебряные пули.
– Ты убил её! Мою единственную дочь! – зарыдал барон.
– Смерть нельзя убить! Её можно отсрочить! – вмешался монах, – ваша дочь в безопасности под охраной в монастыре моего братства. Главное, она не подозревает о произошедшем. Настоятель попросил её задержаться под предлогом оказания помощи монастырскому приюту. Завтра вечером ваша дочь будет здесь. Господа, я прошу вас держать в тайне события, свидетелями которых вы оказались.
– Я узнал вас, – сказал изумлённый Фишбах, – вы тот самый художник, это вы писали портрет ровно шесть лет назад.
– Вы правы, барон. Шесть лет назад, когда я заканчивал картину Изабель, мне явился ангел света, указал оставить творчество и присоединиться к братству. Недавно видение повторилось. Ангел света повелел заступиться за Изабель. Несколько сот лет братство света ведёт скрытую битву с нечистой силой. Мы не знаем, в каком месте в очередной раз проявится Принцесса, но накануне её прихода в мир Яви одному из наших братьев всегда является ангел с предупреждением к действию.
– Сегодня ночью художник нашёл меня, поднял из постели, всё рассказал и заставил следовать немедленно к тебе. При этом вручил эти серебряные патроны. Слава Богу, мы подоспели вовремя. Помнишь раскопки рядом с замком? Думаю, археологи потревожили склеп в кургане. Нечистый дух принял образ Изабель, ожидая её появления в замке.
– Первое время в результате болезненного перерождения в человеческий облик Принцесса тьмы теряет многие свои способности, она становится уязвимой, но потом обретает новые ещё более разрушительные для человека, – сказал монах.
– Вы считаете, что Изабель больше ничего не угрожает? – задал вопрос перепуганный до смерти Фишбах.
– По опыту нашего братства нечистый дух не станет вторично преследовать душу, овладеть которой ему не удалось с первого раза. Убить Принцессу невозможно кому-либо из живущих на нашей планете. Это вечная вселенская битва света и тьмы. Теперь я должен покинуть вас и передать картину на сохранение священной братии, – заключил священнослужитель.
В этот же день владелец замка выгнал археологов со своей земли и запретил учёным вести дальнейшие раскопки. Склеп был замурован, курган вновь зарыт и огорожен. Вечером следующего дня радостный барон в сопровождении друга встретил свою любимую дочь. Через месяц замок был продан. Винсент уволился.
