Дарья Давыдовна
Папины письма
Здравствуй, моя девочка! Пишу тебе – если не пишу, то ничего в моей жизни и не происходит. Писать тебе – это как будто иметь собственную комнату. А это рюкзак, который мог уехать с тобой, который мог быть теперь в Смоленске, но он остался, и это теперь пространство для тебя – всё что есть у меня для тебя я складываю туда и мы вместе с рюкзаком ждем тебя – как я бы ждал какого-нибудь твоего возвращения с твоей, со мной оставшейся собакой – я живу с твоим рюкзаком-собакой, и когда он лежит в углу, сидит на диване (на котором ты спала (правда всего одну ночь), и когда залазит мне на колени или цепляется сзади за плечи, как мог бы залазить цепляться твой ребенок – мой внук – все эти завязки и ремешки, как настоящие ошейники и поводки .. можно водить гулять.. Пока у нас все хорошо, но как только рюкзак наполнится, то опять начнем переживать и раздумывать, как нам поступить. Пока. Твои верные друзья папка и собака-рюкзак.
Здравствуй, моя девочка! Моя поездка в Оснабрюк не состоялась – мне пришлось вернуться, проехав четверть пути (через 3 часа я мог быть уже в Хагене). Я сильно промок в первый же день, продрожал всю ночь во влажном спальнике, а утром в 4 часа разжег газовую горелку, слегка подсушил обувь и одежду, и всё еще мокрый торопился уже домой – снаряжение оказалось совсем не подходящим – двойные штаны наполнились водой как две объемные бутылки – вернувшись, я их сразу выбросил. Пожалуй, зимой больше не поеду, специальное одеяние очень дорого, а летом можно ехать хоть в чем. Так хорошо теперь сидеть дома и писать тебе, это правильно, что я вернулся – вторую ночь я бы не выдержал и был бы с воспалением, и ехать весь день после первой бессонной ночи я тоже не мог. Плюс ко всему у меня заболело колено. – теперь до весны никуда и слышу вдруг как ты сказала: молодец, папа, что вернулся – ты уже такая взрослая, – взрослость, это, наверное тогда, когда дети начинают относиться к родителям как к детям, и наоборот, ты уже взрослая, потому что мне хочется относиться к тебе как к своей матери – взрослость, это то, чего на самом деле нет – но есть печаль.
Здравствуй, Доченька! Только что закончил голодовку – (ночь+день+ ночь = 40 часов) и теперь съев два яблока и попив зеленого чая выгляжу как благодушный глупый карапуз. О, я постараюсь сделать всё возможное, чтобы оставаться глупым до самого конца этого текста. Я буду собирать всё меня окружающее, как будто разбросанные яркие мягкие игрушки, в большую коробку, где им положенное место, но они всегда чаще не там и к счастью: споткнуться через с детства знакомый туман, словно через большого плюшевого медведя – о, стоп! – это не просто сравнение – медведь ведь действительно был на самом деле – и такой же дымчато-серый с глазом – пуговицей – как окно в доме на соседней улице, где недавно случился пожар – медведь – это от туда, а улица, это уже здесь – но глаз у них словно один – получается дом на соседней улице с глазом-пуговицей и окном пуговицей. Так всё давно знакомо: утро, деревья, утренний холод, зябкость, пустые улицы и где-то далеко твой ребенок…