Дарья Вячеславовна Морозова
До последнего клиента
-1.6-
Был холодный дождливый день, когда Николя рассказал ей, что тело Брайана перестало появляться в этом мире, оно просто сразу же проскальзывает в очередную жизнь.
– Я хочу быть здесь, в центре, – озвучила своё желание Айоко.
– Это невозможно, – покачал головой тот. – Тут работают только профессионалы, учёные. Вы не обладаете нужными знаниями, Вы же кондитер, насколько мне известно. И просто отличный! – он с восхищением посмотрел на небольшой, искусно украшенный цветами гортензии из мастики торт в подарочной упаковке, который Айоко принесла ему в тот день.
Молодая женщина поняла: в центр управления её не допустят, тут Николя будет твёрд как скала.
– Я выучусь, – уверенно заявила Айоко. – И в следующий раз я приду сюда со всеми бумагами, которые подтверждают это.
– Я в Вас не сомневаюсь, – Николя теперь понял, зачем был принесён столь роскошный торт. – Я так понимаю, что Вы и без моей новости решили попроситься в корпорацию. Это будет даже хорошо, если Вы займётесь учёбой. Дело в том, что я вынужден уехать месяца на два или три, точнее пока сказать не могу. Однако, как только я вернусь, буду ждать Вас на этом самом месте.
Айоко сдержала слово. Желание овладеть наукой было так сильно, что за три месяца она смогла получить необходимые сертификаты, подтверждавшие достаточные знания для присутствия в корпорации перемещение. Никаких открытий от неё не требовалось, ей нужно было разговаривать с этими людьми на одном языке, и она этого добилась.
– Вы – настойчивая, – улыбнулся Николя, приветствуя Айоко на её новом месте работы в первый день. – Вы уверены, что хотите этим заняться?
– Я хочу вернуть мужа. Я Вам уже говорила.
– А что если это не ему надо вернуться?
Она не удостоила его ответом на этот вопрос, посчитав, что Николя оговорился от усталости.
– Покажите мне центр управления. – решительно потребовала Айоко, хотя вид главы корпорации и без этого не был похож на тот, с которым обычно готовы отказать.
У Николя не было причин не выполнить её просьбу.
На седьмом этаже располагалось техническое сердце корпорации, где для наблюдения за циклами перерождения Брайана было выделено отдельное место. Айоко заявила права на него и отныне её официальной работой будет сидение за мониторами.
Наблюдая за графиками и разными показателями, свидетельствующими о потрясениях – хороших или плохих – в очередной жизни мужа, ей было наглядно показано, как Брайан словно одержимый умирает снова и снова, чтобы возродиться где-то ещё. Никто из его предшественников не делал так.
Яркая вспышка на графике продолжительности жизни и последующее обнуление всех цифр красноречиво свидетельствовало об одном: конец. Но тут же всё начиналось заново, и Айоко могла только гадать, что значит тот или иной всплеск на шкале эмоций: ему хорошо или плохо, он испуган или счастлив?.. Полная неопределённость, но она была согласна и на это.
Вместе с тем она стала замечать, что и волнения её становились словно упакованными и поставленными на нижнюю полку из-за того, что фокус её внимания теперь сместился на светящиеся линии и цифры.
И так могло продолжаться очень долго.
-1.7-
– Всё же я тебя не понимаю, – Кристина, лучшая подруга Айоко, подобрала под себя ноги и накинула на них тяжёлый плед. Они сидели на заднем дворе дома Айоко и пили какао. – Зачем тебе это всё нужно? Зачем? Он ушёл, Айоко, оставь это. Живи дальше! Это тот же развод. Ты же знаешь, что я могу добиться в суде признания его умершим.
– Он не умер, – тихо откликнулась Айоко, тихонько разглаживая ярко-оранжевый лист прохладными пальцами из-под слишком длинных рукавов свитера. Свитера Брайана.
– Безвестно отсутствующим, – упорно гнула свою линию Кристина. – Айоко, мы все волнуемся за тебя. Тебе нужно жить дальше, понимаешь? А ты целыми днями только и делаешь, что сидишь и пялишься в монитор, ожидая очередную вспышку, означавшую очередную смерть очередного воплощения Брайана.
Айоко молчала. Ей нечего было ответить подруге. Всё так.
– Ты кстати знаешь о том, что ваша с ним история всколыхнула общественность? Уже собрали достаточно подписей, чтобы закрыть Перемещение. Люди посчитали, что им будет достаточно карнавалов, психологов и ролевых игр. – Кристина играла с ушами Малыша, а тот, довольный, вилял хвостом.
– Да, знаю. Николя рассказал.
– И как ты к этому относишься?
– Я против. Потому что как только отключат систему, Брайан не сможет вернуться сюда…
– Опять ты о своём! – цокнула языком Кристина, а потом, резко сменив тон, спросила, накручивая локон на палец. – А этот Николя – он хорош собой?
– Да, для своего возраста он чудесно выглядит.
– Они ведь с женой развелись, да?
Айоко кивнула.
– Подумать только, создать для неё всю эту сложную систему и в результате всё равно развестись. Не понимаю.
– Это отношения, Кристина, если оба перестают видеть в них ценность и стремиться к тому, чтобы развить их, то всё не имеет смысла. С плодами технического прогресса или без. И… – она улыбнулась, – отношения – это всегда взаимодействие.
– Взаимодействие – конечно! – томным голосом произнесла Кристина и весьма красноречиво выгнула вперёд упругую грудь. Подруги прыснули от смеха. – Может тебе закрутить роман с этим Николя? Он же теперь свободен… – предприняла новую попытку она, отсмеявшись.
Айоко выразительно посмотрела на подругу и, умоляюще надломив брови, поджала губы.
Через забор Айоко окликнули, а затем поверху пролетела метла.
– Словила? – поинтересовался приятный мужской голос. – Не зашиб?
– Да, Том, всё хорошо! – откликнулась Айоко. – В следующий раз не кидай, пожалуйста.
– Это твой сосед? – опешила Кристина, не отводя томного взгляда от высокого атлетически сложенного соседа подруги, который был виден через редкий забор. – И ты всё ещё скучаешь по Брайану? У него даже животик намечался, а здесь… Ох, Айоко, ты явно не в себе!
Айоко посмотрела вслед удаляющемуся Тому и поняла, что всё время гнала от себя мысли о…
Но нет! Нет! Никогда! Никогда она не посмеет изменить своему мужу!
Хотя измена ли это? Брайан в других мирах в своих бесконечных жизнях вряд ли живёт монашеской жизнью.
– В общем так, подруга. Бог существует, и он явно тебя любит. Ты только посмотри на этого красавца! И судя по взглядам, которые он бросает на тебя, и этим милым неловким взмахам руками, чтобы привлечь твоё внимание: стоит тебе проявить минимум инициативы, и вы будете жить долго и счастливо!
– Так это не работает, – вздохнула Айоко.
– Зануда! – сдалась Кристина и засобиралась уходить. – Но подумай вот о чём: так ли сильно ты любишь Брайана или просто привыкла считать себя замужней мученицей?
Слова подруги задели Айоко за живое. Все выходные она провела, переживая дилемму, озвученную подругой, однако звонок Николя встряхнул её.
-1.8-
Николя встретил её у входа в здание, и они тут же поднялись к центру управления.
– Что такое, Николя? Что вы мне хотите показать? – то и дело спрашивала она, но создатель Перемещения лишь отмахивался, нервно хмуря брови и напуская тем самым на себя самый решительный вид.
– Вот, посмотрите сами и скажите, что видите, – предложил он, усадив её перед одним из мониторов системы. – Мы сворачиваем систему и..
– Да я слышала, мне очень жаль, – откликнулась Айоко.
– Пустяки! Приятно это слышать от вас слова сочувствия, но это не конец моей жизни. – хмыкнул Николя. – Так, что вы видите? Вот здесь, – и он нетерпеливо ткнул пальцем в один из графиков.
Айоко достала из нагрудного кармана мужской рубашки, надетой поверх белой футболки, очки и уверенным движением надела их. С некоторых пор её зрение упало. Конечно, его можно было исправить, но она ждала Брайана, чтобы сделать это.
– Так, – протянула она. – Это… это же данные о перемещениях Брайана.
– Всё, верно, смотрите дальше!
Айоко вгляделась.
– О нет! – она закрыла рот руками. Её сердце, казалось, сделало неудачное сальто назад, а потом сорвалось вниз. – Что? Что это значит?
– Перемещений больше нет… Я боюсь, что…
– Что? – глухо спросила Айоко, сжав свои плечи.
– Что Брайан мёртв, Айоко. – Тёплая ладонь Николя накрыла ледяные пальцы молодой женщины. – По-настоящему мёртв. Мне очень жаль.
Он сделал знак коллегам, которые стояли недалеко от них, разгоняя, пока Айоко ошарашенно смотрела на беспощадные данные монитора и тяжело дышала через широко открытый рот.
Николя с неподдельным сочувствием смотрел на неё, но в то же время то, как он был напряжён и с трудом сдерживал какие-то слова, которые так и просились наружу, создавало обратное впечатление.
– Нет, нет, это не так! Я чувствую это! – Айоко вдруг вскочила на ноги. – Вы врёте! Ваша система врёт! Он жив!
– Мне очень жаль, – мягким голосом твёрдо произнёс Николя, внезапно приняв упрямый, даже суровый вид.
– Но что-то же можно сделать! Можно! Сделайте что-нибудь!
– Айоко… Поверьте…
– Нет! Нет! Вы… вы… – женщина судорожно соображала. – Вы всё это придумали! Вы специально всё это подстроили, чтобы было проще закрыть корпорацию! Я пойду в правозащиту! Я…
Здание мелко затряслось. Люди в страхе схватились кто за друг друга, кто за столы.
– Айоко! – воскликнул Николя и резко рванул её к себе, крепко прижал. – Пожалуйста, успокойтесь! Мы… Мы что-нибудь придумаем!
Землетрясение между тем набирало обороты. Николя вынужден был упасть на колени, нависнув над сгорбленной женщиной, чтобы защитить её.
– Айоко! Прошу Вас!
– Он жив! Жив! Брайан не может умереть! – женский крик был таким громким, что его было слышно даже через гул и грохот. – Жив!
– Айоко! – Николя в отчаянии огляделся и сжал её плечи сильнее. – Хорошо… – словно сдаваясь, выдохнул он. – Хорошо… – он наклонился к самому уху женщины. – Он жив! Брайан жив!
Она подняла заплаканное бледное лицо и намертво вцепилась в предплечья Николя.
– Это правда? Правда?
– Да! – перекрикивая шум, подтвердил тот. – Жив!
Землетрясение стало утихать.
Лицо Николя исказилось гримасой сожаления и досады, он рвано провёл саднящей от ударов стекла и кусочков бетона рукой по запылённым волосам молодой женщины.
– Зачем Вы соврали мне? Зачем сказали, что он мёртв?
– Я не соврал, – тяжело вздохнул Николя, выпуская из рук Айоко, и обхватывая свои колени. – Всё зашло слишком далеко. Это бесполезно.
– Что? Что бесполезно?
– Ничего, – устало покачал головой Николя. – Всё в порядке? – окрикнул он коллег. Получив подтверждение, что все целы, он обратил внимание на Айоко, смерив её долгим изучающим взглядом. – Айоко, помните в самую первую нашу встречу я сказал, что система реагирует на настроение клиента и выдаёт именно то, что он хочет? Ваш страх был преобразован в желание, поэтому все Ваши жизни были так мучительны и болезненны.
– Конечно, я помню. Мне было сложно это признать, но после того, как я стала работать здесь, это стало логичным. Глупо отрицать очевидное.
– Хорошо, – Николя сжал собственное запястье до побелевшей кожи. – У Вас сейчас два выхода: или довериться мне и принять за истину всё, что я скажу, или… Или через очередное Перемещение найти Брайана в предыдущей жизни до того, как он исчез с мониторов. Возможно, что тогда система и Ваше желание вновь притянет его в этот мир.
– Вы можете отправить меня на одну жизнь раньше его смерти? – глаза Айоко загорелись надеждой и радостью.
– Могу, но так как мы закрываем систему…
– Вы мне должны, Николя! – с угрозой в голосе перебила она его. – И хотите или нет, но Вы мне поможете!
– Конечно, – сдался Николя. – Желание клиента – закон. Я впишу вас в группу тех, у кого намечено последнее перемещение перед тем, как систему полностью закроют. Но если что-то пойдёт не так, то Вы больше никогда не вернётесь сюда.
Айоко помолчала.
– Николя, а вы знаете, что в рамках физики нет такого понятия, как никогда?
Николя ласково посмотрел на неё.
– Айоко, через три дня будет последняя партия перемещенцев, и всё, я отключу систему навсегда. Вы понимаете? Навсегда. Даже если в рамках физики – это тоже понятие относительное. У вас будет только 1 шанс отправиться на поиски Брайна. И один шанс из бесконечности, что вы его найдёте. Понимаете? Один.
– Почему вы так часто спрашиваете людей, понимают ли они то, о чём Вы говорите? – отрешенно спросила Айоко.
– Потому что как показывает время, люди меня не понимают, – улыбнулся Николя и на пару мгновений мягко накрыл её руку своей ладонью. – Не смею Вас задерживать. Три дня. Если Вы не придёте сюда я пятницу в 15 часов дня, то я буду спокоен, так как буду знать, что Вы решили жить дальше, что Вы приняли ситуацию такой, какая она есть, что Вы отпустили его. И… И тогда, я надеюсь, Вы доверитесь мне.
– Николя. Вы ведь развелись с женой, верно?
Он кивнул.
– Вы всё это, – она головой делала полукруг, намекая на здание вокруг себя, – сделали ради любви к ней?
Николя сцепил кончики пальцев и задумался.
– Думаю, что да. Но это было уже так давно, что теперь я испытываю иные чувства.
– Я понимаю. Но я сейчас – это Вы 10 лет назад, и я сделаю всё, чтобы быть с мужем. Возможно, что через 10 лет или раньше я пойму, что совершила ошибку, но сейчас я уверена в том, что это единственный вариант для меня.
Николя с жалостью посмотрел на неё.
– Всего хорошего, Айоко! Я буду отсутствовать всё это время. Очень надеюсь не увидеть Вас в пятницу. Даже осмелюсь пригласить Вас в кафе в субботу.
Вернувшись домой, после некоторых терзаний Айоко позвонила матери Брайна и назначила встречу.
Мать Брайна – Келли – очаровательна и добра. Айоко всегда её любила, как и всю свою жизнь, каждую её составляющую.
Невестка рассказала всё матери мужа и сама удивилась тому, насколько ей было нужно выговориться до конца.
Келли слушала внимательно, а потом расплакалась.
– Келли, ну что Вы? – Айоко растерялась и подсела вплотную к женщине, взяла её за дрожащие руки.
– Мой сын… Сыночек… – Келли плакала и никак не могла озвучить мучившую её новую реальность. – Мой сын мёртв! Мёёёртв!
Она произнесла последнюю фразу на высокой ноте, и это больно резануло слух Айоко.
– Мой бедный мальчик! Мой сыночек! – Келли тряслась от беззвучных рыданий.
– Келли, ну что Вы? – Айоко гладила пожилую женщину по ходящим ходуном плечам и никак не могла понять, что происходит. – С чего вы так решили?
Келли подняла голову и, всё ещё всхлипывая, проговорила:
– Так ты сказала, что этот сигнал больше не загорается, значит…
– Это ничего толком не значит, – нахмурилась Айоко, сердясь на то, что Келли не смогла её понять. – Как Вы не понимаете? Он все ещё может быть жив! Давайте я вам объясню ещё раз…
После того, как Айоко ещё раз поведала о пятнице, Келли крепко обняла её.
– Айоко, дочка, вот, что я тебе скажу. Я всегда говорила, что моему сыну несказанно повезло с тобой и что он не заслужил такую чудесную женщину, как ты. Это ты – удивительная и уникальная, а не мой лоботряс. Я люблю своего сына, и всё же вынуждена признать, что он не заслуживает твоей любви. Послушай меня. Не ходи туда. Останься здесь. Со мной. Выйди снова замуж. Не сейчас, – Келли мягко сжала руку запротестовавшей было Айоко, – но со временем боль утихнет, поверь мне. После всего, что ты мне рассказала и если я правильно тебя поняла, то мой сын… мой сын мёртв и мне надо научиться жить с этой мыслью.
– Но в том-то и дело, что он может быть жив! – горячо воскликнула Айоко.
Келли подняла руку, прося тишины.
– Детка, он умер. Мне… Нам, – с нажимом произнесла Келли, – нужно время для осознания и принятия этого факта, именно поэтому мы так нужны друг другу сейчас, понимаешь. Не бросай меня, пожалуйста!
Они обе разревелись от боли: одна – от утраты, другая – от необходимости принять решение.
Прощаясь, Келли обняла невестку за плечи и поцеловала её в лоб.
– Не ходи туда, – повторила она. – Мы нужны друг другу. Не надо.
Не дожидаясь ответа, женщина села в такси и уехала.
Весь следующий день Айоко провела, лёжа на диване. Малыш скулил, требуя внимания, но его хозяйка не могла найти в себе сил, чтобы выйти с ним гулять. Благо в двери был отдельный выход для него, но разве это заменит прогулку с хозяйкой?..
На удачу к ней зашёл Том, которому понадобился сахар. Дверь Айоко не закрывала, поэтому он беспрепятственно вошёл в дом, предварительно постучавшись. Малыш закрутился у него в ногах, норовя облизать ему руки.
Увидев свою соседку в столь угнетённом состоянии, он не стал ничего спрашивать, а просто сел рядом с диваном, принялся гладить пса и кидать ему принесённые тем игрушки.
Это позволило Айоко выйти из своего состояния душевной «комы» и обратить внимание на гостя.
Кристина была права: он действительно был невероятно хорош собой, добр, в меру весел, приветлив. С ним было спокойно.
С фразы «Чем тебе помочь?» начался их неторопливый разговор.
Чуть позже ему удалось уговорить Айоко завтра пойти с ним в кафе.
Сама не зная почему, она согласилась. Надела платье и убрала волосы в хвост на затылке.
Том буквально расцвёл, увидев её на пороге дома. Было видно, как он волнуется, желая произвести на неё хорошее впечатление. Айоко это ценила, но не могла ответить ни граммом больше той симпатии, что и прежде.
И дело было даже не в каком-то особом магнетизме Брайана или лихой влюблённости супругов, не в упрямстве Айоко или недостаточной привлекательности Тома. Нет. Пока им несли кофе она, отвлечённо слушая рассказ Тома о его полёте на ракете, вдруг поняла, что для неё Брайан всегда был жив, она всегда ощущала его незримое присутствие – в этом ли или других мирах при Перемещении.
Когда Том провожал её, то нагнулся к ней, ожидая поцелуй. Его дыхание – мягкое, тёплое, настоящее – дразнило женские приоткрытые губы. Она понимала: небольшое движение навстречу и всё изменится. Изменится навсегда для неё и для всех.
Выбор за ней…
Попрощавшись с Томом, она присела на корточки и стала трепать подбежавшего Малыша.
И тут же какая-то смелая и очень дерзкая мысль закрутилась на краю её сознания. Она была такой яркой и честной, что Айоко не решилась сформулировать её до конца, лишь повиноваться.
– Вы уверены? – повторно спросил её представитель приюта для животных, куда она приехала тем же вечером.
– Да, больше нет смысла его мучить. Ему будет лучше в новой семье. – глухо откликнулась Айоко, испытывая чувство вины за своё решение. Она на прощание обняла пса и звонко поцеловала его в мокрый нос. – Прощай, Малыш! Прости меня, пожалуйста! Ты заслуживаешь всей любви в этом мире, а мы были слишком большими эгоистами, чтобы любить кого-то в полной мере.
Малыш скулил и рвался к ней, не желая оставаться с добрыми, но такими чужими людьми.
Айоко ушла.
На следующее утро настала очередь прощаться с домом навсегда. Своим любимым домом. Сейчас она смотрела на него, пыталась надышаться им, запомнить каждую его деталь, понимая, что это глупо. Сюда она уже никогда больше не вернётся. И никогда не повторит. Всю свою следующую жизнь она будет искать это место, пытаться воссоздать его, и скорей всего потерпит поражение.
Она ушла, не закрыв за собой дверь.
