Дарко Джун
Рукастым робот не помеха!
Маленький пальчик вдавил кнопку, и внутри помятой, видавшей лучшие времена модели ракетоплана что-то негодующе скрежетнуло.
– Не, так он не взлетить, – скрипуче отозвался дед, широко рассевшись на поваленном стволе, символизирующем скамеечку.
Он с внуком разместился у ограды детского сада, посередь густой травы, а сзади их прикрывала щербатая многоэтажка. На балконах корабельными флагами развевались вереницы сохнущей одежды.
За широким шоссе распахнул двери магазин самообслуживания, а перед ним вышагивало счастье ребяческое – робот! И не робот-маляр или асфальтоукладчик какой-нибудь, а робот, задорно верещащий: «Морр-роженое! Мор-роженое! С вас червончик – с нас пломбирчик!» Минуту назад к роботу подбежала парочка школьников и вытащила из железного нутра двойные порции. У деда, конечно, монетки в кармане позванивали. Он тоже мог прикупить сладость холодную – внучка осчастливить. Да не таков был дед.
– Брось ракету, – ворчливо приказал он. – Делом займёмся. Сейчас пультик на другую цель перепрограммируем, и будет нам и мороженое, и робот на запчасти.
И заботливый дедушка стал воспитывать внука, показывая, как казённого служащего увести, пока не видит никто. Щёлкнуло что-то в устройстве, которое так и не запустило ракетоплан. Кнопка нажалась – слабо засветился красный огонёк спереди.
– В голову, в голову болвану металлическому свети! Рубильник этот дёргай.
– Получится, а? Дедушка? – синие глаза внука вопросительно буравили старика.
– Щаз разве кто в электронике кумекает? – усмехнулся дед. – Механизмы сами себя собирают и сами себя чинють. А были ж времена… Мы на практике вот этими самыми руками, – мозолистые пальцы помахали перед лицом внука, – роботов таких по винтикам разбирали. Я там каждой загогулине, понимаешь, смысл мог придать. Да ты сам глянь. Железяка эта, смотри, к нам уже топает.
Дед медленно повернул колёсико, схожее с регулятором громкости.
– Это мы ему картинку меняем. Сейчас в память пишется, будто две девчонки лет пяти его поманили.
Сверкая объективами камер, робот безропотно приблизился и замер у насторожившейся парочки. Дед клацнул по кнопке. На табло у робота вспыхнуло число «10».
– Вишь, – дед на всякий случай сбавил голос до шёпота. – Думает, что мы десятку ему сунули.
И палец застучал по пульту, а сумма на табло заманчиво возрастала.
– Мы теперь ему начальники, – пояснил старик, вытаскивая дымящиеся холодным инеем порции мороженого. – А не какой-то там магазин.
– Но, дедушка, – вдруг спросил внук, откусывая уголок ледяной сладости. – А почему мы просто не можем купить?
– Ээээ, малёк, – дедова рука взъерошила внуку волосы. – Придут времена трудные, а ты и робота обмануть не сможешь. С голодухи помрёшь?
– Почему помру? – не согласился внук. – Я куплю!
– А если денег вдруг не окажется, – прищурился дед. – Вот ни монетины.
– Заработаю, – твёрдо сказал внук.
– Это ты молодец, конечно, – кивнул дед. – Но если не будет для тебя никакой работы?
– Как же не будет? – удивился внук. – Даже пословица есть народная: был бы человек, работа найдётся.
– Работа робота ищет, – тяжко вздохнул дед. – Думаешь, всегда были механизмы энти? Да когда я твоих лет был, бегал за мороженым к лотку. А торговал не робот. Женщина торговала. Толстая. Хмурая. Пальцы, как сардельки. И всегда норовила сдачу на монетку-другую меньше вернуть. Где-то она теперь?
И дед ещё раз вздохнул. Ещё тяжелее. Будто печалился не столько о монетах недополученных, а о женщине, безвестно сгинувшей, когда повсеместно торговать стала электроника.
