Артем Савенков
Одиночество
– А я отпускаю! Принесите, а? Плачу по двойному тарифу за доставку и за урожай, – сказал я и показал рукой на результат ее труда на моем временном участке.
– Да это и так ваше! Вова, хозяин дома, выращивает, чтобы такие, как вы, могли попробовать настоящий продукт, не ГМО ваше всякое… Ладно, сейчас принесу… Сколько тебе? – женщина перешла на деловой разговор.
– Вот так бы сразу. Мне тут еще долго, поэтому… бутылок пять-шесть для начала, а потом как пойдет, – ответил я, немного подумав вслух.
Женщина приняла заказ и через минуту ее уже не было на горизонте. Я тем временем, не зная, чем бы себя еще озадачить, пошел в кровать. На этот раз я лег на соседнюю и принялся смотреть разные ролики в интернете, чтобы скоротать время.
– Держи гостинцы, непутевый! – раздался голос из ниоткуда, испугавший меня.
Я даже выронил телефон, к счастью, упавший на кровать, а не на пол, где ему, скорее всего, был бы конец. На пороге стояла работница с двумя черными сумками, которые легким движением рук закинула на стол. Первое, что меня удивило – это не полиэтиленовые пакеты, а многоразовые тканевые. Я знал об их существовании, но последний раз видел, когда был маленьким, у бабушки с дедушкой в деревне. Меня окутала приятная ностальгия.
Женщина выложила на стол шесть стеклянных бутылок, по шесть штук уже вымытых огурцов и помидоров, небольшой шматок сала и много зелени. Все это выглядело довольно-таки аппетитно, особенно если учесть, что наступило уже обеденное время.
– А почему самогон прозрачный, а не мутный? – поинтересовался я, разглядывая одну из принесённых бутылок.
– Нас деревней называет, а сам такие вопросы задает… Мутный самогон – это в «Деревне дураков» было, а у нас чистый. Муть – это осадки… От такого болеть будешь мама не горюй, а у нас хороший, несколько раз очищенный, – гордо сказала женщина, собираясь продолжать лекцию, но, как увидела деньги, сразу же замолчала.
– Сколько? – спросил я, разглядывая в кошельке, остались ли у меня наличные деньги.
– Три тысячи, – сказала женщина и сглотнула, как будто не верила, что я смогу столько дать.
– А за поляну? – поинтересовался я, рукой указав на стол.
– За счет заведения! – ответила женщина, небольшими шагами приближаясь к кошельку.
Я отсчитал ей обещанное вознаграждение, и она сразу же исчезла за дверью.
Я решил, что для чтения книги мне понадобится больше, чем одна рюмка, поэтому налил в граненый стакан сто граммов, а остальное отнес в холодильник. Выпив ровно половину и закусив свежим огурцом, я продолжил чтение книги. Легче от этого не стало, и через несколько предложений я понял, что точно не смогу читать эту книгу трезвым, поэтому пригубил вторую часть граненого стакана.
Судьба дальнейшего чтения была практически предрешена. После каждого предложения я уходил в свои мысли, вспоминал свою работу и думал, что я там не так уж и одинок. Вокруг люди, соседи, коллеги. Удручало лишь то, что все они как будто из пластмассы. Вспомнилась ассоциация, как я в детстве играл в компьютерную игру «ФИФА-2002». Когда я забивал гол, камера показывала полный стадион, и мне, маленькому, казалось, что я футболист и мне рукоплещет весь стадион. Но когда камера приближалась к болельщикам, то становилось заметно, что разработчики с ними не особо постарались – они были так плохо прорисованы, что даже моего детского воображения не хватало, чтобы додумать, как выглядели бы реальные болельщики. Поэтому каждый раз, когда я смотрел на них, возвращался из грез в реальный мир. Так и здесь – все коллеги, словно те самые болельщики, меня окружили и симулируют работу и жизнь.
Посмотрев однажды комедию «Шоу Трумана», я уже не смеялся, это казалось мне реальностью, и я даже стал пристальнее наблюдать за коллегами, чтобы выявить, кто из них актер, но пока никто мне так и не попался.
Взвесив все за и против, я размахнулся со всей силы и забросил книгу в угол. Она мне точно не подходила. Слишком много бреда. Если писатель и хотел вложить хоть какой-то смысл, прикрывая это трешем крайней степени феминизма и мужененавистничества, а параллельно и желанием изучить буддизм или его подобие посредством написания своих догадок или представлений о его сути, то для такого читателя, как я – это слишком. Я боюсь представить человека, который понял, о чем писал Пелевин, или даже ему понравилось: он либо гений, либо полноценно сошел с ума.
Закончив с изучением современного творчества, я взял бутылку самогона, соорудил тарелку с быстрой закуской и пошел на крыльцо насладиться местным колоритом на свежем воздухе.
18. Спа-процедуры
Проснулся я от громкого чириканья каких-то птиц. Оглядевшись вокруг, я понял, что дальше крыльца никуда не ушел и заночевал на ступеньках, от этого болела спина и ноги некоторое время были онемевшими. Самогон оказался не самым хорошим, от него голова раскалывалась практически пополам и тошнило с удвоенной силой. Совсем недавно я приглядел на участке бочку с холодной водой и, вспомнив как в одном из сериалов мужчина нырял в такую, чтобы спастись от похмелья, решил повторить этот трюк.
Как оказалось, залезть в бочку – не самая простая задача, но я с ней я справился и через несколько секунд уже был внутри. Часть воды, вытесненная мной, разлилась по участку. Температура за ночь успела упасть, и меня окутал дикий холод, который, с одной стороны, щипал конечности, с другой – вроде бы избавлял от абстинентного синдрома. Немного поворочавшись, я адаптировался и через несколько минут уже расслабленно лежал, высунув из воды только голову, которую иногда опускал внутрь, чтобы освежиться.
Нырнув в очередной раз, я услышал непонятные звуки. Подняв голову из воды, увидел парня лет двадцати-двадцати пяти со странной гримасой на лице.
– Чего? – спросил я, вытирая воду с лица, чтобы лучше рассмотреть моего нового собеседника.
– В бочке нельзя купаться, – еще раз произнес парень, теперь мне стало понятно.
Он страдал каким-то нарушением, его речь была еле понятна, и каждое слово или движение вызывали на его лице различные гримасы. Это можно также было понять по рукам, в которых он как-то неестественно держал пакет.
– Почему? – вежливо поинтересовался я.
Как общаться с людьми, обладающими такими расстройствами, я никогда не знал, поэтому старался быть максимально осторожным и относился как к детям.
– Вода холодная, можно простыть, – ответил, парень, остановившись возле забора, словно желая продолжить дискуссию, нежели просто сделать замечание и уйти.
– Да, и правда, холодная, но сейчас на улице жарко, и я решил охладиться… – ответил ему я.
В любой другой момент меня бы стошнило от такого диалога, он был больше похож на дискуссию двух американцев в детском учебнике по английскому языку, но так как холодная вода действительно помогала, я смирился с этим.
– Угу, – ответил парень и почему-то засмеялся.
Возможно, из-за комментария про жару. Он был одет в серый спортивный костюм с кофтой, на ногах такого же цвета сандалии, черные носки. Длинными сальными волосами он напоминал мне современную молодежь в больших городах.
– Как твои дела? Ты чем занимаешься? – решил я расспросить собеседника, так как самому говорить было сложно, а он мог бы рассказать мне что-нибудь новое, дать пищу для новых размышлений.
– Я – Алеша, – представился парень, и мне сразу же вспомнился мой недавний попутчик. Почему же мне в этой местности попадаются странные люди с этим именем? Совпадение? – Я живу тут недалеко, с мамой, она болеет, лежит. А я работаю на почте, разношу всем письма.
Я не до конца понимал, мучаю ли я его тем, что решил его выслушать, так как он сильно корчился, когда произносил ту или иную фразу. На это было тяжело смотреть, но, с другой стороны, вряд ли найдется много людей, кто захочет с ним поговорить. Я хотя бы сумел полноценно выслушать его.
– Мама болеет, ей нужны лекарства, поэтому я на почте тайком работаю в интернете с компьютера, – сказал Алеша, сделав небольшой шаг в мою сторону и прикрывая рот, показывая, что выдает мне тайну.
Думаю, скорее всего, для местных это совсем не тайна, ведь если он говорит о ней первому попавшемуся незнакомцу, то его просто жалеют и дают возможность хоть как-то развиваться и подрабатывать.
– А что за работа в интернете? – спросил его я, искренне заинтересовавшись, как парень вроде него может заработать в интернете.
– Ставлю комментарии и лайки, а мне за это дают деньги, – ответил Алеша, в очередной раз засмеявшись.
– А еще у меня дома много цветов, – продолжал он, воодушевленно рассказывая о своей жизни, – я люблю цветы. После зарплаты я хочу себе купить семена пальмы. Правда, она у нас в огороде не вырастет, придется ее ставить дома, возле моей кровати…
– Интересно. А чем у тебя болеет мама? И у тебя еще кто-то есть? – спросил я, немного напрягшись.
Такой вопрос обычно вызывает разные мысли у обычных людей, а какую она могла бы вызвать у Алеши, я даже не представлял, но любопытство победило.
– Мы с мамой вдвоем, никого больше нет. Она болеет, лежит, не может встать. Ей нужны лекарства, но пенсии на них не хватает, поэтому мне надо больше работать, – ответил Алеша, и его лицо погрустнело.
Мне сразу захотелось ему помочь, хотя бы купить пальму, и я автоматически потянулся в карман за кошельком, но вспомнил, что лежу в бочке и до денег мне очень далеко, поэтому решил повременить с помощью.
– А какие у тебя планы на жизнь? – спросил я Алешу, вспомнив, что я сам так и не могу определиться с этим.
Мечты у таких людей, как правило, легко достижимы для обычного человека и с виду кажутся довольно-таки примитивными, но надо понимать, что это их жизнь. Как для обычной среднестатистической семьи цель – когда-нибудь в будущем иметь свою квартиру, экономя на многих вещах, чтобы через двадцать лет сказать: «У меня собственное жилье». Но если на это посмотреть глазами мультимиллионера, владельца металлургического завода или же просто современного блогера, то эта цель кажется если не смешной, то вполне реализуемой без каких-либо проблем. Однако в этих мечтах заключена жизнь, многие переживания людей. В психологии есть такое утверждение: если кто-то будет представлять, что та или иная вещь есть у него, и он в своих мечтаниях даже представляет, что пользуется ею, то рано или поздно этот человек подсознательно сделает так, что эта вещь у него появится и реально.
– Хм… Я хочу, чтобы мама выздоровела. Когда она вылечится, мы с ней накопим денег и поедем смотреть Москву! – еще больше жестикулируя, ответил Алеша и закатил глаза.
Мне показалось, что ему стало плохо, и я уже был готов выпрыгнуть из бочки, чтобы ему помочь, но вовремя понял, что он так погрузился в мечты, и не стал его трогать. На короткое время повисла тишина.
– Что там, в этой Москве? – спросил я, так как не видел в столице ничего нового.
Мне нравилось там отдыхать, посещать концерты, ходить с друзьями в бары, но на этом все. Посещал Третьяковскую галерею. Круто, интересно посмотреть на картины с большой историей, но и только. Когда другие посетители по часу смотрели на каждую из картин, изучая все элементы, я за это время успевал пройти по всей галерее, сделать несколько селфи и уйти. Посмотреть – стоило, ехать ради этого в столицу – нет. Для меня нет.
Многие меня раскритикуют за это. Потом последуют причитания о культуре и творчестве, но мне ничего не интересно. Кто высосал у меня интерес ко всему и погрузил в одиночество? Не знаю, возможно, я сам, но как к этому пришел? Не понимаю!
– Да вы что! Там же Красная площадь, мавзолей, парк Горького, Большой театр… – Алеша принялся перечислять все, что знает о столице и ее культурных ценностях.
Приехать в новый город, чтобы посетить все музеи… То ли я чего-то не понимаю, то ли это действительно странно. Сразу вспомнился фрагмент одного из фильмов «нулевых», где герой рассказывал историю о том, как встречали богатых гостей и водили их в музей смотреть бивень мамонта, весь диалог был построен на сарказме и юморе.
Как же мне получать позитив от таких простых вещей? Может, просто создать себе трудности, при которых даже тихий домик в поселке будет считаться пределом мечтаний? Голова начала закипать, и я погрузился в воду, чтобы еще раз освежиться. Когда я вынырнул, то Алеша засобирался, видимо, приняв мой нырок за предложение закончить беседу.
– Мне пора идти, до свидания! – сказал парень и помахал рукой.
За все свое путешествие я повстречал множество людей с проблемами, но единственное, что их объединяло – они все с ними боролись. Несмотря ни на что, они не находили отговорок и делали все, чтобы прийти к своей цели. Меня так вдохновляло, когда в процессе разговора мы если не решали проблемы, то находили пути к их решению, и люди видели просвет, они заново обретали надежду, я радовался за других, забыв, что сам погряз в черных мыслях.
Кожа на руках начала скукоживаться от воды, это означало, что пора покидать «похмельную ванну». Для того, чтобы вылезти из бочки, мне потребовалось приложить некоторые усилия. Когда я возвращался в свою хижину, из-за угла появилась вчерашняя женщина и, помахав рукой, скрылась в одном из близлежащих домов.
– Стыдно, походу! – сказал я вслух, комментируя ситуацию, и зашел в избу.
Переодевшись, я сразу же запрыгнул в кровать и уснул. Очнулся лишь к вечеру. Чем заняться, я не знал, поэтому даже не стал вставать и просто начал размышлять, чем бы я мог себя занять хотя бы до часов десяти, чтобы снова уснуть и прожить еще один день.
19. Спасите наши чувства
От одной только мысли куда-то пойти тело откликалось усталостью, показывая, что лень бывает не только в голове, но и физическая. С другой стороны, будь мне это интересно, я бы побежал изучать местные достопримечательности, но такого желания не было абсолютно.
Промучившись и переворачиваясь с одного бока на другой несколько часов, я не выдержал и полез в холодильник за бутылкой. Возможно, такой способ повышения интереса сработает, и мне хотя бы станет интересно пройтись по поселку и ознакомиться с местностью.
Употребил сто граммов, опьянение почувствовалось сразу же. Сейчас это были уже не «старые дрожжи», а новые, подпитываемые каждый день. Мотивации так и не получилось, но сделать первые шаги я все же сумел. Чтобы не нести бутылку у всех на виду, я воспользовался потрепанной сумочкой, которую можно было повесить через плечо – нашел ее в одном из шкафов. Сумку, скорее всего, забыл кто-то из постояльцев, а местные уборщики просто не заметили, поэтому ее можно было арендовать без проблем. Бутылка самогона и небольшая пачка сока идеально поместились в ней. Путь начался.
Несмотря на допинг, интереса местный колорит так и не вызвал. Проходящие мимо люди не обращали на меня никакого внимания, словно я призрак, хотя раньше казалось, что если приедешь в глубинку, то будешь для местных, как экспонат, и все будут тебя рассматривать, рассказывать друзьям и знакомым, что в поселении чужак. Однако такого не случилось. Видимо, надо меньше смотреть фильмов непонятных жанров.
С каждым глотком становилось грустнее, в какой-то момент перехотелось и пить дальше. Для местных я казался обычным, никто не захотел даже заговорить, кроме больного парня с утра, и то диалог получился, скорее, из-за того, что я расспрашивал его, нежели у нас были общие темы. Решив отстраниться от людей, я пошел к горам, или это считается у них обрывами? В общем, я пошел на природу, подальше не только от городского шума, который меня окружал до поездки в путешествие, но и от кого-либо вообще.
Увидев что-то вроде карьера, я вспомнил, как однажды мне один парень рассказывал про то, как прочитал книгу о психологе, который рассказывал случаи из своей практики. Один из них был связан с популярным баскетболистом НБА, он разочаровался в жизни, ничего ему не приносило радости, его результаты начали падать, и парень сам себя чувствовал не очень хорошо. Игрок встретил психолога на лимузине прямо в аэропорту и повез в свою резиденцию, чтобы тот его вылечил. Тогда врач придумал необычный ход: подговорил водителя, чтобы ни при каких обстоятельствах не останавливался и, если увидит странные движения в машине, не реагировал, так как это часть лечения. В дороге пациент рассказывал, как перестал получать удовольствие от денег и славы, и что совсем ничего не чувствует, прям как у меня… Психолог достал из кармана пистолет, направил в голову баскетболисту и сказал, что он его тайный ненавистник и случай удачно подвернулся, что именно его пригласили для этой работы. Также психолог рассказал, что ненавидит таких, как игрок, и с удовольствием его убьет. Звезда сразу же расплакался, начал умолять его пощадить и предлагал любые деньги, на что психолог ответил отказом и взвел курок. Тут мочевой пузырь баскетболиста не выдержал, и он обделался прямо в машине. С помощью такого перфоманса пациент переосмыслил свою жизнь и снова обнаружил всю палитру ее красок, вознаградив за исцеление недавно угрожавшего ему человека солидной суммой.
Подумав о таком методе, я двинулся в сторону самой высокой точки карьера, чтобы попробовать вызвать у себя хоть отдаленно похожие чувства. С такого можно было прыгнуть, но разбиться вряд ли получилось бы, максимум – переломать пару конечностей, усугубив свою и без того развившуюся депрессию до предела. Без соответствующей физической подготовки взбираться на гору, с которой можно было попасть в нужное мне место, оказалось очень непросто, поэтому я несколько раз останавливался, чтобы передохнуть, и снова шел вверх. Легкое опьянение от такой нагрузки буквально сразу же покинуло меня вместе с потом, и на вершине я уже был практически трезв.
Неожиданно оказалось, что я здесь был не один. На обрыве сидела девушка лет двадцати пяти в легком сарафане, разрисованном цветами, с аккуратно уложенными каштановыми волосами, завязанными красной лентой. Она смотрела вдаль, и слезы медленно текли по ее лицу.
– Ой, а ты что тут делаешь? Уходи… Я прыгать собираюсь! – сказала девушка, вытерев слезы руками.
Меня это возмутило – мало того, что она украла мою локацию и идею, так еще и выгоняет.
– В смысле прыгать? – возмутился я, все еще находясь в состоянии, которое чувствуют люди, у которых бессовестно украли идею.
– И не отговаривай, я все решила, лучше иди отсюда, а то потом еще виноватым сделают… – вполне серьезно проговорила девушка, встала с обрыва и, показав рукой в сторону города, предложила мне уйти. Возмущение росло.
– Это я прыгать собирался! Так что ты иди, давай, погуляй, а потом, после меня, прыгнешь!
Мы с ней начали толкаться. Я даже немного улыбнулся, понимая, что могу решить очередную проблему, как минимум, не дав переломаться красивой девушке.
– Это прикол такой? – спросила она и шагнула назад, от обрыва.
– Давай так: мы друг другу расскажем о своих проблемах. Если у обоих все действительно плохо, то прыгаем с разбега вместе, как Ромео и Джульетта, только в несколько пожившем виде. А если все решаемо, просто расходимся и обещаем никогда такого больше не делать, договорились? – предложил я интересную, по моему мнению, идею, которая могла бы помочь девушке свободно выговориться: это, по опыту, решало половину проблемы.
– М-м… Давай… – немного подумав, ответила она и уставилась на меня.
– Рассказывай! – сказал я и сел на край обрыва, стукнув несколько раз рукой, приглашая девушку приземлиться рядом.
– Нет, ты первый, – сказала она, присев в метре от меня.
– Я первый сказал, так что ты! – парировал я и приготовился слушать.
Девушка выдохнула, убирая улыбку со своего лица, и приготовилась к монологу.
– Я очень одинока в душе… – начала она, и я сразу почувствовал отклик в своей душе. Если бы я решил поведать о себе, то мой рассказ начался бы именно так. – Никто меня не понимает. Есть подруги, но это скорее вынужденная мера, чем реальное сходство по интересам. Меня рано выдали замуж за друга семьи, он-то человек неплохой, но…
– Выдали замуж? У вас тут какой век? – не в силах сдерживать эмоции, спросил я, искренне заинтересовавшись историей.
– Такой же, как и у вас. Просто тут традиции… Долго рассказывать, просто прими как факт. Семейная жизнь у нас пошла более или менее, я видела ситуации и похуже. Друзей я себе так и не нашла – ну не сходятся у нас мировоззрения с другими девочками. Поэтому я больше одна, домашние дела занимают ум, но спустя время начинаешь думать и о более высоких материях. С мужем спустя время тоже отношения ухудшились. Ничего нового я ему дать не могу, а от обыденности он уже устал и начал пить. Я ребенка хотела, думала, рожу, и у меня будет чем заняться и хоть какая-то радость в жизни. Но почему-то забеременеть так и не получалось, и все вокруг заклеймили меня – «непригодная».
Люди, конечно, это понимают, здоровье и все такое, но здесь жить с этим невозможно. Мужа все жалеть стали, как будто он страдалец, живет с бракованной, без детей, нелюдимой… Короче, все его неудачи на меня свалили. Да ладно бы так, уже напрямую ему говорят, мол, ему надо сходить к другим бабам, изменить мне, и даже меня не стесняются…
Сейчас же все лечится. Я накопила денег и съездила в город провериться, узнать, что со мной, может, и правда вылечат. Оказалось, что я полностью здорова и как никогда готова к рождению ребенка. Врач посоветовал мужа проверить, так как, скорее всего, проблема в нем. А тот слушать не стал, сказал, что мне мозги за деньги запудрили. Проституткой назвал, что перед врачами ноги раздвигала… хотя я только к женщинам ходила… В итоге муж на несколько дней стал пропадать из дома, если и возвращается, то пьяный вусмерть… В поселке все на меня косо смотрят, даже якобы подруги перестали общаться, придумывая каждый раз новые предлоги… В общем, я здесь…
Девушка закончила и грустно опустила голову, крепко стиснув пальцы.
– Да, дела… – подвел я итог сказанному девушкой.
Наступила тишина.
– Ну как, достойно, чтобы прыгнуть? – почти без эмоций спросила девушка, поглядев на меня.
– Слушай, а почему ты с ним не разведешься? Не уедешь в город? Заново жизнь не начнешь? – поинтересовался я.
– Разведешься… Это такой позо-о-ор… – высказалась девушка, протянув последнюю гласную.
Только сейчас я заметил, что у нее другой говор, совсем непохожий на тот, на котором разговаривают в моем городе.
– А то, что ты прыгнуть из-за этого хотела? Позор ты сможешь пережить, уехать и никогда больше их не видеть, а вот если прыгнешь – все… тьма… – ответил я, стараясь полностью отговорить девушку от попытки суицида.
– Хорошо, развелась, убежала в город, а дальше что? Кому я там нужна? – неуверенно ответила девушка, высказав все свои страхи и представления о городе.
– Ты молодая красивая девушка, везде сможешь устроиться. Детей любишь, можешь пойти воспитателем в садик. Готовить умеешь, поваром или его помощником в небольшое кафе возьмут… Да много куда… Знаешь, как мало сейчас адекватных людей? Ты только по этому признаку уже много где пройдешь! – я раскрывал потенциальные возможности перед девушкой так энергично, что даже у самого в душе появилась мотивация.
– Думаешь? – переспросила девушка, вдохновившись такой идеей.
Она понимала, что справится, и, похоже, вера в нее хоть и постороннего человека придавала ей силы.
– Конечно! Я даже не понимаю, почему ты сомневаешься… У тебя нет выбора, только успех… – сказал я и понял, что немного переборщил, что выгляжу как какой-то американский мотиватор, который в нашей стране вряд ли пришелся бы ко двору.
– Спасибо тебе… Я даже не думала в таком направлении… – она искренне поблагодарила меня, и мы некоторое время смотрели на город с обрыва, каждый пребывая в своих мыслях.
– Теперь твоя очередь! – сказала девушка, заинтересованно глядя на меня.
– Причина у нас с тобой одна – одиночество… – сказал я, не зная, с чего начать.
За свое путешествие я выслушал много историй, но рассказать свою предстояло первый раз.
– Живу как будто в тюрьме, в которую загнал себя сам. Работаю на Севере, там сижу за колючей проволокой, взамен получаю деньги. Дома… Дома все фальшивое – люди, друзья… Ты вроде с ними общаешься годами, с некоторыми – десятилетиями, а толку? Жизнь как будто похмелье – тошнит и ничего не хочется.
Я высказался и лег на спину, посмотрев на небо.
– И это проблемы? Брось работу и попробуй жить дома, – хмыкнула девушка, показав всем своим видом, что мои проблемы ей кажутся незначительными.
– Легко сказать, а бросить сложно. Где я еще такую работу с такой зарплатой найду? – возразил я, обнаружив, наверное, одну из главных причин, по которым я еще не ушел.
– Парень… Кстати, парень, как тебя зовут, мы так и не познакомились… – сказала девушка.
– Артем, – представился я. – А тебя?
– Варвара, – ответила девушка. – Так вот, Артем, ты несколько минут назад прыгать собрался, а зарплату такую бросить жалко? После прыжка ни тебя, ни ее не будет. А если уйдешь оттуда, останешься только ты. Возможно, даже еще и лучший для себя вариант найдешь. Не думал об этом? – настойчиво продолжила Варвара. – Знаешь, маленьких козлят привязывают в детстве веревкой к штырю, чтобы далеко не убежали. Со временем он привыкает к своему кругу и уже сам боится за него заступать, и когда с него, уже взрослого, снимают веревку, он до конца своей жизни так и будет ходить только в том кругу, к которому привык с детства, и ни разу за него не переступит. Так и ты, уже взрослый козел, ходишь в своем кругу, боишься сделать шаг на выход. А мог бы сходить к коровам пообщаться, кур погонять, но нет, ты стоишь в своем кругу и мечтаешь о воле, хотя давно уже стоишь без привязи.
– Кто козел? Знаешь, что за такие слова делают? – сказал я наигранно, после чего мы оба засмеялись.
В наступившей после этого тишине я еще раз обдумал слова Варвары.
– Ты права, – признался я. – Но боюсь, что ничего не умею, и эта работа… как будто единственное место, где мне могут дать денег. А на свободе… что я буду там делать? Мне ничего не нравится, и я ничего не умею…
– Мне бы твои проблемы… Нравится – не нравится… Иди, путешествуй! Пробуй! – Варвара стала настойчивее, казалось, будто за короткое время я увидел двух разных людей.
– Ага, напутешествовался уже… Где я сейчас? Даже на карте не представляю, как найти… – пессимистично ответил я.
– А кто не обжигался? – заметила Варвара, разведя руки в стороны.
В ее словах был смысл. Возможно, все это время я и хотел услышать это будто в подтверждение своих намерений. В теле почувствовалась свобода, словно до этого ходил с кандалами, к которым привязан огромный камень, а сейчас его сняли.
– А ты права… Занимаюсь какой-то ерундой… – признался я, и мы оба улыбнулись, глядя друг на друга.
– Ну что, прыгаем? – спросил я, когда пауза в разговоре начала затягиваться.
Варвара сначала посмотрела на меня испуганно, но, когда увидела улыбку на моем лице, рассмеялась. Мы еще некоторое время смотрели друг на друга. Я в ней как будто увидел родственную душу, с которой хотелось общаться.
– Пока? – сказала Варвара, некоторое время глядя на меня.
– Пока… – ответил я.
Мне нужно было идти в центр поселка, ей – на окраину, и мы зашагали каждый в свою сторону. Через несколько шагов я остановился и почувствовал дикую усталость. Мне не хотелось идти назад. Казалось, едва я переступлю порог, депрессия снова одолеет меня, и я, выпив весь запас спиртного, я снова прикую себя к кровати и негативным мыслям. Несколько мгновений назад мне было так хорошо, я забыл про все – про свое одиночество, про проблемы на работе и место, в котором нахожусь. Сейчас же вернулся в реальность. Я повернулся назад, чтобы посмотреть, как далеко ушла Варвара, но оказалось, что и она, сделав несколько шагов, остановилась, вспомнив весь тот негатив, что лился на нее долгие годы.
– Когда ты собираешься уезжать? – спросил я чуть громче, находясь в десяти метрах от нее.
– Хм… месяцев через шесть, может быть, через год… На все это еще надо накопить… – ответила Варвара, вытирая рукой нахлынувшие слезы.
– А пошли сейчас! – предложил я, по сути, предлагая девушке кардинально изменить жизнь за секунды и превратить ее в такой же хаос, как и у меня.
– Чудак ты человек! А где я деньги на все это возьму? – ответила Варвара, повернувшись ко мне лицом, мелким шагами незаметно сокращая расстояние.
– Я тебе дам… – ответил я, четко уверенный в своих намерениях.
– Мне будет неудобно… – тише обычного ответила Варвара, стеснительно опустив глаза вниз.
– Спасти человека не жалко… – сказал я первое, что пришло на ум.
– А жить мне где? – следом спросила Варвара, пытаясь найти хоть один предлог, чтобы отказаться от поездки.
– Можешь у меня, – предложил я, почувствовав, что такое решение предполагает определенную ответственность за другого человека.
Это пугало, но желание помочь пересиливало.
– Я, конечно, думаю уйти от мужа, но не настолько, чтобы переехать к человеку, которого знаю всего полчаса… – ответила Варвара, и улыбка на ее лице мигом пропала, вернув уже привычное в ее жизни разочарование.
– Не переживай, у меня есть отдельная комната для гостей, – оправдался я на случай, если она решит, что я предлагаю стать моей содержанкой или кем-то в этом роде.
Варвара задумалась, почесывая рукой подбородок, и снова начала улыбаться.
– Ну, ты идешь? – после нескольких минут молчания спросил я.
Девушка подняла на меня взгляд и застыла.
– Надо хотя бы вещи собрать… – наконец ответила Варвара.
Похоже, в душе она уже прыгнула в этот овраг. Судя по ощущениям, ей предстоял сложный выбор – поменять полностью жизнь за считанные минуты.
– А на чем ты собираешься ехать?
– До ближайшего города на такси, а дальше… – проговорил я, но, увидев ухмылку на лице Варвары, сразу же остановился.
– Какое такси? Все, кто мог отвезти, уже пьяные… Муж что-то бормотал про пьянку. А таксисты там завсегдатаи, – сказала Варвара.
– Тогда пойдем пешком, а дальше, как пойдет, – продолжал я накидывать варианты.
– Ага, через лес? А вдруг ты маньяк? – возмутилась девушка, которая совсем недавно соглашалась уехать со мной, даже не зная, куда.
– Тогда ты возьми собой нож! И я возьму, никому в такое время доверять нельзя! – пошутил я, вспомнив старую шутку про свидания в интернете.
Мы оба посмеялись. Лицо Варвары посветлело.
– Тогда через два часа у стелы, – скомандовала она и, не услышав моего ответа, ускользнула, через минуту полностью скрывшись за горой.
Собственно, я был не против.
20. Побег от себя
Я не спеша пошел к дому, понимая, что у меня еще много времени и мало вещей. Хотелось запечатлеть в памяти Трудармейскую не только плохим самогоном и прекрасной встречей, но и чистыми ухоженными улочками и красивыми фасадами домов. Поход много времени не занял, и вскоре я уже собирал свой рюкзак, положив туда помимо своих вещей немного еды. Когда до встречи осталось еще около часа, я решил сходить напоследок в летний душ, чтобы быть максимально готовым к отбытию. Оставшееся время провел, лежа на кровати. Только тут я понял, как быстро колотится мое сердце – мне предстояли новые приключения. Интересно, что чувствует сейчас Варвара?
