Анна Вик
Axis mundi
– Что же не терпится услышать эту историю еще раз? – Артем сделал затяжку. – Только из первых уст. Небось думаешь, как же так вышло, что главный герой местной легенды прямо у вас под носом сидел все эти годы?
– Ты как мысли читаешь…
– Читаю, – Артем усмехнулся. – И если ты думаешь, что я безумец, то верно думаешь. Только я говорю тебе правду, а историю расскажу так, что это останется между нами. Знаю я вас, сплетников несчастных…
….Произошло все во время последних двух недель нашей летной практики в О. Тогда мы уже летали по двое в кабине, курсант с курсантом. Пришла ложная уверенность в посадках, радиообмене и всем таком прочем. Мы теперь не боялись разложить самолет на полосе. Взмывали и высоко выравнивались с видом, будто так и надо. На маршрутах скручивали высоту и делали горки. Кренили за девяносто, так что гасли PFD-шки.
Кайфовали, как могли, короче.
И кайфу этому нехило мешала Саша, моя одногруппница. Боги, как она меня тогда бесила! Все первые годы учебы эта девчонка была просто невыносима. Напоминала совершенного женского робота. На одежде – ни одной непроглаженной складочки, ярко-синие глаза на беломраморном лице, высокая, невероятно красивая. И притом эмоциональная, как сухарь.
Ни улыбки, ни доброго слова от нее было не дождаться. Только поляру шибанет как механистическая кукла или на английском прочитает лекцию по метеорологии, что у всех челюсть отвиснет. У преподавателей в том числе.
Прозвали мы ее Андроидой на первом же курсе за ее «совершенство» и чопорность. Вряд ли она догадывалась она об этом, но, держу пари, нашу неприязнь и зависть чувствовала. И сама оттого сторонилась всей группы.
Летать с ней было еще хуже, чем сидеть за одной партой. И отнюдь не из-за ее техники пилотирования. Тут, как раз-таки, Саша ничем не отличалась, а порою даже больше косячила, чему я, признаюсь, немного злорадствовал.
Саша создавала напряжение одним своим присутствием в кабине. Мне казалось, что она неустанно наблюдает за каждым моим движением. Что порицает за миллиметры отделения самолета, когда посадка не удавалась. Было чувство, словно я каждый день сдаю экзамен.
Но одним утром лед наших отношений тронулся. Сперва я, правда, едва не закатил глаза, когда увидел наши фамилии рядом в плане полетов.
– С кем летаешь? – спросил Костя, мой приятель из другого экипажа.
Мы тогда были на пути за стартовым завтраком в столовую. Сухпаек включал в себя десять плиток шоколада (из-за опечатки в приказе), бутерброд с колбасой сомнительного вида, сок и воду. Лучше, чем ничего, особенно когда под конец шестичасовой летной смены желудок сводит от голода.
– С Андроидой, – недовольно ответил я. – Представляешь, два маршрута подряд?
– Н-да, – Костя покачал головой. – Не завидую, друже. Зато не будет соблазна отвлекаться. Сличай карту с местностью. Ветер считай по эн-элке 2.
– Не говори… За пару дней на штурмана переучусь, – съязвил я.
Делать было и впрямь нечего – лети маршруты да гляди в окно. Я утешил себя тем, что наверняка мне еще не раз встретятся такие, как Саша.
По возвращении в АТБ3 я даже смог выдавить подобие улыбки, когда протягивал Саше ее паек.
– Спасибо, – сказала она холодно, ощущая мою неискренность.
– Пойдем на самолет? – предложил я, а сам потянулся за ШБЖ-шкой4 и картой. – Они уже прилетели?
«Они» – ребята из нашего экипажа, что летали кругами по заданию. Саша повысила громкость на рации и пожала плечами: в эфире была тишина.
– Что же ты не слушала радиообмен? – недовольно проворчал я.
А затем догадался, что тихо так было оттого, что самолет уже успел и приземлиться, и зарулить на стоянку. Время полетной смены нещадно тикало. «Даймонд» стоял без дела.
«Бегом!» – сообщение инструктора пронзило экран моего мобильника.
– Бегом, бегом! – заторопил Сашу я.
Она поморщилась и стала неспешно собираться, как ни в чем не бывало. Я был готов сорваться.
– Жду тебя на самолете, – бросил я, чтобы не выругаться вслух.
«И такие тормознутые Андроиды собираются работать пилотами?! Бесит, бесит, бесит!» – думалось мне, пока я сбегал вниз по лестнице.
На пролете я шумно выдохнул. Успокаивало то, что после смены я Сашу не увижу. Лучшее лекарство от такой злости – пробежка. Километров на пять, а лучше десять…
На стоянке я быстро осмотрел самолет, белизна которого уже успела пострадать от местной мошкары. Все крылья были испещрены мелкими темными пятнышками.
Я залез в кабину и бросил взгляд на голубую дверь АТБ. Она, к моему облегчению, отворилась. Из нее показалась Саша.
Девушка подбежала и легко запрыгнула в правое кресло. Мы прослушали погоду, и я вышел на связь:
– О старт, доброе утро, 0320 на малом перроне. Информация «виски на борту», разрешите запуск. Планируем по второму маршруту.
Диспетчер дал добро. Мы запустились, сделали проверки. Затем запросили предварительный.
Проверили тормоза, все оказалось в норме. Я добавил газу, и мы порулили к линии предварительного старта. Там проверили блоки управления двигателем, и запросили исполнительный.
На полосе проверили располагаемую тягу. Получив разрешение, взлетели. Все как по маслу… Немного потряхивало, но это ерунда. К «подбросам» в степях не привыкать.
Я выполнил весь «AFTER TAKE-OFF CHECKLIST» и собирался уже выйти на связь с диспетчером, но вдруг заметил, что скорость не растет. Вернее, растет, но очень уж медленно.
Я впал в ступор. Даже забыл, что рядом со мной сидела Саша. И потому вздрогнул, когда услышал ее голос в гарнитуре:
– Закрылки.
– А, точно, – пробормотал я. – Спасибо!
Если бы не штурвал, так и хлопнул бы себя по лбу. Ошибка новичка-первогодки!
Я перевел рычажок в положение «UP», и скорость послушно поползла вверх. Затем доложил о первом развороте и включил автопилот. Сверил основные точки пролета по маршруту с ШБЖ.
Что ж, оставалось и впрямь только вечер по линейке считать…
– Артем, – Саша вдруг снова вышла на связь.
– Да?
– Извини, что прослушала радиообмен, – ее сожаление казалось искренним. – У меня кое-что случилось.
– Пустяки, – ответил я.
Минут пять мы летели молча, а затем я додумался спросить:
– Надеюсь, ничего серьезного?
– Это личное.
– Понял.
Снова молчание. И хоть ножом режь напряжение – я так и чувствовал, что Саше нехорошо. Что-то угнетало ее, но я никак не мог понять, что. А рассказывать не хотела – и шут бы с ней, знаешь? Но отчего-то я проникся ее миром на те минуты. Недоступным, закрытым от меня и от всех нас.
Выполнив задание от инструктора, мы приземлились и порулили на стоянку. Я смотрел на нее, пока двигатель работал минуту на малом газу: Саша вся сжалась, прямо-таки вдавила себя в кресло. Стала словно вся еще меньше и тоньше.
Выключили двигатель и открыли фонарь. Девушка так же ловко спрыгнула на землю и побежала к какой-то траншее возле стоянки. Солнце палило нещадно, но я все равно задержался, чтобы посмотреть, что же она там делает. Потягивал спасительную минералку со стартового завтрака.
– Кис-кис, – звала Саша, очевидно, местных кошечек. – Кис-кис-кис.
Наружу показалась одна, самая тощая, с большими ушами и серо-голубыми глазами. Чем-то она напомнила мне саму Сашу.
– Вот тебе, дружок, – девушка протянула ей свой бутерброд.
Кошка осторожно понюхала руку Саши, а затем хищно стащила с хлеба кусок колбасы.
– Ах ты какая!
Саша усмехнулась и погладила ее. Кошка зажмурилась, вытянулась вся, а хвост ее изогнулся от удовольствия.
