Даниил Константинович Диденко
Русский вопрос. Альманах публицистики
Диденко Даниил Константинович
Музыка поколений в «Зеркале для героя»
Музыка – это один из важнейших культурных феноменов. Во все времена она была показателем морального, ценностного состояния общества. Если вспомнить эпоху Древней Руси, то на ум сражу же приходят различные хоровые, церковные песни. Они обычно повествовали о тяжелой жизни крестьянина-земледельца. Если речь заходит о Российской Империи, то здесь мы уже говорим о великой классической музыке, память о которой прошла сквозь века. Именно о такой «исторической памяти» сквозь призму обыкновенной песни рассказывает нам незримый сюжет фильма «Зеркало для героя». А незримый он именно потому, что увидеть мы его не можем.
Используя не только визуальный, но и аудиальный ряд, Владимир Хотиненко совершил нечто удивительное. Речь идёт о том, что, благодаря своему авторскому гению, он действительно смог заставить зрителя верить в разность поколений. Огромную роль в этом сыграли композиции, звучавшие в киноленте.
Далеко за примером ходить не нужно. Уже на восьмой минуте мы видим дочь главного героя, представляющую самое молодое поколение. Она напевает песню ансамбля «Девчата». Если вслушаться её слова, то можно чётко понять ценностные ориентиры, заложенные в основу: девушка мечтает о «принце из кино», который всегда будет отдавать ей зарплату. Меркантильность и несоотносимые с реальностью ожидания – вот тот «духовный маяк», который указывает дорогу молодым сегодня (автор, по всей видимости, уже в 1987 году предвидел падение плановой экономической системы, рождение рыночных отношений). Именно с этой детали начинается незримое повествование о моральном падении общества.
Уже чуть позже автор показывает иную сцену: отец семейства, Сергей Пшеницын, находится на концерте рок-группы «Наутилус Помпилиус». Это мероприятие, по удивительному стечению обстоятельств, проходит в районном доме культуры. Раньше на этом же месте проходили важные собрания. Здесь отдыхали когда-то его родители, как позже покажет режиссёр. Теперь же в помпезном здании времён сталинского ампира играет песня «Гудбай, Америка!». Могли ли предки советской молодёжи представить, что в таком знаковом месте будет звучать чуждая им музыка, да ещё на иностранном языке? Казалось бы, ещё тридцать с лишним лет назад великим народом был повержен враг. Враг, желавший разрушить территориальную и национальную целостность российского государства. И вот уже сама молодежь страны-победительницы разлагает свою идентичность изнутри, без всяких злопыхателей. Историческая память нарушена. То, чего такими трудами добивались деды, на грани краха.
Автор продолжает своё скрытое повествование. Он представляет вниманию зрителей следующую сцену: двое знакомых, попавших в 1949й год, видят проезжающий мимо грузовик. В нём везут пленных немцев. С болью в сердце, вероятнее всего, Владимир Хотиненко показывает то, что даже побеждённый немец, будучи на территории своего заклятого врага, поёт песню на родном языке. Это прежде всего даёт зрителю целостное понимание картины прошлого и настоящего. Автор через уста наглого немца как бы насмехается над современным поколением и одновременно плачет от несоизмеримой тоски. Даже пленный враг не потерял идентичности спустя долгие четыре года после окончания войны. Более того, «видит» происходящее и слепой ветеран Алексей, который с грустью в лице вслушивается в песню пленника, практически начиная плакать. Таким образом, автор создает образ человека, не способного видеть, но способного чувствовать, подталкивая зрителя к тайному сюжету.
И далее эта линия продолжается, когда нам показывают Андрея Немчинова, поющего душевную русскую песню слепому Алексею, на что последний, вытирая слёзы, говорит: «Я знал, что такая песня есть…» Указывая на эту ситуацию, Владимир Хотиненко как бы говорит: «Кощунственно заменять родное на инородное».
Невероятно контрастно при этом режиссёр показывает мать главного героя, находящуюся в положении. В ожидании любимого мужа она находится дома в озарённой светом комнате, слушая при этом песни из советских фильмов (причём, если возвратиться к помещениям, где до нас доносятся известные композиции, то автор не просто так показывает рок-клуб тёмным, еле освещенным местом, а родной дом Сергея, в котором чтут традиции, чистым и светлым). Из радио доносятся следующие слова: «Страна победителей, страна мечтателей и учёных…» – в этом и заключаются высокие нравственные ориентиры и цели прошлого поколения. И в этом режиссёр видит прежде всего правильный подход к сохранению исторической памяти
Ещё позже перед зрителем встает очередная картина: на месте ещё только возводимого сада, центрального образа фильма, собираются все жители деревни и начинают слушать музыку из патефона. Из него доносится родной русский голос, а парень, держащий устройство, благоговейно прислушивается к знакомым словам, с надеждой смотря вдаль (как бы пытаясь заглянуть в будущее).
В заключительной части режиссёр, возвратив героев в настоящее, показывает Андрея Немчинова, стоящего в этом же парке в обнимку со старым патефоном. Звучат слова песни: «Дом родной…» Всё вернулось на круги своя, именно таким предки задумывали будущее.
Последним же, что видит зритель в фильме, является сцена, переносящая нас в самое начало: главный герой спешит к своему отцу. Однако на месте есть уже другой Сергей, всё так же прощающийся с отцом. Начинает играть хоровая, почти что храмовая музыка, объясняющая нам таинственную суть духовного перерождения персонажа. Историческая память восстановлена, а скрытый сюжет «Зеркала для героя» подходит к своему логическому завершению.
Убийца русской поэзии
Примечание автора: Свободный стих, верли́бр (фр. vers libre) – в разной степени свободный от жёсткой рифмометрической композиции стих, занявший довольно широкую нишу в западной, в частности – англоязычной, поэзии XX века.
Как же современный человек любит поэзию! Любит, но не чтит. Видный признак тому – бесконечное множество верлибра всех сортов и расцветок.
Дело в том, что свободный стих в нынешних реалиях – это зло в чистом виде. Чем быстрее он заполонит аккаунты нынешних поэтов, тем раньше талантливые авторы покинут и без того мало востребованную стезю. Чем раньше профиль каждого пользователя социальной сети украсится «собственнописным» стихотворением, тем быстрее поэзия погибнет.
"Не верю!" – крикнет современный поэт. "Не понимаю!" – заявит читатель. А кто-то, вполне возможно, решит разобраться в проблеме получше.
Так сделал и я, пускай совершенно невольно. Дело в том, что мне часто приходится находиться на творческих вечерах и квартирниках. Бываю я там не только как участник, но и как зритель. В таких условиях каждый поэт, как под микроскопом. Тут и личная драма, и любовь, и ненависть. Авторы выходят один за другим, и каждый второй говорит: " Я пишу, чтобы выплеснуть эмоции…" Всё было хорошо, если бы не верлибр, и вот почему.
Благодаря простоте написания буквально каждый сейчас может взять и подготовить свой собственный "свободный стих". Делается это очень быстро. Как признавались мне некоторые люди, пишутся верлибры иногда прямо по пути на работу, или, что хуже, на выступление. Потом всё это, конечно же, следует в интернет. Анализ, критика и хоть какая-то редакционная деятельность здесь уходят в сторону, ведь нужно как можно скорее поделиться со всем миром. А в этом самом мире, на секунду, миллионы таких же дарований.
Стоит отметить, что доступность и плюрализм – это не всегда плохо. Но сейчас приходится говорить о том, что людям, по-настоящему следящим за лирикой, трудно найти в таком информационном потоке хоть сколько-нибудь адекватный текст.
В итоге случается вот что: читатель покидает интернет-сервис, разочаровавшись в современной поэзии. Поэты, в свою очередь, таким же образом уходят с определённой площадки или заканчивают свой творческий путь, так и не найдя свою аудиторию.
История без конца, казалось бы. Но и тут не обойтись без нюансов. Ведь чаще всего авторы, пишущие осмысленные, рифмованные стихотворения, становятся на вес золота. Это прослеживается как в интернет-пространстве, так и на очных встречах. Так, после выступления моего знакомого поэта, по признанию владельцев общественных заведений, уходит в среднем 5-10 человек. Число большое, учитывая то, что обычно на таких мероприятиях присутствует где-то 30-50 человек. А почему уходят? Этот автор пишет в рифму, обладает сильной харизмой, стихи его понятны и вполне современны. После такого выступления все остальные авторы-любители верлибра обычно и остаются. А вот зритель смысла в том, чтобы остаться на продолжение вечера не видит. И это уже положительный момент. Значит есть те, кто держится за крепко сбитую поэзию. Люди хотят приходить на такие выступления, потому что другим они уже насытились.
Ведь верлибр – это фастфуд современной поэзии. Он быстрый, в организме долго не задерживается, а уж в голове и подавно. Лишь редкие его представители способны вызвать сильные, устойчивые эмоции у читателя.
Являясь наследником клипового мышления, свободный стих проникает в нашу культуру и искусство, но оставить после себя что-то осознанное не может. И это, если задуматься, полная противоположность настоящей поэзии – языка особого, возвышенного. Кто знает, может быть, именно связывая статус поэта с чем-то высоким и духовным, современные творческие личности (а чаще всего наоборот) идут в сторону лирики.
Хорошо это или плохо – сказать действительно трудно. С точки зрения поэта – это тяжелое бремя борьбы за внимание читателей. Из-за такого отбора остаются сильнейшие в духовном плане, но не всегда в плане творчества. С точки зрения журналистики – это здоровая конкуренция, плюрализм. Высказываются все – а это уже свобода слова и мысли. И это то, что действительно нужно любому делу.
Вообще, принято считать, что адекватно оценить любую ситуацию могут лишь потомки через незамутненную призму. В таком случае, чтобы хоть как-то приблизиться к уровню объективности, необходимо привести разные стороны действительности. Это я и попытался сделать, учитывая свой опыт и наблюдения. Остальное покажет история.
Ты меня уважаешь?
В современной России человек часто пытается конвертировать богатство и прочие ресурсы в такие понятия как репутация, уважение. Сразу же вспоминаются разговоры, взятые как будто прямиком из тюремной действительности, по типу: «А ты меня уважаешь?» Люди пытаются достичь определённого социального идеала, ориентира, выстроенного другими. Не у каждого это получается. Если раньше вас могли уважать просто за то, что вы Человек, homo sapiens, то теперь вся эта «шелуха» ушла в прошлое. Теперь от вас требуются материальные средства, капитал. Но деньги существуют уже не первое тысячелетие, а вышеупомянутые тенденции зародились лишь совсем недавно.
Чтобы понять, чем отличается человек сегодняшний от своих предков, необходимо сравнить миропонимание и моральные ценности прошлых поколений и современных.
И так, вернёмся мысленно в эпоху, когда такие понятия как уважение и институт репутации были не просто пустыми словами, а наполненными смыслом.
Несомненно, самыми надежными способами взрастить в человеке семя мудрости и просветления всегда было создание понятных образов в литературе и религии. Синтезом двух этих культурных явлений стала Библия, явившая всему миру не только популярное религиозное учение, но и известными каждому заповеди, многие из которых вы прямо сейчас можете назвать по памяти.
Эти догматы и складывались в разуме людей прошлого в устойчивого понимание моральных ценностей и уважения как к себе, так и к окружающим. И это не удивительно, ведь самый простой способ существовать в мире – жить по заповедям божьим, когда в обществе происходит консолидация на почве единой веры, мыслей и действий.
