Даниил Константинович Диденко
И ничего под небом, кроме Бога…
Бередит ли больную рану…
Бередит ли больную рану
Мне задувший с Востока ветер?
Помню снежные, белые храмы,
Что румянцем горят на рассвете
На крутом берегу Амура.
Как и здесь, во степи широкой,
Все то – Родина, пусть и хмуро
Собираются тучи над сопкой,
Пусть не светит так ярко солнце,
И муссон вечно дует лениво,
Плодородно лоза не вьется,
Не раскинулись пышные нивы.
Каждый вздох малой Родины важен,
Каждый звук – и в душе благодать.
И ничто не покроет сажей
Нашей вечной Отчизны стать!
Вороны
Раздаются вопли в небесах –
На Гнездо родное ропщут вороны.
Разделилось все,
И жизни на весах
Колеблются с одной в другую сторону.
«Кар!» – гнилое слово
По Святому небу,
Между туч которого летал.
«Кар!» – и слышно снова,
Как чужого Хлеба
Черный птах сегодня возжелал.
Видимо, он малым кукушонком
Был подброшенным в отцовское гнездо.
Воспитали из того ребенка
От Добра родившееся Зло.
Пусть не возвращаются червоны,
Пусть не возвращаются вовеки.
Саранчой летите за кордоны,
Коршуном за вражеские реки…
Русская краса
Задымился вечер,
И туман на поле.
И не дует ветер
Над седым раздольем.
В реках за осинками
Рыба спит, не плещется,
Ей за сизой дымкою
Море померещится.
Ветры дунут сильные –
Небеса запенятся.
И замашет крыльями
Полевая мельница.
Будут вить блестящие
Звезды хоровод,
Кланяться, уставшие,
В блик озерных вод.
Грянет среброликая
На листве роса.
Вот она – великая
Русская краса!..
Бронепоезд
Где бредешь ты, бронепоезд,
По пути домой,
От Херсона до России
С бледною луной?
Не горит костер кремнистый –
Звезды в небе спят.
Пусть тебе огни Отчизны
Яркие горят!
Материнскою любовью
Будешь ты согрет –
Теплый для души раздолья
Излучают свет.
Где бредешь ты, бронепоезд,
По пути домой,
От Херсона до России
В темноте ночной?
Плачут росы голубые
Под ветра холодные,
Слезы льют из глаз России
В реки полноводные.
Но и ветер нынче стих
В широте полей –
Ждет Отчизна каждый миг
Смелых сыновей.
Где бредешь ты, бронепоезд,
По пути домой?
Видно, скоро Севастополь –
Уж подать рукой!
Рассветает горизонт,
Солнце заиграло!
Сердце место узнает,
Море заблистало!
Зарябила водна гладь,
Всюду свет лучистый.
С нами Божья благодать,
Благодать Пречистой.
Снова ветерок задул,
Зашумел родной.
Уж приехал, бронепоезд,
Ты давно домой!..
Малой Родине
И снова, как сейчас, я вспоминаю
Родимые душе моей места:
Как сосны тихо шепчут за сараем,
На сопках изумрудные леса.
В пути крутом среди камней кремнистых
Есть озеро, что светится в ночи.
И каждый стук орешников ветвистых
Так ясен, словно отблески свечи.
Ребенком бегал от ручья к ручью,
Колодезной воды прохладу помню.
С блаженством памятую я весну
И каждую болотистую пойму,
И жимолости терпкий полутон,
И резкий вкус янтарной облепихи,
И каждый ясный и прекрасный сон,
Который слаще дикой земляники.
И каждый звук из прошлого приятен
Глухим ударом в черном чугуне.
Одно из самых благодатных пятен
Родная даль оставила во мне.
Русский мир
Не видело поле седого заката,
Разбитое глыбой металла –
Упала
На землю с ужасным раскатом,
И взрыла все, и пропахала.
Ведется война между каждым из нас,
Красной линией нас разделило.
Родное кому-то не радует глаз,
Минувшее сердцу не мило.
И в этом густом полумраке боев,
Серы, копоти, пыльной взвеси
Напивались страданием Мы до краев
За детей и «Христос Воскресе!»,
За знакомый сердцу малиновый звон,
За убитых, за мир на свете.
В землю вогнанный меч представлялся крестом,
И молитву в устах нес ветер.
Не видело поле седого заката –
Рассвет воссияет над ним!
И имя, и подвиг родного солдата
Запомнят навеки. Аминь!
В саду
Яблонька в саду моем
Белый цвет набрала,
Тень отбросила на дом,
Золотится станом.
Засветилось, как вода,
Небо – сине море,
В нем завьются облака,
А под ним – лишь поле.
Поле, взор куда ни кинь,
Всюду тишь да гладь.
И стругают старики
Для пшеницы кадь.
Все, чего твой взгляд коснется –
Божия краса!
И уходит на ночь солнце
В дальние леса.
Любовное признание оврага
О, зимнее оврага завыванье,
Из дымохода дувшее в печи,
Похоже на любовное признанье
К искристой и заснеженной ночи.
Оно с надеждой о любимой пело,
Что не покинет та его на утро.
И так тоска во тьме ночной гудела,
Считала словно время поминутно.
Пурга мела, и в снежной круговерти
Не видно было мира за окном.
Звенело все, и завыванья эти
Гудели обо всем, но об одном.
В последние моменты полумрака
Все стихло, и в затопленной печи
Любовное признание оврага
Затихло о заснеженной ночи…
Ивушка
Склонилась ивушка и плачет у реки…
Как тяжело, когда отцов хоронят дети,
Когда детей хоронят наши старики,
И лента черная, как орден, на портрете.
Роняя слезы, каждой веткою кренясь,
Склонилась ивушка, и в водном отраженье
Она увидела, как жизнь оборвалась,
Исчезла в миг, как приведенье.
Быть может, это был кошмарный сон,
В котором бесновался темный бог.
Как только колос под цепом склониться мог,
Склонился перед горем отчий дом.
И этот мир отныне не такой, как присно,
И скорбь тяжелая над всем живым нависла…
Месяц!
Месяц, месяц!
За сохою
Ты идешь по полю неба.
Колосятся звезды лепо,
Месяц!
Дивно колосятся!
Свет Медведицы с тобою,
Что во след шагает слепо.
Небо, небо!
В дивный плуг
Запрягает кобылицу
Месяц, ясная Луна.
Вечно трудится она –
Море льет во все края.
Месяц, месяц!
Жнешь ты колос,
Зерна сыплешь под цепом.
Так яви же миру утро,
Мир и свет неси нам в дом!
Аллея Ангелов
Поле бранное, поле факелов…
О, не ветра звенит завывание,
Слышу Бога я здесь воззвание –
Льет слезами в Аллею Ангелов.
Каждой каплею судьбоносною
Ударяет людей по темени –
Кровью земли напитаны досыта,
Не забудется это во времени.
И летят, и парят, и кружатся
Отрываясь от плитки мощеной –
Не обнять и не попрощаться –
Крылья детские под дерева кроной…
Слышен гром и огня полыхание!
Поле бранное! О, поле факелов!
Час пробил – и сменилось молчание
Голосами ушедших Ангелов!..
Идут по небу полки небесные…
Идут по небу полки небесные –
Братья павшие.
В дни воскресные,
Колокольный звон гудит.
«Восемь лет!..» – он говорит.
И слетаются неизвестные,
Люди пришлые, люди местные,
Дети малые, чьи-то матери.
И кричат, и ревут и, знаете, –
Не летят в небесах истребители,
То обрушился гнев родителей
За каждый из долгих лет
И за тех, кого больше нет…
Раскалился воздух…
Раскалился воздух,
Льется воском в уши.
Телеграмм-каналы,
Возгласы: «Послушай!..»
Друг, шагайте смело!
Враг лишь скажет в страхе:
«Воспевай, Бандеру!
Москали на плахе…»
Что вы ждете, бесы?
Что вы ждете, черти?
Не конца ли пьесы
О российском свете?
Гражданин, товарищ,
Не стыдись России!
Ведь в единстве, знаешь,
Наша нынче сила.
Были мы гонимы,
Братья, под ярмом.
Поднимай на вилы
НАТО, Белый дом!
Все народы наши,
Русская земля! –
Коль придется, маршем,
Враг наступит, скажем,
Двинемся тогда!
«Брат напал на брата…» –
Брат ли нам нацист?!
Открывай, ребята,
В жизни новый лист!
И пока дерется
Русский наш солдат –
Сердце гордо бьется
За родной бушлат!
И, как в сорок первом,
Не пройдет чума.
С нами наша Вера,
Матушка-земля!
Заплетало солнце…
Заплетало солнце
Косы ржи багряной,
Пило у колодца
И черпало пьяно.
Закатилось в горы,
Вышло из-за лип.
Лик его – Аврора –
Корнем в небо влип.
Залило лучами
Синий небосвод,
И горел очами
Блик озерных вод.
Заплело светило
Дни в годичный круг,
И готовит вилы
К осени и плуг.
Мемориал
Конец аллей пустых, безлюдных:
Мемориал, златая арка.
Что там? Лепечет ли гагарка
В сетях ветвей своих безумных?
Конец дороги виден, вроде,
И дождь прошел уже в саду.
Я с ним дорогу перейду,
Открыв объятия природе.
И крики злобные людей
Ко мне добраться не посмеют.
Тут лес гудит, тут буря стелет,
И леший бродит, и Кощей.
На земи горница лежит,
Гниет, покрытая грибами.
И ветер вздохом временами
Больную рану бередит.
Прошла, минула старина,
И мхом позеленела память.
Мемориалом не исправить
И не поворотить года…
Соборы
Купола, купола, купола,
С оборванными крестами.
Кровь по сердцу больному стекла,
Воротилась ко мне стихами.
Нет икон и лепечут воры.
Обливаются только слезами
Соборы, соборы, соборы,
С оборванными куполами!..
Ночь гостей полна
Желтый месяц,
Сырная луна.
Ночь гостей полна,
Ночь прохладой дышит,
Ночь костями ляжет.
В поле трынь-трава,
Да пламя пляшет,
Да небо дымом вяжет.
Вьется двор бурьяном,
Хмелем и брусникой,
Серебрится станом
Ствол березы дикой.
Полночь – холод лета,
Желтая луна,
Ночь гостей полна.
Плачет лес,
Дождь из рос,
Нож с небес,
Перелесок, сенокос.
Спят косцы в прохладе
В бане на полу,
Косы их в углу.
Лезвий полумесяц
В сеянное небо
Жнет луну,
Сеет коноплю.
А за деревянным
Скошенным забором,
Серым частоколом,
Где-то желтый месяц,
Сырная луна.
Ночь гостей полна,
Ночь прохладой дышит,
Ночь костями ляжет.
Мечет
Меч – это крест,
Меч – это слово.
Меч – это сила, что рвет и мечет
Снова и снова!
Тушите свечи!
Он – длань и перст.
Он –
кара,
победа,
король,
непогода,
пламя пожара,
спасение вора,
успение мертвых во стенах собора!
В деснице монаха –
Орудие в крови степных чужаков.
Он – смерть на курганах монгольских врагов!
Великий язык! О, железная речь!
Терзает словами пожара крови,
Что, запекаясь на смуглой груди,
Границы раздвинула царской Руси.
Сияет луною клинок серебристый –
Так было и будет, и ноне, и присно!
Столбовая дорога
Я шел по столбовой дороге,
Меня встречали бедняки.
Я видел беды их и многим
Кидал на нужды медяки.
Кричали птицы, печь дымила
Над той дорогою седой.
И я во все, что сердцу мило,
Нырял бездумно с головой.
И в этом бурном океане
Я робко, словно флюгер, реял.
Я видел, как живут дворяне,
И слово, как ячмень, я сеял.
Меня встречали храмы, избы,
Они кивали мне во след.
И я святой их дух пречистый
Ловил под пеленою лет.
И этот путь светил лучисто,
Сиял, как чистый минерал.
Его те видят, кто отчизну
На звон монет не променял.
Над распаханным полем
Ты знаешь, мой друг, я счастлив,
Ты знаешь, мой друг, я болен.
Пролетит моя жизнь, как ястреб,
Над распаханным русским полем!
Ты знаешь, мой друг, все знаешь же,
Как болит и сердце, и тело,
Как киркою богатые залежи
Исцарапало и раздело.
Мои вены, что реки дальние,
А глаза – два холодных озера.
И порывы души бескрайние
Дуют ветром до часа позднего.
Ты ведь знаешь, так больно что-то,
И все режет внутри, и крутит.
Разойтись так порой охота
Во все стороны на распутье!
Я гляжу по кругам на море,
Будто плачет страна в ненастье.
Вот монета личного счастья
За Россию без вечного горя!
И родной душе хлеба-соли,
И в избе чтобы окна не гасли!
Ты знаешь, мой друг, я болен,
Ты знаешь, мой друг, я счастлив!
Былое
Снова я вспомнил былое,
Прошлого благодать.
Мне оба глаза долой,
Чтоб сегодняшнее не видать.
Кажется, плачут горы,
Гаснут деревни огни.
Я закрываю шторы,
Чтоб не знать окаянные дни.
Снова иду на сцену,
Вновь я пускаюсь в пляс.
Море наносит пену
На мой замутненный глаз.
И через призму застоя,
Дымчатый, сонный хрусталь,
Поднимаю бокал за былое,
За изведанную печаль!
Лист
Когда срывался с древа лист, смеялись тени,
И падал в бездну оный, вырванный из жил.
И где-то там, в печальной лужи отраженье,
Он видел век, который, видимо, изжил.
Когда срывался с древа лист, кричали птицы,
И черный ворон вихри вил своим крылом.
Ах, если б мог тот лист весною возродиться,
А не томиться в муках смерти под окном.
Когда срывался с древа лист, собака выла
И так скулила, будто день ее настал,
И лист упал, и этот лист пронзили вилы,
И отнесли его догнить на сеновал.
Когда срывался с древа лист, погасло солнце,
И не согрело его тело на земле.
И только лист упал на плитку у колодца,
Его приклеило к соломенной метле.
Когда срывался с древа лист, катились слезы
Из глаз поэта, что на дерево смотрел.
О том, как лист упал, сказать он мог и прозой,
Но и поэтом быть тогда бы он не смел.
Когда срывался с древа лист, и жизнь застыла,
И лишь поэт писал в истрепанный дневник,
Искал листок, как человек, свою могилу,
И как же жить ему хотелось в этот миг!..
К России
Что вам снится, леса России,
В пожаре огня полыхании?
Подарите второе дыхание,
Я от жизни с людьми обессилел.
Что вам снится, леса могучие,
На дрова и на щепь распроданы?
Кто к березке по этому случаю
Прислонится душою народною?
Что вам снится, леса далекие,
Подо льдом и под снежными бурями?
Там, в Сибири, под старою елкою,
Крест могилы, истерзанный пулями.
Что вы гнетесь, леса великие?
От того ли, что под монголами
Устояли, а ныне гибнете
Вы под русскими же моторами?
Вы все видите, вы все знаете,
Но молчите из века в век,
И на вашей дремучей памяти
Самый страшный буран – человек.
Люди-облака
Я видел над тюрьмою лица –
Летели люди-облака.
Скрипела крыши черепица,
И ветер табуном скакал.
Я видел на тюрьмою годы,
Народы,
Слезы,
Города.
Я знал почти наверняка,
Что в небе люди-облака
Взлетели выше звезд подлунных
В сиянье лиц своих безумных,
Взлетели выше потолка.
Они летели, как могли,
И так стремительно далеко!
Их выраженья берегли
Печаль, уверенность, сноровку.
И, растворившись в сне глубоком,
Они исчезли на века,
Как старая спешит орлица
Упасть на шип прибрежных скал.
Я видел над тюрьмою лица –
Летели люди-облака…
Великан-Урал
Кандалы полумесяца
В темной Сибири упали.
Скалы на скалы
Громадой
Снега раскатали.
Звезды, что овцы,
Пасутся в небесной вершине.
Поле ночное растет
С высотою в ширь.
Волки глодают кость –
Кандалов
полумесяц.
Пляшет ловец снов,
За каждую бурю
По десять
Шагов отбивает.
«Раз!» отбивает –
Сбегаются звездные овцы,
Он их считает.
«Два!» отбивает –
И вьются из шерсти веревки,
Он ими свой шаг отмеряет.
«Три!» отбивает –
И сон дивный дитятке снится,
Летят в темный угол
Ловца золотистые спицы.
Утро настанет,
И солнце могучее выкатит!
Светом златым
Пусть растопит седые снега,
Злые снега,
Что хранят меж собой
Эти скалы крутые да скалы,
Лик озарят с головой
Великана-Урала!
Дым над полем просовым поник…
Дым над полем просовым поник,
Рассыпает пепла семена,
Засиял над летом
солнца блик
И плетет на небе кружева.
Цвет набрал картофель,
В чугуне
Варятся златистые початки,
Пляшут на пылающем огне,
Брызгают бульоном на прихватки.
И гремят из года в год здесь грозы,
Напоив дождями все поля.
Русского, без всякой лишней прозы,
Кормят руки и его земля.
То ли
Я сегодня ни хмур, ни весел,
Мысли болью бросают в пот.
Мне уюты прекрасных кресел
Не даруют проклятый комфорт.
Скрипнут зубы, и нервы шалят,
Око бегает зорко под бровью.
За окном то ли листья шумят,
То ли земли пропитаны кровью,
От того-то, наверно, так сильно
В поле ветер по мертвым плачет
По ночам, будто звон могильный,
Завывая в несчастья паче.
Мне кукушка года считает,
Видно, скоро наступит мой день…
За окном то ли град летает,
То ли стрелы собрались в тень.
Я черчу на полу молитву,
Утром с тьмою воюет свет,
Словно воин на славну битву
Выступает в былинах лет
Против полчищ монголо-татар.
За окном то ли в рог трубят,
То ли где-то случился пожар,
И сирены машин вопят.
Существуем под сонм мелодий,
Только разум пускает в тираж
Не пленительный звук рапсодий –
Похоронный печальный марш.
Скрипнет древо от ветра песен
И смолу, словно слезы льет.
Я сегодня ни хмур, ни весел,
Мысли болью бросают в пот.
