Давента Амелис
Астексис – Зарождение Ордена
– Что это?
– Это дневник одного человека, который жил много лет назад. Когда был ещё юнцом, я украл его.
– Украли?! – Элирейн не могла сдержать эмоций.
– Все отступаются. Не горжусь этим, но я уже слишком стар, чтобы винить себя за это. Это его мемуары. Я стащил их не от того, что хотел прочесть о счастливых или горьких днях этого человека. Дело в другом. Он знал то, чего не знали даже приближенные короля. По сути, это запрещенный артефакт. И, возможно, я совершаю ошибку, отдавая его тебе, ведь могу накликать беду на тебя, а ты всего лишь ребенок. Но мне кажется, что я словно должен это отдать. Не кому-то, а тебе. Меня не мучает совесть от кражи, я давно простил себя. Но все же…
– Тирос, а почему вы его украли?
– Когда был чуть старше тебя, я сбежал из дома. Меня влек за собой призрак жажды приключений. Я был уверен, что рожден для чего-то большего. Что я особенный. А мой отец так не считал. Он хотел мне поместье передать. Я из дворянской семьи. Хотел, чтобы женился на достойной девушке, но от такого будущего, я как будто бы добровольно соглашался повесить на себя кандалы. А для меня тогда свобода была что зеница ока – не хотел ее никому отдавать. Она была важнее даже собственной семьи. И я ушел в поисках лучшей жизни. Но… я ее так и не нашел. Долгая история… суть не в этом. Однажды я случайно подслушал разговор хозяина мемуаров. Он был ученым.
– А что он изучал? – Элирейн вся трепетала от нетерпения.
– Дандеров.
– Что?! Но ведь лишь единицы выживают просто при встрече с ними, а он взялся за их изучение? Но зачем так рисковать?
– А зачем ты пошла в лес сегодня? – Тирос ухмыльнулся.
– Ладно, я поняла. Но чего он хотел добиться?
– На удивление я помню тот разговор почти наизусть спустя столько лет. Не знаю, кем ему приходился тот чудак в тюрбане, однако его целью являлось понять, откуда дандеры появились и почему. В мемуарах он записывал свои наблюдения.
– И что же он выяснил?..
– Не так много. Но это хватает чтобы повергнуть в шок абсолютно каждого узнавшего об этом. Дело в том, что дандеры не существа из нашего мира. Они не плодятся в обычном понимании способом. Они просто… появляются и все. Из воздуха.
– К-как это? – У Элирейн встал ком в горле, – такое возможно?
– Не знаю… Но в мемуарах так написано. Не был он из тех, кто славы хочет.
– Но как же так?.. То есть перебить их невозможно? Они так и будут всегда охотиться на нас? – в глазах у нее потемнело, дыхание стало тяжелым и частым.
– Элирейн, успокойся, – старик положил руку ей на плечо, – наличие врага не умоляет ценность жизни.
– Но как можно жить спокойно, зная, что то, что тебе угрожает никогда не исчезнет?
– А разве жизнь не становится от этого прекрасней?
– Тирос, что вы такое говорите? Как можно вообще говорить такое? Люди ведь умирают от этих тварей!
– Да умирают. А еще люди в принципе умирают. И это не изменить. Не подумай, что я оправдываю дандеров или восхищаюсь ими. Ни за что. Но, к сожалению, люди так устроены, что по-настоящему они начинают ценить что-то только тогда, когда кто-то может это у них отнять. Люди вечно прожигают отведенное им время, а когда его больше не осталось, сжигают уже себя в огне сожалений об упущенном. Так что иногда я даже подумываю о том, что эти существа посланы нам Ринорами, как напоминание, о том, что все вокруг нас имеет ценность, – Элирейн опустила голову, черные кудри закрыли ее лицо.
– Но так не должно быть… зачем Ринорам убивать нас? Они создали нас, чтобы потом просто… избавиться?
– Эли, ты уж прости меня. Не стоило мне такие разговоры с тобой заводить. Тебе нужно отдыхать.
– Не хочу!
– Чего?
– Не хочу так жить! – Элирейн подняла полные решимости глаза, – я не собираюсь жить как заяц: трясясь и прячась. Ну уж нет!
– Значит, я не ошибся. Но прежде, чем забирать эти мемуары, обещай мне, что ты никому не скажешь о них, не пытайся продать их, какую бы цену за них не выставили. Понятно?
– Да …
– Хорошо, – травник обеспокоенно взглянул на черную книгу с пожелтевшими и потрепанными страницами. После разговора в комнате словно стало жутко душно и тесно. Стены как будто бы давили со всех сторон, Эли хотела сбежать от этого гнетущего чувства, поэтому она перевела тему.
– Тирос, а расскажите еще о том, когда были молоды. Почему вы не нашли лучшей жизни? Не знала, что вы благородных кровей.
– Так и никто, кроме Старейшины не знает. А про жизнь… В этом нет чьей-то вины. Мне просто не повезло.
– Вот как…
«Совсем не то, что я ожидала услышать. Может, он не договаривает?»
– Расстроена? – снова улыбаясь, ответил травник, однако в его глазах не было и намека на радость.
– Не знаю. А как ваш отец отреагировал на побег?
– Возненавидел меня, как же еще?
– А как так вышло, что вы стали лекарем? – Тирос отвернулся от девочки.
– В один день мне пришло письмо от отца. Не знаю, как он меня нашел, я в бегах был. А может, ему и не требовалось искать меня, так как просто знал, где я. Он всегда был мной не доволен. Как ни старался не мог держать себя, как дворяне. Мне было мерзко от их повадок.
– А что было в письме?
– Матушка заболела. Я тогда же все бросил и вернулся в поместье. Она словно ждала меня… Спустя час с моего приезда умерла.
– А отец? – Эли старалась не задавать грубые вопросы, и постоянно думала, что некоторые и вовсе не надо было задавать, чтобы не обидеть Тироса, но как же было интересно узнать, что случилось с ним дальше!
– А он? Он ни слова мне не сказал. Ни единого. На похоронах мы стояли порознь. Я еще долго навещал дерево матушки. Поливал его, хотя в этом не было нужды. Сорняки вырывал, рыхлил почву, лишь бы ей спать удобнее было. И представь: обычно семечко прорастает только через месяц, а тут росток показался уже через три дня. И уже за неделю он вырос на метр. Не знаю, дело ли в семечках или же это чудо, но такого я больше никогда за всю свою жизнь не видел. Я остался в поместье на месяц, никак не мог отпустить матушку. К моему отъезду дерево дало побеги.
– Ничего себе!
– До сих пор хочется верить, что это матушка пыталась подбодрить меня.
– А какого цвета были листья?
– Красного… это был ее любимый цвет. Даже это совпадение удивительно.
– Говорят, что Усопшее Древо принимает цвет души человека… – девочка задумчиво посмотрела в окно. Какой она была? Ваша мама?
– Очень доброй и мягкой. Она всегда защищала меня перед отцом. А я всегда ее перед ним. Ладно, что-то мы заболтались, совсем старый стал. Ты лежи, отдыхай. Про мемуары, что я сказал, запомнила?
– Да… – Эли так вовлеклась в историю Тироса, что ей не хотелось, чтобы он прекращал свое повествование. Что-то ее цепляло в истории его жизни. Хотя, она поймала себя на мысли, что чего-то выдающегося в истории жизни Тироса нет.
Тирос покинул дом, оставив Эли наедине с тишиной. Девочка посмотрела на черную книгу. Течение времени сильно сказалось на ней. Изношенные страницы будто кричали Элирейн о том, чтобы она раскрыла их и прочла сокрытые в них тайны. Но предостережение целителя так насторожили девочку, что вперемешку с трепетом перед новыми знаниями, она также испытывала необъяснимый страх. «Запретный артефакт, – крутились в голове Эли слова травника, – может, стоит отдать мемуары обратно Тиросу? А вдруг я не смогу уберечь книгу? Или того хуже: ее кто-то найдет и тем самым я подвергну маму с папой опасности? Но…Да нет… Я не смогу ничего изменить. Вы только топчетесь на месте. И я тоже?.. Но с другой стороны, что я могу сделать?» Элирейн дернулась: за окном послышался шелест травы. Она тихонько пододвинулась к окну. На улице никого. Сердце внутри нее сжалось. Что-то ударилось прямо в стену, и Элирейн пронзительно заверещала. Снаружи в ответ поднялся крик. Услышав его, девочка заорала еще громче.
– Ты совсем больная!? Ты чего орешь?! Зачем так пугать?
– Ч-чего? – Эли захлопала глазами и высунула голову из окна. Внизу потирая затылок, сидел мальчик.
– Нолу!
– Уже тринадцать лет как, представляешь?
– Что ты тут делаешь?
– К тебе пришел. Вот, смотри, что я принес, – он достал из-за спины кулек и показал содержимое, – отец испек яблочный пирог. Вообще это должен был быть мой ужин, но я подумал, тебе нужнее. Зная, чем Тирос кормит, пока лечит… – обоих передернуло. Нолу протянул кусок подруге, она, облизываясь, приняла его, – прости, что помятый, я на него упал.
– Ой, не бери в голову, – Элирейн разломила пирог настолько ровно, насколько это возможно и половину отдала мальчику, но он не захотел его брать, – не упрямься, бери. Бери, кому говорю?
– Спасибо, он робко улыбнулся, но после вопроса подруги, улыбка сразу померкла.
– Что случилось после того, как мы вернулись?
– Ты точно хочешь об этом поговорить?
– Конечно! Я хочу узнать о том, что пропустила.
– Когда мы вошли в деревню, ты совсем ослабла и начала терять сознание. Прибежали те, кто работал неподалеку. Позвали Тироса и вместе с Ци́бом, они отнесли тебя сюда. Тирос всю ночь приводил тебя в чувства. Меня спрашивали, что случилось. Я был напуган. Не мог внятно все рассказать. Меня повели к Старейшине. Всю дорогу я просил всех собраться и пойти в лес, или бежать как можно дальше. Я сам не понимал, чего хотел. Меня просили успокоиться, но я не мог. Когда меня ввели в хижину, Бани́р, как меня увидел сразу нахмурился и попросил всех выйти. Мы начали разговор. Я старался рассказать все, как было от начала и до конца. Но от волнения путался. Однако… Банир мне поверил. Он слышал рев из леса и сам уже хотел собрать мужчин, чтобы проверить, угрожает ли нам что-то. Без лишних слов он отдал приказ на общий сбор. Банир хотел, чтобы я показал им дорогу, но я… разрыдался. Не хотел снова туда идти. Он не стал меня мучать, так что объяснения дороги ему хватило. В лесу они ничего не нашли, кроме разрушений.
– Так Тирос сказал правду… Но куда такая махина скрылась?
– Даже знать не хочу.
– Прости… это все из-за меня.
– Не смей винить себя. Если бы не твое любопытство, возможно мы бы все уже были мертвы.
– В смысле? Мы ничего не сделали. Он исчез. И что теперь?
– Не знаю… Банир устроил совет сразу, как вернулся. О чем они говорили, никто не знает, кроме тех, кто был на совете.
– Ясно…
– Давай прекратим говорить об этом, я не хочу даже вспоминать тот день, – он откусил небольшой кусочек пирога.
– Тот день? А разве это было не вчера?
– Нет. Ты спала 4 дня. Я очень беспокоился. Потому что ты выглядела так, словно одной ногой в могиле. Тирос предположил, что птицы были больны чем-то, поэтому так агрессивно нападали на тебя. А через раны занесли тебе какую-то хворь. Кстати, как ты себя чувствуешь?
– Честно? Все ужасно болит.
– Тирос хороший лекарь. Он быстро поставит тебя на ноги.
– Знаю…
– А что это у тебя там? – Нолу указал пальцем на черную книгу, лежащую на коленях девочки.
– Э-это… книга по растениям. Попросила дать мне что-нибудь почитать. Тут тоска несусветная.
– Понятно. Очень на тебя похоже. Постоянно читаешь, – Нолу смущено увел взгляд, – И чего там интересного?
– Да так… какие ядовитые какие нет. Будто сам не знаешь, – она нервно хихикнула.
– Ты какая-то сама не своя, – Элирейн сглотнула, – от болезни, наверное, отходишь, – Нолу словно сам себе задал вопрос, и сам же на него ответил.
– Да. Отдыхаю от кошмаров, – Эли принялась теребить краешек одеяла, – помню каждый, как будто это было наяву.
– Эй! Ну-ка кыш отсюда! – Элирейн в один присест запихнула свою половину куска в рот, кивнула мальчику, прощаясь с ним, и плюхнулась на подушку, усердно пережевывая угощение. Она слышала, как Нолу быстро схватил свои манатки и сбежал. Почему-то ругань Тироса показалась ей настолько уморительной, что она, подавляя смех, поперхнулась пирогом. От резкого движения, тело снова заныло. Девочка перевернулась на бок, лицом к комнате, и через тоненькие щелочки высматривала Тироса в коридоре. Замок заскрипел, и Элирейн тут же закрыла глаза. Как же она была собой довольна. Уметь так притворяться надо уметь! Родители еще ни разу не застали ее врасплох. А это значит, что она однозначно мастерица своего ремесла. Но где же он там уже? Шагов совсем не слышно. А он точно зашел? Могло ли показаться? Надо проверить. Элирейн едва приоткрыла глаза и увидела перед собой морщинистое лицо. Сердце на мгновение остановилось.
– Если притворяешься спящей, то хотя бы глаза не жмурь. Ладно, пора повязки менять. Давай поднимайся, – Эли неохотно послушалась. Она была крайне расстроена тем, что ее раскрыли. Девочка откинула одеяло и дала целителю осмотреть ее. Сорочка на ней была в пятнах от мазей, и неприятно пахла. Тирос внимательно осмотрел больную. Взгляд у него был суровым.
– Что такое? – долгое молчание травника встревожило ее.
– Раны заживают плохо, – он посмотрел на Эли, и она сразу же ближе пододвинулась к краю кровати. Тирос аккуратно принялся снимать повязки. Ткани прилипли к коже, и снятие было настолько болезненным, что девочка зашипела. Когда Эли посмотрела на свои руки, то тут же отвернулась, ибо смотреть на них было невозможно. Царапины разбухли и обрели оборванные края, все было в отвратительно пахнущей бурой слизи. Самые глубокие до сих пор кровоточили, – зараза все еще в теле. Ему еще нужно время, так что бить тревогу рано.
– На мне всегда все долго заживает.
– Тем более. Но домой я тебе не отпущу. Если тебе станет хуже, я должен иметь возможность сразу помочь.
– Но ведь мама с папой могут ко мне приходить? Я хочу их увидеть.
– Я был у них сегодня. Завтра навестят.
– А почему не сегодня?
– У тебя еще жар. Возможно, в это сложно поверить, но в воздухе много заразы летает, хоть мы ее не видим. И в основном от них мало вреда, но если она прицепится к человеку, он может этого и не почувствовать, может даже не заболеть, но если он придет к ослабевшему, как ты, то состояние больного вероятно ухудшится. Зараза перебежит на него.
– Понятно…
– Не вешай нос. Сейчас тебе нужно думать только о том, как быстрее поправиться, а я в этом помогу, – Тирос обработал раны, сменил повязки, после приготовил очередное снадобье и дал его Эли. От него девочку начало клонить в сон. Тирос пересадил Элирейн на стул, сменил постель, взбил подушку и уложил больную обратно, затем зашторил окно, убрал книгу и вышел из комнаты.
Эли не давали покоя мысли о собрании Банира. К чему они в итоге пришли? Что делать с пропавшим дандером? Куда он делся? Испарился также как и появился – из воздуха? Они появляются из пустоты. Кошмар… И как с этим бороться? Если тебя донимают осы – ты находишь улей и уничтожаешь его. А как уничтожить того, кто появляется из неоткуда и уходит в некуда? Но ведь их можно убить. Сложно, но можно. Но цена за победу над одной единственной тварью может стоить многих жизней. Наверняка ответы есть в книге, которую дал Тирос. Хоть что-то там точно есть. Надо будет почитать. Обязательно надо будет…
С такими мыслями Элирейн погрузилась в глубокий сон, но на этот раз он был спокойным и полным красок.
Утро для Элирейн началось кошмарно. Ее пробил безумный жар, постоянно рвало, раны воспалились еще сильнее. Она была вся бледная, под глазами пролегли глубокие тени, тело заметно исхудало. Девочка буквально увядала на глазах. Тирос никого не подпускал к ней. Ему даже пришлось обращаться к справочникам и сборникам, что происходило в исключительных случаях. Эли корчилась от боли и лихорадки. Тирос попросил Фаура отправиться в ближайший город за помощью. Там у него жил старый друг, с которым они вместе учились целительству. Фаур тут же оседлал лошадь и отправился выполнять поручение. Шинэра не могла найти себе места. Она настаивала на том, чтобы помогать Тиросу в лечении Элирейн. Сначала он резко пресекал все попытки женщины вмешаться, но вскоре понял, что не справляется в одиночку и в итоге принял помощь Шинэры. Он потребовал выполнить все предосторожности, касательно безопасности девочки. и Шинэра исправно все сделала: вымывала руки в специальной настойке, каждый раз, когда собиралась коснуться дочери, надела свежевыстиранную одежду, которую носила только, когда находилась в доме травника и наелась чеснока, чтобы убить потенциальную заразу, которую могла принести с собой в хижину.
Пока Тирос ходил за нужными травами и готовил снадобья, Шинэра делала компрессы, обтирала дочь прохладной водой, меняла повязки на чистые. Она ни на минуту не отходила от Эли, спала у ее кровати, забывала есть. Тиросу приходилось напоминать ей об еде. Шинэра была напугана до глубины души, но старалась держать себя в руках, потому что знала: если она позволит дать себе слабину, то не сможет больше взять себя в руки. Так, в беспамятстве и бреду, прошло еще два дня девочки. Но это было только начало.
***
В один из дней сон Шинэры оборвался на крике дочери. Женщина вскочила со стула и сразу начала спрашивать Элирейн, что случилось. Тут же в комнату влетел Тирос. Он оттолкнул Шинэру и велел ей зажечь свечу. Она так и поступила. Подойдя к целителю, давая ему свет, начала расспрашивать его, что с Элирейн. Тирос приказал ей замолчать и не мешать ему. Тирос скинул одеяло с девочки и осмотрел ее.
– Это снова приступ? – нарушила приказ травника женщина.
– Думаю, да. Раны не кровоточат. Навряд ли проблема в них. Отдай свечу, нужно, чтобы ты держала ее, – Тирос взял свечу, и поставив ее на стол, вышел из комнаты. Вернулся он со совей сумкой и достал оттуда маленькую склянку с фиолетовой жидкостью.
Элирейн ерзала в кровати, но уже не кричала. Крик сменился стонами и плачем. Тирос подошел к кровати. Он пытался схватить девочку за голову, чтобы та не брыкалась, но одной рукой это сделать ему не удалось. Тогда он взял ее за волосы, Шинэре велел открыть Элирейн рот. Шинэра растерялась, потому что держать дочь двумя руками уже была задача та еще. Тирос это заметил. Он крикнул на женщину, дабы она пришла в себя. И это сработало. Шинэра навалилась на Элирейн, одной рукой держала ноги, а другой открыла рот, как могла. Этого было достаточно. Тирос влил жидкость и держал Эли за подбородок, чтобы она проглотила ее. Почти моментально девочка расслабилась и перестала дергаться. Шинэра судорожно выдохнула.
– Пошли выйдем, – Тирос укрыл девочку одеялом,
– А как же Эли?
– Она проспит до утра. Все нормально.
Они вышли из дома. Шинэра присела на пенек. Ее трясло. Она схватилась за голову и впервые позволила себе заплакать.
– Да что же это такое? Что с ней происходит? Почему ей не становится легче?
– Нечего тут слезы лить, – он подошел к женщине и положил руку ей на плечо.
– Скажите, вы знаете, что с ней? Как нам ей помочь? – Шинэра с отчаянием взглянула на старика.
– Не знаю, – в глазах Шинэры словно погас последний огонек надежды, – я много видел, но таких приступов не встречал.
– И что же теперь?.. Она на всю жизнь такая?
– Не знаю… Я встречал мальчика, который начинал трястись с того ни с сего. У него шла пена изо рта. Долго он страдал от недуга. А потом недуг отступил сам.
– Так просто?
– Да, так просто. Как оказалось таких много. Много предположений среди целителей, но я уж не знаю, где правда, а где нет.
– То есть Эли может излечиться?
– Шинэра, я не буду говорить тебе то, что ты хочешь услышать. Не могу так. Твой муж. Как он?
– Хорошо. А почему вы спрашиваете?
– Элирейн не жаловалась на боли в голове?
– Не понимаю, к чему вы ведете.
– Возможно ей досталась его болезнь.
– Но тогда мы бы знали. Наверняка знали бы.
– Иногда хворь дает о себе знать спустя долгие годы. Человек может прожить хоть всю жизнь, и только к старости узнать, что с ним не то что-то. В таком случае вашей с Фауром вины нет. Но если вы все же что-то замечали, но не придали значения этому, тогда мы начнем говорить по-другому. Так что ты скажешь? Замечала?
– Но вы же ее знаете… Она редко говорит, когда ее что-то тревожит. И приходит, только когда больше не может терпеть.
– А ты спрашивала ее об этом? Просто ненароком? – женщина молчала, – не спрашивала, значит, – Тирос убрал руку с ее плеча.
– Но вы ведь знаете, что мы всегда обращались к вам, если случалось нечто подобное.
– Ты ведь не дура, Шинэра. Знаешь, что хворь может не показывать себя всегда, она бывает затихает, как хищник, готовящийся к атаке. Но если его не видно, не значит, что его нет. Ты о Фауре так же заботишься?
– На что это вы намекаете? Что я плохая мать?
– Не мне отвечать на этот вопрос.
– Неужели вы думаете, что если бы я знала, что моя дочь больна, то не сделала бы ничего, дабы помочь ей?
– Ладно. Ты уж не серчай на меня. Перегнул. Я просто сам не могу понять, что с ней. У Фаура такого не было, сама знаешь. У него случались приступы, но не такие сильные. Не понимаю. Возможно, болезнь в Элирейн такая же, как у Фаура, но проявляет себя иначе? – Тирос посмотрел на Шинэру и увидел, что она в шаге от истерики, – так, полно тебе. Прекращай. Ты дочери слезами не поможешь.
– Но мне ведь тоже тяжело! Я не стальная! Я не понимаю, что делать. Как она умудрилась вообще наткнутся на дандера? Я столько раз ей твердила, чтобы она в такое не лезла.
– Это дети. Они никого не слушают. Вот тут ты точно не вини себя. Надеюсь, Фаур нашел человека, за которым я его послал. Он знает больше меня.
– Да, вы правы, – Шинэра смахнула слезы, и тень улыбки показалась на ее губах, – будем ждать его. Главное, чтобы с самим Фауром в дороге ничего не приключилось.
– Вот об этом тебе точно думать сейчас не стоит. Совсем изведешь себя. Думай о том, на что можешь повлиять. Фаур – парень толковый.
– Вы так просто говорите об этом. Но это ведь совсем не так.
– Понимаю. Но я старый уже. С возрастом иначе к миру относишься, – Шинэра захихикала, чему старик удивился.
– Тирос, я уже не маленькая девочка, чтобы поучать меня, как жить.
– Для меня вы все молодняк.
– Может и так.
– Ладно, пошли в дом. Время позднее, а нам с утра еще за Эли смотреть. Утром уйду за травами. Справишься без меня?
– Спрашиваете.
– Добро. Я покажу тебе, где настойка из драконьего хвоста, которую я дал Элирейн. Если случится приступ, дашь ей. Но только в этом случае! Как бы ей не было тяжело, дашь только во время приступа! Знаю, материнское сердце любой недуг дитя, даже пустяковый, воспринимает как смертельный. Но эта настойка очень сильна. Она дурманит разум. Если давать ее слишком часто, человек будет грезить о ней, хотеть ее ежеминутно. Иногда она сводит с ума. И это взрослого человека. Что уж говорить про дитя. Но в нужных моментах и количествах настойка не приносит такого вреда. Ты поняла меня?
– Поняла.
– Вот и славно.
Тирос и Шинэра зашли в хижину. Женщина зажгла свечу, чтобы осмотреть дочь. Тирос убедил ее, что в этом нет необходимости. Он ушел в свою комнату и вернулся оттуда с одеялом из овечьей шкуры. Расстелил ее на полу и лег, Шинэре же велел идти спать в его кровать, но та сразу отказала, желая быть с дочкой каждую минуту. Тирос ответил на это, что завтра от нее не будет толку, если она не выспится, и уйти за травами для Эли, Тирос не сможет, так как за девочкой нужен уход, а Шинэра из-за отсутствия отдыха уже выглядела так, будто это ее нужно лечить. Тирос вновь встал, порыскал в полках, где хранил разные отвары и прочие вещи, необходимые для целительства, и достал нужный мешочек. Он дал его Шинэре. Сказал, что это перетертые сухие травы, которые помогают уснуть. Старик знал, что мать не сможет спокойно спать, зная, что ее ребенок болен. Шинэра без всяких слов взяла мешок и съела порошок, после чего отправилась в постель. Тирос был рад, том, что наконец-то Шинэра поняла, что в данной ситуации упрямство нужно не во всем.