Дарко Джун
Олимпийская сверхновая
В солнечном утре далёкой планеты, заросшей фиолетовыми джунглями, образовалось огромное чёрное пятно. Из него вывалился обгоревший шар, рухнувший в густые заросли, прорвав пелену переплетённых ветвей. Пожара не произошло. Местная флора была на диво огнеупорной. Когда шарообразный пришелец остыл, раздался щелчок, и на его поверхности откинулся люк. Оттуда выпрыгнул Салливан, предварительно убедившийся, что попал, куда задумано, и атмосфера не грозит ему удушьем, отравлением и прочими неожиданностями, а климат, как и ожидалось, весьма приветлив. Где-то на другом краю известного ему космического пространства осталось всё то, что составляло праздник нескольких последних месяцев его жизни. Всё это было теперь столь далёким и ненужным. Как и он сам для покинутого мира, которому требовались подвиг и победа, которые он не обеспечил. Теперь обратного хода не было: нигде не любят разбивающего последние надежды. Привычным жестом Салливан вытолкнул из кармана аптечку, проглотил лиловую таблетку, засыпал в ноздри зеленоватый порошок и сделал себе инъекцию из ампулы, в которой нехотя колыхалась бурая жижа. Оставалось немного подождать. Он уже чувствовал, что под кожей начинается зуд трансформации. Ещё чуть-чуть, и на далёкой планете вместо несостоявшегося чемпиона появится никому не известный рептилоид с заранее заготовленными документами. Останется замести следы и покинуть этот затерянный уголок Вселенной, чтобы начать новую жизнь. Со всеми её достоинствами и сопутствующими призами. Возможно, стоит подумать о новой команде, которую он представит на следующей Олимпиаде. Как будет выглядеть тот, кого следующим стоит подталкивать к победе? Это так странно чувствовать, что способен зажечь звезду. Но только один раз. А после уже никто этого не сможет. Если не подсказать. Если не подправить что-то в голове кандидата, которая после этого ремонта тоже окажется способна на сверхновую. Можно не понимать, как работает магнит, но обернуть его силу себе на пользу. И не только себе. А и всей Вселенной в целом.
Через поляризационное стекло воспламенившуюся звезду рассматривали два негуманоида. Один из них протяжно булькнул. Его фразу, если убрать ту сильную разницу культур, которая отделяла его от человеческой цивилизации, можно было бы кратко перевести словами древнего голландского врача «Светя другим, сгораю сам». Второй любовался пламенем воскресшего светила безмолвно, но если какой-нибудь человек смог бы осуществить перевод исходящего от него излучения, то сложилась бы фраза, пришедшая из древнего Востока того же мира людей: «Лучше вспыхнуть и ярко сгореть, чем дымиться и медленно тлеть». В чёрной пустоте космического пространства пылал огромный шар с золотистыми переливами. Словно это и была самая важная награда минувших суток – медаль высшего достоинства очередных Игр, добравшихся до финала. Олимпийская сверхновая.
