Astra Maore
Хозяин моего тела
Глава 18. Наследник империи
ЛОЛА
Рожу?! Я – рожу?! Он даже не думает, что я не готова рожать?!
Элиас Конте хочет использовать мое тело, как сосуд, а потом… разлучить меня с ребенком?
Мое сердце бьется на миллион ранящих осколков.
Это жестоко. Это даже теоретически невыносимо ужасно.
И не только потому, что я так сильно озабочена будущим. Конечно, кто-то беременеет и с первого раза, но я не верю, что мне так «повезло».
Сейчас важнее другое: раз Элиас говорит такое, значит, ему плевать на мою карьеру.
И ему настолько плевать на меня, как на личность, что… он даже выбора мне не дает.
Хотя… да. Это же помешанный на контроле Элиас Конте. Чего еще я ждала?
Я поднимаю глаза: у него настолько суровое и холодное лицо, что я не решаюсь с ним заговорить.
На душе невыносимо грустно и плохо.
Сейчас мне как никогда нужна нежность. Мое будущее – полный туман. Пусть во время секса Элиас не сказал мне ни одного ласкового слова, тогда я понимала, что на них он был просто не способен. Настолько увлекся мной.
А теперь новый замкнутый Элиас меня пугает. Он и обычно-то не образец красноречия, но сейчас производит особенно ужасное впечатление.
Огромный, мрачный и наглухо закрытый мужчина.
Мы идем по лесу, и лес теперь тоже кажется мне чужим и враждебным.
Неужели Элиасу настолько не понравились мои слова о таблетке? Может, он детей хочет, а я сказала такое…
Хотя те, кто хотят детей, просто на ком-нибудь женятся. Этот вариант отпадает.
Я решительно ничего не понимаю.
В какой-то момент у Элиаса звонит телефон. Он быстро ставит меня на землю и отходит поговорить.
Я переминаюсь с ноги на ногу. Между ног саднит. Конечно, идти я смогу, но очень медленно.
Мне больно.
Элиас заканчивает разговор, все так же молча подхватывает меня на руки, и я не выдерживаю. Чувствую себя так, словно все хорошее, что было между нами, рухнуло.
– Что произошло?
К моему удивлению, Элиас отвечает:
– Кое-что важное. Мне нужно подумать. Помолчи.
Это почти грубо, но я решаю, что лучше и впрямь молчать. Сама я сейчас до города не дойду, а ссориться с Элиасом сил никаких нет.
Кто сказал, что секс решает проблемы? По-моему, он только создает новые и вытаскивает все недоговоренности, что у вас были.
Когда Элиас выносит меня из леска, машины его охраны уже стоят в ряд, готовые к отправке. Такие же непроницаемые, как их хозяин.
Что эти люди думают о нас? Точно, что я шлюха, которую отодрали до такой степени, что она даже ходить не может. Это настолько унизительно, что я отворачиваюсь от дороги и утыкаюсь Элиасу в грудь.
Он сажает меня на сидение и внезапно укрывает пледом.
– Неважно выглядишь, Лола.
И больше ничего не говорит. Взгляд у него совершенно нечитаемый.
Но спустя время мы подъезжаем совсем не к клинике.
Я лукавлю, когда говорю, что абсолютно ничего не знаю о городе. Конечно, я провела массу времени в Сети, читая о нем, рассматривая фотографии и видео.
И один из самых крутых в мире ресторанов, куда запись на год вперед, я тоже ни с чем не спутаю.
Господи, что у Элиаса Конте на уме? Может, мы просто проезжаем по этой улице мимо ресторана?
Но последние сомнения рассеиваются, когда машина останавливается аккурат на его парковке. Неужели и все машины охраны тоже? Отсюда их не видно.
И ладно. Важнее совершенно другое. Сейчас все-все прохожие будут на меня пялиться!
Они сфотографируют меня на смартфоны. Чего доброго, новости дойдут даже до моей семьи, и кто знает, под каким заголовком…
«Криминальный авторитет выгуливает свою любовницу».
Это дикий позор.
– Ты сможешь идти сама? – Элиас Конте смотрит на меня с напряженным видом. Он, как медведь какой-то. Совершенно непредсказуемый.
Я пожимаю плечами.
– Думаю, да. Я же не ранена.
– Посмотрим.
Да, черт возьми, что ты там собрался смотреть?! Ты же не насиловал меня, в конце концов. Заживет все.
Почему-то сейчас любые медицинские манипуляции меня, скорее, пугают. Как хорошо, что нет ни одного способа установить зачатие спустя несколько часов! Ну и сразу запереть будущую мамочку в комфортабельной камере… тьфу, палате элитной клиники на все девять месяцев.
Кушай фрукты, смотри на рыбок в аквариуме и вынашивай здорового наследника неведомой империи.
Я сейчас взорвусь от этих мыслей!
– Я не хочу рожать, Элиас. И не буду. Мы не женаты. Ты не имеешь права меня принудить. И если были бы женаты – тоже.
Элиас просто приподнимает бровь.
– Я не намерен обсуждать свои слова, Лола. Нам пора, – и Элиас выходит из машины с каким-то небольшим чемоданом. На глазах у него солнечные очки.
Мне он велел подкрасить губы красным еще в дороге. И тоже надеть очки.
Элиас идет к двери ресторана, как несокрушимый военный корабль. А я еле поспеваю за ним.
Не буду думать, что все прохожие сейчас обо мне говорят, а то от стыда подверну ногу и еще больше опозорюсь.
Но самый большой шок поджидает меня внутри, когда Элиас говорит хостес всего два слова:
– В кабинет.
А она обворожительно улыбается.
– Конечно, господин Романо.
Романо?!
Плевать, что наглая девица меня игнорирует, смотря только на Элиаса. Романо – это фамилия владельца Агентства. Фамилия дамы с портрета и промышленника Филиппа Романо, ее мужа.
У меня голова идет кругом. Элиас все-таки один из них? Романо несметно богаты и влиятельны. Там целый клан.
Информация о его семье всегда была у меня под носом, но я закрутилась и не стала «копать». Поверила в то, что раз Элиаса нет на семейных фотографиях, то и портрет его матери – какая-то подделка. Так мне было проще дышать рядом с ним.
Хотя что бы изменилось, узнай я о его семье сразу?
Возможно, петля на моей шее затянулась бы раньше.
Для Романо я даже не пешка. Я – пыль.
Но у меня только одна жизнь, господин Романо. И я не дам тебе ее разрушить.
Наверх ведет шикарная мраморная лестница, но мы проходим мимо нее и оказываемся в малозаметном коридорчике около лифта.
Хостес снова улыбается.
– Приятного вечера, господин Романо. Госпожа.
О, она и меня «заметила». Все-таки вышколенная прислуга.
Наверное, Элиас привык, что все вокруг такие вот предупредительные и вежливые. Хочет, чтобы и я такой же стала. Чтобы потеряла себя и стала удобной ему.
Я прямо чувствую горький, мерзкий привкус обреченности на языке.
А Элиас нажимает на кнопку вызова лифта, и дверцы сразу раскрываются.
Н-да. Эта кабинка прямо произведение искусства. Деревянные панели, зеркала по бокам, а по центру мягкая… кушетка. На полу растительный орнамент.
Я замираю, любуясь дизайнерским совершенством, а Элиас заходит внутрь.
На секунду мне хочется сбежать. Бросить все. Выскочить из этого роскошного здания и затеряться в людском потоке.
Угу. В красном платье, рыжем парике и туфлях на танкетке. С саднящей промежностью.
Как быстро меня схватят люди господина Романо, не хочется думать. Что они мне сделают за побег – тоже.
И я шагаю в лифт. Хотя он просторный, кажется, что я притиснута к Элиасу. Все пространство занимают он и его подавляющая, властная аура.
Все те ужасные чувства, которые я пережила на нашей первой встрече, вспыхивают с новой силой.
Элиас смотрит на меня настолько темным пристальным взглядом, будто жизнь из меня по капле выпить хочет. Или желает разложить на вот этой мягкой кушетке и трахать, не сводя с меня глаз и сжимая мне горло крепкой ладонью.
Нужно срочно разорвать эту порочную «магию». Как-то собраться и наплевать на все его внезапное богатство и происхождение.
Сколько можно, как кролик перед удавом, залипать на свою смерть?! Не в прямом смысле, надеюсь, но как свободной полноправной личности – точно.
Ну, Романо Элиас и Романо. И что? В лесном домике были только жаркие шлепки наших тел. Абсолютно плебейские.
Жгучий взгляд Элиаса скользит по моим губам, и я через силу отворачиваюсь. Тихо спрашиваю:
– Как тебя зовут на самом деле?
– Элиас, Лола. Элиас Конте и Элиас Романо. Пойдем.
Я только сейчас замечаю, что лифт остановился, и дверцы открылись.
Мы выходим из коридорчика и оказываемся около какой-то двери, где на этот раз стоит мужчина в униформе ресторана.
Элиас кивает мне на дверь.
– Заходи. Садись. Я пока сделаю заказ.
Вот так-то, «малыш». Тебе даже не позволено видеть меню. «Привыкай».
Действительно. Чего ты, деревенщина, понимаешь во вкусах? Подписала рабский контракт, так будь добра, исполняй условия.
А зашипишь тут при метрдотеле, так только себя и опозоришь. Не безупречного же господина Романо с его идеальными манерами.
Я открываю дверь, прохожу внутрь и плюхаюсь на ближайший диван элегантного цвета марсала. Кабинет словно взят из дома Элиаса. Тот же классический стиль и смешение серого, бежевого, белого и темно-красных тонов.
Возможно, один дизайнер ими занимался. Похоже, теперь мне будет разрешено находиться лишь в домах семьи Романо на землях семьи Романо. И нигде больше.
Одним словом, сказка. Только почему же у меня так отчаянно першит в горле от горечи?
***
Элиас входит в кабинет минут через семь, и за это время я успеваю прийти в удивительный баланс между взвинченностью и полной апатией.
О чем можно разговаривать с метрдотелем столько времени? Не обсуждать же дела управления рестораном!
Или они по-тихому решили запереть меня в этом кабинете… жить? Нет. Это уж совсем абсурд.
Я успеваю поправить макияж, пролистать свежие новости в соцсетях и накрутить себя, когда блестящий Элиас открывает дверь и вносит в кабинет свой загадочный чемоданчик, который взял из машины. А затем садится на диван напротив меня.
– Ты успокоилась, Лола?
– О чем ты? – я искренне не понимаю этот странный вопрос.
Элиас впивается в меня ледяным взглядом.
– Ты ненавидишь меня настолько, чтобы убить моего ребенка?
Его слова бьют меня по лицу, как пощечина.
– Я не… Да что ты такое говоришь!
Элиас кивает будто бы своим мыслям.
– Больше ни одной таблетки без моего ведома, Лола. Сейчас нам принесут еду и оставят наедине. В чемодане новое платье, обувь и парик для тебя, а также линзы и немного косметики. Я не могу отвезти в клинику шлюху, поэтому ты изобразишь совсем другую девушку.
Я слушаю его и, кажется, не дышу. Изобразить другую девушку ради безопасности или конспирации – ладно. Но что значит никаких таблеток?!
– Ты меня не слышишь, Элиас? Я не хочу рожать. Ни от тебя, ни от кого. Вообще не хочу. Мне всего восемнадцать, и у меня модельная карьера…
Он хищно и зло прищуривается.
– Думаешь, возражая мне, добиться в ней высот, а, Лола?
Как же мне быть? Это просто какой-то ужасающий тупик.
– Я не… Да. Я возражаю тебе, Элиас! Но это же разумно! Я не хочу рожать вне брака от человека, который меня даже не любит! – черт, я опять перешла на крик.
В этот момент дверь открывается. Метрдотель принес нам салаты с мясом и закуски. А еще что-то, подозрительно похожее на фруктовый напиток. Явно не вино.
Спорим, что чертов Элиас запретит мне пить алкоголь до ближайшей менструации?
Я сижу вся на иголках. С другой стороны, хорошо, что метрдотель меня прервал. Мало ли что бы еще я наговорила.
Наконец, он уходит.
Элиас провожает его взглядом. Стоит замочку на двери защелкнуться, как господин Романо пугающе резко поднимается со своего дивана и через мгновение оказывается на диване прямо рядом со мной.
– Не хочешь рожать вне брака, Лола? Я тоже не хочу бастардов. В моей семье всегда ценили честь. Выходи за меня замуж, Лола Асти.
Он достает из кармана бархатную коробочку от ультрадорогого бренда, раскрывает ее, вынимает кольцо с крупным бриллиантом… а спустя несколько поразительных секунд кольцо оказывается на моем пальце.
Нагло и беспардонно, без моего согласия! Я не успеваю ни отдернуть, ни вырвать руку. Это что-то феноменально дикое и быстрое.
Я слов не нахожу:
– Эээ…
Горячее дыхание Элиаса опаляет мне висок.
– Не советую его снимать. Моего влияния хватит, чтобы расписать нас без твоего одобрения, Лола. Но если ты хочешь пышную свадьбу по всем правилам, то мы ее устроим. Решать тебе.
Он шутит? Кольцо непривычно давит на палец. Оно красивое и мне нравится. И уже оно одно доказывает серьезность намерений Элиаса. Но я их не до конца понимаю.
– Элиас, милый… – слово вырывается само собой и обжигает. – Почему такая спешка? Мы с тобой всего ничего знакомы. Не успели притереться друг к другу и свыкнуться. Моя семья… вообще не ровня твоей. Какая тебе выгода на мне жениться? Может, это гормоны, а?
Он накрывает мою руку своей.
– Я не в том возрасте, когда они шалят, Лола. Я уже знаю, что мне нужно и кто нужен.
Его ладонь большая, и от нее словно расходятся волны покалывающего тепла.
– А сколько тебе лет?
– Двадцать девять. Что ты решила, Лола? Свадьба или просто роспись?
Его лицо совсем близко к моему, и я вижу в огромных зрачках свое отражение.
– Я вообще не решала… Все так быстро! Почему ты уверен, что я буду хорошей женой? Или ты дома меня запрешь, чтобы я вообще не видела никаких других мужчин?
– Запру, конечно. Как еще. В бизнесе, Лола, интуиция, скорость реакции и умение оценивать риски играют многое. Если не все, – губы Элиаса почти касаются моих губ, – я вижу, что ты создана для меня, малыш. А я для тебя. Подготовка к свадьбе – дело долгое. Ты успеешь понять, что я буду тебе хорошим мужем. Я сделаю все для этого.
И он меня целует.
Нужно отстраниться. Вскочить на ноги. Не знаю, что еще. А у меня голова идет кругом. Я вдыхаю аромат Элиаса и плыву.
Что-то во мне шепчет, что я всегда хотела именно так. Не этот новомодный секс без обязательств, а свадьбу. Единственного и самого дорогого на свете мужчину.
Я мягко отстраняюсь.
– Не пожалей о своих словах, Элиас Романо Конте. Я не прощу, если ты разобьешь мне сердце.
И я обвиваю шею Элиаса руками, сажусь практически к нему на колени и сама целую его.
Мы останавливаемся спустя вечность. Член Элиаса сквозь брюки упирается мне в бедро, а у меня между ног все совсем влажное. И саднит.
– Хочу тебя. До безумия, – Элиас приходит в себя первым, – Давай есть, малыш. И поехали в клинику.
А я вдруг четко понимаю, что после всего сказанного просто не смогу сделать аборт.
– Элиас… Если я все-таки не беременна… Могу я начать принимать контрацептивы? Или ты все равно хочешь детей сразу?
Он отвечает моментально:
– Я хочу наших детей, Лола. Когда ты будешь готова. Но никаких абортов. Никогда.
Мне нестерпимо хочется поцеловать его темные губы, и я делаю это. Мы теперь оба в красной помаде, как вампиры, напившиеся крови друг друга.
– Хорошо…
Потому что я тоже считаю, что так – правильно…
***
Из ресторана под руку с Элиасом Романо Конте выходит кареглазая девушка с длинными черными волосами, стрелками и немного раскосым разрезом глаз.
Она одета в хлопковое платьице, курточку и кеды. Сумочки у нее нет, поскольку сумочка лежит в чемодане господина Романо Конте. И в отличие от рыжеволосой шлюшки эта девушка сияет от счастья. Только руку с дорогущим кольцом она прячет в карман.
Жизнь – удивительно переменчивая штука! И многие ее сюрпризы все-таки приятные.
А потом я поворачиваюсь налево, просто на мгновение. И теряюсь.
Я даже не понимаю, кому принадлежит этот взгляд. Он полон настолько стылой, лютой злобы, что мне разом становится не по себе. Я почти спотыкаюсь, но рука Элиаса держит меня так крепко, что со стороны вряд ли что-то заметно.
Наше с ним счастье висит на волоске. Если этот человек из толпы сейчас выстрелит, все рухнет.
– Элиас… – я шепчу: – Кажется, убийца на нас смотрит. Оттуда, – я делаю движение головой.
И вздрагиваю, когда Элиас мгновенно закрывает меня собой. До машины остается всего ничего шагов. Я чувствую себя так, будто мы преодолеваем их под метеоритным дождем.
Я ужасно боюсь за своего мужчину.
Элиас сам открывает мне дверь, захлопывает, быстро обходит машину и садится рядом.
– Ты что-то успела разглядеть, малыш?
– Мне показалось, что это женщина. Но мало ли… Может, просто завистница…
– Возможно, – Элиас задумчиво потирает подбородок, – в таком виде тебя почти нереально узнать.
– А скажи, – мне хочется говорить о чем угодно, только бы забыть тот ужас, что я только что пережила, – почему ты Конте? Почему тебя нет на семейных фото в Сети?
– Потому что я занимаюсь теневым бизнесом семьи Романо, Лола. У Энтони для этого кишка тонка. Надеюсь, ты сможешь принять меня таким и еще помнишь, как я выгляжу на самом деле?
– Конечно, помню. Ты незабываемый, – я понимаю, о чем он. Фактически и моя девственность, и согласие на брак достались человеку с другим лицом, – буду счастлива, если ты повторишь, как есть, то, что можно повторить…
И я принимаю совершенно невинный вид.
Похоже, мне всю жизнь будет нравиться подначивать и дразнить господина Конте. Прямо, как в наш самый первый раз.
***
Обследование в клинике показывает, что все в лесу прошло нормально. Мне даже уже почти не больно. Или это потому, что меня чем-то смазывают.
И рекомендуют воздержаться от секса минимум два-три дня. В идеале неделю.
Нет. Я столько не хочу.
Теперь я лучше понимаю Элиаса. Находиться с ним рядом и не обнимать его – довольно сложно. А где объятия, там и все остальное.
Элиас во время осмотра ждет в стороне, а затем обсуждает с врачом препараты и таблетки. А еще интересуется, какая физическая активность мне разрешена.
Ах да – завтра же Аткинс явится.
Единственный выходной оказался очень насыщенным и пролетел мгновенно.
Самое главное – я теперь невеста. Хотя у меня и полно самых разных страхов, сердце трепещет от радости.
И все же, прижимаясь к Элиасу в машине по пути домой, я прошу:
– Милый, уволь Долорес, пожалуйста. Она мне ужасно не нравится. Напоминает о самых худших временах.
Элиас нежно целует меня в губы, а потом говорит:
– Хорошо, малыш. Теперь ты будешь сама выбирать всех работников женского пола.
***
ЭЛИАС
Мне хочется стиснуть ее. Сжать так, чтобы хрустнули кости. Но я никогда этого не сделаю.
Лола, блять. Такая моя, драгоценная и бесконечно желанная Лола прямо сейчас ускользает у меня сквозь пальцы.
Я думал, что она устроит мне скандал за нападение, как-то обзовет или, может, расплачется от передоза эмоций, но нет.
В домике Лоле все понравилось. Она была чертовски мокрая и чертовски сладко стонала.
Но как дошло до главного, она решила меня жестко послать. Вот так, своим упрямым отказом родить мне ребенка. Она не ребенка этим послала, а меня самого.
Или сказочный идиот – опять я?
Вдруг ее пугаю даже не я, а ее собственные предрассудки? Что карьера для успешной женщины важнее детей и всякое такое.
Ну а я верю в судьбу. Если, блять, человек зародился, то его судьба – жить.
И почему, блять, только женщины принимают решение, жить кому-то или нет?
У меня уже есть племянники от моих сестер. Я люблю детей. Я хочу большую семью, как та, в которой я сам вырос.
Если какие-то ублюдки в двадцать девять еще не дозрели до семьи и хотят только прожигать жизнь с шалавами, я не такой.
БЛЯТЬ.
Я был таким. Именно таким, пока не встретил Лолу. До нее – да, я только покупал шлюх и естественно не задумывался об отношениях или тем более семье с путанами.
Но Лола пробудила все то, что я впитал с материнским молоком. А меня очень хорошо воспитывали. Привили семейные ценности.
Сейчас прекрасный возраст, чтобы остепениться. Шалавами я по горло сыт, а Лола до последней капли крови – моя.
И если она пока это не понимает, я объясню ей доходчивее.
Хостес на входе в ресторан какого-то хрена называет меня по не известной Лоле фамилии. Хотя, да, как хостес еще может называть…
Ну вот, Лола. Теперь ты знаешь обо мне намного больше. Я помню, как ты щелкнула портрет моей мамы и не могла связать концы с концами. Теперь свяжешь.
Только не пугайся, малыш.
Ты опять себя накрутишь по какому-нибудь надуманному поводу, а мне разгребать.
Ты сейчас, как зверенок, разве что не рычишь. Прячешь коготки, но я чувствую, как ты хочешь запустить их мне прямо в лицо.
Хватит, Лола. Ну почему с тобой так сложно, а?
Я хочу сказать, что люблю тебя, но ты смотришь на меня, как на злейшего врага. До омерзения холодно.
Потому я говорю тебе совсем другие вещи и надеваю на палец кольцо.
Так-то, малыш. Оно тебе чертовски идет. Ты у меня самая красивая на свете невеста.
И кольцо действует магически.
Расколдовывает Лолу из психованной ледяной истерички в мою живую любимую девушку.
Костьми лягу, но сделаю ее счастливой.
Лола не знает, что за входом в ресторан сейчас следят снайперы. Не подозревает, что лица всех прохожих мы записываем. Но, возможно, у той твари, которую мы ищем, умение маскироваться не хуже нашего.
По улицам Лоле ходить пока рано. Зато в наш дом сложно проникнуть любой суке.
С завтрашнего дня я верну Лолу в строй и проверю свои подозрения.
А неделя воздержания, которую отвели нам медики, пролетит мгновенно. И тогда держись, малыш.
