Дарья Вячеславовна Морозова
Цвет: фиолетовый
– Потому что есть приказ, и они были обязаны ему подчиниться, если хотели есть-пить и хорошо одеваться. Ни одно приглашение не было предъявлено.
– Ясно… – Елена снова сделала глубокие вдох и выдох, набираясь спокойствия. – Тогда всё ясно. Тогда получается, что вы сами вынудили меня ко всему этому…
– Следите за своим языком! – предупредил следователь и погрозил пальцем.
– Простите… так вот… Я стала сдаваться, не видела смысла всё это продолжать. И вот тогда-то появился он.
– На прошлом допросе Вы показали, что не знаете его имени. И фотопортрет дан весьма общий. Вы желаете что-то изменить в своих показаниях? – прервал её мужчина, роясь в бумагах.
– Нет. – Твёрдо ответила она. – Я всё сказала. Меня не волновало, как его зовут и какие цели он преследует.
– Но Вы же догадывались, верно? Не могли не догадаться!
– Да, он предложил отличную цену за то, чтобы у меня хватило стойкости не задавать очевидные вопросы.
– Так что именно он хотел?
– Это тоже есть в стенографии первого допроса. Мы можем сэкономить время…
– Здесь Я решаю, на чём мы будем экономить время, а на чём нет. Это Вам ясно? И потом в Вашем положении даже выгодно тянуть время, с учётом сложившихся обстоятельств.
– Говорите уж открыто – моей казни. – подбодрила его женщина. – Чего уж словоблудить?
По очередному кивку следователя, женщину больно ударили прикладом по пальцам. Она взвизгнула и скрючилась.
– Итак, что хотел тот мужчина?
– Он… Он хотел записать кого-то мне в мужья…
– В обмен на…?
– На еду для детей и лекарства для матери. Он обещал, что за всё время этого замужества раз в неделю мне будут присылать коробку с провиантом и таблетками. Если бы мне что-то понадобилось, мне надлежало вывесить рисунок этого за окошко.
– И условия сделки выполнялись Вами? И этим шпионом?
– Да, у моих детей появилась еда, одежда, обувь, даже карандаши и бумага. Книги со сказками. Лекарств для мамы было достаточно. Я вздохнула с облегчением и стала молиться, чтобы этот человек, которого записали в мои мужья жил подольше.
– Сколько это продолжалось?
– Полгода.
– И всё это время вы не знали ни имени, ни фамилии этого человека?
– Нет, – женщина уверенно покачала головой. – Мне это было неважно, никаких бумаг мне не дали.
– И что же случилось потом?
– А потом однажды за обедом ворвались ваши люди и притащили меня сюда. Полагаю, что остальное есть в этой папке.
