Артём Яковлев
Случайная станция во времени
Нереальная реальность
Удав
«Это шестой…» – неизвестно о чём подумал Удав, проваливаясь в бездонную пропасть.
Когда вернулся обратно, руку, которой тянулся к оружию, жгло чертовским огнём.
В кислом пороховом дыму, воздуха почти не осталось. На языке и зубах привкус металлической гари. И нога, намертво придавленная чем-то тяжёлым сверху, к чему-то твёрдому и угловатому снизу, противно ноет. Любое движение отдаётся в ней болью с потемнением в глазах…
Толстый-толстый слой пыли на всём. Больше чем раньше, пылью напитан воздух. Стало даже темно, тусклый свет едва пробивался из отверстия сквозь пыльный туман. Подвал избежал полного разрушения, но потонул в тяжёлой цементной пыли.
Едва не захлебнувшись от крика, боец согнул в колене и подтащил к себе безжизненно гибкую ногу. Освободил от сдавливания, но боль стала невыносимой. Внутри всё горело и пульсировало. Нога больше не могла служить опорой.
Вот несчастье! Надо было послушаться незнакомца, и сейчас бежал бы срывать с противника цепь с кулоном. Но проще было бы послать за этим пулю…
– Да, вот так-к-к!.. – закашлялся незнакомец, неизвестно каким путём проникший в подвал.
Союзник на прежнем месте и протягивает руку, видимо, желая помочь встать. Кирилл отрицательно мотает головой и руку не подаёт. Говорит:
– Не могу!..
– Нога? – прозорливо спрашивает незнакомец, и предлагает: – Мы сейчас махнём по моему адресу! Вы готовы?
– Не знаю. – через силу усмехнулся Кирилл.
Не было понятия как можно махнуть по какому-либо адресу, если ты не в состоянии даже оторвать себя от земли.
– Дайте руку! – приказал Союзник.
– На руке понесёшь? – с ядом в голосе поинтересовался Кирилл.
– Нет, полетим! Держись крепче и не отпускай…
Руку, подхваченную незнакомцем, щекотало, слабый свет подмигнул, отчаянно моргнул ещё несколько раз, и наконец вспыхнул и залил собой всё. Глаза, спасаясь от слепящего света, прикрылись сами. Вертикальное с горизонтальным направления бесследно растаяли. Появилось нереальное чувство невесомости. Будто провалилось под ногами, Кирилл падал, продолжая сжимать руку сопровождавшего.
По окончании минутного полёта, жёстко вернулось притяжение. Удар снизу подействовал на ногу, Удав захлебнулся от боли. Но быстро всё утихло, появился низ, на котором можно сидеть или лежать и глаза ощутили облегчение, Кирилл решил их пока не открывать. Мало ли что по этому адресу будет дальше! И захваченную руку незнакомца держал крепко, не отпускал.
– Всё уже, уважаемый! – произнёс задохнувшийся голос Союзника и он опять от едкой пыли закашлялся.
Кирилл приоткрыл один глаз. Опасного ничего, всё в норме. Перед глазом цивильная комнатка со множеством мягких деталей интерьера. Объёмные полочки, диванчики, скамеечки и другие пухлые интерьерные прибамбасы. Они, словно в раковине моллюска, разных тонов перламутрового окраса.
Открыл оба глаза и тщательно, как привык, огляделся. Комната без дверей и окон, верх – будто отражение низа со всей мебелью, поднимающейся ступеньками. На фоне этого стоит перед ним парень во всём ярко-синем однотонном, словно всплеск утреннего неба.
– Отпусти уже! – парень взялся своей свободной левой и с усилием оторвал вцепившуюся в него ладонь Кирилла.
Только тогда Кирилл стал приходить в себя. И тихо, чтобы никто ничего не подумал, спросил:
– Это что?.. – имея в виду общую географию «адреса».
– Буянить не будешь? – поинтересовался Союзник, растирая свою, побелевшую от стального захвата ладонь и снова избегая прямого ответа.
– Ты говори! – уже полным голосом потребовал Удав.
Определиться с местоположением надо срочно и обязательно. Приучила к этому боевая обстановка. Это не шутки! Мало ли что может случиться, а он не знает даже где находится.
Но визави почему-то стал говорить про время:
– Сейчас 9-30 утра, 26 мая 2099 года. Вот часы! – он провёл рукой по стене и там появились цифры озвученной информации.
Кирилл усмехнулся этой шутке. Но не смог ничем ответить.
– А… – звуки застряли в горле. Он пытался сообразить, действительно ли шутит незнакомец, или просто ошибся вместе с перламутровой стеной. Глядел в растерянности, не решив о чём будет спрашивать.
Вся предыдущая в этот день боевая работа была настоящей жизнью, а то, что показывали, виделось обманом, достойным немедленного отрицания. Причём здесь часы, и какой-то выдуманный год? Главным осталось сделать бросок от башни к поваленному дубу и отплатить миномётчику за командира и всё остальное. Вот только нога этому мешала.
– Вы врёте! – уверенно заявил Кирилл. – Вы всё врёте. Сегодня тридцатое августа две тысячи двадцать четвёртого. Вчера мы освободили от фашистов Межевую…
– Всё верно! – с удивлённым выражением лица, вдруг согласился Союзник. – Не буду спорить.
Взмахнул рукой, и будто стёр цифры на перламутровой стенке. Продолжил:
– Давайте займёмся вашей больной ногой, уважаемый, а заодно и всем остальным по справедливости.
Кирилл не успел спросить в чём заключена справедливость, как оказался тонущим в какой-то густой и тяжёлой пене, поднявшейся с пола. Пена быстро заползла по ногам, туловищу, голове, даже в ёжик на макушке. Странно что лица она лишь коснулась, к глазам не полезла и стала быстро стекать, унося и пыль, и грязь. Совсем краткое жжение получили не только мелкие царапины, но и большие повреждения кожи, полученные при пролёте дымовой трубы.
Кирилл сообразил: без откровенного обезболивания это бы не смогло пройти так тихо, почти нежно. Он взглянул на Союзника, возвышающегося над сидящим на перламутровом полу. Молодой человек в синем внимательно наблюдал за происходящим. И как бы под его взглядом пена лизала кожу, обволакивала, убегала вниз. Это какой-то живой продукт. Его движения ощущались всей кожей. От непрерывности этого круговорота даже голова закружилась.
– Вы фокусник… – вялым голосом, медленно произнёс Удав. – Или жулик, что одно и то же… Мне надо обратно! Вы понимаете? Нет, не поймёте… Надо узнать как командир, его ранили сегодня. И тот дом до конца обследовать надо. И ещё… – хотел сказать, но продолжить не смог от боли.
Слой пены на раненной ноге задержался и стал вести себя неожиданно грубо. Казалось, ногу покрыло слоем раскалённого металла. Удав захлопнул рот, стараясь смолчать, не опозорить себя стоном или криком. Защищать неприкосновенность ощущений посчитал более важным. Что бы там с ним не происходило, выдавать окружающим свои чувства нельзя.
– Плохо! – тогда сказал Союзник. – Кость сломана. Потерпите немного, уважаемый, эндохирурги построят субскелет, восстановив систему осколков вашей кости. Закройте глаза!
Незаметно подобравшаяся к вискам тяжёлая пена покрыла сверху лицо, заставив закрыться и глаза. Для Кирилла окружающее исчезло. Пришла приятная, безболезненная невесомость. Остатков сознания коснулась незнакомая и красивая мелодия.
Моджахед
Он прошёл через вход в землянку, не пихнув в плечо, как делал обычно, дежурившего там сержанта Мадагаскара, прошёл к своему месту и опустился на матрас.
– Чо случилось-то? – удивился сержант такому его поведению.
– А… – махнул рукой Моджахед пытаясь смолчать. Но всё же выдал тяжёлую истину: – Грома больше нет. Я его отдал медикам уже мёртвого…
– Да ты чо!.. Как это?.. И кто у нас командир?
Моджахед почесал затылок:
– Пока командиром, значит, я, а там кого пришлют не знаю.
– А где у тебя, временный командир, твой напарник?
– Тоже не знаю. Удав забрал рацию, и оставил нас без связи.
– Ну так у нас ещё есть Баллистик! Скажешь, нет?.. Он с утра гоняет свою кадрилку, скоро обед, он будет здесь.
Удав
Сиреневые птички замерли на полувзмахе крыл, стали таять, постепенно уходя всё дальше в туман… И в сознание вторглось бормотание споривших голосов:
– …восемь часов! Восемь… Он вообще ничего не вспомнит. Думаю, возвращение бессмысленно. – шелестел матовый голос, характерный для уверенного в себе или в чём-то своём политика, человека, одинаково защищающего любые, правильные и ложные истины.
– Нельзя… – отвечал ему другой со знакомым громким, но спокойным голосом. – Мы не можем оставить это прошлое! Пора прекратить всё это…
Это Союзник. И, похоже, эти двое говорящих друг друга не слышат, или не понимают. По крайней мере, говорят каждый о своём, игнорируя позицию другого.
– Ты же знаешь как этому будут сопротивляться в объединённом комитете… – негромкий возражал. – Для нас это уже всё!
– Для вас всё и так, и так!.. Пора возвращать события в своё русло. – небольшая пауза и голос Союзника стал тише: – Тсс… Кажется начал просыпаться. Перенесём спор на другое время…
Кирилл подумал: «Это я спал, видел сны… Раз говорят, что начал просыпаться, то обо мне».
Открыл глаза и увидел всё тот же пейзаж: объёмная перламутровая стенка без цифр и стоящий над ним знакомый незнакомец в синем. Собеседника, с которым говорил, не видно.
Союзник снял очки, которые на нём Удав видел впервые, и поприветствовал:
– С удачным возвращением, Кирилл Александрович!
– Почему я лежу? – в ответ спросил Кирилл.
Он, как открыл глаза, понял, что смотрит на знакомую обстановку сильно снизу, от самого перламутрового пола. То есть уже не сидит, а лежит.
– Можете встать. – разрешил Союзник, наблюдая что и как будет делать Кирилл. Руку помощи он в этот раз не предложил.
Кирилл сел. Сел легко, только толкнулся локтем, оторвал спину от пола и голова взвилась на высоту. Сразу осмотрел травмированную ногу. Она не выглядела больше бесформенным мятым щупальцем осьминога. Здоровая кожа лоснилась, мышцы красиво бугрились. И стопа правильно шевелилась. Нога, как нога! Подтянул к себе обе, взмахнул кулаками и встал. Легко, как обычно.
Всё было нормально. Необходимо теперь решать стоящие перед Кириллом задачи. Он чувствовал себя достаточно отдохнувшим, бодрым и деятельным.
– Где выход? – спросил у парня.
– Э-э… куда? – от удивления Союзника аж перекосило.
– Наружу. – пожал плечами Кирилл. – Куда же ещё? Боюсь там всё изменилось пока здесь отдыхаю…
– О, господи! – распахнул глаза парень. И сказал кому-то в сторону: – Ты прав! Он не помнит как здесь оказался…
– Всё помню! – возразил Удав, помнивший все детали, предшествующие сну. – Я там оставил цифровую рацию, ребята будут искать, а я знаю где она.
Союзник покачал головой, но больше ничего никому не сказал. Видно, не хотел дарить свободу Кириллу, но возражать не торопился.
– Ты вот что, давай открывай выход! Ведь я всё равно выйду, меня не удержишь!
Парень вздохнул и посмотрел в лицо Кириллу.
– Меня зовут Марат! – сильно запоздало представился Союзник.
– Оч-чень приятно! – отрезал уже не Кирилл – Удав. Не любил он когда ценное время тянут. А его «очень приятно» прозвучало как отборное ругательство. – Так мы идём?
– Постой, где стоишь, я проконсультируюсь. – и исчез, растворившись в перламутре стены.
Кирилл решил догнать его. Шагать за Маратом не вышло, необутые ноги, казалось, приросли к полу, так что слова «стой где стоишь» оказались лишними, Удав уйти не мог.
Нагнулся, чтобы определить что держит, и не смог просунуть пальцы под ступню. Она была без зазора оказалась приклеенной прилегающей поверхностью к полу.
– Ну вот! – констатировал факт пленения Удав.
И пальцами, и подошвами почувствовал как от звука голоса завибрировала поверхность пола.
– Ох, ты! – отдёрнул руку Удав.
Ритм вибраций изменился. Поверхность под ногой будто вздохнула, расслабилась, и снова отвердела. Это показалось интересным. По-видимому, клей, державший ноги, управлялся звуком. Ведь были слова Марата: «Постой, где стоишь!» Это клей воспринял буквально, сказано было для него, не для Удава. «Умный клей, с которым можно беседовать!» – оценил боец.
Мысль раскрутилась дальше. У этого Марата комната: и стены, и пол, и, наверняка, потолок, состояли из бесчисленного множества живых наночастиц с такой же безразмерной их функциональностью. Они умели создавать любую окружающую реальность, делали видимыми и прятали что угодно, также лечили любые травмы, заставляли мозг впадать в транс и не чувствовать боль. И управлялись при этом голосом.
– Полная видимость! – попробовал управлять Удав.
Сказал негромко, но комната стала меняться делалась прозрачной. За уже прозрачными стенками оказалось большое круглое помещение, вроде аудитории или космического центра с занятыми делами людьми. От их разноцветного вида после спокойного перламутра, в глазах зарябило.
– Невидимость! – выкрикнул сзади голос Марата.
Удав оглянулся и в последний момент увидел двоих, таявших у него за спиной. Окружающее пространство снова окаменело в перламутре.
– Нет, видимость! – потребовал Кирилл.
Стенка дрогнула и помутнела, Марат вернулся на своё место.
– Кирилл Александрович, вам не надо видеть здесь ничего. Я обещаю, мы выйдем, вы найдёте рацию и всё остальное. Но пока выход ненадолго закрыт, послушайте. Вы исчезли из мировой истории на три четверти столетия. С тех пор о вас никто, кроме меня, уже не помнит. Я – путешественник, приведший вас из вашего прошлого в своё настоящее, поэтому знающий о вас всё…
– Ладно городить! – возразил Удав. – Я не ребёнок, машин времени не бывает! А всё обо мне, кроме меня, знать никто не может!
– Я знаю гораздо больше, не спорьте! Вас в двадцать четвёртом году попытались убрать люди из сороковых. Я вынужден был вмешаться и привёл вас, раненного, сюда. То есть изменил историю, на время выкрав вас из неё. Но это не всё! Вы в 2045 году, в столетие Победы были выбраны президентом Российской Федерации. И сделали очень много для сохранения исторической общности народов Советского Союза… А на Спецоперацию вы попали добровольцем ещё в марте 2024 года…
Кирилл хмыкнул. Упоминание о президентстве проскочило, но про добровольца было верным и Кирилл возражать бреду Союзника не стал. Только жестом остановил Марата, решил не спорить, а настоять на своём.
– Можешь верить во что хочешь, но проводи меня обратно. Я ждать не могу!
– Ещё одну минуту! – попросил Марат.
Никуда исчезать не стал, он поманил кого-то пальцем и рядом появился грузный мужчина в чёрном, оглядевший Удава с явным неодобрением.
– Давай сделаем это под мою ответственность! – предложил ему Марат. – Я мог бы и без тебя всё сделать, но на тебя всё равно нападки начнутся. Так давай всё вместе…
– Ты не понял! – возразил мужчина, повернувшись к Марату. – Того прошлого, о котором мечтаешь ты, нет и больше никогда не будет. Ты своим вояжем всё изменил. И твой президент, – он произнёс это так, что слово прозвучало будто в кавычках, – дальше пойдёт другим путём. Никто не знает каким…
– Я знаю. – вмешался Удав. И крикнул наночастицам пола: – Да отпустите же меня!
Рванулся, ноги освободились, не ожидавший такого быстрого исполнения Кирилл полетел вперёд, к ногам спорящих. Чёрный, с несвойственной его грузному телу резвостью, метнулся подальше, а Марат согнулся, желая помочь встать, но Удав с брезгливостью отпихнул его руку и встал сам.
– Мы теряем время!
– Да, время… – Марат тяжело вздохнул и спросил: – В какой момент времени вы хотели бы вернуться? Это не праздный вопрос. То, что вы считаете своим прошлым, я могу вернуть. Для меня никакой трудности…
Удав усмехнулся:
– Тогда за час до момента, как пришли за мной, если, конечно, такое получится. – помолчал и закончил вопросом: – Что там сорвать с шеи? Цепочку?
– И не дать коснуться кулона! – добавил Марат.
– Поехали! – махнул рукой Удав.
