Ашаи
Рассказы под кофе(м)
Ничё-ничё
Перед тем как открыть дверь Городского центра занятости, Забей прячет свой новенький Айфон поглубже во внутренний карман пиджака. Недоверие тесно переплетается с обострённым чувством справедливости, настаивая на том, что пособие по безработицы должны получать только обездоленные. Принимающий решение инспектор почему-то представляется в образе объективного, скрупулёзного аудитора, который смотрит не только на справку с работы, но и внимательно оценивает внешний вид, ухоженность претендента и даже может спросить: «А куда вы ездили в отпуск этим летом?» Так что ему не обязательно знать, на что будет потрачено пособие. И предметы роскоши лучше не светить.
Телик в холле показывает анимированную инфографику. На ней цветными столбиками показывают, как менялся топ-10 самых богатых людей на планете за последние 30 лет. Забей патриотично ждал, когда в нём появится кто-нибудь из русских олигархов. И чтобы тот залез повыше, чтобы его доходы были сравнимы с прибылью Билла Гейтса.
– Ни одного нашего в списке, – замечает сидящий рядом мужик.
– Ага, наши ещё умеренно воруют, – отвечает Забей.
В конце ролика большими буквами скандируется призыв: «Ты тоже можешь быть в этом списке! Начни работать прямо сейчас!» Забей с мужиком саркастично переглядываются. На экране замигал номер электронной очереди. Забей сверяется с номером на своём талоне и заходит в кабинет. Внутри за компьютером сидит сгорбленный госслужащий с тяжёлыми мешками под глазами. При виде посетителя он выпрямляется, стараясь держаться профессионально.
«Самоедов Забей Пролезаевич, – рапортует госслужащий, – Ваши документы проверены, со следующего месяца Вы будете получать денежную компенсацию безработного. На данный момент вакансии по специальности сомелье отсутствуют. Пока мы ожидаем предложений от рынка труда, предлагаю Вам пройти курс профессиональной подготовки в Прогрессивном бихевиористическом6 центре. У них ультрасовременные методики. Вы не пожалеете».
Забей всегда сомневался в качестве бесплатных предложений, но ему всё ещё кажется, что отказ может повлиять на размер пособия, и Забей соглашается.
Проходит год.
Бывший сомелье бороздит коленями море из пустых пивных банок, пробок и винных бутылок всех сортов и брендов. За это время его комната превращается в алко-бассейн, и Забей не знает в целом, куда двигаться дальше. В целом. А конкретно сейчас он пробирается в сторону пресса алюминиевых банок, чтобы хоть немного разгрести завал. После он пересядет на стеклодробилку. Забей ещё не успел полностью автоматизировать процесс переработки вторичного сырья, а предложения инвесторов по расширению производства уже сыпятся в Директ. Особенно после того, как на ТВ вышел репортаж про местную достопримечательность, сделанную его руками.
Всё началось здесь же, в его квартире, когда сотрудники Прогрессивного бихевиористического центра напичкали её скрытыми системами видеонаблюдения. Один из установщиков вручает ему договор о неразглашении и план обязательных мероприятий с приглашением родных и знакомых. Каждое воскресенье, согласно плану, Забей должен знакомиться и приглашать в гости любого нового человека. В расписании на ближайший месяц также были запланированы занятия с наставником, скорректированные на основе наблюдений за его поведением в домашней среде.
Первую неделю Забею стеснительно быть под чужим взором 24/7, но он довольно быстро привыкает. Карта действий показывает основной фактор, сдерживающий его потенциал: неловкость при одной только фантазии о том, что о нём могут подумать другие.
– Не могу понять, в какой момент я сворачиваю не туда? – спрашивает Забей, отдыхая в поролоновой яме после очередного сеанса.
– В такой постановке на этот вопрос нет ответа, – отвечает наставник, расслабляющийся рядом. – Любое Ваше решение – это поворот в правильном направлении. В обратном Вас могут убедить лишь собственные установки и окружение. Но, принимая решения, не стоит слушать чужих советов. Потому что нет человека, который мог бы указать единственно правильный путь. Вариантов бесконечное множество, и никто не в силах перебрать их всех.
– Но тогда я не смогу разделить с другими ни радость побед, ни горечь поражений. Ведь ответственность только на мне.
– Всегда чем-то приходится жертвовать. «Твоё самое заветное желание», «прямо сейчас», «без конских усилий». Выберите любые два.
После психологических тренировок Забей становится внимательнее к окружающему миру. Его голова перестаёт отторгать идеи из-за боязни публичного порицания. Бывший сомелье даже представить себе не мог, что днём вместо лёгкого рабочего опьянения его будут посещать творческие порывы, а утром место тягучего похмелья займут свежие идеи.
К примеру, его кошка от нового корма так гиперактивна, что сама включает кран и прыгает под струю воды. Забей пробует научить домашнего питомца наливать ему ванну, но ему не хватает терпения: кошки слишком своенравны и плохо обучаемы. Однако эпизод зафиксирован скрытыми видеокамерами. Вскоре в расписании появляются физические активности, направленные на воспитание усидчивости. Упражнение на велосипеде длится пол дня. Задача: проехать 100 км без остановок.
«Вам нужно учиться терпению, мой друг, – говорит наставник. – Чтобы ехать быстро, достаточно с силой давить на педали. Но чтобы уехать далеко, нужно сохранять ритм постоянным. Цель неизбежно покорится. Вопрос, дотяните ли Вы».
100 км в раз – казалось невозможным. Впрочем, со временем Забей так мастерски переключает скорости, что нагрузка на ноги остаётся одинаковой вне зависимости от наклона дороги, и дистанция покоряется. Та же концепция доминирует на занятиях по плаванию. Организм привыкает и не чувствует нагрузки. К концу курса Забей плавает в бассейне все 40 минут без отдыха. Так он оттачивает волю, которая пригодилась почти сразу.
Как-то раз, созерцая внешний мир, Забей замечает в окне сороку, которая интересуется блестящей, металлической крышкой от бутылки, брошенной на асфальте. Энтузиазму захотелось действовать. Забей размещает на балконе кормушку для птиц, предварительно усовершенствовав её. Вместо того, чтобы насыпать на стол корм, он сверлит в нём щель под размер крышки от бутылки. По задумке птица должна опустить крышку в щель. Крышка проходит через детектор, который включает вибродозатор, расположенный сбоку от кормушки. Дозатор отмеряет ровно один арахис и выкладывает вознаграждение на стол рядом с птицей.
В Прогрессивном бихевиористическом центре даже развлечения носили обучающий характер. На практикуме «Контролируемый риск» играли в покер. Каждый игрок ставил на кон что-то недорогое, повседневное. То, чем можно рискнуть, не жалея. Просто для того, чтобы не бояться рисковать. Обычно на блайндах стояли мармеладные конфеты, а повышали ставки одноразовыми саше с шампунем или презервативами.
И теперь Забей готов рискнуть. Он словно помешался на своей затее. Отложив минимум на еду, все оставшиеся деньги он тратит на покупку деталей для кормушки-обменника. Забею не хватает инженерных навыков для запуска электрической схемы, поэтому он обкладывается сайтами по робототехнике и программированию. В моменты, когда забитая под завязку голова детонирует от количества новой информации, он заваривает чашку кофе, которое неизбежно заводит кофемашину времени и отправляет в воспоминания о центре.
В центре всё было иначе, словно попадаешь в другое измерение. В обычном бассейне, даже не в самом дешёвом, инструктора регулярно раздражались на его длинные волосы, торчащие из-под шапочки. Похоже, когда засорялись фильтры воды, им сильно доставалось от начальства.
Здесь же наставник говорил: «Длинные волосы постоянно мешают тебе. Падают на глаза в самый неподходящий момент, не дают наушникам комфортно устроиться в ушах. За ними нужен особый уход, чтобы они не выглядели будто засохший куст. Но как не крути, ближе к лету тебе захочется короткую причёску.
По-э-то-му.
Радуйся длинным волосам прямо здесь и сейчас, как можно чаще. Далеко не каждый может позволить себе такое».
Кажется, наставник озвучивал то, о чём Забей сам постоянно думал. И он радовался: уже лето, а он всё ещё с длинными волосами. Весёлый настрой помогает упорствовать неудачам. Попытка за попыткой, и в итоге устройство заработало.
Забей разбрасывает по кормушке-обменнику металлические крышки, привлекая внимание птиц. Топчась на столе, сороки случайно заталкивают блестяшки в цель и получают еду. Но однажды самая сообразительная из птиц намеренно хватает крышку клювом и укладывает её в щель. От радости Забей падает со стула на пол и потом ещё долго не встаёт на ноги, наслаждаясь тем, как его ребёнок неожиданно встал на ноги. Возможно, самым сладким моментом в жизни любого отца-прародителя.
Буквально за пару недель сороки полностью очистили город от крышек и на этом не остановились. Уличные продавцы жалуются друг другу на наглых птиц, обезглавливающих муляжи прохладительных напитков. Забей взваливает на плечи мешок вторичного сырья и меняет металл на деньги. На вырученные деньги он покупает слот для алюминиевых банок.
Информация о работе для бездомных животных быстро передаётся по своей специальной зоосвязи. К дому Забея стягиваются вечно голодные уличные псы. Потребности собачьего общества должны быть удовлетворены, пока у них не остыл интерес. Ударными темпами Забей строит обменник для стеклянных бутылок. Спустя время линия расширяется сбором пластиковой тары.
Вскоре всю комнату заваливает бывшим мусором. Приходит время составлять бизнес-план, нанимать помощников, оформлять юр. лицо и ещё много-много всего… Опять цифры-деньги, деньги-цифры, и вся эта рутина-дисциплина, никак не связанная с получением удовольствия. Всю свою жизнь Забей убегал от оценочного мышления. Сначала – в алкоголь, теперь – в изобретательство. Чтобы ничего не сравнивать с другими. Совершать поступки, исходя из любви, а не из статистики.
С другой стороны, бизнес, акции, пассивный доход. Личный завод по производству тщеславия. Машины, рестораны, женщины. Пытки, завёрнутые в красивую обёртку. И ведь вроде неплохо получается, нужно только ещё чуть-чуть поднапрячься, развить успех. В попытках победить внутренний дискомфорт Забей решает, что будет справедливо, если финальную точку на распутье поставит тот, кто привёл его на этот перекрёсток. Он набирает телефон наставника.
– Будьте аккуратнее с деньгами, – шептал в трубку мягкий голос наставника. – Деньги – это чья-то энергия. Получая деньги, ты получаешь энергию других людей, а это – великая сила. Когда сила не используется, она превращается в тёмную энергию праздности, разрушающую Вас изнутри.
Как обычно из уст наставника звучит философская речь, которая абсолютно ничего не проясняет.
– Не моё это, не моё! – кричит Забей в трубку, разрываясь пополам.
– Я знаю, что Вас беспокоит. Поговаривают, что никто не любит «переобувшихся». Но бессмысленно обижаться как на тех, так и на других. Менять свои убеждения – вполне нормально. Мы ведь не обижаемся на элементарные частицы, которые постоянно меняют своё состояние во времени.
– Да хватит меня лечить! Хочешь голову мне сломать? – ответ вскипает сам собой, и Забей бросает трубку.
Он откидывается на спинку кресла.
Усталость обволакивает кашемировым коконом, в котором тихо и спокойно.
Когда он возвращается к ноутбуку, на экране светится случайная заставка с изображением Эвереста. Забей набирает пароль, входит в аккаунт. Блокировщик всплывающих окон не срабатывает, и в правом углу появляется реклама горящих туров на Тибет.
«Это знак, – думает Забей. – Пожалуй, наставник, здесь Вы точно правы: не стоит обижаться на переобувшихся».
Он продаёт стартап и покупает путёвку7.
Понты
Строчка из песни: Все твои понты выдует метель.
До поры до времени накаченное тело Гаура было предметом его гордости. Он выступает на соревнованиях по бодибилдингу, и в любой подходящей ситуации не упускает возможность поиграть грудной мускулатурой у всех на виду. Но однажды, смазывая бицепс маслом, он нащупывает плотный бугорок, выпиравший из-под кожи. Через месяц жировики вылезают на груди, на ногах и даже… на лице. Врачи беспомощно разводят руками: мол, мы их удаляем, а они вырастают вновь. А главное – количество и размер новообразований постоянно увеличивался. Гаур смотрел на себя в зеркало, а видел жабу. Он больше не мог любоваться своим телом, и, тем более, выставлять на показ другим. Спортивная карьера перечеркнулась. Накапливается злость на несправедливость судьбы. Гаур устраивается на обычную работу по 12 часов 2/2. В его жизни остаётся три отдушины: бокс, музыка и видеоигры. Надо чем-то затыкать своё обесцененное существование.
Но сегодня день обещает быть восхитительным. Гаур в отпуске. Он уже сходил с утра на тренировку, где успешно поставил оппонентам два бланжа, разбил губу и выбил плечо. Вечером его ждёт концерт рэпера, которому он рукоплескал и завидовал одновременно. Которому он отдал все свои лайки. Его песни заслушивались на репите, а некоторые раздевали до души. В особенности Гауру нравилось стучать под них по груше, представляя, как разбивается очередной улыбальник. Желая продлить приподнятое расположение духа, Гаур загружает катку в командную онлайн-стратегию Supreme Commander.
Игра начинается волшебно: союзники быстро отстраивают войска. Они отжимают территории, пробиваясь на базу к оппонентам. Аппетит приходит во время игры. Непобедимый Гаур съедает всё больше и больше вражеских танков. Но вдруг наступает переломный момент. Основную армию Гаура заманивают в ловушку и расстреливают со всех сторон. Отступая, он недоконтролил командира, и его заснайпили. Команда в итоге сливает катку. Четыре часа игры насмарку. Проигрывать всегда обидно, а проигрывать так глупо обидно вдвойне. Но обиднее всего, что союзники обвиняют в поражении его одного. В один голос, как сговорились. Больше остальных его задевают жёсткие оскорбления игрока под ником NightKiller.
«Fackin moron, fackin bitch,» – бомбит его в международном чате. И в конце добавляет по-русски: «Череп проломил бы!»
Гаур идёт в клуб по дождливой улице, а эти фразы никак не отпускают, так и крутятся в голове. Кажется, что на город льётся весь дождь мира. Кажется, что все тучи мира скопились в этом месте – в своём облачном депо. Гаур проходит мимо заросшего фундамента планируемой постройки. Судя по высоте деревьев, проросших сквозь бетонные плиты, долгострой затянулся лет на 10, не меньше. Гаур представляет себя хлюпика в очках за компом или какого-нибудь школьника, печатающего оскорбления своими детскими пальчиками, и думает: «Да кому ты что проломишь?! Смотри как бы самого ветром не сдуло!»
За углом виднеется знакомая тёмная подворотня, ведущая в клуб. Из неё пулей вылетает БМВ, чуть ли не сбив Гаура. Он только-только успевает отпрыгнуть в сторону. При повороте на главную дорогу авто цепляет бампером автобус и тормозит о фонарный столб. Из БМВ выпрыгивает бык в пиджаке и орёт на водителя автобуса:
– Ты, чёрт, знаешь, что она 5 лямов стоит?! Чё не пропускаешь?!
– А моя – 30 лямов, – смеётся в ответ водитель автобуса, похлопывая себя по животу.
«Мгновенная карма,» – думает Гаур и пропадает в подворотне.
Концерт был огненным.
Ты такой бедный,
Я такой богатый!
Гребу купюры лопатой, а, у
Брюлики кручу, а, у -
голос звезды с басами обрушивается на визжащую толпу.
На танцполе Гаур встречает старого приятеля по тренажёрке. Раньше тот работал вышибалой, а теперь поднялся до администратора клуба. После концерта за стаканом в баре они разболтались, и приятель вдруг обронил: «А хочешь в гримёрку проведу?»
Вопрос риторический.
Они облизывают несколько поворотов в узких коридорах закулисья и вот: Парам-па-пам! Приятель открывает дверь гримёрки. Перед Гауром, развалившись на диване, по пояс голый залипает в ноутбук его кумир. По отрывистым движениям глаз и компьютерной мыши сразу понятно, что тот играет.
«Вот удача, есть общая тема для разговора!» – думает Гаур.
Он подходит ближе, чтобы сделать селфи и пообщаться. Звезда с гневом отбрасывает ноутбук на журнальный столик прямо на жирные полосы порошка.
«Fackin moron, fackin bitch! Вторую катку за день руинят, ослы. Череп проломлю!» – выругался рэпер. На экране ноутбука виднеется надпись на фоне взрыва: NightKiller has been defeated.
Через полчаса под вой сирен, рассекая мигалками промозглую ночь, вселяя тревогу в случайных прохожих, по шоссе неслась скорая помощь с рэпером на борту. Его пробитая голова нуждалась в хирургических швах.
Пришла беда, как говорится, – открывай ворота. Ведь она не приходит одна.
В индивидуальной больничной палате вокруг функциональной кровати столпилось достаточно много людей. Больше, чем в среднем по больнице. Среди них – битмейкер, ди-джей, оператор, звукорежиссёр, льстец-прилипала, статусная блогерша, круглосуточные тусовщики, собственник притона, владелец автотюнинга, татуировщица.
В центре внимания лежит звезда с флипфоном8 у уха:
«Мне нужно, чтобы ты нашёл эту сволочь… И что?!… Меня не волнует, как ты его найдёшь! Запроси видеозапись из клуба. Ищи!»
Откинув флипфон на подушку, рэпер устало поворачивается на бок и видит роскошный букет белых пионов.
«Что здесь делают цветы? Я разве похож на бабу?!» – произносит он возмущённо.
Через толпу просачивается молоденькая ассистентка и тоненьким голосом отвечает:
«Прислала одна из Ваших фанаток. Сейчас уберу».
Девушке пришлось соврать. В действительности, это была её инициатива. Дело в том, что навык «Всё нейтрально» был отработан у неё ещё в детстве на уровне профессионала нейропрограммирования. Иначе она бы не выжила. Её бил отец и некому было вступиться. Она научилась контролировать свои эмоции, внимательно наблюдать за отцом, анализировать его действия, подстраиваться под него. Она делала всё, чтобы выжить.
Однажды ассистентка случайно узнала, что мама звезды выращивала белые пионы на даче, и с тех пор это любимый запах рэпера. Но такое, безусловно, нельзя сказать при всех. Поэтому она тихо купила артисту запах его детства, чтобы хоть немного успокоить его нервы.
Ассистентка нагибается к цветам с намерением вынести их из палаты. Кофточка немного задёргивается вверх, оголив границу загара в зоне бикини.
«Хм, – думает рэпер, – хорошо, что она есть в нашей команде».
А вслух добавляет: «Не надо, Золото, оставь цветы. Пусть будут. Фанатки – это святое».
Толпу расталкивает концертный директор и, повернувшись к ней лицом, громко объявляет: «Попрошу всех выйти. У нас есть серьёзный разговор один на один».
Люди нехотя задвигались к выходу.
«Шевелитесь, пожалуйста, шевелитесь, – торопит концертный директор. – Курительную трубочку не забывайте. Ага, спасибо, до свидания».
Когда палата опустела, он начал с места в карьер:
– Тебе нужно уехать из страны, пока не поздно. У меня есть контакты на Эстонской границе. Попадёшь в шенгенскую зону, а оттуда уже полетишь, куда хочешь.
– Ты о чём, брат? – усталым голосом спрашивает рэпер.
– Твоё творчество проверяли в прокуратуре. Дело уже лежит на столе у следака. Посадят, как блогера какого-нибудь, и всё!
– Но мы ведь закредитованы цензурой: каждый релиз причёсывали к законам.
– Причёсывали, причёсывали, да не выпричесали. Не знаю, брат, мутное дело. Появление цензуры обычно означает, что власти делают то, о чём даже говорить запрещается. Видишь, всех подряд закрывают. Установка у них такая.
– Мне не нужна детальная проработка: я ставлю на водку, е! – разряжает напряжение рэпер.
– Хорошая строчка для грязного панча.
– Это круче, чем Гремми в 20 лет, хаха! Окей, брат, теперь давай без рофла9. Что мы имеем? – рэпер приподнялся с кровати. – Какой-то мудак вчера вломился за кулисы и пробил мне башку. Почему? За что? – не понятно. Да уже и не важно. Мы не можем поставить паскуду на бабки через суд, потому что сами под следствием. Почему? За что? – не понятно. Понятно то, что нужно валить из страны. Такие расклады, брат?
– Плюс/минус так.
– А что скажут подписчики? Они же будут писать, что я зассал.
– Выхода нет. Но если хочешь, можем рискнуть. Наймём адвокатов. Устроим шумиху в медиа. Придётся потратиться, зато будешь героем, борцом за свободу слова.
– Бэху10 придётся продать… И дом, возможно, тоже… Ради чего? За идею? И всё равно проиграть в суде. Если они захотели посадить, то посадят.
– И я о том же.
Концертный директор счёл преждевременным сообщать звезде, что шофёр разбил его авто об автобус, спеша на быстрое свидание с любовницей, пока шёл концерт. Вместо этого он говорит:
– Возможно, ты слышал про нашего эстрадного мэтра. Вынужденная эмиграция в 70 лет! Какого это: менять страну, когда всё болит? Вроде пишут, что прижился. Вроде даже записывается…
Речь концертного директора прерывается резким шумом в коридоре. На серьёзных щах в палату врывается оперативная группа задержания. Только заприметив форму с погонами, рэпер сразу заваливается с кровати на пол, руки за голову. От паники бледнеют татуировки на его руках. Концертный директор на всякий случай следует его примеру. Воздух насытился едким запахом пота.
– Поаккуратней с ним, – говорит старший опер подчинённому.
– Я не виноват, мужики, – скулит звезда в напольную плитку, – это всё ради хайпа11, вы же врубаетесь… все хотят слушать актуалочку… да эти строки даже не я написал, мне их подкинули! Реально…
– В клипах ты крутой, – цедит через маску младший по званию, искривляя рот в презрении, – под жирный бит расстреливаешь всех из автомата, а в жизни – сопляк! Теперь твоя песенка спета!
Резким движением он заламывает рэперу руки.
– Отставить, сержант, – приказывает старший опер. – Я сказал: аккуратнее.
Звук топающих сапог перемещается к двери, в коридор и вскоре совсем затихает.
Палата опустела.
А концертный директор, зажмурившись, продолжал лежать на полу.
