Анна Вик
Axis mundi
– Вот как, значит, ты стартовые расходуешь, – я подошел к ней и достал свой бутерброд из рюкзака.
Есть не хотелось совершенно, и я тоже скормил кошке колбасу.
– Они невкусные, – хмыкнула она.
Кажется, я впервые за долгое время видел ее улыбку. Лицо ее вмиг изменилось до неузнаваемости. Оно стало теплым, живым. Саша вдруг показалась мне симпатичной.
– Слушай, – выдохнул я. – Я вечером пойду бегать. Может, хочешь со мной? Выпустишь пар, так сказать?
Она грустно усмехнулась:
– Я никудышный бегун.
– Давай-давай! Станет легче, вот увидишь.
Хотел было похлопать ее по плечу, но вовремя остановился. По взгляду Саши прочитал: думает.
– В четырех стенах еще успеешь насидеться – все выходные впереди.
– Хм….
– Все, я зайду за тобой в пять.
– Идет.
А оказывается, так можно было?..
И Андроидам иногда нужен человек.
***
После смены прошла пара часов. Я лежал и смотрел в потолок почти все послеобеденное время. Мысли были какие-то неясные и тревожные. Не зря ли я позвал Сашу? А если она снова закроется? А если, если…
Странно было думать о Саше без негатива. Непривычно.
Без десяти пять я поднялся с кровати с шумным вздохом. Лень придавила меня всем своим существом. Если бы не договоренность, я бы никуда не вышел из номера в тот вечер. Разве что на ужин.
Тук-тук.
Саша открыла мне дверь в джинсовых шортах и белой майке. Ее загорелая кожа казалась такой тонкой. Вены всюду просвечивали. Такая… девочка.
– М-м?
В нос мне ударили запахи кофе и чего-то цитрусового. Грейпфрут?
– Ты почему еще не одета? – спросил я с усмешкой.
Забыл, с кем разговариваю – Андроида вся снова ощетинилась.
– Потому что была занята другими делами, – отрезала она.
Н-да.
– Это была ш-у-т-к-а. Расслабься, Саш. Я подожду внизу.
Она смутилась и что-то пробормотала в ответ.
Через пять минут она сошла вниз. Настрой у нее, надо сказать, был решительно неспортивный. Какая-то вальяжная походка, потерянный взгляд.
– Побежали? – спросил я.
Нет, не испортит она мне своей миной вечер! Я почувствовал, что снова завожусь, и ускорил шаг. Саша не отставала. Ее длинные ноги позволяли делать это без малейшего напряжения.
Затем перешел на бег – и тут на как втопила!
Под лучами палящего солнца, по дороге, полной маленьких змеек, что грелись на асфальте; бежала так быстро, как будто хотела унестись от всего на свете.
А я едва поспевал за ней.
– Эй, Болт, полегче!
Но она не сдавала. Летела стрелой, будто меня и не было рядом. Будто вообще не было ничего в мире. Кроме нее и дороги.
Я только сумел выдохнуть:
– Не узнаю… тебя.
Саша бежала дальше, сморщив лоб от напряжения. Наконец, спустя минут пять она мне ответила:
– А я… себя.
По ее сбившемуся дыханию я понял, что Саше тяжело выдерживать такой темп.
– Давай помедленнее? – предложил я.
– Угу… Не могу так… больше… Фух!..
Тут Саша резко остановилась.
– Ты чего?
Я перешел на быстрый шаг и развернулся на сто восемьдесят.
– Нельзя же так резко останавливаться! Тебе сейчас поплохеет. Жара еще такая…
Саша уперлась руками в колени и тяжело дышала.
– Мне уже.
Вот те на! Еще в обморок хлопнется, это мне ее обратно тащить придется??
– Так, – я осторожно положил руку на ее худенькое плечо. – Давай без фокусов. Сейчас потихонечку, помаленечку пойдем обратно, окей? Всего-то пару кэ-мэ пробежали.
Она выпрямилась и отшатнулась от меня. В ее глазах заблестели слезы, а лицо исказила гримаса. Я опешил.
– Все потихонечку! – Саша всплеснула руками. – Все помаленечку, сука!
И даже слова я не успел вставить, как она разразилась гневной тирадой:
– Помаленечку двигаемся, солнышко! Двигаемся к лучшему миру, к нашему будущему. К дому этому эфемерному, к эдему паршивому! О, да, он у нас будет!.. У нас все будет! Только я снова накосячу, и мы останемся без гроша, золотце. В последний раз вложусь в крипту. Крайний, мать вашу, раз!..
– Саша…
– И на острова мы поедем, и куда мы только не уедем! Ты только, солнышко, потерпи немного. Все приходит к тому, кто умеет ждать!
Тут до меня дошло, что Сашу нужно просто оставить в покое. Дать ей прокричаться вдоволь.
– Солнышко мое милое, я схожу только еще с одной телкой посижу в кафе! Ты не подумай, это просто деловая встреча. Я всего лишь заплачу за нее, золотце. Не подарю тебе лишний раз цветочка, но бабу какую-то накормлю в Москве-Сити. Урод, кретин, ненавижу!..
Саша вышла из себя. Она схватила камень с дороги и швырнула его в дорожный знак. Промазала.
– А-а!
Она нешуточно пугала меня. Никогда бы не подумал, что увижу одногруппницу в таком состоянии.
– Саша, ты чего, – я снова попытался дотронуться до нее.
Она посмотрела на меня своими кристально-голубыми глазами. Сколько в них было боли!
– Тема… Артем, – девушка словно очнулась. – Извини за этот спектакль. Все… В порядке.
И стала утирать слезы.
– Да не извиняйся. Я просто не знаю, как помочь… Что сказать.
Вот почему не существует инструкции по обращению с девушками?! Почему нет такого РЛЭ, QRH там, где по пунктам расписано, как и что говорить в подобных случаях??
В ту минуту я был готов отдать все свои деньги за такую книгу.
– Забей.
Саша, наконец, взяла себя в руки. Напоследок только бросила на меня обескураженный взгляд.
– Да, пойдем обратно, – согласилась она. – Просто пойдем обратно. Ничего и не остается. Хотя, если хочешь, я вернусь в гостиницу одна. А ты беги дальше.
– Еще чего! – покачал головой я. – В таком состоянии я тебя одну не отпущу. Вместе дойдем, а я еще успею до ужина пробежаться.
Мы прошли с километр, не сказав друг другу ни слова. Когда мне показалось, что ей стало немного легче, я выдал:
– Саш, я, конечно, плохой советчик. Но слушатель из меня получится. Так что…
– Образуется, – улыбнулась она неожиданно. – Само собой. Но спасибо.
Лицо ее было все в красных пятнах, но оттого не сделалось хуже. Я впервые увидел ее такой: настоящей, искренней в своих чувствах. Красивой.
Мы попрощались возле Сашиной двери. Она неловко помахала рукой, что-то стыдливо пробормотала. Оболочка Андроиды окончательно рассеялась в моих глазах.
После этого озарения я не смог вернуться в свой номер. Про бег тоже забыл. До поздней ночи я бродил по дороге и думал о Саше. Об ее отчаянии и одиночестве. О загадочном мире, который приоткрылся мне в те минуты.
***
Тем вечером вскрылась сгущенка нашего общения. Это было вкусно, ярко. Что-то новое, но что-то приторное. Много не съешь.
Едва ли не каждый вечер у нас случался тет-а-тет. Даже не помню, о чем мы разговаривали. Обо всем и ни о чем. Как-то Саша рассказала, что она в пять лет стащила шоколадку у подруги из шкафчика. Но в тот же вечер устыдилась и вернула ее на место, только уже надкусанную.
– Почему-то я запоминаю такие дни очень остро, – добавила она. – Когда делаю пакости или говорю плохое о человеке.
У меня что-то неприятно зашевелилось в груди. Наверное, пробудился звереныш под именем совесть. Он мирно дремал все это время, пока я лицемерил за спиной у Саши.
Да-да, не удивляйся, Алекс. Я был таким прежде. Мог с искренним интересом слушать ее истории после смен, а в гостинице с ровным лицом говорить парням, как она козлила на посадках.
Спустя неделю я понял, что по уши влюблен. Вот только что с этой влюбленностью делать, оставалось для меня загадкой. Не признаваться же ей, в самом деле?
Позвать ее в город означало бы раскрыть букет сплетен за нашими спинами. Ловить всюду вопрошающие взгляды одногруппников.
