Astra Maore
Хозяин моего тела
Глава 7. Коробка с сюрпризом
ЛОЛА
Элиас надвигается на меня неотвратимо и страшно.
Он перевозбужден. Он только что спас меня от дикого зверя и еле оторвался от той горячей красотки. Его черные глаза совсем близко, а в них такая сильнейшая страсть, что мне дурно. Элиас хочет не просто поцеловать, а скорее взять меня прямо у стены в этой грязной комнате.
Нет. Ни в коем случае.
Я не хочу вот так нелепо, когда он еле понимает, кто я. Когда мы даже не признались друг другу в симпатии. Когда меня все еще потряхивает от ужаса.
Нужно срочно его отвлечь, чтобы прямо сейчас не случилось непоправимое. Я говорю, как могу, громко, а голос предательски сбивается:
– Элиас… Кто это был? Там. Какое животное?
Он смотрит на меня долгим темным взглядом и… аккуратно убирает колено.
Между ног становится пусто и даже как-то неуютно. Но руки Элиаса по-прежнему окружают меня, не давая дышать спокойно.
– Леопард. Мои люди выясняют обстоятельства, как он выбрался из клетки. Случайность это или…
Кошмарно. Если нападение зверя не несчастный случай, а что-то более серьезное, то я боюсь даже думать об этом. Стоп.
А что еще за «люди» у модельного менеджера? Звучит как-то странно. Я мягко интересуюсь:
– У тебя есть свои люди?
Элиас пристально смотрит на меня, будто прикидывая, стоит ли мне знать правду. Он все еще очень близко ко мне, я чувствую тепло его тела и запах дыхания. Элиас все еще может на меня наброситься, и мне хочется сжаться и стать чуточку меньше. Я не готова… вот так. В каком-то убогом пустом чулане.
Элиас говорит:
– Люди есть. А ты переезжаешь ко мне, Лола. Прямо сейчас.
Что? Я боюсь, что вот-вот упаду, настолько это предложение дикое. Ехать прямо к нему… в подвал? Он решил начать пытки уже прямо сегодня?
Воздух между нами густой и темный. Он наполнен электричеством. Опасность все еще бушует в нашей крови.
Я не хочу домой к Элиасу. Совсем, решительно не хочу. Он же мне там вздохнуть не даст!
Я как можно мягче улыбаюсь. Нужно быть максимально непринужденной. А у меня от волнения сердце вот-вот из груди выпрыгнет.
– Ну, тогда твои люди спокойно все выяснят… да? А зачем мне… это… ну, к тебе ехать?
Элиас хмурится и сейчас похож на какого-то древнего сурового дикаря. Свет из окна рисует загадочные тени на его мужественном лице.
– Нападение леопарда может быть покушением, Лола. Ты должна быть в безопасности. Это моя работа.
Ах, работа… Теперь это так называется?
Мне сложно не думать о том, что почти упирается в меня сквозь ткань брюк. Элиас старается меня не задевать, но я все равно чувствую его возбуждение.
И что же мне делать тут в каморке? Отдаться ему? Стать главным призом? Нет уж!
А еще…
– В Агентстве не будет проблем? – я хочу сказать совсем другое. Но тогда я сама намекну на нечто особое между нами. На возможность близких доверительных отношений… На любовь.
Так глупо.
Элиас так и не отпускает меня и вдавливает в стену одним лишь взглядом, от которого невозможно скрыться.
– Проблемы с Агентством – моя забота, Лола. Твоя – сейчас вернуться со мной в домик, по возможности быстро собрать вещи и переехать. А еще – выспаться. Ты обязана хорошо выглядеть завтра.
А для меня время остановилось. Нет ни завтра, ни сегодня, только – сейчас. И эти черные глаза напротив.
Для Элиаса все так просто? Хоп – и переехала? Ну, конечно. Он в отличие от меня мало о чем-то парится. Иначе бы не был самоуверенным таким. Зараза!
Но оказаться в месте, где сам воздух дышит им, для меня невыносимо трудно. Потому что я не хочу разрываться пополам, когда часть меня тянет кинуться ему на шею, а другая умоляет убежать от него без оглядки. Вот только какие у меня аргументы?
– Элиас, а если твои кошки меня не примут?
Он хмыкает и, наконец, убирает руки, от близости которых меня почти заметно потряхивает.
– Сегодня ты их не увидишь, а завтра попробуй им понравиться. Я тоже не подарок, Лола, но и со мной можно поладить, – а затем он просто отворачивается от меня и кому-то звонит: – Территория защищена?
Наверное, ему отвечают, что да, потому что Элиас Конте заканчивает звонок и… внезапно подхватывает меня на руки! Это что за фокусы?! Я против!
Но я успеваю только пискнуть:
– Что?! Зачем?
Его тон не терпит возражений:
– У тебя шок, Лола. Скоро придет осознание и откат. Может быть истерика. В моей машине безопаснее.
Откат? А ведь Элиас, наверное, прав. Мы не стоим сейчас где-то в мирном парке. Мы в каморке, а леопард… нет, его как раз унесли, если территория зачищена…
Боже. О чем я только думаю… Я вдыхаю знакомый запах парфюма, чувствую тепло сильного мужского тела и… внезапно меня всю начинает трясти.
Это что-то ужасное. Неконтролируемое. Сильнейшее. Я не понимаю, что со мной.
Мне хочется плакать, но глаза абсолютно сухие.
Хочется впиться в Элиаса ногтями до крови и умолять его спасти меня и никогда не отпускать, но я держусь изо всех сил, а он быстро идет по пустой освещенной аллее парка.
Вокруг нас ни души. Никаких «его людей».
– Как ты… нашел меня? Там была толпа… – надо говорить хоть что-то, чтобы не потерять себя. Чтобы не сойти с ума от чувства, что кто-то неотвратимо четко захотел меня убить.
Меня. Убить.
Невыносимо.
– Увидел. И сразу вспомнил о работе. Отправился за тобой присмотреть. Как видишь, не зря.
Я как наяву вижу, что он отпускает ту развязную модель, слегка хлопает ее по попе, очаровательно ей улыбается, а потом стремительно меняется в лице и быстро уходит прочь. За мной.
Вредная привычка держать все под контролем спасает мне жизнь.
А если бы он меня не заметил…
Мы с Элиасом как-то очень быстро проходим ворота. Я не вижу и не слышу, что он говорит мужчинам у ворот, но эти секьюрити выглядят так, будто совсем ничего не знают о леопарде.
Они собранные и… равнодушные.
Мое убийство стало бы идеальным. Я одна в глубине парка натыкаюсь на дикое животное. Ужасный, вопиющий, но всего лишь несчастный случай. Иногда, в миллиардных долях процента это случается.
И все. Меня накрывает истерика.
Я позволяю Элиасу усадить себя в машину. Разрешаю укутать во взявшийся как по волшебству теплый уютный плед.
И взахлеб рыдаю, пока не выйдут все слезы. Почти до тошноты. До саднящей боли.
Кажется, я пачкаю Элиасу рубашку своей косметикой, слезами и соплями, потому что прихожу в себя в его объятиях, всхлипывающая и дрожащая.
Он мягко гладит меня по спине и выглядит настолько доброжелательным и растроганным, что мне становится невыносимо стыдно. Боже, почему я все время такая слабая рядом с ним?! Так же никаких шансов даже на его уважение…
– Все, я уже все. Могу ехать… – я сквозь силу улыбаюсь.
– Хорошо, Лола… Увы, кафе с мятным чаем закрыто, и у нас мало времени. Я помогу тебе собраться.
Мягкий, абсолютно необычный для Элиаса Конте голос… и само это предложение. Он будет трогать мои личные вещи?!
Я не хочу. Я не готова… Это глупо, но я же совсем ничего о нем не знаю. Он слишком стремительно вошел в мою жизнь.
Я хочу оставить себе чуточку личного. Кусочек себя.
– Спасибо… У меня не так и много всего. Я сама. Я так лучше успокоюсь.
– Посмотрим, – он пристегивает меня, так и оставляя в пледе на заднем сидении, а сам пересаживается вперед.
В такое позднее время улицы совсем пустынны, и мы очень быстро добираемся до домика.
Сейчас домик непривычно тихий, и я ловлю себя на мысли о том, что завтра о нас с Элиасом пойдут неприятные сплетни.
Вернее… я до сих пор в легкой прострации и не могу поверить в то, что перееду к Конте.
Элиас надевает перчатки, а в руках у него довольно объемный пакет. Мне он велит надеть такие же.
– Кто знает, что мы найдем, Лола. И чем меньше лишних отпечатков пальцев оставим, тем лучше.
Мне делается дурно. Это все слишком гадко, чтобы быть правдой.
Но если кто-то в самом деле хочет убить меня, он может подсунуть споры какой-то заразы в конверте. Отравленное лезвие опасной бритвы. Да что угодно еще.
Элиас инструктирует:
– Смотри очень внимательно, Лола. Уборка всегда проходит при живущих в комнатах девушках. В твою комнату не должен был заходить никто. Малейшая вещь не на своем месте – говори мне.
Хорошие распорядки. Только мне все больше хочется вызвать полицию. Присутствие Элиаса рядом будоражит меня и успокаивает одновременно.
Почему он сам не вызывает полицию?
Наверное, у нас слишком мало улик, а скандал Агентству не нужен. Листы А4, дикое животное, выбежавшее из плохо запертой клетки – этого мало, чтобы уверенно говорить о преступлении.
Вот только я отчаянно не хочу, чтобы улик стало больше. Уж лучше пусть Элиас Конте увидит мои самые развратные трусики, чем я умру.
Мы тихо здороваемся с Мартой, которая не ни капли не удивляется при виде Элиаса, и идем в комнату номер восемь.
Как на эшафот.
Платья аккуратно висят на плечиках и не вызывают подозрений. Бытовая химия, косметика, мои немногочисленные блокноты и книги – тоже.
Самое страшное может таиться в коробках, где я храню обувь и белье. Я открываю каждую с замиранием сердца.
Туфли я люблю, и у меня их хватает. Потому каждая снятая крышка, как маленькая смерть.
Элиас мрачной напряженной тенью стоит рядом со мной.
Когда заканчивается обувь, я выдыхаю с облегчением.
Но буквально следующая коробка заставляет меня в ужасе пошатнуться: лямки безумно дорогого лифчика криво и косо обрезаны.
Элиас стремительно забирает у меня коробку и целиком сует ее в пакет.
– На лифчике сложно оставить отпечатки пальцев, Лола. Зато коробку этот человек мог трогать без перчаток. Мы выясним, кто он. Теперь ты понимаешь, почему лучше переехать ко мне?
Я молча киваю. Может быть, он прав. Как бы ни было опасно жить у него, здесь – еще хуже. Здесь уже случилось страшное.
Я не хочу новую истерику. Не здесь. Не сейчас.
Мы снова осматриваем коробки и, к счастью, больше ничего не находим. Но уже одного лифчика достаточно, чтобы отравить меня.
Элиас говорит:
– Стены довольно тонкие. Давай молча соберем вещи и обсудим ситуацию в машине. Разрешишь мне помочь тебе с упаковкой?
Конте… спрашивает? Я потрясенно отвечаю:
– Да.
Мы двигаемся, как бесшумные тени. Слаженно, быстро и… прежде, чем я успеваю о чем-то подумать, все уже готово к отправке.
– В мою машину влезет. Жди меня здесь, – Элиас уходит, чтобы минут через пять вернуться с какими-то мужчинами.
Я не понимаю, это «его люди» или работники, обслуживающие домик. Так или иначе, свое дело они знают. Я не успеваю опомниться, как уже сижу в машине Элиаса на переднем сидении, а мои вещи благополучно заполняют багажный отсек.
Скоро я окажусь в доме, где никто не режет дорогие лифчики. Зато там есть настоящий подвал. Очень даже симпатичный…
Я смотрю в темноту за окном. Элиас Конте же не мог подстроить все это, чтобы заманить меня к себе? Особенно леопарда… слишком жестоко.
Да и как такое подстроишь… Вряд ли кого угодно пускают к клеткам.
С другой стороны… если у Элиаса реально «очень странные сексуальные предпочтения», то он может все ради своей цели.
Ну нет. Зачем идти на такой риск? Чем заморачиваться со мной, проще купить шлюх, которые готовы его удовлетворить.
Или нельзя, если Элиас Конте любит настоящие живые эмоции.
Моя кожа покрывается мурашками. А Элиас все видит.
– Замерзла, Лола? Плед на заднем сидении.
Только не бойся, Лола. Только не бойся. В любой ситуации, особенно в незнакомой, важно оставаться собранной. Спрошу-ка о важном:
– С кем ты живешь, Элиас?
Он слегка приподнимает бровь. Похоже, не ожидал такой вопрос. Ну и ладно.
– Не считая экономки, повара и садовника, один. Все остальные работники приходящие. Я тебя не стесню.
– А тогда… зачем тебе целый дом? – дурацкий вопрос. Но будет еще глупее, если я спрошу, не хочет ли кто-нибудь в его доме посадить меня в подвале на цепь.
– Когда-нибудь я женюсь. Я очень долго привыкаю к новому и решил сам обжить дом прежде, чем приведу туда жену.
Мое сердце ухает куда-то в живот. Я так и не привыкла, что иногда Элиас дает ошеломляющие ответы на мои вопросы.
Женится? Но у него даже девушки нет. Или он мне все врет?
Я нервно спрашиваю:
– А я… вам не помешаю?
Элиас хмыкает.
– Ты помешаешь только себе, Лола, если сегодня хорошенько не выспишься. У нас тьма уважительных поводов отменить завтрашний день, но ни одной веской причины.
Он явно переводит тему, а мне слишком больно, чтобы развивать ее. Женой Элиаса Конте станет какая-то очень уверенная в себе девица. Не то, что я.
А может, это и к лучшему? Если я прекращу думать о нем и просто начну наслаждаться жизнью в его наверняка роскошном доме, то мне не будет так обидно.
Я даже перестану бояться подвала и завтра же позвоню тете и расскажу ей, где собираюсь жить. Вместе мы обязательно справимся.
Кажется, ужасный тяжелый день и нервы берут свое. Я почти засыпаю и сквозь сон чувствую, как на меня опускается мягкий плед.
– Поспи, Лола. Я живу в пригороде, ты немного отдохнешь, пока мы едем.
Лучше бы мне запоминать дорогу…
Но мозг совершенно отключается, а когда я открываю глаза, мы стоим около ворот какого-то поместья. И над этими воротами красивая кованая надпись: «Все самое важное происходит здесь и сейчас».
Что ждет меня внутри?
***
ЭЛИАС
Лола. Маленькая, дивная, сладкая Лола. Как же вкусно ты пахнешь. Какая ты хрупкая и нежная.
Совершенная красавица.
И как отчаянно хочется взять тебя. Вжаться всем телом, ворваться внутрь, где ты теплая. Даже горячая. Наверняка узкая.
Возбуждающая до боли. Только то, что, мать вашу, я вижу в твоих глазах, мне вообще не нравится. Совсем и абсолютно.
Это страх. Ты смотришь на меня, как на какого-то насильника, который вот-вот… Ну да, я и есть вот-вот…
Бляяять. Лола. А может, ты и не женщина вообще? В смысле реально это самое – девственница. И не понимаешь, что нельзя вот так останавливать мужика на полном ходу. У меня сейчас вены лопнут от перенапряжения, насколько я тебя хочу.
А ты, видимо, не хочешь в замызганной комнатушке и с тушей леопарда под окном и еще кучей мужиков за стенкой. Не лучший первый раз, ага?
Кто мог его выпустить? Да если б я знал, Лола. Будем выяснять, и долбаный Аткинс так просто не отвертится. Плевать на его семейку. Я его по стенке размажу и закопаю с потрохами, если выяснится, что он причастен.
На вечеринке мог пострадать вообще кто угодно, но едва не пострадала ты. Та единственная, кто мешает мне думать внятно.
А вот и не мешай. Живи у меня.
Идеальный вариант! Ну правда, у себя я смогу контролировать вообще все.
И подобраться к твоему шикарному телу – тоже.
Я нехотя отпускаю Лолу. Да уж. Она, как есть, воробей зашуганный. Кажется, даже выдыхает с облегчением.
М-да, я был окончательно слепым идиотом, которому стояк все мозги забил, что считал ее шлюхой и притворщицей. Она то ли девственница, то ли опыта на пару раз.
Узкая…
Бляяять.
А плевать. Терпи, Лола. Сама меня заводишь, сама и виновата, что такая привлекательная. Я не буду оправдываться за стояк.
А дальше начинается ад.
Я примерно представляю, что такое откат после потрясения, а тут вижу его наяву. Это водопад, истерика, что-то страшное. Я обнимаю Лолу, успокаиваю, глажу.
Блять. Вообще несексуально глажу. Она совершенно несчастная, зареванная и настолько милая, что… бляяять. У меня сердце рвется видеть ее такой.
Решено, Лола. Никакой больше самостоятельности. Ты носа из моего дома без моего ведома и разрешения не высунешь.
Я не хочу больше видеть тебя такой. Это ужасно.
Хорошо, что спустя время Лола успокаивается. Мы едем в домик за ее вещами. Я объясняю, что вещи на всякий стоит обследовать тихо и в перчатках.
Я прикидываю варианты. Что, если это реально покушение? Если какая-то мразь решила убрать мою маленькую Лолу?
Мотив? Да их сотни. Иногда причина самая невероятная.
Мы смотрим Лолины вещи. И да, блять, кто-то порылся в ее белье. Какая-то сука.
Все, Марта, камеры в доме будут. Скрытые, естественно. В коридоре. Это же идиотизм не знать, кто входит и выходит из комнат.
Пока что любая падла могла. Почти все ушли на вечеринку, кто-то раньше, кто-то позже. Не следили за соседками.
Но мои люди займутся этим вопросом. Опросят всех, особенно Пенелопу с Мирандой. Девки кажутся мне подозрительными.
Лола держится молодцом. Больше не плачет. Но я сам вижу, насколько ей хреново. Она теперь всего боится. И меня боится. И, увы, я не могу уверить ее, что хороший парень.
Это будет нечестно.
А затем Лола спрашивает, с кем я живу и зачем мне такой большой дом.
Для себя, малыш. Я люблю простор.
Но совершенно неожиданно для себя самого говорю Лоле про будущую жену.
Блять.
Представляю, как это звучит со стороны. Как издевка или как предложение.
Нет, малыш, я пока не хочу на тебе жениться. Я пока вообще не хочу жениться. Я хочу трахать тебя, как одержимый. Я хочу, чтобы ты жила в моем доме. Так мне спокойнее и удобнее.
Но женитьба – это слишком для такого, как я. Извини.
Глава 8. Семья
ЛОЛА
Ох, надеюсь, я не захрапела во сне? Это же надо было уснуть!
Я приглаживаю волосы и быстро перевожу взгляд на Элиаса. Если он ухмыльнется или презрительно скривится, я умру со стыда.
Но его темно-карих глазах нет ни капли неудовольствия – только любопытство и что-то неясное, темное.
А ведь дом говорит о хозяине все, если не больше. И пуская меня к себе, Элиас Конте приоткрывает мне свою загадочную душу.
Почему-то мне кажется, ему крайне важно, чтобы я его приняла.
«Я не подарок, Лола, но со мной можно поладить».
«Я тебя не стесню».
Неужели Элиас что-то ко мне чувствует? Или опасается, что если мне будет некомфортно, я не смогу хорошо работать? Бывает же так, что людям тошно жить даже в самом идеальном доме.
Я плотнее запахиваюсь в пахнущий чем-то приятным плед. Был бы ты проще, Элиас Конте. Хотя мне… и так нравится. Иногда.
Я киваю на кованую надпись.
– Это твой девиз?
Элиас соглашается:
– Что-то вроде того. А еще мне нравится «мой дом – мои правила». Ты готова добровольно ко мне зайти, а?
Хм, как-то настораживает, когда человек спрашивает про добрую волю. Уж не задумал ли Элиас дурное прямо сейчас? Вот вытащит меня из машины и… А что угодно «и». Я в его власти.
Я немного нервно хихикаю:
– Только если меня не съедят…
– Не съедят, – взгляд Элиаса вдруг опасно сгущается, – зато оближут с ног до головы. У меня очень приятный персонал, Лола. Мою экономку зовут Долорес, почти, как и тебя. Она сокрушается, что я редко приглашаю гостей. Жану тоже будет несложно готовить на двоих. Только с Питером, наверное, у вас общих тем не найдется.
– Спасибо, Элиас. Ну, за то, что приютил меня, – я срочно перевожу тему. Перед глазами совсем не обслуга Элиаса, а он сам. Медленно облизывающий мой правый сосок. Черт… Это слишком горячо и непристойно. Я нервно поправляю плед на коленях.
– Не за что, Лола. Чувствуй себя, как дома. Сейчас заедем в гараж, потом я отведу тебя в дом и познакомлю с Долорес. А вещи перенесу сам.
– Спасибо… – и спасибо, что не трогаешь меня прямо в машине.
Сердце колотится невероятно быстро.
***
Владение Элиаса на первый взгляд кажется меньше огромного поместья Ричарда. Впрочем, скорее всего, Ричард живет в своем не один, а всей семьей.
Мы идем к дому, а я осматриваю цветы вдоль дорожек и ловлю себя на мысли, что не против посадить где-нибудь тут лилии. А так мне нравятся и дорожки, и газоны, и небольшие деревца, похожие на апельсиновые.
– Сейчас темно и не видно, а днем тут очень красочно, – Элиас ведет меня под руку, и я чувствую тепло его сильного тела, – ты даже не представляешь, Лола, как мне хочется на все забить и выспаться.
Я прям вижу, как он отпускает меня, резко вырывается вперед и скрывается в доме. А я остаюсь совсем одна.
– Ну уж нет! Ты что, бросишь меня спать в саду?! Ну-ка устрой меня, как следует!
Элиас негромко смеется, а затем произносит то, от чего мое сердце замирает:
– Слушаюсь, дорогая, – в этот момент мы поднимаемся по ступеням к входной двери, и Элиас распахивает ее передо мной, – добро пожаловать в мою обитель!
Я переступаю через порог и оказываюсь в просторном, полном света холле, где преобладают бежевый, белый и коричневый. На самом видном месте висит портрет потрясающе шикарной черноволосой женщины, и она мне кого-то неуловимо напоминает.
Неужели это…
– Моя мама. Они с отцом живут в другом городе. Мы нечасто видимся, поэтому вот так.
Хм… Заботливый, любящий сын… Если у мужчина проблемы с матерью, то и с женщинами тоже. У Элиаса их, похоже, нет.
Меня внезапно озаряет почти сумасбродная идея: можно же незаметно снять госпожу Конте на смартфон. А затем поискать информацию о ней по картинкам в сети. Возможно, так я что-то узнаю и об Элиасе…
– Твоя мама очень красивая! – говорю абсолютно искренне.
– О да. Садись в кресло, Лола. Я приведу Долорес, и слушайся ее во всем. Я пошел разбираться с вещами, – тон Элиаса неуловимо меняется. Сейчас он деловой и жестковатый, как будто не этот мужчина недавно хотел «на все забить».
Меня это слегка задевает.
Впрочем, Элиас как всегда прав. Нужно быстренько разложить вещи и лечь, наконец, спать.
Увы, модели редко спят много. Чаще наоборот. У меня есть патчи под глаза, волшебные сыворотки и пока еще юность. Надеюсь, я смогу выдержать новый день, полный неведомых сюрпризов.
А первый обрушивается на меня, когда Элиас возвращается с невысокой полноватой женщиной. Потому что я знаю Долорес Вега. И она знает меня и моих настоящих родителей.
Прежде, чем я успеваю что-либо произнести, она приветливо улыбается и произносит:
– Здравствуй, Ева.
А мой мир резко рушится в бездну. Это настолько ужасно, что я еле нахожу силы посмотреть на Элиаса.
На его лице такое сильнейшее недоумение, что мне становится нечем дышать. Меня будто закопали в раскаленный песок по шею.
Нужно срочно объяснить ему и этой мерзкой тетке…
– Здравствуйте, Долорес! Элиас, Долорес знает меня с детства. Тогда меня звали Ева. А Лола Асти – мой творческий псевдоним. И теперь – настоящее имя.
Элиас приподнимает бровь и чувствуется, что он ни капли мне не поверил.
– Хм, вот оно как. Хорошо, завтра мы поговорим об этом, Лола Асти. – мне ужасно не нравится его ледяной тон. – Долорес, займись нашей гостьей. Размести ее в малой спальне.
Отдав распоряжения, Элиас бросает на меня темный острый взгляд и уходит. А мы с экономкой остаемся друг напротив друга.
Спустя мгновение Долорес сочувственно вздыхает:
– Получается, я подставила тебя, Ева… Прости.
Хотя мне ужасно хочется обвинить нашу бывшую соседку в злом умысле, она реально не знала, что я сменила имя.
Я нарочито приветливо улыбаюсь.
– Лола. Пожалуйста, зовите меня так, Долорес. У нас с Элиасом чисто рабочие отношения, но я не хочу, чтобы он копался в моем прошлом.
Долорес улыбается в ответ, как мне кажется, не очень искренне.
– Он узнает, девочка. Он очень дотошный. Извини меня, я совершенно не хотела тебе навредить.
Вот не надо мне ее извинений. Люди не особо любят тех, кого они обидели. Особенно, если случайно. Я перевожу тему:
– Пойдемте наверх, Долорес. Покажите, где мне можно прилечь. А кошки Элиаса – они смирные?
– Да-да, конечно… Лола. Пойдем. Это коты Персик и Сэм. И они очень шебутные.
Весело. Надеюсь, за пятку меня эти коты не схватят.
Но хуже другое. Люди презирают семьи алкоголиков. Им хочется держаться подальше от любого неблагополучия. В детстве Долорес сочувствовала нам с мамой, но кто знает, что она думала о нас на самом деле.
А сейчас Элиас ей точно доверяет. Мне нужно объясниться с ним, пока он ничего себе не напридумывал и не наслушался Долорес.
И пусть Элиас говорит, что это терпит до завтра. Не терпит!
Я поднимаюсь с Долорес наверх, любуясь домом. Он мне отчаянно нравится, как и сам Элиас Конте.
Это по-настоящему ЕГО дом. Каждая черточка.
Все цвета спокойные, и за счет этого пространство кажется шире и больше. Интерьер в классическом стиле – деланно простой, но на самом деле безумно дорогой и изысканный.
Много металлической вязи в отделке мебели и перил. Красивая обивка диванов и кресел. Столы и столики с каменными столешницами. Букеты в неброских вазах. Ковры и изысканные шторы на окнах.
Все очень уютно.
Моя комната – она же «малая спальня» – кажется мне настоящим будуаром современной принцессы. Вот только мои вещи пока у Элиаса. Прямо сейчас спать не лечь.
Долорес заботливо интересуется:
– Сделать тебе успокаивающий чай, Лола?
– Спасибо, буду признательна.
Я усаживаюсь в кресло, Долорес выходит, а за ближайшей ко мне стеной раздается непонятный довольно сильный шум.
Это еще что за шутки? У меня и так глаза слипаются, новых леопардов мне не надо!
Я прислушиваюсь и, кажется, различаю мужские голоса. Элиас среди них. Ох, наверное, он припахал повара и садовника грузить мои вещи.
Это замечательно, быстрее разберутся, но как бы выловить Элиаса одного, без них и Долорес?
Я пишу в мессенджер:
– У меня возникла проблема! Нужна твоя помощь. Приходи, как сможешь!
Голоса за стенкой стихают. Элиас Конте не изменяет себе – ответ приходит через пятнадцать секунд:
– Неужели ты напала на Долорес за то, что она тебя «сдала»?
Ну что за гадство?! Чертова экономка подточила его доверие. Тут уже парой сообщений дело не исправить.
– Придешь – узнаешь.
Элиас тоже лаконичен:
– Жди.
В этот момент Долорес возвращается с чаем. Ее нужно отсюда убрать.
– Спасибо вам за заботу!
– Не за что, Лола. Руки можно помыть вот здесь, – Долорес показывает мне на дверь в углу комнаты.
Я заглядываю внутрь: санузел оформлен так же изящно, как и весь дом. Только ванну Элиас своим гостям не предлагает. Ну и ладно, буду мыться под душем. Оттуда даже легче выскочить, если кто-то внезапно войдет в комнату.
Ох, опять мои мысли свернули явно не туда.
– Спасибо вам, Долорес, что все мне показали. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, Лола.
Я провожаю экономку взглядом, опускаюсь в кресло и медленно цежу очень вкусный чай. Если Элиас не явится прямо сейчас, я здесь и усну. Прямо в одежде.
Или не стоит давать ему веский повод меня раздеть?
Зря я пью этот опасный чаек! Я и так уже почти сомлела.
Глаза совсем закрываются, когда я понимаю, что в комнате стало как-то слишком темно. Будто кто-то перекрыл свет. А еще – ужасно тихо.
Кошмар! Я аж подскакиваю, распахиваю глаза и натыкаюсь на… суровый взгляд своего модельного менеджера. Настолько холодный и мрачный, что кровь стынет в жилах.
Мне мгновенно хочется сжаться в комочек. Подтянуть ноги к животу и спрятаться от него в «домике», но я чудом сдерживаюсь и произношу:
– П-п-привет… Ты все разобрал?
Элиас возвышается надо мной мрачной скалой.
– Я-то все разобрал. А какая у тебя проблема, Ева?
Похоже, сейчас он меня ненавидит. Я же не написала в анкете правду об имени.
Я киваю Элиасу на соседнее кресло, не в силах оторвать взгляд от его глаз, где клубится мгла.
– Ты присядешь? Вот эта… самая… имя.
Он не двигается с места.
– Да? И что же может заставить юную девушку сменить вполне благозвучное имя? Может, ты малолетняя преступница, а?
Элиас Конте смотрит на меня, как на какую-то грязную, шелудивую кошку, не пойми как забежавшую на его чистые ковры. Он даже не ненавидит меня, а только презирает.
Ну уж нет. Этого я не заслужила.
– У меня голова болит этак шею выворачивать… Хочешь узнать правду – сядь.
Я вспоминаю его холеную мать с портрета и чувствую, что вот-вот зайду в ледяную воду. Я для нее, наверное, реально никто. Это ужасно больно осознавать.
– Ладно, Ева. Слушаю, – Элиас Конте садится рядом, а я в тот же миг жалею, что попросила его сесть. Потому что теперь, когда я вижу его суровое холодное лицо, легче мне не становится.
Нужно защищаться.
– Слушай, я не это. Не преступница. У меня нет никаких проблем с наркотиками или чем-то вроде. Просто мой родной отец – алкоголик. – Я выдыхаю, набираю в грудь воздух и продолжаю: – Он запил, когда мне было около пяти, из-за своего банкротства. А до того мы хорошо жили. Но потом он обижал… мою маму… – слова даются мне с трудом. Я и не ожидала, что будет так тяжело говорить это вслух кому-то очень для меня важному. – Мама из-за него умерла. А меня отобрали и удочерили дядя с тетей. И первым делом, как я смогла, я решила начать новую жизнь…
Элиас слушает меня с каменным лицом, а потом выдает:
– Как твоя настоящая фамилия? Как зовут твоего отца? – его тон сухой, и я не могу определить, сочувствует он мне или по-прежнему презирает меня.
– Зачем тебе это нужно, Элиас?
– Понимаешь, Лола… – всего два слога «ло» и «ла» вместо «ева», а мое сердце начинает биться часто-часто. Неужели Элиас Конте меня понял и принял? – Такие люди часто объявляются, когда их дочь достигает успеха. Клянчат деньги, а если не дашь, стряпают какие-нибудь мерзкие интервью. Потому я хочу знать все, что ты о нем помнишь.
Сердце бьется в отчаянной надежде.
– Ты хочешь найти его и…
Элиас мрачно кивает.
– Держать под контролем, чтобы он не сболтнул лишнего. Ты непростая модель, Лола. Зато очень интересная. Завтра перешли мне его данные. А сейчас пойдем уже в гардеробную.
Я поверить не могу, что все так легко разрешилось. Или это затишье перед бурей?
– Да. Конечно. Идем. Иначе завтра я не смогу оторвать голову от подушки. Уже два ночи, да?
– Угу. Если я понадоблюсь посреди ночи, пиши или звони, – Элиас резко встает и подводит меня к еще одной двери, которую я сперва не заметила, – вот твоя гардеробная.
Я послушно смотрю на вещи, аккуратно развешенные на плечиках или расставленные на полках, но думаю совсем не о них.
Элиас Конте ничего не сказал о том, что он лично думает о моем отце, Дэниэле Мартине. Считает ли он мое прошлое нормальным или теперь презирает меня за него.
Ева Мартин для Элиаса просто сложная рабочая задачка. Ничего личного. И от этой горькой мысли мне хочется рыдать.
Но это мелочь по сравнению с новостью, которую я узнаю утром.
***
ЭЛИАС
Во сне Лола кажется особо беззащитной. А еще она спит с приоткрытым ротиком. Стратегическая ошибка, малыш.
У тебя настолько приятно розовые и на вид мягкие губы, что мне хочется впиться в них и не отпускать, пока они хорошенько не припухнут. Целовать, пока ты не взмолишься о пощаде от нехватки воздуха. Прикусить твою нижнюю губу, чтобы ты выгнулась в моих руках от особо резкого удовольствия.
С Лолой придется потрудиться. Если она сама не знает, что ее заводит, я проведу самое тщательное расследование. При одной только мысли об этом голову ведет, а стояк сразу адский.
Я беру с заднего сидения плед и закрываю им Лолу. Не только потому, что люди мерзнут во сне – просто вид ее сочного тела на расстоянии руки сносит мне крышу.
Еще немного, и Лола будет в моем доме. Абсолютно доступная.
Долбаные законы цивилизации. Я не могу притащить самку к себе и трахнуть прямо на полу, как мне хочется.
Я опасен, Лола. Чем больше я думаю о том, что ты возможно совсем невинна, тем сильнее кипит моя кровь. Я не хочу быть с тобой жестким, но ты нахрен срываешь мои тормоза.
