Ашаи
Гнилая лощина
Хорошие дрова
Слоган:
Жизненней, чем семейный вечер.
Альфа подселилась к ребятам, и в палатке установился мир. Тон рисовался перед Альфой, изображал из себя добряка, периодически похваливая Бŷру. Альфа дала Тону какую-то супермазь, и шишка на лодыжке прошла за пару дней. После затяжных дождей установилась тёплая, солнечная погода. Покончив с заполнением электронной базы данных, они обычно усаживались за настольную игру или вместе смотрели фильм. Одним таким семейным вечером, пока Альфа с Бŷрой раскладывали карточки «Монополии», Тон подбрасывал в печку дрова. Он брал отсортированные поленья из дровника, который организовался рядом с печкой по просьбе Альфы. Так древесина быстрее сохла и лучше горела. Идея с сортировкой по породе тоже принадлежала Альфе.
Кедр был special one3: быстро разгорался и давал много жара, моментально согревая. Его всегда закладывали в печь первым. При этом прогорали кедровые поленья также моментально, поэтому их берегли и использовали только для растопки. Следующей в дело шла лиственница: она долго схватывалась, а горела продолжительно и тепло. Последним в печь закладывался ясень. С него получались долгоиграющие угли, поддерживающие комфортную температуру долгое время.
Берёза носила титул «Мисс непредсказуемость». Просушенные берёзовые дрова горели прекрасно, чуть влажные – тушили всю печку. Поэтому она лежала в дровнике «про запас», а использовалась в последнюю очередь, в случае, когда лень колоть другое.
– Так тепло здесь, так хорошо. – Говорил Бŷра, посматривая на Альфу. – Интересно, почему Бородач подогнал нам бесплатно целую машину элитных дров?
Альфа пожала плечами, не собираясь отвечать на потенциально неудобный вопрос. За неё ответил Тон:
– Думаю, чтобы мы не рубили свежий лес. Они арендуют этот участок у государства, следовательно, должны следить за ним. Несогласованные вырубки запрещены.
Альфа поблагодарила взглядом и поспешила сменить тему разговора. Она задала Бŷре встречный вопрос:
– Как ты здесь оказался?
– Меня Тон позвал. А ты?
– А я… Я закончила геологический факультет. Всё просто.
Альфа театрально развела руки в стороны и замолчала. Но Бŷра смотрел ей в глаза, требуя развёрнутого ответа.
– В Университете я была отличницей. На последнем курсе меня пригласили преподавать на кафедру, обещали гранты и командировки в Европу.
Альфа потянулась к фигурке кошечки с целью сделать ход и оголила запястье с татуировкой рычащего тигра.
– Но однажды в коридоре, – продолжала она, – меня остановила проректор по учебной работе. На мне была футболка с надписью «FUCK YOU, YOU FUCKING FUCK». Она сказала, что такие футболки нельзя носить в публичных местах, и, уж тем более, в высших учебных заведениях, и, уж тем более, преподавателям. Но, к сожалению для неё, я заранее подготовилась к таким претензиям. В общем, проректорша получила ответ, который заставил её быть разборчивее в замечаниях. Я сказала, что это её личное мнение, ведь закон не регулирует употребление иностранных слов. А раз моя тишка не нравится лично ей, то, извините, о вкусах не спорят, особенно, когда вкуса нет. Она, естественно, растрещала об этом на кафедре. От меня отвернулись все коллеги. В том числе мнимые друзья. Проректор издала указ о нарушении внутреннего устава, и про карьеру в Универе можно было забыть. Так я оказалась здесь, на должности контроллера, которого все ненавидят.
Альфа не смогла быть откровенной до конца. Даже у сильных, уверенных в себе людях есть тайны, которые нельзя показывать. А конкретно, секрет другого личного провала. Несмотря на успехи в учёбе, геология её совсем не интересовала. Выбор в пользу этой специальности состоялся по причине низкого проходного балла, что означало также, что требования к обучающимся невысоки, а само обучение, вероятно, будет лёгкой прогулкой.
По-настоящему Альфу тянуло на модные наряды и подиум. Но, увы, сколько она не пыталась, в большой шоу-бизнес её никто не брал. Как думала Альфа, из-за невысокого роста. Она улыбалась длинноногим моделям в гримёрке, а в душе рыдала. Альфа без труда проходила всевозможные кастинги (затаскивала харизмой), но задержаться надолго в рекламных агентствах не получалось. Мягкотелые продюсеры-эстеты не выносили её бескомпромиссный, порой вспыльчивый нрав, отдавая предпочтение более простым и податливым. Так Альфа осталась в геологии на должности контроллера, которого все ненавидят.
И всё же рассказанная история впечатлила Тона и Бŷру не меньше, чем нерассказанная. Они тут же принялись убеждать её, что всё не так плохо. Раз должность контроллера существует, значит, она нужна. И ещё не каждый потянет такую работу. Да и в целом, все относятся к ней прекрасно, а кое-кто даже влюблён.
Но Альфа не слышала их. Она «на автомате» продолжала игру в «Монополию», пока память летала во временах далёкого третьего курса. В тот год на пристройке рядом со зданием геологического факультета черным баллончиком по жёлтой стене было дерзко нарисовано огромное, в два человеческих роста, граффити: «Девочки, вы – мои целочки». Надпись виднелась на протяжении всего пути от главного входа до корпуса. Студентки шли по вымощенной дорожке, думая с отвращением и негодованием: «Когда уже закрасят этот ужас!» С каждым шагом в сторону надписи у Альфы укоренялась уверенность, что это девиз всех парней. И что от девушек они хотят только одного.
– Я сдаюсь, – сказал Бŷра, – дальше играть бесполезно.
Альфа вернула мысли за стол и увидела, что обанкротила обоих игроков.
Тон, тяжело переносивший проигрыши, резко встал из-за стола. Забыв, что у палатки низкие потолки, он уткнулся головой в плотно натянутую ткань, и, отпружинив как от батута, плюхнулся обратно на раскладушку. Альфа и Бŷра рассмеялись. Смех прекратился также внезапно, как и начался. Бŷра всматривался в место, куда уткнулся Тон:
– Смотрите! Что это? Плесень? – тревожно спрашивал Бŷра, разглядывая чёрно-зелёные точки на ткани.
– Да, похоже на плесень… – подключился Тон, машинально проводя рукой по волосам.
– Чёрные пятна повсюду! – сказала Альфа, осматривая потолок. – А ещё чувствуете, от луж стало мерзко пахнуть…
– Гнилью? – Подхватил Тон. – Это не дело. Слышал, что плесень вызывает аллергию.
Новые люди – новые проблемы
На следующий день оказалось, что плесень появилась во всех палатках. Где-то больше, где-то меньше, но во всех. Бодрак дал распоряжение Повару протапливать палатки днём, пока все в маршрутах. Предполагалось, что сухой воздух остановит распространение грибка. Сам Бодрак развёз коллег по участкам и поехал в город за тремя срочно вызванными геологами.
– С одним – всё ясно: на замену сбежавшего студента, – недовольно бурчал Бŷра, пробираясь через густые заросли к очередной точке. – А ещё двоих зачем? Приехали наши деньги отжимать!
– Бодрак сказал, что мы не успеваем в срок, поэтому нужно больше людей, – отвечал Тон.
– Прекрасно. А о нас он подумал?! Нам платят за мешочки с песком. Сколько принесли – столько получили. Чем больше людей, тем меньше мешочков на каждого. Тут простая математика.
– Бодрак выпишет премию, и все заработают больше, чем рассчитывают.
– Что-то сомневаюсь. Во-первых,…
Бŷра уже намеревался высказать все косяки, которые он подметил в организации работ, но Тон вовремя пресёк негатив. Сейчас его мир был наполнен исключительно тёплыми флюидами. Он думал о восхитительной Альфе. «Женюсь!» – регулярно мелькало у него в голове. Образы уносили куда-то на тропические острова с пальмами и белым песком, где будут только они вдвоём. Вовсе не хотелось злиться на привычку Бŷры быть милым со всеми в лагере, а в маршруте мочить тех же самых людей за их спинами. Тон сказал:
– Давай не отвлекаться. Болтун с навигатором – плохой проводник. Будем петлять и уставать.
С прибытием в лагерь новых людей в воздух конденсировалось недоверие. Несмотря на заверения Бодрака, многие опасались, что не заработают обещанное количество денег. Геологи старались принести как можно больше проб. Естественно, это сказывалось на качестве. Альфа браковала всё большее количество мешочков. Под подозрение попадали все пробы тёмного цвета. Альфа брала щепотку почвы в рот. Если песок не скрипел на зубах, а глина не прилипала к языку, значит проба состояла из чистого гумуса и требовала утилизации в луже.
Спорить с ней никто не решался. Волну недовольства принимал на себя Тон:
«Поговори со своей подружкой. Скажи, что не нужно так усердствовать,» – просили одни.
«Может ей на завтрак землю накладывать, раз она её так любит?» – злорадствовали другие.
Альфа знала об этом, но каждый раз была беспристрастна в своей экспертизе. Если нужно было забраковать половину принесённых проб, она это делала. Альфа действовала строго по инструкции, но иногда её накрывало несравнимое ни с чем удовольствие от власти над чужим трудом, обострённое вдобавок чувство мести. И тогда пробы, которые можно было бы пощадить, превращались в придорожную грязь.
Бŷра всё реже проводил вечера в своей палатке, примкнув к коалиции недовольных. Альфа говорила Тону:
– Если хочешь, иди тоже. Я не нуждаюсь в сочувствии, поэтому не держу тебя.
– Я здесь не из-за жалости. Я влюблён в тебя, – сказал Тон и примкнул к её мягким губам.
Альфа не ответила на поцелуй, оставив губы сомкнутыми, но подарила ему немного блеска своего бесконечно завораживающего взгляда.
Число отбракованных проб стало сопоставимо с излишком, который приносили геологи сверх нормы. Халтура получалась бесполезной, и отряд вернулся к простому правилу из трёх слов: «Лучше меньше, да лучше». И здесь нет ошибки: слóва действительно три, просто одно повторяется два раза.
Дневная просушка палаток не работала – чёрно-зелёных пятен становилось всё больше. Хорошие дрова были потрачены впустую. Бодрак купил в городе специальный дезинфицирующий спрей. Повар замешал народное средство на основе мыла. Эффекта ноль и у того, и у другого. Пятна исчезали на день, но потом снова появлялись, разрастаясь с ещё большей силой. Со временем они стали порастать белым пушком. Радовало одно: никто не жаловался на здоровье. Оставалось лишь как можно скорее закончить работы и сниматься с этого гнилого места.
Стоял конец сентября и, в принципе, конец был уже виден. После каждого маршрута отобранные точки закрашивались на карте. Более 80% карты было зачирикано чёрным маркером. И это вдохновляло, а к тому моменту поводов для вдохновения было немного! У Тона выработался привычный жизненный уклад, и каждый следующий день под копирку накладывался на предыдущий практически минута в минуту. Всё по расписанию: завтрак с интеллектуальными шутками вперемешку с туалетным юмором -> молчаливый маршрут с Бŷрой -> вечернее заполнение базы на последних силах -> сон. После неудачного штурма сердца Альфы, отношения с ней напоминали затяжную осаду. Тон старался просто быть полезным как можно чаще, порой разбавляя фон интересными темами для разговора.
Как-то раз Тон заметил, что Альфа складывает одежду в тазик, и спросил:
– Ты пойдёшь к стиральной машинке?
– К чему, прости? – Альфа вопросительно взглянула на него.
– Пойдём покажу. Я тоже хотел постираться.
Они шли к мосту через царь-реку, прижав тазики к поясу. Тон рассказывал:
– Ты наверняка слышала, что Цезарь умел делать несколько дел одновременно. Но какие именно дела? Я задался вопросом, погуглил и, честно скажу, примеры приводятся смешные. Знаешь, типо «гарцевал на коне и одновременно диктовал новый указ».
– Ну да, – отреагировала Альфа. – Может, для того времени это было круто, но сейчас многие управляют автомобилем, куда более сложным транспортным средством, и одновременно решают проблемы по телефону.
– Ещё он мог диктовать несколько писем одновременно. Конечно, это сложно, но это не одновременно! Пока один записывает, он диктует второму, потом третьему, пока второй записывает и так далее.
– Сто проц, он не смог бы одновременно гладить себе живот и стучать по голове! – смеялась Альфа.
Они остановились на середине моста. Тон распутал две длинные верёвки. Одну дал Альфе, на вторую сам стал нанизывать одежду из таза. Верёвка змеёй юркнула в рукав футболки и вышла через ворот, затем пролезла через поясные петли штанов, через металлическое кольцо на капюшоне энцефалитки. В итоге получилась шмоточная гирлянда. Тон с размаху закинул её в самый центр бурлящего потока.
– Пол часа – и вещи чистые с настоящим ароматом горной свежести! – отрекламировался Тон.
– У тебя здесь интенсивный режим, а я, пожалуй, бережной стиркой воспользуюсь.
Альфа отошла к краю моста, где течение реки замедлялось, и аккуратно спустила в воду свою разноцветную гирлянду.
– Не так давно царь-река могла нас убить, а сейчас помогает, – суеверно заметила она.
Природные силы настолько мощны, что иногда даже люди науки поддаются суевериям. Пока человек не в состоянии управлять природой, он должен приспосабливаться. Что уж там говорить про космические силы! Северное полушарие всё больше пряталось в тень из-за наклона оси вращения Земли. Даже несмотря на то, что планета приближалась к Солнцу, стало холодать. Дневная протопка привела к тому, что дрова закончились быстрее, чем планировалось. Пришлось вернуться к полу сырому бурелому из леса. Его не хватало для протапливания палатки. Вещи не просыхали. Плесень уже захватила боковые стены палаток, поверхности чемоданов и рюкзаков.
Бŷра безжалостно сжигал последние запасы кедра, предназначенные только для растопки.
– Поэкономил бы кедруху! – на нервах говорил Тон. – Ещё не ясно, сколько мы здесь пробудем.
– Как это не ясно?! Через два дня карта будет полностью закрашена.
– По идеи, да. Но всякое случается.
– Я жалею, что поехал сюда, – признался Бŷра. – В лесу всё-таки прикольно отдыхать, а не работать.
– Ну, не знаю, – Тон принял жалобу на свой счёт, ведь это он позвал Бŷру. – Здесь чувствуешь себя свободно. Не то, что менеджером в офисе, в четырёх стенах. Сначала руководитель отсчитает, потом клиент вынесет мозг.
– Менеджеры, вообще, самые бесполезные люди в компании! – сам того не понимая, Бŷра наехал на бывшую профессию Тона. – Сидят – тупорылят, вечно чай пьют, сплетни обсуждают. Занимаются непонятно чем!
– Ты так говоришь, потому что не врубаешься! Менеджеры, к твоему сведению, ведут переговоры, договариваются о заказах, чтобы у вас, у работяг, была работа! Без заказов – нет компании.
В этот момент в палатку постучался Бодрак.
– Тук-тук, – сказал он и, дождавшись разрешения, приоткрыл входную полу подобно занавесу на сцене. Протиснувшись внутрь, Бодрак встал под вечерней лампочкой словно стендапер в свете софитов.
– Мужики, – сказал он, – поздравляю вас! Полевой анализатор нашёл в ваших пробах повышенное содержание платины и золота.
Тон с Бŷрой гордо выпрямили спины. Бодрак продолжил:
– Теперь у вас появилось важное задание. Нужно вернуться на Голую… И это не шутка.
– О, нет! – тут же запротестовал Бŷра. – Мы же покончили с дальними маршрутами!
– Я знаю, всё идёт не по сценарию. Но нужно подтвердить результаты анализа. Вы возьмёте пробы с дальнего склона горы.
– До которого идти пол дня?! За…мечательно.
– На обратном пути зайдёте на отбракованные точки и возьмёте пробы заново. Одним вам такой вес не вытащить, поэтому с вами пойдёт Альфа в паре с Поваром.
Альфа, мирно сидевшая за ноутбуком, встала и подошла к Бодраку.
– Ты ведь знаешь, – сказала она, – я предпочитаю одиночные маршруты.
– Здесь начинается моя зона ответственности, поэтому будьте добры следовать правилам техники безопасности.
Альфа не стала возражать. Она думала: «Схожу вместо геологов в маршрут. Покажу, как нужно работать. Пусть им будет стыдно!»
Но на самом деле стыдно было ей. Некоторые пробы можно было не браковать, и ей хотелось вернуть уважение коллег. Ведь когда в тебе не заинтересованы, ты и сам себе не нужен. Поэтому Альфа молча согласилась с Бодраком. Зато Бŷра не унимался:
– Такой длинный маршрут! – возмущался он. – За один день не успеть. Где мы будем ночевать?
– Там есть охотничий домик. Переночуете в нём.
– Но как… – начал было Бŷра, но Бодрак больше не мог терпеть и перебил его криком:
– Собирайся! В 6 утра выпуливаемся!
Потом мягко добавил:
– Это ваш последний маршрут, обещаю. Вернётесь – и сразу сворачиваемся домой.
Тону стало стыдно перед коллегами за Бŷру. За его бесконечные споры и несогласия. Он много хвастался своими умениями, а на деле – ноль. То рацию забудет, то рабочие перчатки. А ведь раньше они часто отдыхали вместе, шутили, смеялись, веселились. Со временем начинаешь замечать несопоставимые с дружбой различия, и чувства угасают. Моральные изъяны, к которым невозможно оставаться толерантным. Их так легко разглядеть в других, и так сложно заметить в себе! Тону даже стало сложно дышать и закружилась голова. Он присел на раскладушку, подперев голову руками.
– С тобой всё в порядке? – сочувственно спросил Бŷра, складывая вещи в походный рюкзак.
