Борис Мышлявцев
Осьминог. Неонуарная киноповесть
***
– У магазина тормозни, – сказал Роман Лене. Он нацепил темные очки и вышел. Побродил среди уставленных алкоголем полок, взял сначала большую бутылку, затем, подумав, поставил ее обратно и бросил в корзину бутылочку поменьше.
– Поедем сейчас на то место, – сказал он Лене. – Если убийство было ритуальным… вдруг остались какие-то детали, которых мы тогда не заметили?
– Ты же меня отстранил от расследования, – усмехнулась Лена.
– Отстранил, – кивнул Роман. – И ничего тебе рассказывать больше не буду, уж ты извини. Сколько тебе говорил – язык не распускай, а ты все болтаешь и болтаешь когда не надо.
– Все, я сейчас вообще молчу. Меня сестра спрашивает – так я вообще молчу. Как думаешь, а менты хоть искать-то будут? Страшно за Дашу…
– По мере возможностей – будут, конечно, – ответил он. – Ориентировки разосланы, механизм запущен. В девяноста случаях из ста оказывается, что пропавший жив-здоров и находится он довольно быстро – сам домой возвращается. Они с Ингой там точно не ссорились, ничего такого не было?
– Да нет же… Все у них нормально было, в меру возможного. Все-таки мать-то недавно умерла, четыре года всего прошло. Это на отношения отпечаток наверное накладывает… Но жестких конфликтов никогда не было. Да и Инга не такая дура, чтобы дочь мужа третировать, зачем ей это?
Они выехали на берег.
– А мы тут по ходу не проедем, – сказала Лена. – Смотри, как размыло!
Волны неприветливо шумели. Они отступили уже довольно далеко, обнажив покрытый неопрятной белой пеной песок и темную путаницу водорослей. Начинался отлив. Жирные чайки сварливо покрикивали, отбирая друг у друга снулую рыбу.
– Ты здесь посиди, а я пешком пройдусь.
– Я тоже пойду, мне же интересно, – возразила Лена.
Они взялись за руки и пошли, огибая заполненные прозрачной водой колдобины. После небольшого поворота они прямо перед собой увидели ее, раскинув руки лежащую у обочины.
– Это же Даша! – с ужасом воскликнула Лена.
На лбу у мертвой девушки был вырезан перевернутый крест.
ГЛАВА 8. «Свастика»
– Первый выпуск денежных знаков молодой советской власти, – Геннадий Степанович кивнул на разложенные по столу ветхие купюры. – Посмотри на них внимательно. Ничего необычного не замечаешь?
Роман со своего стула прищурившись посмотрел на купюры.
– Орлы царские?
– Это-то ладно. Большевики деньги с орлами еще долго выпускали, до тридцатого примерно года. Потому что к ним доверие выше было. Ты возьми одну – да рассмотри повнимательнее. Не бойся, они в хорошей сохранности.
Роман аккуратно взял тысячную банкноту и с удивлением увидел хищные свастики, украшавшие купюру по углам.
– Как это? – не понял Роман. – Это же вроде нацистский символ…
– Живете в плену стереотипов, молодой человек, – рассмеялся Геннадий Степанович. – Раз свастика – так сразу и нацисты… Свастика – всего лишь символ солнца у древних ариев. От них свастика попала в Тибет и Монголию.
– В Монголию? Ну а советская власть-то здесь при чем?
– А при том, что купюры эти подготовлены были царским еще Госбанком. Предназначались для ограниченного хождения на территории Монголии. Монголия тогда боролась за независимость от китайцев, Россия планировала оказать ей поддержку и объявить протекторат. Вот эти купюры и стали первыми деньгами советской власти. Взяли первое, что под руку попалось. Выпускались, кстати, до двадцать второго года, небольшими партиями.
– Причудлива наша история, – заметил Роман, положил купюру на стол. Геннадий Степанович бережно уложил купюры в специальный альбомчик и спросил:
– Читал, что тут Славуцкая про тебя пишет? Сегодня утром выложила.
– А что она пишет? – встревожился Роман.
– Про тебя тут немного. «Похмельный следователь приходит без ордера, изображая из себя хэмметовского персонажа», и так далее.
– Вот ведь сука… – выругался Роман.
– А дальше она про твое нынешнее дело. Мол, вместо того чтобы отрабатывать очевидную версию ритуальных убийств, следствие занимается ерундой. Видимо потому, что подозревавшийся в похищении девушек сатанист Христенко имеет высоких покровителей.
– Я с ней по-хорошему… Можно было и задержать ее – да и допросить по всей форме, – сказал Роман.
– А вот и надо было задержать – если основания были. А ты с дружескими визитами расхаживаешь. Понравилась тебе Славуцкая?
– Мне она показалась вполне адекватной, симпатичной теткой.
– Она старая скандальная сука. – сказал Геннадий Степанович. – В этом образе живет, этим образом и зарабатывает. Когда надо – может милой прикинуться. Дураки, вроде тебя, ведутся – и болтают лишнее. А она и рада.
– Кажется, я немного понимаю Терновских. Он ее крепко не любит…
– По второй девушке данные когда будут? – спросил Геннадий Степанович.
– Мы с группой после обеда собираемся.
– Тоже ведь не простого человека дочь. – задумчиво сказал Геннадий Степанович. – Этот, который умер недавно… Богер, кажется. Немецкая какая-то фамилия. У него в Морском рынке доля, да земля под застройку у Золотого взморья.
– Ильичей своих отдали уже покупателю? – спросил Роман, кивая в сторону опустевшего шкафа, еще недавно заполненного бюстиками вождя мирового пролетариата.
– Отдал. Ты мне скажи лучше – как так получилось, что ты на месте преступления оказался?
– Хотел еще раз не торопясь осмотреть – вдруг не заметили чего в прошлый раз.
– И ты этот осмотр в присутствии посторонних собирался производить?
Роман сосредоточенно смотрел на носок кроссовка.
– Христенко задерживать пока не будем. Что на него есть, кроме подозрений пятилетней давности? Но наблюдение установи . Посмотрим, кто ходит к нему. Как он тебе, кстати?
– Сумасшедший какой-то, – неприязненно сказал Роман.
– Может и сумасшедший, – согласился Геннадий Степанович. – Но сумасшедшие очень хитрыми бывают. Был лет тридцать назад один случай…
Геннадий Степанович прервал сам себя и проворчал:
– Ладно, иди уже.
***
– И рассказывать-то нечего, – развел руками Артем Сергеич. Медик кинул Роману на стол папку с результатам экспертиз. – Все тоже самое, что и в первом случае. Прижизненный удар по голове, затем, через несколько часов – удушение. Нет следов наркотической зависимости погибшей, следов уколов нет. Крест на лбу вырезан вскоре после остановки сердца, то есть посмертно. Вырезан, судя по всему, ножом.
– А ДНК дельфина? – спросил Роман.
– Вроде бы нет.
Криминалист Дима раскрыл свою папку:
– Метров за тридцать до места – следы забуксовавшей машины. Дальше жертву несли на руках. Думаю, преступник решил, что волочить тело по липкой грязи будет не слишком удобно. Сохранились отпечатки следов на обочине, примерно сорок третьего размера. Вторая жертва лежала практически ровно на том же месте, что и первая.
– Получается, для преступника это имело какое-то важное значение – чтобы все было как в первый раз… Не похоже на обычную уголовку, это даже если крест не считать, – заметил Андрюха.
– Получается, что так, – согласился Роман. – Вот только на первом теле креста такого не было.
– Может спугнул кто-то, не успел вырезать, – предположил Цой.
– Может и спугнул. Через какое время после остановки сердца сделаны надрезу? – спросил Роман у Артема Сергеича.
– Если судить по характеру кровяной коросты – сразу после остановки смерти. Если бы чуть позже – кровь уже начала бы сворачиваться.
– А с наблюдением что делать будем? – спросил Цой.
– Квартира на первом этаже. Напротив деревья есть. На дерево камеру зафигачим. А к оконному стеклу – прослушку, – сказал Роман. – После совещания зайди в техотдел, возьми оборудование. Вечером, как стемнеет – поставишь.
– Ты же уже был на местности? Может, вместе съездим? – спросил Романа Цой.
– Хорошо, – согласился Роман.
***
Терновских бросил на стол коробку чая.
– Значит, ритуальные убийства? – спросил он, усаживаясь на шаткий стул.
– С чего вы взяли?
– У Славуцкой прочитал.
– Это ее предположения. У нас официальных версий пока нет, – сказал Роман. – Если верить всему, что Славуцкая пишет – так вы, например, монстр получаетесь. Спрут, главарь мафиозной группировки.
– Какой я вам спрут? – усмехнулся Терновских. – Тогда уж кашалот. А кашалоты, кстати, это злейшие враги спрутов. Они как раз ими и питаются.
– Вы с какой целью пришли-то? Про океанологию поговорить? Чаем угостить бедного следователя? Чай заберите, нам подарки нельзя принимать.
– Ну так выбросите, раз нельзя. А пришел я, чтобы немного помочь вам с расследованием. Я же тоже без дела не сижу. Одну версию отработал. Насчет решетниковских.
– И что решетниковские?
– Не причем они.
– Откуда же у вас такая уверенность ?
– Вы же мне методику и этапы своего расследования не раскрываете? Вот и мне уж позвольте оставить за кадром мои. Просто сообщаю вам, чтобы вы лишних усилий туда не направляли. Дельфинарием занимаетесь?
– Эта версия тоже в работе, – неохотно кивнул Роман. – По научному руководителю в отдельное дело выделено, но нам информацию они информацию тоже дают.
Терновских выложил на стол распечатку.
– Что это за цифры возле фамилий?
На распечатке бы список фамилий сотрудников дельфинария с указанием должностей. Фамилия Николая Арнольдовича была вычеркнута. Несколько фамилий выделены красным маркером.
– Это размер обуви. Подчеркнуты те, у кого от сорок второго и выше. Нас же примерно сорок третий интересует?
– Откуда про размер знаете?
– Ваши утечки – ваша проблема. Я за дисциплину в вашем ведомстве не отвечаю.
– Это не мое ведомство, это горотдел.
– Так и тем более, о чем беспокоитесь? Плюсик рядом с фамилией – наличие автомобиля. Галочка – это отсутствие алиби.
– Ого.
– Вообще-то это вы должны были всю эту работу делать, – с насмешкой сказал Терновских.
– А кто сказал, что мы не делали? – немого обиделся Роман. – В дельфинарии уже на два раза всех опросили – и по нашему делу и по Николаю Арнольдовичу.
– Ладно, ладно, – успокоил его Терновских. – Я просто помочь хочу. Есть там такой старина, Карминов.
Роман взглянул в список. Фамилия Карминова была подчеркнута красным, напротив стояла цифра сорок три, плюсик и галочка.
– А вот смотри, что дома у Карминова нашли. На стене у него висит.
Терновских показал Роману телефон. На экране – постер с перевернутым крестом и готической надписью ДЭТ МЕТАЛ.
– Да у вас детективное агентство прямо-таки! Как вы к нему домой-то попали? – удивился Роман.
– Симпатичная девушка стучит: эй, соседи! Вы нас затопляете! Да не затопляю я, у меня не течет ничего. Ну давайте у вас в ванной посмотрим, можно мы пройдем? С девушкой парень, он проходит с хозяином в ванную, как более компетентный, а девушка остается и быстренько осматривает квартиру. Всему-то вас учить надо…
– Так старина металлист просто. Музыку такую слушает, типа сатанистскую. Это же не значит, что…
– Йоханый бабай, – разозлился Терновских. – Плавает как утка, крякает как утка – может все-таки это и есть утка? Ты бы хоть проверил урода этого, я тебе на хрен для чего инфу даю?
– Ты давай-ка потише. Что разорался? Тут тебе не стрелка.
– Извините, – сказал Терновских. – Разнервничался я.
– Я вас понимаю, – кивнул Роман. – Уж поверьте, я все делаю, чтобы урода этого найти. И обязательно найду. У меня это дело последнее, ухожу после него. И последнее дело хочу как надо закончить.
– А что так, уходишь? В бизнес потянуло?
– Да какой бизнес, – махнул рукой Роман. – Просто надоело. Устал.
– Бывает, – сочувственно сказал Терновских. – Если что – ко мне приходи. У меня в команде бывших ментов много. А фотки с карминовской хаты я тебе скину.
Он вышел. Роман закрыл дверь на ключ, высунулся с сигаретой в окно. Уже стемнело, по улице внизу проносился поток машин, разбрызгивая сверкающую в свете фонарей воду. Один за другим уезжали с горсоветовской парковки депутатские Лексусы. Роман достал телефон и начал листать присланные Терновских фотографии. Обычная однушка. Большие колонки. Ну да, парень ведь меломан. Полка с книгами: фантастика, биология. А вот на столе толстенький такой томик. Роман приблизил картинку, прочитал название на обложке: «Некрономикон»
***
Цой остановил машину за несколько домов от сауроновой двухэтажки. Они с Романом дворами направились к ней, хлюпая по вечным лужам.
– Ты такую книжку знаешь – «Некрономикон»? – спросил Роман.
– Не-а, – ответил Цой. – А чё за книжка? Фантастика?
– Вроде эзотерика какая-то. Про демонов. Я ее в Интернете попробовал найти – а все ссылки битые. И на всяких озонах ее в продаже нет.
– Это ты по нашему делу про демонов решил почитать?
– Ага. Для изучения вероятного противника.
– Стой, я докурю здесь.
Цой несколько раз глубоко затянулся, щелчком выбросил окурок.
– Там напротив вроде дерево есть подходящее. А больше камеру и некуда прицепить. Мы вот так обойдем, кустами, чтоб не светиться, – сказал Роман.
– Вон его окно. Ты ставь так, чтобы в поле и окно кухни попадало, и вход в подъезд Если правильно поставишь, еще и кусок прихожей захватим.
Цой кивнул.
– Как представлю себя лезущим на дерево – чувствую себя дураком каким-то, – негромко сказал Цой.
– Лезь давай, – подтолкнул его Роман.
– Надо было хоть стремянку какую захватить, – запоздало сказал Цой и полез на дерево, чтобы установить камеру на нижней, довольно мощной ветви.
Роман успел услышать удивленную ругань Цоя, а потом на него сверху рухнуло что-то тяжелое. Он еле успел увернуться от удара, поскользнулся и упал на кучу листьев. Упавшее на него нечто превратилось в человека, который быстро встал и, прихрамывая, бросился бежать.
ГЛАВА 9. «Ложная красострия»
Цой уже спрыгнул с дерева и с криком «стой, сука, стрелять буду!» бросился за неизвестным. Роман вскочил и побежал им вслед. Цой нагнал беглеца и ловко шмякнул его рукояткой по шее. Тот упал и закрыл голову руками.
Когда Роман подбежал, Цой уже поднял человека за шиворот, встряхнул его.
Роман всмотрелся в знакомое лицо парня.
– Ты у Терновских работаешь? Вадим, кажется? – спросил Роман.
Цой отпустил парня, тот кивнул.
– Ты чего там на дереве делал? – спросил Роман.
– Камеру хотел поставить, – нехотя ответил тот.
– Ну точно, детективное агентство, – проворчал Роман.
– И что с ним делать будем? – спросил Цой.
– Арестуем, как извращенца, который в окна подглядывал, – сказал Роман.
Цой с готовностью начал закручивать руку Вадима.
– Э, да я же пошутил, – остановил его Роман. – Пусти его, пусть идет.
Цой выпустил руку Вадима. Тот улыбнулся:
– Накладка вышла…
– Вы там кончайте самодеятельной следственной деятельностью заниматься, – строго сказал Роман.
– Почему самодеятельной? – оскорбился Вадим. – У нас лицензия есть, частное детективное агентство.
– И как называется ваше агентство? – усмехнулся Роман.
– Не помню. Ну агентство и агентство, – ответил Вадим.
– У частного детективного агентства полномочия очень скромные. И уж ставить шпионское оборудование в эти полномочия точно не входит, – пожурил его Роман.
– Бес попутал, – усмехнулся Вадим. – Ну так я пошел?
– Иди. И больше под ногами у нас не путайся.
– Окей, – ответил Вадим и исчез в темноте.
– Тебя куда забросить? – спросил Цой.
– Давай в седьмой. Или нет, домой давай.
– А что ты там про книгу спрашивал?
– «Некрономикон». Про нее Саурон говорил, Христенко который. Почитай, мол, и поймешь, что убийства – никакие не ритуальные. Там типа все по-серьезному должно быть, а не так, что бац по башке – вот тебе и жертва дьяволу. Я в интернете стал смотреть – да так и не понял, эта книга есть вообще или нет? В Википедии пишут с одной стороны, что это мистификация. А с другой пишут, что есть теория заговора, которая говорит, что книга самая настоящая.
– У меня же у отца книжный есть. Знаешь, который на углу Калинина и Маркса? Там букинистический отдел у него, старые книги принимает, потом перепродает. Некоторые себе оставляет. Короче, он разбирается в этом. Давай, я спрошу у него.
– Спроси. А камеру-то когда вешать будешь?
– Так палево сейчас, весь двор на уши подняли. Завтра подъеду, повешу. Если честно, так я думаю – херня вся эта затея с камерами. Если он убил – так будет как мышь тихо сидеть.
– Два убийства подряд – это как мышь тихо? После первого не затих ведь.
– Да сделаем наблюдение, не вопрос, – с сомнением сказал Цой.
Они помолчали, потом Роман попросил:
– У магазина тормозни.
Он вернулся с бутылкой водки, Цой заметил:
– А завтра-то нам в шесть утра металлиста брать.
– И че?
– Так не бухай сильно.
– Я не сильно, – успокоил его Роман. – Ты меня давай не домой лучше, а в седьмой.
– Дело хозяйское, – улыбнулся Цой. – А че по этому металлисту, основания есть?
– Ты же его опрашивал. Я видео смотрел – охренеть, какой тип подозрительный.
– Так-то да. И по времени примерно укладывается, мог успеть. Опять же – дельфинов там херачит почем зря, анатомирует. А дельфины – они ж тоже твари разумные. Как человек почти. Такому и человека прибить ничего не стоит. Научный сотрудник, тудыть-налево.
– Я бы тоже мог там работать, если б из универа не ушел, – задумчиво сказал Роман.
– Жалеешь, что ушел? – спросил Цой.
– Да как сказать… На какие шиши жил бы сейчас?
– Ну этот металлист живет же как-то. И тачка нормальная у него.
– Может, ему родители хату да тачку купили. У меня таких вариантов не было…
– А че Генстепыч ваш по этому поводу говорит?
– Так он и говорит – задерживай уже кого-нибудь. А то в крае косо смотрят. Резонанс, говорят, уже по всей России пошел, а вы ни хрена не делаете. Дело в край могут забрать.
***
– Опять ты какой-то грязный, – заметила Лена.
– Работа такая, грязная, – ответил Роман, протягивая ей бутылку.
– Херачь в душ, – Лена подтолкнула его в сторону ванной.
Когда он вышел из ванной, Лена уже открыла бутылку, расставила на столе в гостиной какие-то тарелочки. Опять, как в ту беспокойную ночь, тягуче подмяукивал нуарный джаз. Балкон был открыт, оттуда доносился убаюкивающий шелест дождя.
– Заморозить хочешь? Прикрой дверь.
– Тогда здесь не курим, – сказала Лена, закрывая балкон.
– Один раз покурим, – сказал Роман, налил стопку, выпил, затем налил следующую и снова выпил. Закурил, спичку положил в чайное блюдце.
– А это что у тебя? – Он вилкой указал на тарелку с чем-то бесформенным, бледным.
– Инга привезла. Красострия какая-то.
– Красострия это просто устрица по-латыни, точнее один из ее видов- заметил Роман. – А эта херня для устрицы великовата, даже для красострии гигас.
– О, вспомнила. Ложная красострия, так вроде. Я ее сварила.
– Хм… Роман с сомнением ткнул вилкой ложную красострию.
– Дашу-то как жалко, – грустно сказала лена. Это как же так? Весь город на ушах стоит, все девчонки на улицу выйти боятся… Пляжный маньяк, называют. А Славуцкая пишет, что не маньяк, а сатанист какой-то. Намекает, что и раньше девушки пропадали, только никто тревогу не бил. А тут дочка мэра сначала, потом дочка Богера – мол, только поэтому менты зашевелились, а до простых им дела не было. А что, правда пропадали девушки?
– Правда, – неохотно сказал Роман. – Заявлений никто не подавал. Девушки одинокие, без родителей.
– Сестра переживает, бедная. Как за родную дочь… Прикинь, сорок дней как раз – и тут же еще это… Их вместе поминать будут…
– Мне завтра в полшестого вставать. Пошли, – он встал и взял Лену за руку. В свободную руку он прихватил бутылку.
***
– Ты че так долго, – проворчал Цой. – Ребята на месте уже.
– Так еще без пятнадцати, че ты кипишишься, – успокоил его Роман. Как раз доедем.
Они подъехали к пятиэтажке. К нему подошел старший группы – в черной балаклаве, сквозь вырез которой холодно смотрели голубые глаза с какой-то страшноватой поволокой.
– Обслуживаем по люксу?
– Да можно без люкса обойтись. Вроде не террорист же.
Старший кивнул и несколько черных фигур бесшумно исчезло в подъезде. Когда роман с Цоем поднялись на четвертый этаж, дверь была выбита, а полуголый Карминов извивался под ботинком старшего. Из разбитого его лица сочилась темная кровь.
– Не ори, сука, – негромко приказал старшой, и Карминов сразу прекратил громкие всхлипывания.
Из больших колонок негромко рычал злобный дэт-метал.
– Даже ночью слушает, – удивился Цой. – Или он не спал уже?
– Спал, сучонок, – глухо ответил из под балаклавы голос старшего.
– А Димка-то где? – спросил Роман, оглядываясь. – Хера ли мы тут без криминалиста делаем?
– Да здесь я, – отозвался Дима из второй комнаты. – Уже работаю.
Роман прошел к столу, на котором лежала книга с готической надписью Некрономикон. Он натянул прозрачные перчатки, взял увесистый томик в руки. Чуть помедлив, открыл книгу. Это был исписанный корявым почерком ежедневник. «Покормить Марфу по диете три», прочитал он. Закрыл, положил ежедневник на место. Наблюдавший за ним Цой сказал:
– Я у отца спросил вчера про книжку. Он говорит это не книжка ни фига, просто бренд – они дорогие ежедневники из кожи выпускают. У отца в магазине есть парочка. Их редко берут, дорогие сильно.
***
– Пока в ИВС его сунем, – сказал Роман, когда они выходили из цоевской машины. Карминова вывели, уже одетого, повели вглубь здания. На крыльце Роман увидел Вадима, «частного детектива» Терновских. «Детектив» дружески беседовал о чем-то с каким-то лейтенантом.
– А ты что тут делаешь? – удивился Роман.
– А я задержанный, – усмехнулся Вадим.
– Это как ты умудрился-то?
– Хулиганил. Витрину вот разбил. Пьяным был, – подмигнул он Роману и вместе с лейтенантом удалился.
***
– Из Края журналистка приедет. Интервью дашь, – сказал Геннадий Степанович, отхлебывай из чашки чай.
– А я-то что? Пусть Наташка дает. На то она и пиарщица у нас.
– Наталья Сергеевна основной комментарий даст. А ты так, для картинки скажешь: задержан подозреваемый, работа следственных органов продолжается, воды какой-нибудь нальешь с умным видом. Допрос когда?
– После обеда собирался. Сейчас с бумагами поработать надо.
– Поработай, а то у тебя завал там. Ты лампу вниз отнеси к электрику, будь добр, – попросил Геннадий Степанович. – А за тем сатанистом, за Сауроном – наблюдение снимать не надо.
***
Роман сидел перед компьютером и курил, даже и не открывая окно. Он увеличил фотографию одной девушки. Затем – другой. Затем снова – первой. Потом он достал из стола листок, который дал ему Терновских, долго смотрел на список с вычеркнутым именем Николая Арнольдовича.
– Херня какая-то, – выругался он негромко. Набрал в поисковике «Некрономикон купить».
Выпало: «Ежедневники Некрономикон кожаный переплет». Он побродил по ссылкам и на каком-то англоязычном сайте набрел наконец на ссылку, предлагавшую купить не ежедневник, а самую настоящую книгу. Ее цена – 1200 долларов – впечатлила Романа.
– Ни хера себе, – сказал он, откидываясь на спинку кресла.
***
На выходе из ИВС он опять столкнулся с Вадимом.
– Недоразумение вышло, так что отпустили меня, – развел руками Вадим, прыгнул в свой черный паджерик и укатил.
Привели задержанного – понурого, в порванной рубахе. Роману показалось, что синяков и кровоподтеков у задержанного как-то прибавилось.
– Что это вы, Виталий Евгеньевич, неаккуратный такой, расхристанный весь, – обратился Роман к задержанному. – Пуговицы на рубахе хоть застегнули бы.
Карминов мрачно посмотрел на Романа.
– Что издеваться-то? – тихо спросил он.
Роман опустил глаза, побарабанил пальцами по столу. Спросил:
– Признаться ни в чем не хотите?
Карминов молчал. Роман тоже молчал.
– Курите? – спросил он.
– А что, здесь можно? – спросил Карминов.
– А мы тихонько покурим. Никому не скажем, – Роман подмигнул Карминову и протянул ему сигарету, дал прикурить от своей зажигалки. Подумав, закурил сам, пепельницу соорудив из сложенного листка бумаги.
– Спасибо, – сказал Карминов. Пальцы его заметно дрожали.
– Так что, облегчишь совесть? – спросил Роман. – Можно все по невменяемости провести – годик посидишь в психушке, да и на свободу с чистой совестью.
– Я без адвоката говорить не буду.
– Если ты невиновен – почему без адвоката не можешь прямо и заявить: я не виновен, никаких убийств не совершал? Уж это против тебя никак обернуться не может, если ты и впрямь невиновен.
– Это я могу без адвоката заявить.
– Так заяви.
Карминов замялся на мгновение, затем сказал:
– Заявляю.
– Что ты заявляешь?
– Что невиновен.
– А где был в прошлую пятницу?
– Что вы тут комедию ломаете? – возмутился Карминов, а на глазах парня выступили слезы. – Я же все уже рассказал, только что.
Роман вспомнил, с каким довольным видом недавно запрыгивал в свой паджерик Вадим.
– По содержанию в ИВС у вас есть претензии? – спросил Роман, внимательно глядя на Карминова.
Тот долго молчал, опустив голову, затем выдавил из себя хрипло:
– Нет. Я вам сказал – без адвоката говорить не буду. Статья пятьдесят один – имею право не свидетельствовать против себя.
– Грамотный? Даже номер статьи помнишь… Часто приходилось вот так вот на вопросы следователя отвечать?
– Вы же знаете, что никаких приводов у меня не было. Смотрели же по своей базе.
– А что тогда юлишь, как уж на сковородке? Если не виновен – так помоги следствию. Че ты мне тут за конституцию прячешься? А?
– Я не прячусь, – угрюмо сказал Карминов. – Окурок куда?
– Да вот же пепельница, – указал Роман на сооруженную им корявую бумажную коробочку. – Да ты нормально туши, ты тут еще и пожар мне устроишь.
Он затушил и свой окурок, для верности плюнул в импровизированную пепельницу и бросил ее в корзину для бумаг.
– Мне адвокат нужен.
– Да будет тебе адвокат, что ты переживаешь? Давай пока познакомимся получше. Нам еще с тобой долго работать придется.
– Мне адвокат нужен, – упрямо повторил Карминов.
– Ладно, пока закончим, – сказал Роман, вставая. – Скоро в СИЗО тебя переведем, там обустроишься, подумаешь немного – и снова поговорим.
– Когда адвокат будет?
***
Журналистка оказалась видной темноволосой девушкой типа фемм-фаталь.
– Васька, вот этот ракурс лучше возьми, – бесцеремонно обратилась она к оператору, когда они начали обустраивать в кабинете романа съемочное пространство.
– Анастасия Семеновна, так света не хватит.
Паренек походил со штативом по кабинету, затем обратился к Роману:
– А мы можем стол ваш немного вот сюда подвинуть?
– Да тут провода… А, ладно, давай подвинем.
Они сдвинули стол, оператор начал настраивать камеру, фемм-фаталь спросила у него:
– Я в кадр нормально попадаю?
Паренек кивнул.
– Все готово, можно начинать.
– Как часто в вашем городе происходят такие вот серийные убийства? – спросила журналистка.
– Пока мы не можем с уверенностью утверждать, что имеем дело с классическими серийными убийствами. Не снимайте пока, – махнул он рукой оператору. – Послушайте, я вам все равно по этому делу ничего сказать не могу. Мы же договаривались, что я вам просто общих фраз наговорю, а меня вы только для картинки возьмете.
– Так это итак для картинки. Там закадровый голос пойдет: следственно-оперативная группа круглосуточно работает над раскрытием серии страшных убийств. Потом пойдут кадры с этим вашим мальчиком симпатичным, с оперативником. Цой который.
– Ладно, поехали, – вздохнул Роман.
Уходя, журналистка сказала Роману немного томно:
– Я, кстати, сегодня еще не уезжаю. Мы здесь ночевать будем, в «Авроре». Номер четыреста четыре. Если захочется рассказать что-нибудь интересное без камеры – вы заходите, не стесняйтесь…
Она улыбнулась густо напомаженными губами и удалилась. Роман закрыл за ней дверь на ключ, сказал зачем-то вслух сам себе:
– Ложная красострия.
Зазвонил телефон.
– Че, Андрюх? – спросил Роман, закуривая.
– Да херово че-то, – ответил Андрюха. – Карминов повесился.