Astra Maore
Хозяин моего тела
Потому сиди-ка в пледе. Так надежнее.
Мы болтаем о всяких пустяках, когда идем к дому, потом обсуждаем мою маму, а затем Лола умудряется со всей силы дать мне с ноги по яйцам.
Лучше бы всерьез, а не так.
Она не Лола. Она, блять, внезапно какая-то Ева. И получается, что я хрен что о ней знаю и вообще притащил к себе домой хрен кого.
Уже не шлюху, но вражескую лазутчицу. Это просто пиздец. Полный.
Я еле держу себя в руках, чтоб не схватить Лолу-Еву за плечи и не вытрясти из нее все. Вообще все. И как ее зовут. И на кого она работает, и какого хрена поперлась в модели, и какого хрена ко мне, и имя зачем сменила.
Я уже подозреваю Андреса, что он специально втиснул эту бабу в каталог моделей.
Поэтому я просто на все киваю и быстро ухожу, чтобы не наделать каких-то фатальных глупостей.
Потому что, если эта долбаная малышка Ева-Лола чиста, как ягненок, я же почувствую себя полным уродом.
Я и так из-за нее летаю на каких-то сраных качелях то вверх, то вниз. Это ад. И мне вообще ничего нихрена не понятно.
Может, вообще Ева-Лола заражена чем-то и банально хочет меня заразить? Чтобы я быстро сдох в мучениях.
Я зову людей, и мы быстро разбираем ее вещи. Конечно, я не даю никому лапать ее платьюшки – только коробки таскать. Все сам развешу, может, хоть подуспокоюсь чуток.
А она мне пишет, что проблема у нее, блять. И чтоб я пришел срочно.
Дура. Если я приду, то порву все тебе нахрен. Потому что не остановлюсь. Тебя стоит наказать уже за то, что меня так изматываешь.
Так. Срочно надо восстановить дыхание.
И идти к этой девке, на которую я уже просто смотреть спокойно не могу.
Сижу. Слушаю ее лепет.
Блять. Блять и еще раз блять.
Таким дебилом я не чувствовал себя давно, хотя куда уж дальше. История про отца и мать Лолы – лютая жесть.
Теперь понятно, чего она такая иногда зажато-развязная, странная и вообще не пойми что.
И что мне теперь с ней и с собой делать – совсем нихрена не ясно.
Но ее отца я реально выловлю и буду держать на прицеле. А завтра просплюсь и с ней тоже разберусь.
Глава 9. Суп со специями
ЛОЛА
Я продираю глаза от того, что кто-то тормошит меня за плечо.
Ооох. В голове шумит, а под веки как песка насыпали. Я вроде только что провалилась в блаженную темноту. И черт, уже что ли утро?
Я отказываюсь просыпаться.
Настойчивая тряска за плечо продолжается, и я издаю недовольный стон. Если это Элиас, то я встану, только когда он сделает мне суперкачественный массаж. Вот пусть сам возьмет и сделает. Я уверена: этот господин безупречность и в массаже идеален.
Или… от его массажа я усну еще крепче?
– Лола, просыпайтесь! – ох, нет. Меня будит не идеальный массажист, а отвратительная Долорес. Я еле удерживаюсь, чтоб не скривиться от разочарования.
Почему Элиас послал ее будить меня? Не хочет меня в пижамке видеть? Сомневаюсь. Он всякий раз меня поедом ест, и чем меньше на мне одежды, тем ему лучше.
Ладно. Проживу без его массажа. А то это превратится черти во что.
– Доброе… утро… Долорес… Который час? – я пытаюсь сфокусироваться взглядом на экономке.
– Семь утра, Лола. Я давно пытаюсь вас добудиться, но вы не реагировали. Вам нужно быстрее привести себя в порядок, а затем взять у Элиаса расписание на сегодня и вызвать такси.
Такси?! Это еще почему?! Неужели шикарная тачка сломалась?
– А где… сам Элиас?
– У него резко поднялась температура, и я настоятельно посоветовала ему остаться дома. Он совсем себя не бережет. Вы ведь справитесь одна?
М-да. Слова Долорес действуют на меня, как умывание ледяной водой. Больно, сурово и жестко.
Я-то справлюсь, даже если на меня опять натравят леопарда. Или засыплют отравленными листами с гадкими надписями…
Но чем заболел Элиас?!
Меня словно ветром сдувает с кровати. Я умею собираться буквально за десять минут, но сейчас мне нужно еще примерно столько же, чтобы убрать темные круги под глазами и тусклый цвет лица.
Долорес уходит – ждет меня где-то в коридоре, а потом провожает в столовую. Повара там нет, и Элиасовых котов тоже нет. От волнения у меня, как всегда, пропадает аппетит, но сегодня я обязана быть сильной.
Дождавшись, когда я доем кашу с фруктами, экономка ведет меня к Элиасу.
***
Его комната находится на втором этаже, и в доме их всего два. Зато сам дом длинный и широкий.
Я иду, смотрю по сторонам, запоминаю дорогу и… боюсь разочароваться. Вдруг комната Элиаса мне не понравится? Мало ли он там мягкие игрушки на диванах рассаживает. Или безделушки на полочках расставляет.
Хотя дом и говорит о человеке все, личная комната – намного больше.
Мое сердце бьется часто-часто, и я стараюсь как-то выравнять дыхание. Никто не поймет, если я приду к Элиасу запыхавшаяся, как после марафона, всего лишь поднявшись по лестнице.
Интересно… как далеко его комната от моей?
Оказывается, далеко. Когда Доролес открывает мне дверь, я… невольно зажмуриваюсь. А потом делаю глубокий вдох.
Воздух еле уловимо пахнет Элиасом. Его парфюмом.
Сама комната выглядит более простой и лаконичной, чем весь дом вместе взятый. У мебели простые линии и прямые углы. Паласы на полу однотонные – бежевые. Цветов в вазах меньше, чем всюду. Но самое поразительное, что одна стена этой комнаты выкрашена в ярко-малиновый цвет. В фуксию.
Оппа.
Я замираю, глядя на это огромное, неправильное пятно на фоне общей безупречности. Оно, словно темная сторона Элиаса Конте, о которой я даже не подозреваю.
Будто скрытая под строгими рубашками животная страсть.
Как и сам Элиас сейчас скрыт от меня занавесом, который делит его комнату от потолка до пола.
Комната не отвечает ни на один мой вопрос – она только подкидывает новые.
– Я вас оставлю. Зовите, если понадоблюсь, – Долорес кивает мне и выходит.
Ах да, точно. Я почти забыла о ней.
Я стою молча, а Элиас за своим занавесом тоже молчит, и мне становится жутко.
Неужели ему так плохо? Хотя я уверена, что даже с температурой в плюс тридцать девять Элиас Конте наверняка способен повалить меня на постель. Дернет за руку и подомнет под себя.
Это как-то неуютно, когда он в постели, а я стою по стойке смирно.
– Ну, где ты, Лола? Разглядываешь мою фуксию? – голос Элиаса раздается так неожиданно, что я подскакиваю на месте. Но не успеваю ответить, потому что в ногу мне утыкается и проводит по ней что-то мягкое и шерстяное – совершенно черный кот.
Черт. Я так помру от испуга.
– Ага… Фуксию. Очень необычно!
– Я тебя морально подготовил.
Да, голос у Элиаса явно простуженный, и я, устыдившись своих дурацких мыслей о том, как он меня повалит, делаю шаг за ширму.
– Доброе утро, Элиас.
Ого. Его «спальня» почти пустая. В ней только широченная, наверняка трехместная, кровать и тумбочка около нее. И тут все лаконично.
Элиас полулежит в постели. К счастью, он не голый, а в черном дорогущем на вид халате. Но мне и так становится жарко.
– Не очень-то доброе утро, Лола, – он кашляет, прикрывая рот, – Долорес приковала меня к постели и обещала уволиться, если я вздумаю работать. Но уверен, за пару дней я поправлюсь. А завтра выходной.
Глаза Элиаса сильно блестят, и мне кажется, у него очень высокая температура. Двумя днями тут не обойтись. Мне нужно стоять как можно дальше от него, чтобы не заразиться.
Но я подхожу ближе.
– Как ты себя чувствуешь?
– Не очень. Я вчера так хотел откосить от работы, что, видимо, организм ко мне прислушался. Возьми, Лола. Разберешь мой почерк? – и он протягивает мне листок, на которым крупными и почти печатными буквами что-то написано. – Долорес отобрала смартфон с рабочими контактами.
Я умудряюсь взять листок так, чтобы наши пальцы не соприкоснулись. Сколько бы Элиас меня ни трогал, это всегда, как маленький взрыв.
Внимательно вглядываюсь в ровные строчки. Адреса и номера комнат. Место съемок для журнала и дом, где модели проходят обучение. А там курсы актерского мастерства и массаж.
Я справлюсь.
Элиас откашливается и говорит:
– Тренировки и подиумной пластики сегодня не будет. Мне не нужно, чтобы ты тоже свалилась от усталости из-за недосыпа. А все новые преподаватели – теперь только со мной. Захочешь потренироваться сама – в доме есть спортзал. – Элиас снова кашляет, а я замечаю у него на одеяле кремового, свернувшегося в клубок кота. Наверняка это Персик. – Иди, Лола, пока я тебя не заразил.
Я только поворачиваюсь уйти, как мне в голову приходит сумасшедшая идея.
– Давай я сварю тебе суп? Есть рецепт, который творит чудеса.
Элиас прищуривается и выгибает бровь.
– Решила заняться моим хозяйством?
Сколько я знаю девушек, которые приходя к парню домой, начинают устанавливать свои порядки и пытаются его «осчастливить»? Я – точно не такая, но Элиас сейчас решит совсем иначе.
– Я просто побаиваюсь… ездить на работу одна. После вчерашнего… и вообще.
Элиас качает головой.
– Я запишу тебя к психологу, как встану на ноги. Сколько варится твой суп, Лола? – черные в полумраке глаза смотрят на меня с любопытством, и я неожиданно и совершенно некстати смущаюсь.
– Полчаса. Он модельный… быстрый. Главное, чтобы на кухне были специи.
– Думаю, у Жана все есть. Сейчас ему позвоню, – на тумбе около кровати Элиаса стоит старинный дисковый телефон. Чтобы набрать номер, нужно несильно вдеть палец в кольцо, и когда я вижу это, низ живота преступно сводит сладким спазмом.
У Элиаса Конте слишком красивые пальцы. Длинные, ровные и… очень сильные. А еще они наверняка могут быть удивительно нежными.
От глупых мыслей меня спасает Долорес – Элиас вызывает ее, и экономка ведет меня на кухню.
***
Жан оказывается невысоким крепким мужчиной лет пятидесяти на вид, и поначалу я ужасно робею. Он наверняка настоящий профессионал своего дела, а я тут раскомандуюсь…
Но Жан держится настолько просто и доброжелательно, что минут через пять я начисто забываю о своих страхах и уверенно прошу дать мне травы и специи. И да – бульон Жан уже сделал, собираясь отпаивать Элиаса по своим рецептам. А лимоны на кухне тоже есть.
Все-таки это удивительно приятно – готовить для значимого мужчины. Какая-то особенная магия. Возможно, она стирается, если сутками стоишь у плиты день за днем… но если жить вот так, когда готовит повар, а ты радуешь своего мужчину изысканными блюдами от души и по настроению – это настоящее колдовство!
Хотя Элиас Конте не мой мужчина… И наверняка не будь этого вчерашнего леопарда, когда я даже испугаться не успела, я бы не стояла сейчас здесь в аккуратном переднике.
А вообще… что бывает, когда люди влюбляются друг в друга? Что об этом говорят правила Агентства? Неужели бьют будущую семью или избавляются от перспективной модели?
Нет… Мои пальцы холодеют. Скорее всего, со штрафом выгоняют только начинающих моделей. Таких, как я сейчас.
Ну а для успешных все еще хуже.
Им назначают нового менеджера. Наверняка девушку, чтоб уж никаких соблазнов.
Оба варианта мне категорически не подходят. Значит, ничем и никак нельзя себя выдавать. Особенно потому, что Элиас… сильно меня хочет.
Даже моего скудного знания мужчин хватает, чтобы постоянно в этом убеждаться. Я никак забыть не могу его огромные зрачки, черные от возбуждения глаза, тяжелое дыхание и ненормальный, почти болезненный жар тела.
А я хочу, чтобы он меня полюбил.
Суп готов.
– Лола, давайте я отнесу его Элиасу. Вы же наверняка опаздываете.
Вот черт. Это отвратительно, но сейчас мне ужасно хочется… рассчитать Долорес Вега. Уволить ее к чертям, как будто я имею на это право.
– Я отнесу его сама, Долорес. Я еще не все уточнила у Элиаса насчет сегодняшнего дня.
Экономка сухо кивает:
– Хорошо.
Я не нравлюсь ей. Как вышколенная прислуга, она держит свои чувства на замке, но ведь дочь пьяницы и дебошира Дэниэля Мартина не может быть хорошей?
Когда я останусь одна, откуда-нибудь с улицы обязательно позвоню тете и расскажу, как устроилась.
Как будто я – преступница, которой жизненно важно, чтобы никто ее не подслушал.
Подниматься по лестнице с подносом, груженым пиалой, сложновато. Потому я никогда не устроюсь работать официанткой.
Но это самое важное – подать суп лично и перед подачей на него «пошептать». Меня научила мама.
Нужно ускориться, потому что я в самом деле начинаю опаздывать. И если подведу Элиаса, он точно меня не погладит.
Дверь в его комнату я открываю, умудрившись не расплескать суп. Отлично.
Теперь особые, волшебные слова.
И главное, чтобы меня не сбил с ног какой-нибудь кот. Иначе это позор на всю жизнь.
А дальше происходит странное.
Мою шею сзади обжигает чье-то раскаленное дыхание, и я слышу тихий хриплый голос:
– Что ты делаешь с моим супом?
От неожиданности я вздрагиваю всем телом и почти роняю поднос – почти, потому что Элиас ориентируется мгновенно и… обнимает меня со спины, подхватывая поднос и выравнивая его.
Меня нехило шибает током. Я была уверена, что Элиас лежит в кровати, а он…
Дыхание сбивается, а все мысли путаются. Остается только одна: врать ему в лицо нельзя ни в коем случае. Я не хочу, чтобы Элиас Конте опять смотрел на меня, как на шелудивую кошку.
Сейчас, когда он так близко, когда я чувствую его крепкое и ужасно горячее тело, мне сложно себя контролировать.
– Спасибо. Давай я отнесу суп на стол? – я говорю, как в бреду, потому что стоять вот так в обнимку, когда я, кажется, слышу стук его сердца, опасно. Да и Элиас, в конце концов, не пойми, чем заболел! Заразит же.
– Ответь на вопрос, – он отпускает поднос, давая мне возможность пройти.
Настырный? Хорошо, я признаюсь:
– Это заговор на здоровье. Старинный. Фамильный… – я ставлю суп на стол и тут замечаю, что Элиас смотрит на меня непонятно темным и пристальным взглядом. Что бы это значило?
– То есть ты всерьез заботишься о моем здоровье, Лола?
– Ну да, конечно. От него же зависит моя карьера.
– Верно, – я не успеваю отойти, как Элиас преодолевает расстояние до стола в пару шагов, берет с подноса пиалку и пьет из нее, глядя прямо на мой рот.
Так, будто мои губы намазаны клубникой. Или чем-то таким же ярким и сладким.
Как будто больше всего на свете Элиас Конте хочет меня поцеловать. Черт. Мне моментально делается слишком жарко.
Нужно срочно остановить это безумие.
– Я… пойду? Я уже опаздываю.
Элиас допивает суп и ставит пиалку на поднос. В его глазах клубится живая тьма.
– Иди. И если мне на тебя пожалуются, я тебя уволю.
Что он такое сказал?! Высокая температура погано на него действует.
– Вот еще!
Ох, кажется, я произношу это вслух. Потому что лицо Элиаса вытягивается, а брови сходятся к переносице.
– Что, Лола?
Тон его голоса можно класть в напитки вместо льда.
– Вот еще мне надо тебя подводить, Элиас. Лечись, а я пошла.
И я выбегаю из его комнаты, пока Элиас Конте не сказал или не сделал еще что-то… необратимое.
Я вызвала такси к определенному времени, потому влетаю к себе, хватаю сумочку и стремглав несусь по лестнице вниз. Увы, щелкнуть портрет госпожи Конте и хорошенько пошерстить Сеть насчет нее я уже не успеваю.
Зато сегодня у меня целый вечер, а завтра и весь выходной в доме Элиаса. Знать бы, как я это переживу…
***
ЭЛИАС
Я просыпаюсь, полный самых радужных планов на день и морщусь от резкой боли. Мне в глотку будто осколков напихали. Ну натурально как стекол нажрался.
В голове муть.
Прикладываю руку ко лбу. Блять. Температура плюс тридцать восемь. Не меньше.
Такую переносить на ногах себе дороже. Я, конечно, закинусь антибиотиками и ее сброшу, но сколько-то нужно отлежаться.
Лола. Ее нужно срочно разбудить и рассказать ей, чтобы сама по делам съездила. Она девочка взрослая, все сможет.
Мои люди ведут расследование нападений, но пока ничего существенного не накопали. Я требую, чтобы копали дальше. Идеальные преступления на поверку выглядят очень просто.
Я не прощу себе, если Лола пострадает. Это только моя конфетка, и мне ее мучить.
Я отправляю Долорес привести Лолу ко мне. Но вместо того, чтобы исполнять распоряжение, экономка клянется уволиться, если я не останусь в постели.
Грозная какая. Немного перегибает.
Но я так и собирался, не совсем же идиот на работу скакать всех заражать.
Как залог Долорес требует мой смартфон. Отдаю. Естественно для дел Агентства у меня один смартфон, а для всех прочих – другой. Но Долорес не та, кому стоит об этом знать.
Я соглашаюсь отдать трубку на пару часов, пока антибиотик не подействует.
А потом Долорес приводит Лолу.
Малыш впервые в моей комнате. А я, блять, лежу без сил, как больной. Даже без «как».
Лоле нравится фуксия на стенке, и мои привереды Персик с Сэмом к ней благосклонны.
Потрясающая гармония, только Лоле пора уходить. Но она чего-то останавливается.
Внезапно предлагает сварить мне суп.
Такая милая, заботливая. Хозяюшка прям.
А я вижу будущее. Где я, как долбаный придурок, на ней женился, а она, узнав, сколько у меня на самом деле денег, подает на развод. Естественно, чтобы захапать побольше движимого и недвижимого имущества.
Нет уж, малыш. Никаких разводов. Потому что я на тебе не женюсь.
А на суп соглашаюсь.
Время, пока Лола его готовит, тянется ужасно долго. Наверное, это болезнь на меня так хреново действует.
Я закидываюсь оставленной Долорес таблеткой и решаю прогуляться по комнате.
Когда Лола входит, она настолько в своих мыслях, что меня даже не замечает. Я не свожу глаз с ее круглой задницы и тут натурально холодею.
Лола смотрит прямо на мой суп и что-то явно бормочет.
Блять. Приворот?! Порча?! Проклятие?! Еще какая-то хрень?!
Я все время шизею от ее сладкого тела и голоса, а может, она тупо ведьма? Сказки не сказки, в жизни всякое случается.
У Мартинесов вон придворный колдун есть. Правда, не слишком им помогает.
Но Лола уже много успешнее. Я целыми днями думаю о ней.
Ничего, Лола. Сейчас я все выясню.
Я подхожу к ней со спины и… сильно ее пугаю.
Ага, нечистое задумала?
Нет. Видите ли, всего лишь заговор на здоровье.
А вот выпью. В конце концов всякий сдохнет от чего ему суждено. И я не исключение.
Хотя от рук Лолы не хочется. От них другое хочется.
Чего я все время жду, как какой-тот обсос? Прижать Лолу к стене плевое дело. Зажать и хорошенько пощупать. Сначала она начнет извиваться, пытаясь от меня отбиться, а потом…
Я не я, если малыш не сойдет с ума от наслаждения в моих руках и не кончит прямо у стенки. А я буду смотреть в ее синие глаза и ловить каждый жадный вздох.
Так бы и сделал, если бы не стопроцентный шанс сейчас ее заразить.
Я бы с удовольствием за ней поухаживал, но думать, что по моей вине малышке станет плохо, неприятно.
Я просто выгоняю ее из комнаты, с трудом понимая, что именно ей говорю и что она мне отвечает.
Я хорошо переношу любые болезни. К вечеру мне явно станет лучше. Никуда ты от меня, ведьма, уже не денешься.
Глава 10. Раскаленное стекло
ЛОЛА
Я еду в такси, и потихоньку меня накрывает тревога. Вообще я обожаю такси: в них отлично думается и отдыхается, но только не прямо сейчас.
Как бы ни смущал меня Элиас Конте, он – защита. А теперь я абсолютно одна, и чуйка отчаянно вопит, что враги у меня есть.
Листок под дверью и порезанный лифчик тянут на дурацкую шутку. Вырвавшийся на свободу леопард – на несчастный случай. Кто-то очень хорошо планирует свои мрачные дела, и это явно не девушка.
Хотя бы потому, что никакая девушка не рискнет сама открыть клетку с леопардом. Наверное.
С другой стороны, что мешает ей нанять помощников? Таких, которых не заметят секьюрити Ричарда… Получается, это кто-то из моделей?
Сегодня прохладно, и я кутаюсь в легкое летнее пальто от резко накатившего озноба.
Пусть кто угодно говорит, что все случившееся – лишь совпадения, я уверена в обратном.
«Элиас – мой». А что, если это – просто прикрытие?
Естественно, я подумаю на чью-то дурную ревность.
Но вдруг на деле сама госпожа Конте решила убрать меня подальше от своего сыночка? Очень часто в богатых семьях родители тайно «приглядывают» даже за взрослыми детьми.
Но… пожалуй, нет. У нас с Элиасом не те отношения, чтобы влиятельная родня рассматривала меня всерьез. Я ничем себя не выдаю, а Элиас… Элиас ведет себя странно, но не настолько, чтобы однозначно понять его чувства ко мне.
Кроме сильного острого желания. Вот в нем я уверена.
Жаль, я совсем ничего не знаю о прошлой личной жизни Элиаса Конте. Даже типажи его бывших не представляю.
Не считая Шейлу Максвелл. С Шейлой мы похожи разве что цветом волос и ничем больше. Или модельная фигура тоже в счет?
Мне отчего-то становится дико неприятно, что Элиас с ней спал.
Все. Я сойду с ума, думая об этом.
На сегодня с меня хватит Элиаса Конте, по крайней мере до вечера. А вечером я, наверное, лягу спать и не буду с ним пересекаться. Даже запру дверь изнутри и чем-нибудь ее забаррикадирую.
Мол, не хочу, чтобы меня разбудили его шебутные коты…
Потому что иначе Элиас снова подойдет ко мне. Окутает вкусным запахом своего парфюма и теплом сильного тела. А у меня не будет даже повода оттолкнуть его. Я вытянусь струной, дрожа от напряжения и предвкушения.
А он… он сможет сделать все что угодно. В своем-то доме. И никто не придет мне на помощь, даже если мне что-то не понравится.
Хватит.
Сейчас пора сосредоточиться на работе. Увы, мне предстоит далеко не милое интервью со мной в роли приглашенной звезды, а фотосессия со сменой кучи нарядов. Довольно рутинный изматывающий процесс, который со стороны выглядит как «да ничего такого, просто стой и улыбайся, за что вам только деньги платят?!»
Кому какая разница, затекают ли у тебя скулы, деревенеют ли мышцы и вообще – «занимайся спортом больше».
Я уже привыкла к непониманию и насмешкам.
Хочется надеяться, что мой маньяк или маньячка бесится, только когда видит меня рядом с Элиасом. Сегодня я не дам ему или ей повода.
Я расплачиваюсь за поездку и выхожу в хмурое летнее утро.
***
На самом деле глупо жаловаться, когда из тебя делают королеву красоты. Мужчины потом, глядя на твои снимки, хотят тебя себе, а женщины бешено завидуют.
Я умело стягиваю топик, чтобы на него не попало ни капли тонального средства или помады, когда случается невозможное.
Один из осветительных приборов на площадке внезапно резко вспыхивает, раздается хлопок, и в меня летят осколки раскаленного стекла.
Я пытаюсь закрыться руками, но сразу на чем-то поскальзываюсь и падаю, больно ударяясь об пол, а ноги в дорогущих дизайнерских джинсах обжигает ужасной болью.
Я полностью в сознании, но все равно отрешенно, как сквозь какую-то пелену, вижу, как суетятся люди. Они кричат, недоумевают и требуют немедленно вызвать врача.
А я даже не против, если Элиас сдерет с них огромный штраф. Потому что именно я сейчас лежу с голой грудью и спиной на холодном полу. Именно мне до тошноты отвратительно, больно и паршиво.
А еще, попади осколки чуть-чуть выше, и я осталась бы без лица.
Полный кошмар.
Меня переносят на матрас и аккуратно укутывают. Приходит врач и говорит, что джинсы меня спасли, а так ожоги даже не особо сильные. Но белье и купальники я, конечно, рекламировать пока не могу.
Ничего. Хотя бы жива. Об актерском мастерстве и массаже речи уже не стоит. Мне нужно срочно позвонить Элиасу. Я в полном шоке и не представляю, что будет дальше.
Внезапно я слышу звонок своего мобильника. Неужели Элиасу уже донесли? Я сажусь на матрасе, и мне подают сумочку.
Нет. Номер на дисплее не Элиаса.
Это моя тетя Беатрис. Моя официальная мама.
– Лола, здравствуй, девочка. Как ты? Можешь сейчас говорить?
Я морщусь от боли и напрягаюсь от беспокойства в тетином голосе.
– Я нормально, мама, – это наш условный знак, что вокруг меня посторонние, – работаю. У вас все хорошо?
– Дэниэль объявился. Позвони мне, как сможешь.
Мой ужасный отец? Что ему понадобилось?
– Хорошо, мам. Обязательно.
Я заканчиваю звонок. Теперь нужно что-то сказать Элиасу, но говорить, что меня пытались убить при полном зале народу – глупо.
Не считая ожогов ног, со мной все в порядке.
Я предлагаю:
– Я могу работать. Давайте продолжим съемку?
Фотограф хмуро смотрит в пол.
– Мы почти все отсняли, Лола. Надо проверить технику, чтобы опять чего не рвануло.
А вдруг это реально скачок напряжения, а я себя накручиваю?
– Хорошо, значит, я свободна? Спасибо вам за работу, – меня тошнит, но необходимо быть милой. Кто знает, вдруг враг прямо сейчас наблюдает за мной и смотрит, насколько я испугана.
– Тебе спасибо, Лола, – фотограф прячет глаза.
Мы обмениваемся любезностями, но все на площадке понимают, что от Агентства им влетит. Я теперь элитная модель, и это не просто слова. Хотя мне от них не легче.
Я аккуратно одеваюсь, чтобы не травмировать пораненные ноги. Беру сумочку и выхожу из здания. Набираю номер Элиаса.
Меня по-прежнему колотит.
Что же Элиас так долго не подходит? Это совершенно на него не похоже.
Спустя миг я понимаю, почему.
– Элиас отдыхает. Вечером с ним поговоришь, – Долорес Вега отвечает мне ледяным тоном.
Гадина.
– Я по делу. И срочно.
Гадская экономка стоит на своем:
– Я же сказала тебе: Элиас спит.
С какой стати ты-то командуешь? Ты у него всего лишь служанка. Я еле сдерживаюсь, чтобы открыто не нахамить в трубку.
– Он все равно узнает, что я звонила, а вы не передали.
– Теперь не узнает, – мерзавка сбрасывает звонок.
Возможно, она даже стирает его из истории вызовов. Какая отвратительная женщина!
Что мне делать?
Только не паниковать. Звонок всяко остался у меня в исходящих. И время вызова, и длительность разговора. Я покажу это Элиасу, и если он не поверит мне, а поверит этой мерзкой экономке, то дела у нас с ним очень плохи. Во всех смыслах.
А еще я прямо сейчас поеду на урок актерского мастерства. Попрошу госпожу Сандерсон связаться с Элиасом. Уж ее-то вызов паршивка не сбросит.
Подумать только, она и впрямь забрала у Элиаса смартфон! Мне больно думать, насколько теплые между ними отношения.
Ничего. Придется их испортить, если Элиасу хоть каплю важна я.
А пока я выхожу на улицу и, убедившись, что вокруг никого нет, а также, что сверху нет окон, из которых на меня что-то может удачно «упасть», звоню тете.
– Привет… Вот, мы закончили съемку, – я делаю голос как можно ровнее и беззаботнее.
– Ты нормально устроилась, девочка? У тебя приличные соседи? – тетя больше всего беспокоится о том, как бы я не оказалась в каком-нибудь притоне.
– Я хорошо устроилась. Даже очень. Подписала контракт с Агентством, а у них шикарные условия! – я говорю бодро и уверенно.
– Плохо… Лола, девочка моя… Я ужасно за тебя рада… – в тетином голосе тревога.
– Тогда почему плохо?! – я искренне недоумеваю.
– Дэниэль совсем опустился. Его никуда не берут, и он приходил ко мне клянчить деньги. Потом вспомнил, что у него есть дочь – наверняка преуспевающая модель. А значит, богатая. Я уверена, он захочет разыскать тебя, чтобы вымолить деньги или просто ограбить.
Господи… Мое кошмарное прошлое не желает оставлять меня в покое.
– Я живу в хорошем доме, теть. Его туда не пустят. А по городу езжу на такси или с охранником, – ну хоть это правда.
– Ох, девочка… Береги себя.
Я выясняю, что у дяди и братьев все нормально и заканчиваю разговор.
Как ни радужно я описала ситуацию тете, на самом деле прямо сейчас я абсолютно одна. Жмусь к стене дома и боюсь каждого прохожего. Мой охранник заболел, а с обожженными ногами, которые трутся о ткань, сложно убежать.
Потому время, пока я жду такси – разумеется, я вызываю его через диспетчера, а не ловлю на улице – кажется мне вечностью.
Я постоянно ощущаю, что вот-вот что-то произойдет.
***
– Здравствуйте, госпожа Сандерсон.
Моя преподавательница по актерскому мастерству – женщина с ярко-рыжими волосами и очень подвижным лицом. Она немного странная, но вроде хорошо ко мне относится.
– Здравствуйте, Лола. Начнем?
– Я… к сожалению, не могу, – я закатываю штанины и показываю ожоги, – на фотосессии взорвался осветительный прибор, и меня поранило.
– Тогда почему же вы здесь? – на ее выразительном лице полное непонимание.
Нужно что-то сказать, чтобы не подставить Элиаса. Вдруг за то, что он отпустил меня одну так далеко, его уволят? Я вдохновенно сочиняю:
– У меня разрядился смартфон. Никак не связаться с менеджером. Вы можете позвонить ему?
– Ох, да. Конечно же, – она сочувственно вздыхает.
Спустя недолгое ожидание и пересказ госпожой Сандерсон моей версии Элиасу я подношу смартфон к уху и невольно отхожу в сторону.
Правильно делаю.
– Ты реально не заряжаешь мобильник в такой ситуации, Лола? – в голосе Элиаса настолько дикое напряжение, что мне становится дурно.
Он ужасно зол и кажется, начал меня презирать. Только не это.
– Нет. Причина в Долорес, – я отвечаю твердо. Пусть госпожа Сандерсон, которая с интересом прислушивается к разговору, думает что угодно.
Элиас чеканит слова:
– Хорошо, Лола, разберемся. Возвращайся домой. Нигде не задерживайся. Массаж я отменю. Ожоги сильные?
Он беспокоится обо мне? На душе становится чуточку теплее.
– Терпимые. Но купальники и белье я рекламировать не смогу… – я тщательно гоню от себя вспыхнувшее чувство вины.
Элиас ставил на меня, а я его подвела…
– С этим я тоже разберусь. Быстро домой.
Такому властному тону невозможно не подчиниться. Он окутывает меня опасным туманом, как в нашу первую встречу, когда я сняла с себя почти все и готова была зайти дальше. Когда я почти отдала себя Элиасу Конте и ни о чем не сожалела.
Мне хочется поверить Элиасу и спрятаться в его доме. Запереться от всего мира пусть даже в самом жутком подвале. Чтобы только больше ничего не случилось.
Но судьба подбрасывает мне очередной скверный сюрприз.
У кованых ворот сада я вижу незнакомую холеную девушку с длинными каштановыми волосами. У нее какое-то неприятное, нехорошее выражение лица. Что она здесь забыла?
Я получаю ответ, когда подхожу к калитке рядом с воротами. Девушка внезапно кидается мне наперерез.
– Так вот на кого Элиас меня променял!
Отвратительно. Я знаю, что у Элиаса есть любовницы, но совершенно не готова к этой встрече.
– Не понимаю, о чем вы. Я просто его сотрудница, – произношу как можно более сухо. Мне противно и не хочется выяснять отношения. Только не сейчас.
– Ну да, конечно. Я тоже ей была. И частенько гостила в этом доме, – девушка смотрит на меня с плохо скрываемой ненавистью. – А скажи, с тобой он использует наручники или только эластичные ленты? Он трахает тебя с кляпом или без?
Что за мерзость она несет?!
– Я не представляю, о чем вы…
– Ааа, – ее лицо хищно искажается, – так у вас еще только ванильный секс? Или ты у нас даже целка? Ого, неужели целка? Хм… – она роется в своей сумке и достает оттуда плотный картонный конверт. – Я хотела обсудить это с ним, но, пожалуй, сейчас тебе будет интереснее. Рассмотри эти фотки одна. – Я оторопело смотрю на ее красиво отполированные алые ногти. – Ну, берешь, или так и останешься счастливой идиоткой?
Девица не вызывает у меня ничего, кроме омерзения. Я не хочу брать конверт. Я даже не хочу к нему прикасаться. Вдруг там совсем не фото, а споры ужасной заразы.
