bannerbannerbanner
полная версияБеспризорники

Аркадий Анатольевич Марьин
Беспризорники

– Ты слишком торопишь события. Я тебе ещё ничего не обещал, – сдвинул брови священнослужитель. – И моё терпение не безгранично.

– Хорошо, хорошо, только не нужно так волноваться. Прошу выслушать, а уж потом принимать решение. Об этом я могу с тобой договориться?

Гость говорил абсолютно безэмоционально. Ни одна морщинка не шевельнулась ни у глаз, ни на лбу. Рот чётко проговаривал фразы, обнажая ровные, здоровые зубы.

– Об этом договориться можно. Сегодня я ничем особо не занят. Но если я тебя выслушаю и откажу, ты примешь моё решение покорно? Об этом мы можем с тобой так же договориться заранее?

Ни секунды не раздумывая, гость ответил:

– Согласен.

– Слушаю, – кивнул Артемий, удобнее устраиваясь в кресле.

– Для тебя я Натолий…

– Анатолий, – поправил Артемий.

– Верно, Анатолий. Спасибо.

– Пожалуйста.

– Я не из вашего посёлка и не из районного центра. Я даже не из этой страны.

Гость выдержал паузу, ожидая реакции хозяина дома. Но тот молчал. Как и договорились – покорно выслушивал собеседника.

Поглядев на лежащие на столе солнцезащитные очки, слегка подтолкнув их указательным пальцем, Анатолий, наконец, произнёс:

– О таких, как я, вы, люди, обычно говорите: инопланетянин. Или пришелец.

Артемий продолжал молчать. Одна мысль промелькнула в его голове: «Нужно дать безумцу выговориться».

Гость пристально глядел в глаза священника. Взгляд был спокоен. Какие-либо эмоции на лице по-прежнему отсутствовали.

– Ещё вы называете нас гуманоидами, зелёными человечками. И совсем уж смешное – это братья по разуму.

– Почему же смешное? – не удержался от вопроса Артемий.

– Ну, это элементарно. Представители нашей цивилизации мыслят абсолютно по-другому. У нас с вами разные духовные и нравственные ценности. Мы не можем быть ни физиологически братьями, ни уж тем более по разуму. И тому есть ряд существенных причин, – вполне по-канцелярски завершил свою мысль гость.

– А выглядишь ты совсем как человек, – усомнился в собеседнике Артемий. – С лицом вот, правда, вижу, что не совсем порядок. Глаза странноватые. Вряд ли у нас здесь встретишь человека с таким цветом глаз.

– Это не моё тело, – тут же ответил Анатолий. – Это всего лишь видимость. Что-то наподобие скафандра, в каких ваши космонавты выходят в открытый космос.

– Тебе вредна атмосфера Земли?

– Совсем нет. Мне необходимо выглядеть так, чтобы никого не пугать, и чтобы можно было общаться. Идти на контакт. Выгляди я сейчас так же, как на своей родной планете, ты меня даже на порог не пустил бы.

– Ясно.

В образовавшуюся короткую паузу Артемий успел кое о чём подумать, но о рогах и о хвосте у собеседника спрашивать не стал. Он решил поинтересоваться о другом.

– Значит, та цивилизация, от лица которой ты прибыл на нашу планету, верит в бога? На вашей планете существует религия?

– Да, конечно, – заметно оживился Анатолий. – У нас есть религия.

– Почему же ты решил отказаться от своего бога? Ты ведь таким образом предашь свою религию. По-нашему – ты превратишься в отступника, предателя свей веры.

Гость молча закивал в ответ и произнёс:

– Вот мы и дошли до самого главного. Почему я пришёл к тебе. Зачем мне нужен твой бог.

Артемий молчал. Он по-прежнему был готов слушать. И гость заговорил дальше. Но такого услышать хозяин дома совсем не ожидал.

– Наша цивилизация утеряла бога. Но не сама. Мы не предавали его и никогда не стремились предать. С незапамятных времён были личности, сильные индивидуумы, по-вашему – жрецы или духовные лица, священники, как ты, которые могли напрямую общаться с богом. Бог передавал через них, как нам жить, как развиваться, в какую сторону двигаться, каких моральных законов придерживаться. Но над нами всеми всегда висел невидимый рок. В священных книгах, скрижалях, летописях (пытаюсь говорить так, чтобы тебе было понятно) говорилось о неминуемом времени, когда не останется ни одного жреца, способного слышать бога. Их будет становиться всё меньше и меньше, пока не останется никого. И такие времена настали. Теперь наша цивилизация не слышит бога. Жрецов нет. Бог молчит.

Артемий не остался равнодушным к явной логической нестыковке и поспешил возразить.

– Как вы узнали, что бог молчит, если жрецов нет? Возможно, он пытается вам что-то сказать, но вы его просто не слышите. Об этом вы не думали всей своей цивилизацией?

– Это ваша, человеческая логика. Но дело в том, что обо всём, что происходило и произойдёт с нами, написано, зафиксировано в упомянутых мною священных писаниях. В них совершенно ясно сказано, что к исходу нашего бога, не останется ни одного, кто смог бы с ним общаться. И чтобы было абсолютно понятно, о чём я говорю, уточню для тебя тот факт, что именно последний наш жрец не мог общаться с высшим наставником. Мы называли его так.

– Общался, общался, а потом вдруг перестал? – решил уточнить Артемий. – Так получается?

– Да, – кивнул Анатолий, – так получилось. Бог молчит. Наш высший наставник оставил нас. И теперь нам нужен другой, новый. С ним мы сможем жить дальше.

– А об этом в ваших писаниях тоже написано? О поиске нового бога?

– Не напрямую. В словах высшего наставника по этому поводу есть тень горечи, сожаления. Он говорил об этом с явной неохотой, как о данности. С одной стороны это преподносится, как неминуемый фатум, с другой можно понять, как возможное испытание. Так что по сути дела, мы следуем его последним наставлениям. И именно поэтому я хочу, чтобы ты меня крестил и посвятил своему богу. Чтобы он стал и моим тоже.

– А потом?

– Что потом? – переспросил Анатолий, словно не понял вопроса.

– Что вы собираетесь делать потом? Наладить туристический поток паломников-инопланетян для конвейерного крещения в христовой церкви?

– Нам кажется, это будет уже ни к чему. Это ведь не прививка, которую вы ставите детям от вирусных болезней.

– Не только детям, – уточнил Артемий.

– Да-да, – согласился Анатолий. – Сначала только в моей душе появится вера в вашего бога. Он станет и моим. И его свет будет и в моей душе. И тогда я смогу делиться этой верой со своими братьями, открывая для них нового бога, которого для меня откроешь ты, Артемий, священник христианской церкви планеты Земля. И вот тогда мы сможем стать с вами братьями. Но не по разуму, а вот по вере – точно!

Снова возникла пауза. Анатолий глядел пристально, немигающим взглядом, явно ожидая ещё каких-нибудь вопросов.

И Артемий спросил.

– Почему же ты обращаешься к простому священнику, а не напрямую к руководству нашей церкви. И почему выбрал именно нашу церковь. Ведь есть другие конфессии. Это большая честь для нас, – тут он явно съязвил. – А ещё есть буддисты, мусульмане, иудеи…

Гость кивнул, как и раньше. И начал обстоятельно отвечать. Складывалось впечатление, что Артемий участвовал не в приватной беседе с представителем другой цивилизации, а находился на пресс-конференции консула иностранного государства, тщательно подготовившегося, и готового дать ответы на практически любые задаваемые вопросы.

– Отвечу вопросом на вопрос. Разве бог не один для всех?

Артемий даже успел открыть рот, чтобы возразить своему собеседнику, но тот опередил его и поправил самого себя.

– Скажу точнее: разве не один бог создал эту Землю и всех живущих на ней существ?

Против таких слов Артемию возражать не хотелось.

– Конечно, мы рассматривали различные варианты. Мы не исключали ни одну из возможностей. К руководству любой церкви или конфессии идти напрямую – просто глупо. Точнее – глупцом назовут тебя самого. Психом, сумасшедшим, еретиком. И не поверят в любом случае. И тогда, ты и сам это знаешь прекрасно, либо прогонят взашей, либо посчитают нечистой силой, демоном, дьяволом и, чего доброго, забьют камнями.

– Это да… Это скорее всего, – согласился священник.

– Обо мне, как о нечистой силе, тоже ведь были мысли, верно?

Артемий, продолжая размышлять, медленно закачал головой, соглашаясь с предположением.

– Так что было принято решение идти на контакт напрямую со священнослужителями. А конфессии какие – это без разницы. Я много уже пробовал, уговаривал, умолял, просил понять, – не скрою, – чаще всё было впустую. От меня отмахивались, как от сбежавшего из дурдома.

– Никто не хотел крестить?

– В основном – нет.

– А ты всем рассказывал, что ты инопланетянин?

– Да, конечно. Ведь это очень важно.

Артемий пожал плечами.

– Честность – это, конечно, хорошо. Но… Ты же правильно всё говорил. Люди – есть люди. Мы любим сказки, но когда сказки начинают становиться реальностью, то нас это начинает пугать. А для верующего человека всё, что не от бога, то всё от сатаны.

Воцарилось длительное молчание.

Наконец гость так же молча и неожиданно для хозяина дома встал со своего места, взял со стола очки, неспешно надел их, и только тогда произнёс:

– Не буду тебя обманывать в главном: у меня очень мало времени. Я не могу тратить на одно предложение в своих поисках больше 24 часов земного времени. Подумай до вечера завтрашнего дня, сможешь ли ты мне помочь?

Артемий тоже поднялся из кресла.

– А потом?

– А потом я буду искать другого. Всё просто.

Анатолий направился к выходу. Открыв дверь, на пороге, он добавил, проговаривая слова медленно, давая понять, что эта информация может быть для Артемия очень значимой.

– И не забывай, когда будешь принимать решение, что я готов щедро, очень щедро заплатить. Я видел, в каком состоянии здание твоей церкви. Я знаю, что тебе необходима помощь. Подумай. Это хорошее предложение.

– Хорошо, – ответил Артемий, желая, но не показывая видом того, чтобы гость поскорее покинул его жилище, – непременно подумаю.

– Я позвоню, – добавил человек в чёрном и ушёл, закрыв за собой дверь.

Артемий кивнул запертой двери и медленно, шаркающей походкой усталого человека, побрёл обратно в комнату, прямиком к окошку, чтобы ещё раз взглянуть на внедорожник непонятного цвета, с глубокими переливами разных тёмных тонов.

 

Но на улице уже никого не было. Ни Анатолия, ни его четырёхколёсного звездолёта.

«Уже успел смыться. Какой резвый», – подумал Артемий.

Уже перед сном, ворочаясь под одеялом и удобнее устраиваясь на подушке, в его голове довольно вяло проползла мысль о том, что даже если бы он согласился крестить этого ненормального, то, наверное, они натолкнулись на известные трудности, возникающие у большинства людей, неожиданно решившихся на это таинство. Люди не знали в полной мере ни десяти заповедей Христовых, ни главной христианской догмы, на которой стояла Православная церковь, ни «Символа веры» наизусть. А зачастую и того, что это вообще такое.

Артемий даже слегка улыбнулся тому, насколько была абсурдна ситуация с его новым знакомым. И тут же вспомнил, что тот обещал хорошенько отблагодарить. Улыбка пропала. Как бы не превратиться в продавца веры. И можно ли продать бога?

Мысль показалась настолько кощунственной, что Артемий резко открыл глаза, сел на край кровати, свесив на пол ноги.

После минутного молчания, он перекрестился, глядя на образ Богородицы с младенцем, и произнёс:

– На богоугодное дело. Не во своё благо, но на ремонт храма твоего, господи.

Улёгшись снова в постель, Артемий мысленно прочитал молитву о тех, кто в пути, и через минуту, с божьей милостью, почивал разумом и странствовал духом.

А на лице, пока он спал, то появлялась улыбка, то начинали хмуриться брови. Спал священник плохо. Душа была не спокойна.

Каждое утро, в которое участковый Олег Бориско выходил на службу, конечно, было не похоже на предыдущее. Многое могло произойти за одну ночь в рабочем, шахтёрском городке. Кто видел телевизионные программы со сводками криминальных происшествий, тот понимает, о чём идёт речь. Люди развлекались, как могли. А точнее сказать, развлекались тем, на что их толкали алкоголь и наркотики.

Заступая на службу, лейтенант Бориско получал сводку о происшествиях за прошедшие сутки (большей своей частью за ночь) и ориентировки на подозреваемых и разыскиваемых граждан, находящихся в бегах и, соответственно, в розыске.

Сегодня вместе со всей утренней текучкой, пришло распоряжение начальника областного УВД о вовлечении участковых области в оперативно-розыскную операцию по задержанию некоего гражданина, совершившего четыре, а может, и больше тяжких преступлений на территории соседних областей. Личность его не была установлена. Отпечатки пальцев, снятых с одного из мест преступлений, в базе уголовников и рецидивистов не значились.

В ориентировке на преступника был фоторобот со слов немногочисленных свидетелей, и одна размытая фотография, снятая плохонькой камерой внешнего видеонаблюдения. Совсем не густо.

Участковым вменялось в обязанность обход всех священнослужителей, настоятелей храмов и церквей, и уведомление о существующей угрозе их жизни со стороны орудующего последний месяц маньяка. Мол, будьте внимательны, берегите свои бренные тела. А если заметите кого-то похожего на этого злодея (показать фоторобот), то немедленно телефонируйте участковому или напрямую в дежурную часть полиции.

Олег Бориско размножил на принтере ориентировки маньяка, сложил пухленькую стопку в пластиковую папку и, надев куртку и фуражку, вышел из помещения участкового опорного пункта.

На улице ярко светило солнце. Вчерашний снег растаял. Небольшие, подмороженные за ночь лужицы, подтаяли с краёв и превратились в неровные, тусклые зеркала, бликующие в лучах осеннего утра.

Настроение у Олега было, как он сам выражался, ровное. То есть, ни печальное, ни весёлое. Всё было нормально. Служба шла своим чередом, до пенсии оставалось пять лет, сын и дочь давно устроились и были самостоятельными, с женой у него всё было в порядке, здоровье тоже не беспокоило. А на остальное ему было… Как бы выразиться тактичнее? Ну, так и выразимся: было ровно!

Лейтенант Бориско решил, что первым делом заглянет в местный храм и переговорит со священником, настоятелем Артемием Валиковым. Побеседует с ним, расспросит, предупредит, как требовало спустившееся сверху предписание, и отправится дальше, расклеивать по доскам объявлений ориентировки на разыскиваемого преступника.

С двенадцати дня начинался приём граждан и заявлений от населения. К этому времени Бориско предполагал вернуться в свой участковый пункт.

Служебный УАЗик находился уже как третий день на ремонте. Так что добираться до места пришлось на трамвае.

Рабочий люд был на работе, ребятня в школе. В общественном транспорте можно было встретить пенсионеров, инвалидов, беременных и молодёжь, прогуливающую учёбу. В основной своей массе, так сказать.

Свободных мест в вагоне не было. Но даже если бы и были, Бориско всё равно бы не присел. И не из-за того, что был в форме и при исполнении служебных обязанностей. Просто молодился. Ему было приятно осознавать, что он ещё способен твердо стоять на своих двоих в раскачивающемся трамвае. Он ещё ого-го!

Натужно преодолев склон, трамвай остановился возле здания городского рынка. Участковый вышел из вагона и зашагал по улице, вдоль забора. Вскоре дошёл до кованой изгороди. Как раз за ней и располагался храм.

Здание небольшое, скорее церквушка. Но Олег Бориско мало что в этом понимал. Храм, так храм. Яснее и проще для него было такое определение: здание для проведения религиозных обрядов и богослужения.

Подходя к главным воротам, участковый увидел привычную картину: строительные леса, уже полгода стоящие вдоль северной стены. Лишённая штукатурки, она, как красные кости великана, как проржавевший остов затонувшего корабля, скалилась на это осеннее утро своими столетними кирпичами.

Никак не мог настоятель Артемий закончить ремонт. Не было денег. Ни у Русской Православной церкви, конечно, а у его храма. Артемий предпринимал какие-то попытки собрать, что называется, с миру по нитке, но приход был невелик, а жертвовать большие суммы никто не собирался. Приходилось ждать лучших времён. Плачевное положение дел храма не являлось большим секретом. Знал об этом и Олег Бориско.

Зайдя в открытые ворота, первого, кого он увидел, был сторож Захар. Семидесятилетний, прихрамывающий старик с бельмом на левом глазу, ходящий в шапке-ушанке и зимой, и летом. Чудной старикашка. Ну, да, видно, божий человек. Не участкового это дело, кто какой головной убор носит, и в какое время года.

– Здорово, Захар! – громко поздоровался участковый со сторожем.

– И вам не хворать, – ответил тот и зыркнул своим бельмом из-под свесившегося козырька шапки.

Захар ковылял от дверей храма куда-то по своим делам, сжимая в одной руке метлу, в другой совок на длинной палке.

– Погоди, Захар, постой, – поспешил остановить сторожа лейтенант. – Спросить надо кое-что.

– Чего ещё? – буркнул Захар, но остановился, повернувшись лицом к участковому.

Бориско подошёл вплотную к Захару, достал одну из копий ориентировки на розыск и показал ему.

– Посмотри, Захар. Не видел такого персонажа? Не ошивался поблизости? Может, к батюшке заходил по какому-нибудь вопросу? Не узнаёшь?

Сторож около минуты молча разглядывал фоторобот своим здоровым глазом. Лейтенант покорно ждал, давая возможность ознакомиться с портретом как можно лучше.

Наконец Захар цокнул языком, поправил на голове шапку и произнёс:

Рейтинг@Mail.ru