Антон Николаевич Геля
Америка. Моё знакомство с новой страной
Первой в этот день была встреча в организации «ПАМП», Приветствовали нас несколько молодых и не очень молодых людей, активистов организации. Рядом с нами сидел один из организаторов, Тим Аллен, который то появлялся, то уходил. Вечно – как мы его видели – прибранный, выбритый и причёсанный волосок к волоску, он производил странное впечатление излишне собранного и дисциплинированного человека с железными нервами. Лицо всегда спокойное и улыбающееся.
Организация «старается сделать город более привлекательным». Они создали спортивную лигу, вовлекают молодёжь в городское управление и общественную жизнь, и вообще стараются превратить Питсбург в город, «который живёт 24 часа». Потому что в городе есть проблема с досугом в нерабочее время, когда в 5 вечера все заканчивают работу. Центр замирает, а люди сидят дома. И вот уже 14 лет «ПАМП» стремится изменить ситуацию.
Так же они озабочены демографической проблемой. И для её улучшения каждую пятницу проводят «Весёлый час» в центре. Во время этого часа молодые девушки и юноши могут знакомиться друг с другом. «И как показывает практика, не менее 20% из них потом становятся семьёй. Это очень хороший показатель». Живёт организация на частные взносы. Любой, кто желает активно работать в этой организации, платит 25 долларов в месяц за членство. Уже более 1000 членов, и бюджет организации составляет более 500 000 долларов в год. На постоянной основе работают трое, остальные деньги идут на общественные нужды.
– Любишь свой город – оплати его нужды – через «федеральное ухо» впитывали мы местную народную мудрость, произнесённую голосом Надежды.
Работники «ПАМП» уверены, что во многом благодаря их работе уменьшился отток жителей из города. В 70-е годы в городе жили до 700 000 жителей. Активно работало металлургическое производство. С постепенным выводом грязных производств за границы США возросла безработица, больше половины жителей уехали. Зато на смену грязному производству пришли экологически чистые наука и здравоохранение, и сейчас Питтсбург – один из основных научных и учебных центров США. А его аэропорт один из самых загруженных транзитных портов страны. Сталь ещё немного варят, но это уже капли от того, что было раньше.
Так же значимым делом организации был проект по адаптации вновь приехавших в город. Это очень успешный проект, который позволяет всем эмигрантам, студентам, или просто прибывшим из других городов быстрее адаптироваться. Ведут этот проект адаптированные приехавшие. И нам предстоит испытать питтсбургское гостеприимство на себе завтра, когда нас пригласят в гости.
Ещё один из важных проектов организации называется «40 до 40-ка». Ежемесячно пишутся очерки для местной прессы и ТВ о сорока людях, которым ещё нет сорока лет, но которые уже добились многого.
Так же «ПАМП» стремится повысить престижность рабочих специальностей путём сравнения зарплат: выпускник ВУЗа при трудоустройстве будет первые несколько лет получать в районе 25-30-ти тысяч долларов в год. Не меньше, но, вероятно, и не больше. А представитель рабочей специальности меньше 35-ти тысяч в год не получает вообще. И в зависимости от сложности работы его годовой доход даже без образования может быть 50-60 тысяч в первый же год работы. Но, как признались сами докладчики, их пропаганда не очень действенна. Всё больше и больше людей получают университетское образование.
Ещё была сказана очень важная фраза, объясняющая многое в американской политической жизни и объясняющая любовь американцев к разного рода объединениям. В дословном переводе фраза звучит так: «Голосуя в кабинке ,вы отдаёте кому-то свою часть власти. Объединяясь в группы, вы забираете власть в свои руки и используете её по своему усмотрению». Именно отсюда у американцев потребительское отношение к представителям власти: мы тебя наняли, мы и будем тобой командовать. Если, не дай бог, какой-нибудь там сенатор не придёт на встречу, куда его позвали, или не примет своего избирателя, то назавтра у него в приёмной будет сотня посетителей с претензией, а послезавтра его отзовут с поста. Власть находится в руках организованных групп избирателей.
– Поэтому избранные люди всегда приходят на встречи по приглашениям и очень активно работают по обращениям, если не хотят говорить сразу с сотней недовольных людей – уже голосом Леонида сообщало нам «федеральное ухо».
После «ПАМПа» было свободное время. Мы с Людмилой хотели найти кафешку, потому что Людмила хотела чего-то лёгкого, но вокруг были только солидные рестораны. В итоге, обойдя вокруг несколько кварталов, мы вернулись в то здание, где только что были и где должны были собраться опять, и там на первом этаже нашли кафетерий.
А ходили мы кругами по самой центральной части Питтсбурга. Были здесь и небоскрёбы империи Хайнца, и двухсотлетние трёхэтажки красного кирпича, закопченные сталеварными заводами, и изящные церкви. У города было своё лицо. Весь холмистый, как наш Мурманск, он, в отличие от Мурманска был застроен архитекторами так, что производил впечатление ровного. Да, глядя с нижней точки, от реки, мы видели горы и холмы. Но, стоя в центре города, мы видели ровный ландшафт.
Потом нас отвезли в не менее уникальную организацию, которая может служить хорошим примером успешности бизнеса и общественной полезности. Везли нас по жилым районам, в которых раньше массово жили сталевары, но в которые сейчас лучше не ходить, особенно вечером. Многие дома действительно выглядели плохо и сильно отличались от тех, которые я видел утром. На многих крылечках сидели татуированные мужчины в майках, а кое-кто открыто пил пиво из бутылок. Для Америки это является вызовом всем общественным устоям: пить днём, да ещё открыто, можно только опустившимся люмпенам в таких вот «гарлемах».
Приехали мы в здание бывшей церкви, где поджарый седой мужчина в очках, похожий на пастора, поведал нам о проблемах района и способах решения этих проблем. Проблема была основная: безработица и безделье молодых сильных людей, которые от нечего делать занимаются дурными делами вроде пьянства, наркотиков и прочими преступлениями. Многие из них не имеют образования, не идут учиться, и, несмотря на то, что в городе свободны более 2000 вакансий для неквалифицированных рабочих, они предпочитают жить на пособие государства. Ещё хуже то, что в этих семьях растут дети, которые привыкают к такому образу жизни, становятся свидетелями домашнего насилия и вообще живут неблагополучно. Цель данной организации изменить ситуацию. Члены организации вовлекают бывших членов уличных банд. Взаимодействуют с полицией в вопросах профилактики правонарушений. Постоянно наблюдают за неблагонадёжными гражданами. Дают дополнительное образование в своём центре детям. И вообще, следят, чтобы дети этого района посещали школу. А самым успешным они считают проект по строительству нового жилья в этом районе. Получить это жильё буквально за полцены могут активисты этой организации, которые активно работают на благо района, имеют постоянную работу и не замечены ни в чём плохом. Тогда организация выступает поручителем перед банком, и таким положительным семьям выдают кредит на постройку дома. Строят, опять же, под надзором организации, и выходит это вдвое дешевле. И сейчас мы поедем, посмотрим один из таких домов, который скоро займёт молодая афроамериканская семья.
Домик – игрушка. 2 этажа. 8 комнат. 2 ванных комнаты, совмещённых с туалетами. Гараж под кухней. 120 квадратных метров жилой площади. Включая все проценты банку, эта молодая семья за 30 лет выплатит за него порядка 125 000 долларов.
(Оно и понятно, почему так дёшево, шутили мы: вон сколько тысяч миль от Москвы. Для сравнения: в Вологде, от которой до Москвы всего 450 км, за 50-метровую двухкомнатную квартиру в панельном доме за 20 лет в самом добром банке придётся отдать примерно 220 тысяч долларов).
Напротив домика оборудована детская площадка. Покрытие площадки вокруг качелей и лесенок мягкое, из пористой резины. Под моим весом оно утопало где-то на сантиметр. То есть, падай -не хочу, и травм не будет. С грустью вспомнили ещё советские нормативы, по которым детские площадки должны быть в обязательном порядке заасфальтированы… Здесь коленку трудно было сбить даже при желании.
Через улицу была целая вереница уже заселённых по этому проекту домиков. Людей не было видно: рабочее время. Именно привязкой к своему новому жилью организация возвращает людей к нормальной жизни. Этот квартал района уже можно называть благополучным.
Потом был обед в итальянском ресторане, известном своими отменными гамбургерами. Казалось бы: булочка и кусок бифштекса. Но нет, здесь это превращено в настоящее блюдо: на большой тарелке огромная свежая булка разрезанная надвое. Но одной части лежит хороший такой бифштекс, жаренный на гриле, от которого пахнет отличным шашлыком. Рядом – горка отличной жареной картошки с солёными огурцами, и всё это засыпано зеленью, помидоры кольцами, лук кольцами. Даже никаких соусов не надо. Отличное блюдо. И всё – за 12 баксов. Питтсбург всё больше и больше мне нравился.
На следующей встрече нам рассказали о патриотическом воспитании молодёжи и о том, как сделать город красивее. В любом городе много пустых унылых стен. Американцы завели традицию эти стены разрисовывать. Можно агрессивным граффити. А можно – работами художников. Данная организация – «Защитники города» – тратит средства от грантов на разукрашивание города художниками. Проходят постоянные выставки работ молодых художников, и лучшим из них дают оплачиваемый заказ на разрисовку стен.
Действительно, ещё раньше мы обратили внимание, что на стенах много красивых картин, и всё допытывались у переводчиков, дорого ли это обходится городской казне. Переводчики не могли сказать чётко, но сомневались, что город тратит на это свои средства. И здесь мы выяснили, что люди украшают свой город практически за свой счёт.
Также эта организация вовлекает молодёжь в общественную деятельность. Приглашают ветеранов иракской войны, проводят с ними минимальные занятия по актёрскому мастерству и устраивают встречи со школьниками. Там эти ветераны рассказывают, как и за что они воюют. Как правило, после таких рассказов у школьников сильно возрастают антивоенные настроения…
Также для школьников выпускают «карточки политиков» города и штата. Бейсбольные карточки – это отдельная культура в американских школах. Любой уважающий себя парень обязан иметь коллекции фотографий с краткой информацией об игроках любимых команд. По этому же принципу сделаны карточки политиков, «чтобы школьники знали в лицо тех, за кого голосуют их родители». И иногда от детей родители узнают о политиках больше, чем из телевизора. Хорошая идея.
Когда мы выходили к автобусу, возле здания, на тротуаре, толпились несколько совсем юных афроамериканцев в грязной и замысловато-модно рваной одежде, которые демонстративно курили и вызывающе выдыхали дым в прохожих. Лица у них были напряжённые и опасные. Никто им ничего не говорил, а наоборот, все старались поскорее уйти подальше. Чувство бессилия и незащищённости неприятно шевельнулась где-то внутри при виде такого. В нас вонючий дым не выдыхали, но если бы и в нас выдохнули, мы бы ничего сделать не смогли. Вероятно, именно из-за таких юношей в Америке никогда не отменят вторую поправку к Конституции (право ношения оружия). Поскольку у этих ребят точно найдётся нож и пистолет. И разговаривать с такими, призывать их к порядку с голыми руками, наверное, бессмысленно. Слова нужно подкреплять какой-то силой.
В этот день официальные встречи закончились, и нас отвезли в отель. До конца дня у нас было свободное время. Как-то так получилось, что у всех были свои планы, и я отправился на дальнейшее осматривание города самостоятельно. Очень уж манили меня спокойные жилые кварталы. По знакомым кварталам я уже не пошёл, а двинулся чуть в сторону. Каждый домик имел своё лицо. Простой осмотр домов с улицы радовал глаза. Начали возвращаться с работы люди, и было интересно смотреть, как мужей на крыльце встречают женщины, как к ним выбегают дети. Кварталы шли один за другим, с холма на холм. Неожиданно приличные дома закончились. Перешёл улицу – и оказался в Гарлеме. Оглядываюсь – через улицу красивые дома и приличные люди. Здесь – неприятные обшарпанные дома, горы мусора, татуированные люди в грязной одежде, из раздолбанный старых машин громыхает рэп. В машинах по четыре-пять худых чёрных парней с цепкими глазами. Если в приличных кварталах за спиной между домами на скорости асфальтового катка то и дело проезжали полицейские машины, то здесь полиция не появлялась. Даже днём было страшно, и я постарался поскорее вернуться обратно в приличный квартал. Вечером отсюда вряд ли бы выпустили целым. И это в 1-2-ух километрах от нашего престижного отеля.
Было интересно идти по улице разделяющей кварталы приличных и неприличных домов. Со стороны приличных домов чистый аккуратный тротуар, крашеные гидранты. Со стороны гетто тротуар весь в ямах, и горы мусора. Те дома в Гарлеме, что были ближе к приличному кварталу, почти все были заселены студентами или сдавались в аренду. Эта пограничная улица выходила строго к университетской башне. Примерно за 200 метров до университета, который стоит на приличной улице, квартал Гарлема так же неожиданно закончился. И было ещё более странно рассматривать стоящие фасад к фасаду по одной улице дома с одной стороны красивые, с другой страшные. Но страшные дома на этой улице почти все либо были выставлены на продажу, либо заселены студентами.
Около университета в огромной греческой церкви проходил фестиваль греческой еды. Часть столов стояла на улице, под синим тентом, часть – в подвале церкви. В большом подвале кроме столов играла живая музыка. Люди танцевали, как им казалось, что-то греческое. Как умели, так и танцевали. Главное – все при этом радовались.
За прилавками в массе своей стояли действительно греки, насколько я могу их отличить, и несколько белых женщин. Но еда была греческая только частично. Выпивка вся была исключительно американская. Ни красного вина, ни коньяка «Метакса» здесь не было. Виски, калифорнийское вино, различные содовые, минералка. Оливки из Испании… Тем не менее, мне удалось найти греческий деликатес: жареные бараньи ребрышки, которыми я с удовольствием и поужинал. Запивал красным калифорнийским вином, но по-гречески: разбавив его на две трети минеральной водой. Греческая официантка то ли удивилась, то ли одобрила это действие, и что-то мне много говорила в утвердительной интонации размахивая руками, но я её не понял.
Университетская часть Питтсбурга великолепна. Много очень старых зданий. Рядом с некоторыми стоят пушки 18-го века и навалены ядра, только для того, чтобы подчеркнуть старинность. По всему городу стоят самые неожиданные скульптуры. Очень сюрреалистичные для моего провинциального сознания, они, видимо, ждут своей оценки. Или переплавки. Около музея современного искусства стоят 4 броневых листа метров по 20 в высоту и по 5 в ширину из металла в 10 см толщиной. Листы заржавели. Но это искусство. В этом же музее была экспозиция «Жизнь на Марсе». Однако музей был уже закрыт, и я решил посетить его завтра. Мне действительно была интересна экспозиция камней с Марса, его виды. Я на Марсе ещё не был, но люблю узнавать обо всём новом.
Долго и с удовольствием бродил по ровным газонам около университетов. Сотни студентов лежали на этой траве, и что-то читали, писали. А вокруг цветы, цветы, цветы… Здорово.
Уже около отеля увидел мексиканский ресторан, рядом с входом стояла надпись, что с девяти до десяти вечера они продают 2 коктейля «Мокито» по цене одного. Вся радость – 3 доллара. Надо зайти, попробовать.
Бар располагался на втором этаже. Тот ещё шалман. Ещё только чуть после девяти вечера, а народу уже человек 100. И все в своих группках: белые с белыми, чёрные с чёрными, латиносы с латиносами. Около бара много свободных стульев. Заказал «мокито» двух видов: зеленоватый и розоватый. Этот коктейль – один обман. Пока цедил, наблюдал способ приготовления. Лёд крошится в песок специальной мясорубкой, и всыпается в ёмкости, где его постоянно мешают, чтобы кусочки не смерзались. Вливается сок, дающий цвет. Края стакана обтирают лаймом, макают в соль. Обсоленный стакан с ломтем лайма на краю наполняют подкрашенным льдом, и добавляют граммов 30 текилы. Лёд начинает быстро таять, и даже вкуса той текилы не остаётся. Только вкус сока ,разбавленного талой водой.
Около десяти вернулся в отель. День был длинным, и уже хотелось спать. После душа босыми ногами прошёл к кровати и понял, что полы тут давно не пылесосили: миллион крошек. На подошве ступни была и другая грязь. Не люблю такого, поэтому опять собрался в ванну, чтобы сполоснуть ноги и уже в тапочках идти к кровати. И тут я наступил на монету. Не моя точно. Присел. Россыпь монет доллара на три. Не пропадать же добру, стал собирать. Заглянул под кровать… Под кроватью лежала папка с бумагами, а у изголовья лежала вешалка женского размера одежды. «Бардак» – подумал я, и открыл папку. Много рукописных страниц, программа какого-то семинара, на котором стояла дата 7 февраля 2008 года. Мы были в Питтсбурге в начале мая. То есть несколько месяцев под эту кровать никто не заглядывал. Под эту. А под другую? Под другой кроватью лежал флакон на 200 граммов женской французской туалетной воды. Куча крошек, бумажек и прочая мелочь. Было желание сразу спуститься вниз, указать на беспорядок, но спать хотелось больше. Ещё раз зашёл в ванну, перемыл ноги, пошёл спать.
Утром озадачил датой в папке служащих, отдал им папку и флакон. Больше никто из нашей группы у себя под кроватями ничего не нашёл, хотя чисто из интереса посмотрели все. Видимо в этот день, пока мы отсутствовали, после моего вопроса номера вычистили более тщательно.
Первой в этот день была встреча в «Лиге молодых избирателей». Работает лига точно не по-русски. Активисты лиги приходят в места скопления молодёжи, такие, как бары и дискотеки, задают молодым вопросы, рассказывают о гражданском долге, берут координаты, а потом обзванивают, чтобы те не забыли придти на выборы. Потом девушка-докладчица наивно спросила, а где мы рассказываем молодёжи о политике и выборах? Наши методы агитации вызвали удивление у неё. В её наивной голове не могло уместиться, что право на агитацию среди молодёжи имеет всего одна партия власти. Представители «Единой России» сквозь фильтр перевода аккуратно сказали, что это единственно верный путь для России, и больше незачем кому-то агитировать. Очень удивили американку методы агитации за выборы вообще, и в частности сообщение о том, что на участки молодых можно заманить, только пообещав им бесплатный билет на дискотеку. А как же гражданское самосознание?.. Как бы патриотично мы ни были настроены, но политкорректно объяснить ей не удалось. Сказали прямо: у нас в стране есть Путин, который наше навсегда, и ныне его подчиненный Медведев. Их в любом вопросе всегда прикроет послушное парламентское большинство, которое за сутки примет любой закон. Порога явки у нас нет, и телевизор всегда скажет, за кого голосовать правильно. Так что сейчас вопросы гражданского самосознания и агитации за выборы для России неактуальны.
Вероятно, она подумала, что чем -то нам не понравилась, если мы ей так и не сказали, где и как мы вовлекаем молодёжь в общественную работу. И это сомнение она сформулировала в вопросе, что мол, вы же тут все молодые, и вас же кто-то вовлёк. И получила ответ, что по большей части мы получаем за свою активность от властей нагоняи в виде милицейских проверок и судебных повесток по посторонним делам. То, что в укрепление авторитарной власти и сужение поля общественного участия вовлечён суд, её вообще шокировало. А правду вы где ищете, если и суды подчиняются власти? Ей рассказали о «марше несогласных»…
Время встречи заканчивалось. А то бы бедная девочка совсем расстроилась. После встречи возник спор, что не нужно рассказывать про всё, а нужно думать, про что и как рассказывать. Спор привёл даже к ссорам.
Следующая встреча была в Сити-холле примерно через час. Мы с Людмилой, Еленой и Андреем пошли перекусить в мексиканский ресторан, в котором готовили китайцы и белые. Еда в их исполнении была вкусной, но не сытной. Слишком много риса и кукурузы, разного рода растений (листья салата, паприка, прочая зелень), много мучного, и мало мяса. Да и то только курица. Зато бесплатный термоядерный перцовый кетчуп.
В Сити-холле мы прошли «федеральный шмон». Потом нам показали зал заседаний городского совета Питтсбурга. В этом зале мы дружно фотографировались во всех возможных позах. Потом мы осмотрели хранилище законных актов города. Хранилище не особо впечатляло внешне, но, по сути, было очень важным: все городские решения и законы за 200 с лишним лет. Открыли старую рукописную книгу двухсотлетней давности, и увидели закон, по которому купание в реках Питтсбурга голышом в период с 8 утра до 8 вечера карался штрафом в 5 долларов. Посмеялись. Сейчас у нас должна была состояться встреча с 27-милетним мэром города. Но не состоялась. Вместо Достопочтенного Мэра с нами разговаривала помощница мэра.
Городом Питтсбургом управляет совет из 12 депутатов, ситименеджер и мэр. Основную часть работы исполняет нанятый ситимэнеджер, который постоянно отчитывается перед горсоветом и получает от него новые задания. Мэр имеет представительскую функцию, и принимает активное участие в работе горсовета. Нынешний молодой мэр достаточно часто конфликтует с Советом, но всегда удаётся достичь компромисса.
Большинство ответов были обтекаемыми и профессионально выверенными. Интернет сообщал о городе гораздо больше. Поэтому Николай, который к этому времени стал официальным лицом нашей группы, очень изящно подвёл итог встрече.
Следующей была встреча с организацией «Хранителей архитектурного наследия Питтсбурга», которая так же вовлекает в свои ряды много молодёжи в возрасте 16-23 лет. Но основное, что они делают – это описывают и фотографируют старые здания. Стараются их сохранять, но не особенно препятствуют их разрушению. Вообще же стиль их работы мне остался непонятен. В Питтсбурге есть архитектурный ВУЗ, и молодые архитекторы постоянно изучают старые здания. Для чего дублировать эту деятельность, докладчики так и не смогли ответить.
На завершающем этапе встречи все как-то уже перешёптывались о своём. Пришёл Тим и сел рядом со мной. Пролистав программу «домашних приглашений», наклонился ко мне и тихонько сообщил:
– У сестры Кэзи, к которой сегодня идёшь в гости, мужа тоже зовут Антон. Увидишь его сегодня.
– ОК. Будем продавать место между собой желающим загадать желание – пошутил я.
Он не понял, и я пообещал объяснить это потом.
– Нужен переводчик. Слишком сложный текст для меня – пояснил я. Тим закивал, и ещё до конца встречи куда-то ушёл. В итоге я так и не объяснил ему русскую традицию загадывать желание, оказавшись между тёзками.
Встреча завершилась около четырёх часов дня. Наша официальная программа в городе завершилась. Осталось только сходить в гости. Обязательная часть народной дипломатии, которая крепит международные связи намного сильнее, чем официальные политики. Я ещё планировал посетить марсианскую экспозицию и купить цветы, поскольку в гости должен был идти к даме.
В гости мы шли неравномерными группами: в одной группе было трое, в двух других по четверо, а я шёл на встречу индивидуально. Мы должны были идти с Леонидом, нашим переводчиком. Но он простыл и очень плохо себя чувствовал. К тому же к концу дня устал. И мы условились, что пойдём с Александром. От отеля нас забирали в разное время. Мы с Александром должны были быть готовы к семи вечера. Форма одежда должна была быть самой свободной: это строго неформальное, расслабленное мероприятие. Причём «домашнее гостеприимство», «домашний уют» совсем не означали поход в гости. Нас могли пригласить в ресторан.
– «Макдональдс» – это тоже ресторан, так что сильно не надейтесь – шутил в своей обычной манере Александр.
До отеля доехали с Сергеем на такси. Он поехал дальше, собираясь прикупить что-то из того, что присмотрел ещё вчера. А я двинулся к музею. По дороге нашёл цветочный магазин. В Питтсбурге много цветов на улицах, но мало цветочных магазинов. Магазин работал до шести. Однако мой букет до этого времени хранить отказались. И был выбор: либо нести его в отель, либо ходить с ним по музею. Очень уж я хотел на Марс поглядеть, поэтому попросил упаковать получше и отправился в музей. Пришёл в музей в 5. На входе не проверяли, но сказали все сумки и лишние вещи оставить в автоматической камере хранения. Подошёл к ряду ячеек. Из дверец торчат ключики. Сложил всё, закрываю, ключик не поворачивается. Охранники молча на меня смотрят. Переложил в другую ячейку. Ключик не работает. Подёргал другие ключики – то же самое. Значит, чего-то ему не хватает. Например, денег. А куда их вкладывать? Через несколько минут где-то внутри дверцы, во тьме, нашёл прорезь для четвертаков. А сколько ему нужно монет? Сунул одну. Не работает. Две. Не работает. Три. Не работает, и обратно не отдаёт. Четыре. Ключик легко повернулся. Пошёл к кассе за билетом. Билет выдали, денег не берут, хотя на входе ясно написано: 20 долларов за взрослого.
– Вы уверены, что я могу пройти без денег?
– Да, уверена – кивает женщина за стойкой.
– Почему? Там же написано: «20 долларов»? – не мог понять я. Если даже автомат работает только за деньги, то вход тем более должен быть платным.
– Потому что во-первых иностранцев пускаем как детей за 8 долларов, а во-вторых за час до закрытия всех пускаем бесплатно. У вас на осмотр 45 минут.
Ага, вот значит как. Ну, где тут у вас красная планета?..
Но красной планеты не оказалось. Половина залов музея были отданы под оригиналы полотен Моне, Рембрандта, Пикассо и прочих мировых звёзд, а вторая половина отдана современному искусству, которое так же понятно, как жизнь на Марсе.
Экспозиция «жизни на Марсе» состояла в основном из самых диких инсталляций. Мне такое иногда видится в тяжёлых дурных хмельных снах после того, как нечаянно переберёшь с вечера.
И к шести я без особого сожаления покинул музей.
На крылечке отеля уже стояли первые группы, ожидавшие своих принимающих хозяев.
У Марии в этом городе жила одноклассница, которая приглашала часть нашей группы. Так что кроме узнавания новостей можно было повспоминать прошлое.
К семи вечера мы с Александром стояли у входа и разговаривали об оружии. О моделях пистолетов, о возможности приобретения, о размозжающей способности той или иной пули. У Александра два пистолета и много друзей в полиции, поэтому он говорил со знанием дела. В 7.15 нашей хозяйки ещё не было… Заговорили о чём-то ещё. В 7.20 подъехала машина, из которой выскочил молодой парень в очках, и с сильным испанским акцентом стал обращаться ко всем стоящим у входа. Кроме нас было ещё человека три. Подошёл и к нам, спросил, не мы ли ожидаем доктора Кэзи-Базан? Мы. Ой, она задерживается и попросила сестру подменить её на этой встрече. Мы стали отнекиваться, что прекрасно поужинаем самостоятельно, и не хотели бы создавать неудобство. Но парень настаивал. Из машины, с водительского сиденья, с сильным испанским акцентом настаивала небольшая девушка в очках. Мы дали себя уговорить. Я вручил букет девушке. Её зовут Клаудия. Парень – её муж, мой полный тёзка – Антон. Как так? А вот так, он родился в Испании. Наверное, Антонио? Нет, именно Антон. Ну, надо же…