Дарья Вячеславовна Морозова
Цвет: фиолетовый
Елена сжалась, прижимая лицо к столу, чтобы восстановить дыхание и надеясь, что холод алюминия уймёт боль.
– Мы так можем продолжать долго, – предупредил её собеседник. – Мне всего лишь нужен Ваш рассказ. Вы готовы сотрудничать?
Елена кивнула и снова выпрямилась на стуле, движением головы откидывая волосы с лица.
– Когда началась эта смешная и пустая война, то муж ушёл на фронт. Я осталась с двумя детьми и полусумасшедшей матерью. О! И ещё собакой и кошкой! – опасаясь, что её безымянный собеседник снова прикажет её избить, сочтя последнее за сарказм, она чуть сбившись продолжила. – Я должна была заботиться о них всех. И я делала, что могла, но этого не хватало. Дети были полуголодные, мать… мать изводила всех, нужны были сильные успокаивающие, но их было не достать. Я работала в 3 местах, в пересменах бежала домой, боясь, что в моё отсутствие именно детям вручат похоронку по отцу… А я так не хотела. Я хотела, чтобы у них всё ещё была надежда. У меня её не было уже на второй день после ухода Жени… моего мужа. Я слышала, что творится в рядах армии и не сомневалась, что с его астмой он долго не протянет. Было очень тяжело. Так сложно, что не было сил плакать. Знакомо ли Вам такое чувство бессилия?
Молчание в ответ.
– А мне знакомо, – продолжила она, не получив ответа. – Я стала сдаваться. Однажды хотела… хотела убить себя, чтобы больше не страдать. И детей… Чтобы им не страдать. Но не смогла, просто не смогла. Сейчас я понимаю, что это было наивысшее проявление любви – как можно лишить жизни и надежд своих родных? Вот и я не смогла.
– Вы хотели эмигрировать, верно? У нас есть сведения, что вы регулярно наведывались в посольство Америки и справлялись о приглашениях для вас и ваших детей.
– Да, это так. У меня школьный хороший друг уехал туда, и я надеялась, что он вспомнит обо мне и поможет нам уехать. Но… видимо он не смог ничего сделать.
– Вот тут вы неправы. Действительно некий Андре Бук, он же Андрей Букин, выслал 7 приглашений-вызовов на имя вашей семьи. – Следователь замолчал, ожидая реакции женщины.
В её глазах загорелся странный огонь, и в эти минуты она выглядела опасней, чем два вооружённых военных у двери.
– Я знала! Я знала, что он не мог оставить нас! Что он не забыл нас! Господи, спасибо, что не дал мне плохо подумать о нём! Боже мой… Но почему же в посольстве говорили обратное?
