Антон Алексеевич Воробьев
Великий Войд
Мысли метались от образа к образу, сбиваясь, повторяясь, раз за разом возвращаясь к Нараяну, перебирая бытовые предметы и замирая в отчаянии. Ничего бы не получилось. Если бы на двухсотом образе не подключилась интуиция.
Ограненный сапфир в центре белого лотоса. Тело деревенеет.
Восход оранжевого солнца над пшеничным полем. Пространство сгибается.
Янтарь среди камней на дне быстрого ручейка. Открывшийся проход затягивает в свои глубины.
Огонь, лизавший меня прохладными синими языками, исчез. Вокруг простиралось бескрайнее пространство, наполненное светом. Я летел в нем белой искрой и слушал непонятно откуда доносившийся звук – словно миллионы голосов выводили одну напряженную ноту «си». По неизвестной причине, этот звук заставлял меня трепетать от волнения.
Вскоре я обнаружил, что за мной следом летит Нараян. Все-таки он был настоящим мастером перемещений в нереальности. Сумел определить в каком слое мироздания я укрылся и смог проникнуть туда. Но не смотря на все старания эфирного наставника, расстояние между нами не сокращалось. Он был не в силах догнать меня. А когда я ускорил свой полет – просто пожелав этого, – он начал отставать.
Некоторое время его серебристая фигура, обрамленная шипами и плавниками, виднелась вдалеке, а потом стремительно уменьшилась и пропала. Похоже, он решил отказаться от погони. Чему я был несказанно рад.
Отделавшись от преследователя, я начал подумывать о том, как бы мне вернуться обратно на Землю. Попробовал подобрать ключевой образ, который бы вывел меня из этого слоя мироздания в нужное место. Если такой образ и существовал, найти его мне не удалось. Интуиция молчала, а после нескольких часов усиленной работы иссякла и фантазия.
Я понятия не имел, насколько далеко находился от дома, в какую сторону лечу, с какой скоростью удаляюсь и как местные расстояния соотносятся с привычным пространством. Изменить направление полета у меня не получилось. Иногда по залитому светом простору проносились яркие сполохи, но о том, что они собой представляют, у меня не было никаких догадок. Звук голосов, поющих бесконечное «А-а-а-а», держал меня в состоянии трепета, близком к благоговению. О том, кто тянет эту высокую ноту, у меня также не было никаких идей.
Время шло. Часы истаивали, словно снежинки над костром, но в моем положении перемен не происходило. В конце концов я решил, что, раз этот слой мироздания несет меня куда-то, то было бы неплохо попасть туда как можно быстрее. Поэтому я увеличил скорость своего полета до максимума – разлитый вокруг свет отреагировал на мое желание и легонько прикоснулся к моему телу, придав ошеломляющее ускорение.
Теперь сполохи озаряли местные просторы с такой частотой, что временами сливались в одну долгую вспышку. Звук усилился, проникая до самых костей, и лучи света, окружавшего меня, стали твердыми, словно камень.
А потом вспышки вдруг прекратились, поющие голоса стихли и свет исчез. Слой мироздания, избавивший меня от погони, подарил напоследок ключевой образ – круг на песке возле морского прибоя – и выпустил в привычный мир.
Мир, окруживший меня непроглядной тьмой Великого Войда.
Я находился в недостижимом центре – сердцевине цветка, чьи лепестки были слоями Мироздания. Отсюда начинались и здесь заканчивались все дороги. В этом месте зарождался незримый ветер, раздувающий пузырь Вселенной, и сюда же он возвращался, усталый и тихий. А вернувшись – рассказывал о том, что видел в дальних странствиях.
Великий Войд внимал этим историям, просеивал их сквозь сито своей памяти, промывал в реке времени и находил в них жемчуг истины и драгоценные камни знаний. Безграничная пустота наполнялась сокровищами, и я, словно ребенок, играл с ними, складывая фразы: «Есть только реальность. Все души едины. Дыхание вечно. Сознание – свет».
В каждой драгоценной истине отражалась бездонная глубина Великого Войда…
Тысячи лет вдали от дома… Все, кого я знал, давно умерли. Их дети и внуки тоже скончались. Их правнуки и праправнуки отошли в мир иной, как и следующие сто поколений. Не осталось никого, кто бы помнил о моем существовании.
Я, наверное, миллион раз пробовал перейти в нереальность. Сосредотачивался на известных ключевых образах, пытался придумать новые. В конце концов я решил, что из этого места просто невозможно попасть в другие слои Мироздания. Должно быть, здесь существовал только один слой – привычное пространство.
Все надежды на спасение давным-давно испарились. Я смирился с тем, что проведу вечность в беззвездной пустоте. А в конце вечности увижу, как заканчивает свой век Вселенная – конечно, если зрелище будет достаточно ярким, – и исчезну вместе с ней.
Но, как оказалось, у Великого Войда были на меня другие планы.
В один из дней – условных «дней», разумеется, – ничем не отличавшемся от остальных, я вдруг почувствовал перемену в окружающем пространстве.
«Пора», – толкнулась в мой разум темная бездна.
Мне показалось, что вакуум вокруг меня сотрясся от глухого удара. Перед мысленным взором появился странный образ: полый цилиндр, внутри которого горел огонь. В тонких стенках цилиндра были сделаны прорези, складывавшиеся в буквы и рисунки. Он вращался вокруг своей оси словно детский ночник, расцвечивая тьму яркими словами и картинками. Некоторое время я завороженно смотрел на необычное явление, а затем начал жадно вчитываться в светящиеся строки.
Это была инструкция.
«Покинь это тело и создай себе новое в другом месте», – говорилось в ней. И подробно объяснялось, как именно это сделать.
«Почувствуй пространство у далеких звёзд, – советовал цилиндр. – Оно – часть тебя. Ты уже там».
«Земляне открыли для себя слои Мироздания и активно их осваивают, – сообщали светящиеся буквы. – Они вторглись на территорию соседней цивилизации. Возник пограничный конфликт, который перерос в войну. Цивилизация, с которой воюют земляне, очень хрупка. Следующая атака приведет к её гибели».
«Не допусти этого», – пылала последняя фраза.
Крейсер «Неустрашимый» завис над океаном и развернул длинные антенны. Их широкие прозрачные сегменты придавали космическому кораблю сходство с шестикрылой стрекозой. Корпус крейсера сотрясался от ударов противника, но пока держался, трещин и пробоин в нем не появлялось.
Внизу, под поверхностью волн, раскинулся сверкающий огнями мегаполис. Его жители спешно эвакуировались, а защитники сбились в серебристую стаю и нарезали круги над коралловыми крышами. Один за другим они взлетали над пенными волнами и набирали высоту, охватывая военный корабль живой чашей.
То и дело кто-нибудь из десятиглазых бойцов нырял в нереальность и оттуда атаковал крейсер землян. Короткие звуки «То» дробью сыпались на корабль, но вязли в броне, словно в тягучей патоке. Несколько аборигенов, уменьшив свою плотность, пытались пройти сквозь бирюзовый корпус, но натыкались на непреодолимый барьер. Те же, что с разгона таранили земной крейсер, к своему удивлению пролетали сквозь эфирные переборки.
Стая кружилась широкой воронкой, задирая свои серебристые края все выше и выше, а на её «дне», прямо под боевым звездолетом, смотрели вверх два старых аборигена. Их чешуя давно утратила прозрачность, плавники ослабли и с трудом удерживали серые тела на одном месте, хотя течение над мегаполисом было довольно медленным. Обломанные шипы торчали из спины нелепыми выростами, но в черных глазах все ещё мерцал острый ум.
«Мы воспитали хитрых хищников, – заметил один из них. – Которые нас съедят».
«Воспитали? – переспросил другой, с длинным шрамом на голове, пересекавшим три выцветших глаза. – Мы дали основы, да. Но дальше они двигались сами. И ушли довольно далеко. Я, к примеру, понятия не имею, как работает броня на этой посудине. Подозреваю, что земляне как-то обернули корабль в один из слоев Мироздания, но что это за слой и как им это удалось – не представляю».
«Ученики превзошли учителей», – констатировал первый.
«Ученики, – проворчал абориген со шрамом. – Был у меня один ученик…»
«Давай не сейчас. Его план сработал, смирись с этим».
«Не сейчас – так не сейчас, – не стал спорить семиглазый наставник. – Готовы?» – обратился он к защитникам, кружившим над волнами.
Десятки тысяч утвердительных «да» коснулись его разума.
Нараян – а это был, разумеется, он – слегка шевельнул серым хвостом, скользнул в огненный слой нереальности и вынырнул над звездолетом землян. В ту же секунду верхняя часть живого вихря заискрилась синими разрядами и ударила молниями по одинокой семиглазой рыбе, а нижняя часть грянула басом короткую фразу, адресовав её старику, оставшемуся внизу. Нараян оделся в белую шубу из искр, сконцентрировал энергию, которую ему передали защитники и выплеснул её в одном мощном разряде, направив на крейсер. Снизу в корабль со страшным грохотом ударилась черная молния – второй ветеран, используя поддержку стаи, смог на миг разорвать пространство.
Звездолет содрогнулся, накренился, две его правых антенны сорвались с креплений и полетели вниз, к беспокойно метавшимся волнам. Но в остальном боевой корабль остался без повреждений. Его сканеры к этому моменту закончили свою работу, и оставшиеся антенны налились белым светом.
«Приказываю всем отступать!» – успел передать Нараян.
Но защитники отступить не успели. По серебристому вихрю, начиная с верхних краев и снижаясь по спирали, покатилась волна ослепительного сияния, выкашивая десятиглазых бойцов. Их тела обугливались и рассыпались серым пеплом. Ветер подхватывал прах и уносил его к югу длинной полосой сизого тумана.
В отчаянии Нараян осыпал антенны крейсера молниями и боевыми выкриками, но никакого эффекта это не оказывало. Его соплеменники бросились врассыпную, пытаясь уйти от атаки через слои нереальности, но смертоносное сияние настигало их везде, в каждом слое.
Внезапно сверкающие «стрекозиные крылья» мигнули, погасли и с громким металлическим скрежетом смялись, превратившись в искореженные выступы по бокам звездолета.
«Ты это видишь? – спросил семиглазый ветеран у оставшегося внизу товарища. – Что происходит?»
«Не знаю, но давай не будем этому мешать», – отозвался тот.
Нараян на миг скрылся в огненном слое и вынырнул на километр выше. Отсюда он заметил, как вокруг корабля землян сгустилась дымка сапфирового цвета. Она становилась все плотнее и плотнее, её очертания – все более отчетливыми, пока взгляду не предстала довольно странная форма: утолщение у звездолета и длинный раструб книзу, согнутый и переходящий в ещё более обширную дымку. У Нараяна возникло смутное ощущение, что он уже где-то встречал такую форму.
«Это фигура землянина, – поделился догадкой старый приятель наставника. – Только очень большая».
«Ты прав», – согласился ветеран.
Теперь он и сам видел, что сапфировый туман собирался в гигантскую форму человека, который стоял по пояс в океане и держал крейсер в кулаке правой руки. С внезапно охватившим его волнением, Нараян всматривался в синие струи, формировавшие лицо огромной фигуры. Вот линия лба, брови, впалые щеки, упрямый взгляд…
«Стас Горин», – потрясенно произнес эфирный наставник.
Словно услышав его, темно-синий колосс широко улыбнулся и раскинул руки в стороны, словно хотел обнять разом всех, кто здесь был.
– Я вернулся! – разнесся над океаном громоподобный голос. – Эй, слышите? Я вернулся!
Стас подставил лицо теплым солнечным лучам и с наслаждением вдохнул морской воздух. Ветер трепал его шевелюру, волны лизали кожу солеными языками. От океана к ясному небу уносился его счастливый смех.
Воплощение Великого Войда снова появилось в обитаемых мирах.
