Борис Алексеев
Былички старого егеря. Особинка 1-ая: Русальная неделя
Василь-Матвев недовольно мотнул головой и захлопнул дверцу кабины, которую всё это время держал приоткрытой, и очень серьёзно продолжил:
– Во-первых, Слава, это не история. Это и есть наш заповедник. И чем быстрее ты это поймёшь, тем лучше, – он сделал паузу, – если, конечно, хочешь здесь работать. Это, Слава, во-вторых.
Я неуверенно кивнул.
– А относительно дядьки Ермолая… Мы с ним досветла тогда проговорили. Он мне и про корешок рассказал и ещё много чего полезного. А когда светать стало, да одежда подсохла, я в деревню пошёл. Нашёл тракториста. Он мне и подсобил машину вытащить.
– А Вы к нему ещё ходили потом?
– Нет. Зачем? Я с тех пор без лебёдки в лес не выезжаю, зачем мне тракторист?
– Да нет! К дядьке Ермолаю.
– А-а, ну да, ходил. Тем же летом. Думал, может, помощь какая нужна. Только выяснилось, что перевоза в Передельцах ещё до войны не стало. Как мост построили и летнюю ферму к нему перенесли, так в перевозе надобность и отпала. Я тогда у стариков местных поспрашивал, и некоторые припомнили, что да, была вроде такая история после революции. Пошла, мол, у перевозчика дочка топиться, а он как-то прознал и её спасать бросился. Только вот, и её не спас, и сам потонул.
– Так он что? Не живой был, когда с Вами разговаривал?
– Выходит, что так. Был я и на том месте, где он меня настоем отпаивал. Ветла и берёза есть, а мостков нет. Как нет ни тропинки, ни кострища – всё вековой травой заросло. Вот так, брат-егерь.
