полная версия
Борис Валерьевич Башутин
Стихи разных лет
Матрона
В купель крестильную
Спустился херувим,
Вода благоухает,
Легкий дым
Окутал девочку-младенца
И крылом
Невидимым
Утешил
Защитил…
Она с иконами играла
В темноте,
Бросала кукол тряпочных
На пол,
На ощупь
Выползала из земли
И корни поливала молоком
Слепая птица с человеческим лицом
На материнской ласковой руке,
Горящий Ангел
С огненным мечом,
С крестом нерукотворным на груди
Блаженная
Всевидящая дочь
Сестра Христова
В поседевшем мире
И в немощи своей
Святая плоть
Не знает тленья
На Господнем пире.
«Труд матери – залатанные сети…»
Труд матери – залатанные сети,
Тяжелые от рыбы и воды
Свет звезд
Среди ночей
Бессонных,
Дети,
Уснувшие на берегу реки
Морская соль, что пропитала платье
Из грубых нитей,
Пепельная сталь
Серпа
Горячего
Уставшего от жатвы
Труд матери – смиренная печаль,
Ячменный колос на ветру,
Молитвы
Как заклинание тяжелого дождя,
Как стоны воинов
После адской битвы
На алых пальцах злобного огня
Труд матери —
Тугой и жаркий воздух
Над плоской крышей
Каменных домов —
Там, в тишине
Невесты жаждут чуда,
Но день несет
Лишь очертанья снов…
Странник
Там, где он проходил
В следах остывали звезды
Взгляд его был словно порох,
Что жаждет огня
В доме его
Ждали верные сестры
В сумраке леса – ножи
И стальная петля
«Каменотёс в прохладе майских комнат…»
Каменотёс в прохладе майских комнат
В плену гранитных плит и мраморных
Колонн
Твой лавровый венок
Внезапным ветром сорван
По кудрям золотым
Крадется легкий сон
Под тенью саранчи
Поклоны словно волны
Ласкают берег
Гибкою рукой
Каменотёс,
Твой голос
Мягкий,
Томный
Семь тысяч лет
Струится надо мной…
«Господень волк у стен монастыря…»
Господень волк у стен монастыря
Тень, побелевшая от стонов
преисподней
В угрюмой шерсти – влажная земля,
В клыках – уныние
Больничной подворотни
На пепелище – келья
Твой ночлег
Мария, изможденная постом,
Тоскливая,
Холодная как снег,
Простой обед поставила на стол
Господень волк
Пьет воду из реки,
К мощам припал
Благоговейно тих
И слышит голос:
«Серый волк, беги!
Беги,
Укройся
В позолоте снов»…
Сон Таны
Лес, сотканный из тысяч поцелуев
Лучей прозрачных
Гибких и живых
Лес, сотканный из солнечного блеска
Нарядов безупречных всех святых
По алым яблокам
Гуляют львы и львицы
Божественно смиренны и добры
По алым яблокам
Ты ходишь, как царица:
Движения надежны и легки
И львята трутся
Золотистой шерстью
О крепкие, сосновые стволы
И белоснежные, неведомые птицы
Запутались в шелках святой весны
«Забрызганная известью постель…»
Забрызганная известью постель.
Открытый дом
На нитях пустоты.
Тела и губы
Как отточенная сталь
Как скорбное дыхание войны.
Тела и губы
Отражаются в стекле
Сверкают всеми красками огня,
Открытый дом у леса на груди.
Постель, что нашу силу погребла…
«Пробужденье…»
Пробужденье
Внезапная горечь
Слабость любимых рук,
Дети проснулись
Звери
Тихо сидят вокруг
Утро – священная радость
Крутит гончарный круг:
Теплые пальцы из глины
Медленный, каменный стук…
«Вокруг твоих снов…»
Вокруг твоих снов
Онемевшая осень
Картины творит
Из движения листьев,
Плоды собирает
И тени смывает водою,
Ликует,
Коснувшись прибоя,
В сентябрьском кружеве
Тихого света
На каплях пустынного рая
На северных масках рассвета
Оставляет горячую нежность
Распахнутых крыльев,
Блаженного, ясного лета…
Декабрь–Июль, 1998
Открытый дом
Постель
«Две солнечных птицы держались…»
Две солнечных птицы держались
за тонкий край океана,
где сны исчезали
и мысли
молчали в тревожном покое
и ужасом наполнялись
глаза
смотрящих на небо,
откуда всегда приходят
тяжелые,
мрачные ливни
И воды яд приносили
И смерть настигала бегущих
И страх был прекрасней измены…
«Он спит с открытыми глазами…»
Он спит с открытыми глазами
Он превращает камни в лед,
А ночь холодными руками
Над ним распахивает свод
И обнажает сотни звуков
И запах дремлющей реки
Он спит, окутанный туманом,
В предчувствии большой любви…
«Проникали в пещеры из лилий…»
Проникали в пещеры из лилий
В потаенные, влажные гроты
Бросали монеты:
С бронзовым профилем
С царской осанкой
С причудливо-странным узором…
И долго смотрели,
Как падают капли,
Сочится вода
По извилистым, черным ложбинам
(Движенье, которому нет объяснений)
И медленно дни убывали
В текучем пространстве
И сумерки нам оставляли лишь тени Вещей очертанья
Дробящийся луч на измученных скалах
Мы пели какие-то новые песни:
Слова невесомы,
Едва различимы,
Просты и понятны
Понятны живущим
В глубоком тоскующем море,
Под сердцем огромным
Отца-океана,
Под крепкой защитой
Существ непонятных, безмолвных,
Среди серебристых песков золотого обмана…
«Тебе не ускользнуть…»
Тебе не ускользнуть
Два арлекина
Тяжелую натягивают цепь
Псы начеку
И сотни нищих глотают пыль
И с неба льется медь
Все умерло. Безумие крадется,
Чтобы припасть к израненной душе
И выпить все
До дна,
Все,
Без остатка
Оставить высыхать на полотне…
Тебе нет оправданий,
Жалкий клоун,
Кругом война
И ты совсем один
Перед стеной, где колокольным звоном
Разрушен сон неведомых глубин:
Оттуда выползают осы, змеи,
Драконы
Ядовитою слюной
Кропят обильно новые посевы
Слепого зла,
Горячею иглою
Друг друга жалят скорпионы,
Черный ветер
Приносит пепел с брошенных равнин
Не ускользнуть…
Передо мной склонился
Многоочитый, тихий
Херувим
«Груди набухли…»
Груди набухли
И затвердели
пальцы любимых и преданных рук
Птицы пронзают январское небо
Спит на снегу мой истерзанный друг
Время замкнулось в сосудах из глины
Духи проснулись в домах подлецов
В слабой груди нет ни боли, ни смуты
Воздух пропитан вонью лжецов
Спит император в прохладных покоях
Снится война – победителей нет,
Кровью залита постель,
И на окнах
Ярко мерцает
Последний рассвет,
Спят города из картона и грязи,
Черви ползут по стеклянным ветвям
Тонких деревьев,
И сумрачных улиц
Запах желанный
Течет по губам…
«Посмотри, они крадутся…»
Посмотри, они крадутся
Ближе, ближе
Невесомые, изящные тела
Их движенья выверены
Ветер —
мягкий шлейф
Холодного огня,
Что струится из-под влажных пальцев,
Опаляет веки пустотой,
Посмотри, они – все ближе, ближе…
Вьются над твоею головой
Строят замки из прозрачных листьев,
Пьют священный, красноватый сок
Из корней божественных растений:
Капли падают на бронзовый песок —
Прорастают острыми шипами,
Ранят кожу
Острою волной,
Посмотри, они под самым сердцем,
Проникают в солнечный покой,
И смывают сонные покровы
С полумертвых, проклятых полей
С гибких струн – свинцовые оковы
Спесь – с надменных, грубых матерей,
(Что рождают шатунов и нищих,
Носят камни на больной груди,
Сеют ветер,
Пожинают бурю
Оставляют раны на виске —
Алые ожоги долгой мести
Страшные следы своей любви…)
Вот, они – в тебе
Сплетают вены
В твердые и крепкие узлы…
«Корабли в зеркалах растворились…»
Корабли в зеркалах растворились,
Потеряли свой истинный цвет
Лица
Выпита ночь
Лунным светом
Дождь свернулся змеёй
На плечах
Помолчи…
Нас больше нет…
«Я пришел в этот мир…»
Я пришел в этот мир
С перевернутым сердцем
С бесконечною болью
В печальных глазах
Смерть дышала в затылок
И часто мне снились
Обнаженные девы
В пустынных местах
Они тихо бродили
средь высохших перьев
мертвых чаек
и бледных
прозрачных медуз
жалких тел,
Крупный
розовый жемчуг
им под ноги бросал океан…
Я сидел на песке,
Жалкий маленький карлик
Нож зажав в своих крепких руках,
Языком прикасался к смертельному жалу
В каждой вздохе моем
Жил безжалостный страх,
Я пришел в этот мир
Вот, я вышел на сцену,
Я вдруг понял, где выход,
Я понял, где вход,
Роль моя – чистый лист,
Бес мне целился в спину,
Бог на грудь уронил
Острый каменный лед…
Я воткнул тонкий нож в затвердевшую глину,
Я омыл свои раны соленой водой,
И ко мне потянулись беспечные девы,
Наготу прикрывая морской травой
Я лежал в самом центре
Земли,
С океаном
говорил не спеша
на одном языке
Сотни запахов
горьких мне были знакомы,
Новый день догорал на вечернем огне
«Смерть прячется на дороге…»
Смерть прячется на дороге
В неверном движенье руки
Стоит на высоком пороге
Зовет из осенней реки
Приходит внезапно и быстро
На плечи кладет лепестки
Под маской тяжелого грима
Под тенью Полярной звезды
«В твоих испуганных глазах…»
В твоих испуганных глазах —
Две пестрых бабочки с тончайшими крылами
На гладкой коже – змеи и цветы
Рисунок мастера
На шее – синий камень…
Ты – бесконечный, злой водоворот
Морских течений
Гибельная схватка
Твой нежный и горячий рот —
порочный круг
Неистовых желаний…
«Город у моря…»
Город у моря
Считает
Каждый твой выдох и вдох
Радость, застывшая в камне
Древний, языческий бог
Смотрит из узеньких улиц
Шепчет тебе: «Живи…»
Воздух, пронизанный ветром
В легких твоей любви,
В позеленевшую бронзу
Спрятались звезды,
Мрак
Над золотым заливом
Ты беззащитен
И наг…
«Он рядом…»
Он рядом
Незримо
Глаза
Огромная темная бездна
Пустыня из снега и льда
С нежнейшею кожей
Невеста
Он рядом
За круглым столом
Касается хлеба рукою
И ночь разрезает клинком
Кропит наши тени водою…
У нас нет другого пути
Пролиться морскими дождями
В земле растворится
И соль
Оставить идущим за нами
Август-Сентябрь, 2001
«Я – лисенок, прокравшийся в дом…»
Я – лисенок, прокравшийся в дом,
В предвкушении новых открытий,
Клетка с птицей,
Цветы на столе,
За окном – блики солнечных нитей
Я бесшумно крадусь,
Аромат
Теплых запахов спальни
И кухни
С наслажденьем вздыхаю
Я рад
Я подобен растрепанной кукле,
Не пугаюсь ни лая собак,
Ни встревоженных птичьих движений
Я – лисенок, твой маленький брат
Я – ребенок в саду наслаждений,
Слышу речь незнакомых существ
Тень моя в зеркалах – легкий призрак
Я пришел из прохладных лесов
Там, где звуки наполнены смыслом…
«Я – в сердце пустоты…»
Я – в сердце пустоты
Вокруг хромые ветры
Свинец роняют на мои виски,
И новою тоской
Ночь в подвенечном платье
Коснулась нежных рук
И сумрачные сны
Скатились с лепестков
Полуистлевших лилий
Свернулись ртутью
Между страстных губ
Я жил среди людей,
Упрямых и голодных,
Я тоже был упрям,
Был нелюдим и груб
Теперь я знаю
Первые движенья
Влюбленных трав
И раскаленных труб
Немые звуки
В предвкушенье лета
На чистом океанском берегу
Я знаю, как горячая свобода
Стекает по холодному клинку
И пробегает дрожь по чуткой коже
Когда два ангела нисходят к роднику
Я видел ночь, нежнейшую
Святую,
Ночь, рассекающую жуткую печаль
И сотни птиц со скал бросались в море
В соленых каплях находили рай,
Убежище от сумрачного мира
И я парил среди пернатых тел,
А пустота натягивала сети
Среди холодных, невесомых стен…
«Никому не войти в эту дверь…»
Никому не войти в эту дверь
Не поднять королевской короны
Птицы криком встречают день
Нас – колокольные звоны
Мать разделила нам жизнь
на наслажденье и муки
В спину уткнулся взгляд —
взгляд обезумевшей суки
В спину уперся ствол
Полуголодного счастья:
Капает лживая кровь
С раненого запястья
Мы здесь навек одни
Хрупкие дети моря
Сети несут рыбаки,
Черные сети боли
Небо склонилось к земле
Слушает скорбные речи
И на пустынном дне —
Пляшут русалки
Вечер
Сумерки мира
Тоска
Щедро разлита по свету
Никому не войти в эту дверь
Никому не найти ответа…
«Утро в стакане с лимоном…»
Утро в стакане с лимоном
Играет мохнатою тенью
Город очнулся от нервного сна
Хлопнул ветер тяжелою дверью
Кто-то легкий и быстрый скользнул из огня
В тесный омут с хрустальной водою
В ледяную январскую синь
Снегом стал под твоею ногою
Превратился в морозную пыль
«Вот тебе горькие песни…»
Вот тебе горькие песни
Вот чистые пальцы смерти
Послушные слуги страсти
Шепчут: «Верьте нам, верьте…»
Вот тебе новые гимны
Холодные и чужие
Рядом с тобой чужестранцы
Странники и слепые
Взяли тебя за плечи
Подняли к черному небу:
Вот тебе новые земли
С запахом кислого хлеба
Солнце упало в колодцы
Выпило чистые воды
Рвет пуповину сердце
Бог принимает роды
«Деревья в полдень не отбрасывают тень…»
Деревья в полдень не отбрасывают тень
День растворился в капельках янтарных
И Бог захлопнул маленькую дверь
На тесном небе безграничном
Лучезарном
Стучатся травы в лоно матерей,
Смеются дети
Воздух пахнет соком
Я вижу надо мною Божью плеть
Я буду поражен Господним током
И обрету забытые слова
И упаду на мраморные плиты
Я слышу тихий шёпот, голоса
И шелест мантий королевской свиты…
«Я – кровь на пальцах мудрецов…»
Я – кровь на пальцах мудрецов
Я – мудрость на губах убийц
Я – совесть в душах подлецов
Я – тонкая стальная нить
На пряных и густых песках
Я – дрожь надломленного сна,
Я – быстрая сухая тень
В стакане тёмном колдуна
«Я в свете вижу тьму…»
Я в свете вижу тьму
Холодную и злую
Голодные глаза бездомных псов
Мерцают словно лёд под мутною луною
И бритвенная сталь нам рассекает рот
Лёд укрепился в наших грубых душах
И давит голубою пустотой
Спит глупый мир под желтою слюдою
Спит
Убаюканный прохладною волной
И я – чудовище,
Что вскормлено тобою,
Твоим приятным, сладковатым молоком,
Скребусь в окно,
Я чувствую, что в доме
Чужие люди
Заняты грехом,
Я запах чувствую
Волнующий и терпкий
Тяжелое дыхание,
Постель
Измята
Сломанные ветви
У изголовья
Сон оставил тень…
«Мы слышим звуки тающего льда…»
Мы слышим звуки тающего льда
На отмелях песчаных бесконечных
Беспечный мальчик пишет имена
И знаки мира пробиваются сквозь вечность
Он ловит жизнь в полуденном луче
Он соткан из прозрачных легких тканей
Он воздухом напоен и ключи
От неба держит в маленьком кармане
Бумажные фигурки, сонный вечер,
Печальный театр сумрачных теней
Он видит в снах
Он невесом и вечен
Мой милый мальчик в золотом венке…
«Сумасшедшая старуха в перевернутом халате…»
Сумасшедшая старуха в перевернутом халате
Скрип качелей
Запах тлена в ученической тетради
Деревянные бараки
Изувеченные лица
Каждый хочет уколоться,
каждый хочет застрелиться
И в мансарде пьяный карлик
Собирает с пола крошки
Вьются над гниющей пастью
Злые маленькие мошки,
Там в прохладных коридорах
Спят бессмысленные дети
В их израненных ладонях
Поселился черный ветер,
Голод на тревожных пальцах
Длинной огненной иглою
Чертит знаки близкой смерти
Оставляет капли крови
На истлевших досках пола
На сырых, постылых стенах
И пульсирует отчаянье
В хрупких одряхлевших венах…
«Майское утро в лесу…»
Майское утро в лесу
После ночного дождя
Ветер вошел в мое сердце
Я пробудился от сна
Влажные листья печали
Медленные следы —
Слезы сквозь каменный панцирь
Слезы сквозь темные дни
Господи, я почти умер,
Змеи вьют гнезда в груди
Сердце – затерянный остров
В море горят корабли
И на причале три девы
Словно из хрусталя
Жгут мои нежные письма
Пепел уносит вода…
«Безумие крадется…»
Безумие крадется
Ближе
Ближе…
Рука качает колыбель
Скрипят невидимые нити
Скребутся звери в глиняную дверь
Слова протяжной,
Долгой колыбельной
Тихонько плавятся
В томительном костре
А звезды падают и медленно сгорают
В моей холодной и извилистой реке
Я опоздал
Врата уже закрыты
Рассвет все ближе
В лодке старый друг
Ждет, когда время
Станет скользкой рыбой
И в сеть его пустую упадет
Мы пробудимся с первой каплей света
Мы отряхнем с одежды влажный ил
Безумие крадется,
Укрывая
В стеклянных заводях
Великолепный мир…
«Когда слова превращаются в тень…»
Когда слова превращаются в тень
И катятся по песку
Кто-то мне шепчет: «Забудь,
Забудь призрачную тоску…»
Кто-то мне шепчет: «Остановись,
Укороти свой бег»,
Радость повсюду:
В ярком огне,
В сладости ласковых рек…
Слезы бессмертны,
Прекрасна печаль,
Тихо вода с небес
Падает
В черный кувшин земли
Спит заповедный лес
Кто-то мне шепчет, но я не пойму,
Не разобрать слова…
Сломан клинок над моей головой
Ночь завязала глаза
«Мы давно живем в стеклянной сфере…»
Мы давно живем в стеклянной сфере
На ладонях черных палачей
Наши мысли в электрическом пространстве
Губы – в блеске гибельных лучей
Взгляд наш вертикален
Беспощадны
Все слова, что прячутся в ночи
В небе – золотые дирижабли
На борту – цветные фонари
Синий газ сквозь бронзовые ветви
Освещает наши берега
Корабли как брошенные дети
Пробираются сквозь ветер и снега
И ведет их капитан беспечный
Сумасшедший штурман ищет путь
Мы живем как скользкие медузы
И бежит в прозрачных венах ртуть…
«Ребенок, потерянный в дюнах…»
Ребенок, потерянный в дюнах
Обласканный белым солнцем
От слез опьянел и вкуса
Трав удивительно горьких
Звездная пыль осела
На его усталых ресницах
Крошечные кометы
Блестят на тоненьких пальцах
Ему не найти дороги
Никто его не услышит
Лишь ястребы вьются в небе
Ожидают свою добычу
Ребенок, потерянный в дюнах
Шепчет добрые сказки,
Чтобы себя утешить
Напевает любимые песни
По ночам говорит со звездою
Днем – с обжигающим солнцем
На чистом бездонном небе
Ищет спасения знаки…
И помощь к нему приходит…
«Они восхитительно плачут…»
Они восхитительно плачут
Их волосы великолепны
В пещерах тихие гномы
находят для них изумруды
Они – наша первая радость
Дни, сотканные из пуха,
Движенья подобные свету
На пляжах ночных и ленивых
И мы их безвольно ласкаем
Томительным, нежным взглядом,
Пытаемся лечь к ним ближе,
Прикоснуться к бархатной коже,
Смыть запах соленого моря:
Запах кораллов и йода
Забыть все, что знали мы прежде…
Они на краю звездной бездны
Омыты небесным прибоем
Поют свои тихие песни —
Слова прорастают цветами
Сквозь наши пустые ладони
Играют в странные игры
На травах, усыпанных снегом
И смотрит им вслед изумленный
День
Равный кровавому веку…
«Солнце в глазах твоих меркнет…»
Солнце в глазах твоих меркнет
Бледным огненным светом
Вновь обернулся праздник
Вновь обернулось лето
Жизнью тягучей и сонной
Жизнью, похожей на бремя
Дремлет в усталом теле
Злое горячее семя
(Чтобы пролиться бесстыдно
На почерневшие листья)
В стенах безумной больницы
Спят постаревшие мысли
Крошится розовой пудрой
Известь
Становится пылью
Ветер
И трещины вьются
Черной
Суровой нитью…
Что для меня Ваши крохи?
Крохи тоски и печали
Кто-то стоит на пороге
Держит за пазухой камень…
«Мы жили под взглядом надменных красавиц…»
Мы жили под взглядом надменных красавиц,
В скорлупе находили детей
Сердца растворяли в тяжелом похмелье
Смотрели на небо сквозь сумерки дней
Спали в полях, укрывались полынью,
Книги писали черною пылью
На алых рассветах
На пламенных крыльях
Полуночных птиц
На широких и сильных
Плечах
Одиноких израненных воинов
Мы жили влекомые острою болью…
««У этой воды слишком странный вкус»…»
«У этой воды слишком странный вкус»
Ты прошептала чуть слышно
Нежность твою переплавили в боль
Радость стала ненужной и лишней…
«У этой земли необычный цвет,
У неба – такая горячая кровь…
Мне страшно, что ветер опять принесет
Такую мучительную любовь…
Когда близнецов разлучают навек,
Когда капли дождя тяжелее свинца
Когда мы живем за высокой стеной
Из снега и синего льда»
«У этих глаз удивительный блеск
Смертельной тоски и тлеющих звезд
Ты – шёпот в моей обмелевшей реке,
Ты – мой недописанный холст…»
Ты прошептала:
«Мне будет легко
Когда твоя тень станет снова моей
Когда ты вернешься из долгих скитаний
по острому лезвию древних морей,
Когда наши души – усталые звери
Лягут среди потемневших зеркал
Я трону за плечи замерзшую смерть
Я молча шагну
Вниз с тоскующих скал…»
Август–Декабрь, 2002
«Не взошли мои зерна…»
Не взошли мои зерна
Бесплодные земли
Отравлены взглядом беспечных людей
Ты – далеко
Рядом – бледные тени
Мёртв адмирал
В бухте – сумерки дней
Снег на могилах
И холод, и ветер
Слезы становятся пеплом
И лёд
В каждой морщине
Безжалостно стынет
В каждой ладони
Бессовестно лжёт
Мы не кричим – мы молчим
«Ты – между полетом и криком…»
Ты – между полетом и криком
В думах о Вавилоне
А я – сумасшедший мальчик
Корабельная крыса в доме,
Красный футбольный мячик
Под ногами случайных прохожих,
В птичьей бумажной кормушке
Горсточка
Хлебных крошек
Ты – рядом с огненным небом
А я – в кровавом потоке
Воды усталого Стикса
Мне омывают ноги
Бьется в слепой паутине бабочка-однодневка…
Время дотла сгорело —
Нет ни золы, ни пепла
«Мы бежали сквозь тьму…»
Мы бежали сквозь тьму
Этой чертовой жизни
Мы искали любовь
Там, где лесть и обман
Мы губами ловили
Струи теплого счастья
Нас прохладной волной
Утешал океан…
Мы устали внезапно,
Мы заметили знаки —
В сером небе над нами
Вспыхнул солнечный луч
Опустился корабль из тонкого шелка
Мы готовы взойти,
Нас уже не вернуть…
«Твои поцелуи – мертвы…»
Твои поцелуи – мертвы,
Прикосновенья чужие
Камней ледяных,
Арктических ветров
далекие звуки,
Мраморных статуй молчанье…
Я сижу на тоненьком зернышке света,
На теплых пылинках
Навсегда ускользнувшего лета,
Разорванного когтями твоего кровавого гнева —
Проснувшейся слишком внезапно
Злой и бессмысленной лавы
Под крыльями огненных птиц
умирающего
незримо,
беззвучно,
холодеющего
в безумном бреду…
«Снег и ночь…»
Снег и ночь,
Ночь и бег,
Я – беспутная дочь
Твоих сумрачных рек,
Догоревший костер
удивительных дней,
Мокрый след на полу
у стеклянных дверей,
Золотистая тень
На пороге в Твой дом
Я – мерцающий смех в коридорах времен…
Снег, прошу, успокой,
Холод твердой рукой
Прочерти новый путь
За гранитной стеной
Мне уже не взлететь
Мне осталось ползти
По бесплодной земле
По застывшей грязи…
«Постели мне чистую постель…»
Постели мне чистую постель,
В изголовье положи мне звезды
Боль умрет,
Я стану вновь мудрей
И молитвы
будут словно сестры
Кто-то плачет в синей пустоте
Наш рассвет опять окрашен серым
Робкими движеньями туман
Укрывает серебристо-белым
Ночь
Уставшую от тысячи огней
От безумных и пустых желаний
Подойди ко мне – в ладонях – свет,
А в глазах – лишь отблески страданий…
«под тяжестью капель…»
под тяжестью капель
под нежностью фей
под газовым светом
спит призрачный день
увенчанный черной,
сухою травой
в одеждах, залатанных ржавой иглой
и в венах его – золотистая смесь —
печаль и покой
злая похоть и лесть
желанья его словно мраморный трон
алмазы в оправе бездушных корон
