Анна Сафина
Она мне принадлежит
Может, во мне проснулась женщина, может, коварная мстительница, но уходя, я виляла бедрами, выписывая восьмерки, и благодарила уроки по танцу живота.
Пусть этот негодяй захлебывается слюной, зная, что никогда не получит мое тело в свое грубое мужланское пользование.
Глава 6
Как только я оказалось в коридоре, закрыла за собой дверь и буквально пулей побежала сразу же в ванную. Мне срочно нужно охладиться, а всё остальное подождет.
Струи воды остудили тело и привнесли в мой разум ясность.
Проанализировала весь этот день, поняла, что Марат Архаров – катализатор для скачков моего настроения.
– Стань моей любовницей, Белль. Я умею делать хорошо и стану чутким первым. Тебе понравится, – всё время повторяла про себя сказанную им фразу.
Не знаю, как долго я мылась, но легче мне стало ненамного.
Внутри я продолжала лихорадочно гореть. Многие моменты дошли до меня из-за этого с опозданием.
Так что только после холодного душа до меня дошло, что ни на какие мероприятия Марат ходить и не собирался.
По вечерам ведь он тренируется, после чего принимает ванну, а значит, он просто… Развел меня, как ребенка.
Надев белый банный халат и скрепив на голове полотенце наподобие чалмы, протерла ладонью запотевшее зеркало. Из отражения на меня смотрела бледная девица с ярко-алыми щеками.
Пальцами коснулась губ, гадая, настолько ли хороши поцелуи Марата, как он их рекламирует.
Тпру, Белль, останови на этом свои фантазии. Еще не хватало поддаваться на провокации Архарова.
Взмахнув ресницами, надела тапочки и вышла из ванной комнаты аккурат в тот момент, когда прозвенел звонок в дверь.
Застыла на минуту, почему-то решив, что это вернулся Егор, и быстро юркнула к глазку, чтобы убедиться в своей правоте и предостеречь Марата.
Лучше будет, если что, всё-таки вызвать наряд полиции.
Но вопреки моим опасениям, на лестничной площадке топтался не мой сталкер, а какая-то блондинистая девица в облегающем костюме.
– Вы к кому?
Открыла дверь, но церемониться не стала. Обвела взглядом незнакомку и осталась недовольна увиденным.
На сто процентов была уверена, что это к Марату.
Юбка-карандаш подчеркивала ее крутые бедра и пышные ягодицы, а разрез сбоку делал акцент на бесконечно длинных ногах – из всего этого я могла похвастаться лишь задницей.
Блузка из-за большой груди трещала по швам, а расстегнутые пуговицы не скрывали кружева бюстгальтера. Фи, как пошло, красный.
– Я? – брови девицы удивленно вскинулись вверх. – Ошиблась, что ли? Марат сказал вроде тридцать пятая.
Она как-то замялась, отступила на шаг и, схватившись за дверь алыми ногтями, чуть двинула ее вбок – посмотреть на номер квартиры.
– Да, вы!
Взбесилась вдруг ни с того ни с сего, глядя на разукрашенную фифу во все глаза. Хотелось дать ей пинка под зад, но мое желание было нерациональным. Со всех сторон.
– Я… – будто задумалась, надувая пухлые, явно естественные губы. Наградила же мать-природа, не поскупилась. – Я к… Марату Ра… Мара-ра… Маратику. К Маратику я. Да.
Странная заминка была мною успешно проигнорирована. Всё, что меня интересовало – это с какой стати Архаров удумал тащить сюда своих любовниц. И пусть даже не врет, что она сотрудница по работе.
– Марати-и-ик, – протянула я на всю квартиру, чтобы этот бугай уж точно услышал мой пропитанный ядом голос.
Со стороны моей спальни раздались шаги, а затем дверь открылась, являя лик венценосного архара. Ему бы рога, и совсем красота. Жаль, неженатый.
– Красавица Белль, передумала всё же? – дернул бровями и растянул губы в горделивой улыбке, которая так и кричала, еще никто от предложений Марата Архарова не отказывался.
Даже начал срывать с себя футболку, но в последний момент остановился, видимо, заметив мое ехидное выражение лица.
– К вам тут гостья, – попыталась представить девицу покультурнее. – Дорогая, судя по виду. Сколько за нее отвалили? Тыщу баксов?
– А ты ревнуешь?
Натянул футболку обратно на торс и двинулся к нам.
– Больно надо. Но вы же помните правило три, всяких путан не водить?
– Да что вы себе позволяете, вы вообще кто такая?! – визгливо закричала оскорбленная блондинка, и цвет ее волос подействовал на меня, как красная тряпка для быка.
– Лучше бы вам заткнуть свою путану! – зло процедила и ткнула пальцем ему в грудь.
Он как раз оказался рядом со мной, но на этот раз его близость меня не взволновала. Я была слишком зла, чтобы обращать внимание еще и на этого бугая.
– Вы подписали документ?
Выдохнув, постаралась успокоиться, а то он уже и без того косится на меня с довольным видом и продолжает, как назло, молчать. На нервы мне действует, гад.
– Регламент я только распечатал. Подпишем после ухода Маши, – кивнул мне и ласковым голосом затем обратился к девице, у которой от счастья расправились плечи. – Идем, куколка, у нас дел невпроворот, на всё про всё всего час. Быстрее, пока цербер тебя не покусала.
Девица скрылась в моей спальне и напоследок окатила меня презрительным взглядом. А Марат, этот негодяй, даже ни разу не обернулся, закрывая за собой дверь.
Я потопталась в коридоре, пыхтя и давясь собственной злостью, а затем громко потопала в гостиную.
Может, я заболела, или у меня ПМС? Обычно я тихая и спокойная, а сегодня какой-то… Цербер, реально.
Не выдержала и пяти минут, как взяла банку и прилипла к общей со своей комнатой стене, прикрыла глаза и стала прислушиваться.
Тихо.
Иногда звучал ненавистный женский голос.
Снова тишина.
А затем раздался скрип. Неужели это кровать?
Р-р-р.
Тишина.
Снова скрип.
Ну нет, никакого разврата в доме дяди я не потерплю!
Вооружившись банкой, словно шла на изнурительную и священную войну, на цыпочках направилась к двери.
Одним глазком гляну, что там происходит. Чисто убедиться, что всё чинно и благородно.
И ни капельки я не ревную. Просто есть правила, и их надо соблюдать.
Глава 7
Марат
Захлопнув дверь, тут же сбросил улыбку и надел серьезную маску начальника.
– Марат, я так рада, что ты поставил эту грубую девицу на место и, наконец, обратил на меня внимание.
Голос Маши сочился довольством, и, пока я разворачивался, она уже успела расстегнуть оставшиеся пуговицы, обнажая голый живот и вываливая буфера наружу.
Никогда не был любителем таких доек и поморщился. Это у нас Захар, скорее, ходок по таким бабенкам. Мне же больше по душе миниатюрные наподобие бельчонка, с упругой задницей и аккуратными грудками.
– Застегни блузку, Мария, и доставай документы.
Холодом в моем голосе можно замораживать воду в лед. Она застыла с открытым ртом и непонимающе продолжала пялиться на меня.
– Оставь свои фантазии насчет меня и приступай к работе. Тебя зачем прислали? Чтобы ты документы привезла-отвезла, вот и выполняй свои прямые обязанности.
– Но…
– Никаких но, – чуть поднажал, добавляя в голос строгости.
– Вы же сами меня куколкой назвали и…
До конца еще не догнала, но тыкать перестала. Прогресс. Глядишь, к концу встречи прекратит светить своим богатством.
Опустил глаза и хмыкнул. Красное кружевное. Вульгарно. Хотя… Если бы Белль надела подобное, может, у меня и встал бы.
Стоило только вспомнить, как она лепетала подо мной утром, убеждая, что я перепутал ее с ночной бабочкой, в штанах снова зашевелилось, но я усилием воли выбросил эти мысли из головы.
– Еще раз назовешь бельч… Белль грубой девицей, вылетишь с работы пробкой. Всё понятно, или мне на пальцах тебе объяснить?
В женских глазах отразилось озарение и восприятие действительности, и пуговицы быстро вернулись на место.
Иногда Маша была понятливой девчонкой, и наглухо закрытый вырез до шеи стал тому подтверждением.
– Епифанцев запросил документы по финансовому состоянию Альмеры?
– Да, скинул вам на почту.
– Отлично. Я пока посмотрю их отчеты, а ты займись-ка важным делом и напечатай регламент.
Протянул ей листок и усадил за свой личный ноутбук, а сам лег с корпоративным на кровать. Та от моего веса прогнулась и скрипнула, слегка ударяясь о стену, а я сделал себе пометку в голове – купить новую. Нехорошо будет Белочку любить на этой после одноразовой куклы из клуба.
– А как печатать? – последовал глупый вопрос от Маши.
– Как приказы печатаешь, так и регламент. Не тупи. Печать привезла, кстати?
– Конечно.
– Как напечатаешь, сразу на печать отправляй и шлепай сверху мою печать, – сам не заметил, как затавтологил.
Ох уж эти многозначные слова. Или это омоним? По русскому у меня выше тройки отметки не стояло, поэтому уверен не был и плюнул. Не на уроке же.
– А где принтер?
Раздраженно посмотрел на нее и встал, чувствуя, как кровать заскрипела снова. Этот звук уже порядком начинает мне надоедать.
– Я пока принтер принесу, а ты закажи сюда новую кровать. И давай без вопросов, Маш. Двуспалку да подороже, и чтобы сегодня же привезли к вечеру.
На этот раз от нее не последовало ни единого слова, и я, стараясь не шуметь, бесшумно открыл дверь. Двигался как можно тише и с удовольствием подметил, что дверь в гостиную приоткрыта.
А когда заглянул туда, чуть не расхохотался, увидев, как, оттопырив попку, юная Мата Хари пыталась выведать, чем мы с Машей занимаемся в спальне.
Сглотнув слюну, поспешил в комнату Захара за принтером, пока не сорвался и не подскочил к Бельчонку.
Так и тянуло прижаться бедрами к этим тугим и упругим ягодицам, облапать, проверяя, так ли они хороши, как я помнил.
– Заказала? – спросил у Маши, быстро вернувшись на место с добычей.
Прикрыл за собой дверь и установил технику, подсоединяя к ноутбуку.
– Да. Но привезут только к восьми вечера.
– Отлично.
Как раз вместо тренировки займусь сборкой, заодно покрасуюсь перед Белль и покажу ей, какой я хозяйственный.
Спустя время закончил с изучением нужных документов и занялся подписью приказов и договоров.
– Напиши пока Епифанцеву, чтобы подготовил всё для поглощения нашим клиентом Альмеры.
– А разве у них не слияние?
– Уже нет, – усмехнулся. – У Альмеры дела не так хороши, как они говорили на переговорах, так что ни сил, ни финансов сопротивляться у них не будет. Пусть Епифанцев приступает.
Маша вопросов задавать не стала, понимая, что в юридических аспектах мне равных нет.
Прилег на кровать и закинул руки за голову, диктуя секретарше, что печатать.
Несмотря на клацанья длинных ногтей по клавишам, я услышал кое-что важное.
– Раздевайся, – тихо приказал Маше и вскочил с постели, выпрямляясь во весь рост.
– Ну наконец-то, я уж думала, вы импотент, – раздраженно выдохнула эта курица и стала расстегивать пуговицы на блузке.
Благо, с письмом и всеми делами мы закончили.
– О сексе со мной и не мечтай. Придай себе расхристанный вид и закрой рот. Еще не хватало, чтобы ты мне подсечку испортила.
– А? Чего? – открыла рот секретарша и застыла хмуря брови.
Я же стянул с себя футболку и взъерошил волосы, как мог, придавая себе ошалелый вид.
– Долгая ты, Маша, – качнул головой, увидев, что она ничего толком не сделала.
Времени было в обрез, поэтому я подошел и просто разорвал женскую блузку, руками дергая ее в разные стороны. Пуговицы попадали бесшумно на ковер, но я пресек все возмущения Маши на корню.
– Премию выпишу. Новую себе купишь. А теперь цыц, чтобы ни звука не слышал.
Она послушно закрыла свой пухлый рот, а вот я на ее месте представил бельчонка. На разорванной блузке с ней у нас бы дело точно не закончилось.
В этот момент слегка заскрипела дверь. И если бы я не прислушивался, а был сосредоточен на постельных делах, ни за что бы не услышал этот тихий звук.
Но на беду Белль, я стоял, скрестив на груди руки и смотрел, как она пыталась незаметно просунуть голову, чтобы подсмотреть, что происходит в спальне.
– Ай-я-яй, краса, тебя мама разве не учила в детстве, что подглядывать за взрослыми дядями и тетями нехорошо?
Прозвучал ее вскрик, а затем тишина.
Я же получал несравнимое удовольствие, дразня свою пигалицу и наблюдая, как от смущения и злости краснело ее лицо.
Поскольку скрываться больше не имело смысла, она толкнула дверь сильнее и встала в проеме, жадно рассматривая меня и Машу. Губы ее поджались, а глаза заметали молнии.
– Вы… – от праведного гнева у нее чуть ли не пар из ушей шел.
– Маша, подай регламент, – протянул руку, и мне в ладонь лег листок.
Ручка по привычке лежала за ухом, и я, прислонив документ к стене, бодро его подписал.
– А вот теперь можно и по договору жить, – засвистел и протянул подписанную бумагу девчонке.
Та нахмурилась и со злостью вырвала у меня ее из рук, но подписывать не торопилась. Еще раз окатив нас двоих презрением, молча удалилась к себе. О том, что ей была небезразлична эта сцена, говорил характерный хлопок двери. Этого мне пока было вполне достаточно.
– И что это было, Марат Рамисович?
Раздраженный голос секретарши не мог испортить мне настроение, и я спокойно наблюдал за ее сборами, даже ни разу не поугрожав увольнением.
– Это называется ревность, Маша.
– Дурачок вы, Марат Рамисович, хоть и умный мужик, – с этими словами схватила собранную сумку и потопала к входной двери, надевая на ходу одну туфлю.
– За оскорбления тебе не платят, Мария, соблюдай субординацию.
– Да я же вам помочь хочу, – обиженно засопела и стала натягивать вторую туфлю.
Никогда не понимал, как женщины плывут на таких ходулях. На них же убиться можно.
– Ну и? В чем проблема? – скрестил руки, решив послушать, чего такого дельного она может мне сказать.
Маша выпрямилась, надела на себя пиджак, застегивая на все пуговицы и скрывая оставшиеся ошметки от блузки. И только после посмотрела мне в глаза.
Я чуть не отшатнулся, впервые за эти годы увидев там серьезного человека, а не секс-машину, готовую в любой момент завлечь тебя в тест-драйв.
– Это у мужиков срабатывает чувство собственности, основанное на ревности. Вы же все помешаны на соперничестве, и стоит только замаячить на горизонте потенциальному чужаку, вы тут же становитесь заинтересованными в женщине.
В ее словах была доля истины, но с одной важной поправкой. Для этого женщина должна изначально мужику нравиться.
– А вот мы, девушки, народ более прихотливый и разборчивый.
Еле сдержал усмешку, припомнив, как на прошлой неделе Маша вешалась на одного из акционеров.
– Ваши эти ситуации на грани и ввод соперниц, скорее всего, оттолкнут вашу девушку, – кивнула в сторону гостиной, где снова спряталась Белль. – Редко в какой девушке срабатывает инстинкт борьбы за территорию, а она не похожа на ту, которая будет вас добиваться.
Стиснул челюсти, недовольный ее словами, ведь это была чистая правда.
Мне приходится прикладывать немало усилий, чтобы сломить неприступные бастионы бельчонка, а она всё упирается, хотя любая другая уже давно бы лежала подо мной после многочисленных оргазмов.
На секунду вдруг во мне взыграла совесть, всё же она племянница Захара, но и я не на один раз хочу к ней яйца подкатить.
В идеале – построить длительные отношения, а там, если выгорит, и свадебку сыграем, чем черт не шутит.
– И что ты предлагаешь?
Не думал, что доживу до того момента, когда буду просить совета у секретарши.
– Для начала вам бы не мешало извиниться перед ней за этот цирк и убедить, что у нас не было секса, – хмыкнула и открыла дверь.
– У нас и так его не было.
– А вы попробуйте доказать это, Марат Рамисович. И поверьте, это будет ой как сложно. Мы, девушки, народ подозрительный и недоверчивый, а вы сейчас испортили всё что можно и нельзя.
– И что ты…
Не дала договорить и перебила.
– Могу вам пожелать только удачи. Ничего больше вам не поможет.
Вышла и закрыла за собой дверь, оставляя меня в расстроенных чувствах. Мне показалось, или она наслаждалась собственным триумфом?
Обернулся и посмотрел на закрытую дверь гостиной. Оттуда раздавалась тишина.
Впервые за тридцать три года заинтересовался девушкой настолько, что потерял голову, а еще даже суток с нашего знакомства не прошло. Кому сказать, не поверят.
Остановился около гостиной, занес руку, да так и застыл, не зная, с какой фразы начать разговор.
Может, я и правда перегнул палку в своих попытках завоевать неприступную красавицу?
Настолько привык сам играть роль писаного красавца, что совсем забыл, что в этой истории я должен быть заботливым чудовищем.
Придется менять себя, Марат Рамисович, пора уже взрослеть и добиваться свою женщину настоящими мужскими поступками. Знать бы еще, как.
Глава 8
Настроение вдруг отчего-то испортилось. Кинула неподписанный регламент на столик и легла на диван лицом к обивке.
Спать не хотелось, но сил ни на что не было.
Изнутри разъедали воспоминания. Сцена, которая предстала передо мной, когда я ворвалась в свою же комнату.
Полуголый Архаров и девица за его спиной в не менее расхристанном виде.
Крутила это в голове из раза к разу, пока не услышала хлопок входной двери. Неужели ушла? Что, никакого второго раунда?
Злорадно мысленно хихикнула, а в реальности нахмурилась и присела на диван, вслушиваясь, что происходило снаружи.
На цыпочках подошла к двери. Я просто хочу попить воды на кухне, ничего больше. С этими мыслями потянула на себя дверь и застыла, глядя, как около двери тихо стоит Архаров. Подозрительно.
– И кого из нас мама не учила подслушивать?
Слышала яд в своем голосе не менее отчетливо, чем видела его лицо напротив. Какое-то обескураженное и будто виноватое.
Хотелось задеть его посильнее, чтобы он взбесился, но я его практически не знала, так что о слабых сторонах осведомлена не была.
– А что, есть что подслушивать? – усмехнулся, в глазах его вновь заискрило веселье.
– Может, и будет, – гордо вздернула подбородок и прошла мимо, огибая его так, чтобы не касаться тела.
Казалось, между нами искрило, но не в хорошем смысле. Я готова была вцепиться ногтями ему в шею и выпустить гнев наружу, но могла лишь войти в кухню, подойти к столешнице и налить себе из графина воды. Надеялась, что это успокоит меня хоть немного.
– Ревнуешь? Поэтому злишься, краса? М? – пошел следом за мной и встал рядом, заглядывая мне в лицо.
– Не понимаю, о чем вы. Мне просто не нравится, когда люди нарушают договоренности, – процедила, подняв на него взгляд и поражаясь, как можно быть настолько твердолобым.
– И какой же пункт я нарушил, бельчонок?
– Не называйте меня так! – выпалила.
– Как же? Это же условия нашего соглашения, забыла? Ты сама с этим условием согласилась.
– Это уже не имеет значения. Не после того, как вы нарушили пункт два – топнула ногой, раздражаясь от его манеры увиливать от ответов.
– Пункт два? – задумчиво пожевал губу и вскинул зрачки кверху, будто задумался.
– Так уж и быть, напомню вам, раз у вас преждевременный старческий склероз. Пункт два. Не водить в дом шлюх.
Произнесла на эмоциях, делая четкий акцент на последнем слове. Черт, выдала свою заинтересованность, которой больше нет. Нет же, Белль, правда?
Сердце заныло и ускорилось, грозя сломать мне ребра и выскочить наружу.
– Я никогда не нарушаю своих обещаний, Белль, – вдруг резко обхватил меня руками за бедра и подтянул к себе, так что я оказалась прижата спиной к столешнице.
Встал ко мне так плотно, что отойти у меня не было возможности.
Наклонился близко к уху и чересчур интимно прошептал.
– Никогда.
– Ваша Маша… – прошипела, более не сдерживаясь.
Вцепилась ногтями в его руку, которую он так и не убрал с моего бедра, но, как назло, он не то что не дернулся, но даже не зашипел от боли. Носороговая у него кожа, что ли.
– Маша – секретарь моего подчиненного в филиале фирмы, в которой я работаю. Не путана. Я же говорил тебе, что приехал по рабочим делам. И мы обговаривали с тобой нюансы пункта два и договорились, что сотрудники ко мне в дом приходить могут.
– А говорили, что не помните этот пункт.
– Говорил? – хитро глянул на меня.
– Ну показывали всем видом, что не помните, что у вас склероз! – рявкнула, теряя терпение.
– Показать, насколько мне до старческого склероза далеко? – двинул бедрами, вынуждая меня тяжело задышать.
Его вставшее хозяйство уперлось мне прямо в живот.
Удивительно для мужчины, у которого недавно был секс.
– Ах да, таким, как вы, нужны более конкретные определения. То есть вы считаете, что обходить правила вот так можно? Раз официально не путана, а секретарь, то можно приглашать ее и…
Договорить мне не дали. Мужская ладонь легла на мой рот и закрыла его, прекращая поток моего словоблудия.
– Обходить правила – моя работа, краса, но не в этом случае. Я пообещал следовать регламенту, и я буду ему следовать. Даже если не сразу его подписал.
Замычала, слюнявя его ладонь, но не помогло. Руку он по-прежнему не убрал.
– И с Машей у меня ничего не было. Просто хотел пошутить. Согласен, неудачно, но как я должен был реагировать на твои выкрутасы? То с банкой у стены подслушиваешь, то пытаешься незаметно подглядеть за мной, а сама при этом всем видом демонстрируешь мне свое фи. Признайся, я тебе нравлюсь. Зачем ходить вокруг да около, мы же взрослые люди.
Покраснела, как только до меня дошли его фразы. О черт, неужели он видел? Какой позор.
Архаров смотрел на меня виноватым и в то же время заинтересованным взглядом. Я же старательно отводила свои глаза и нервно заламывала пальцы, не зная, куда деть руки.
– Я просто… Я… – силилась придумать себе оправдание, чтобы не выглядеть сталкершей, но, как назло, ни одной идеи в голову так и не пришло.
– Влюбилась? – прошептал, подсказывая, но заставил меня покраснеть сильнее.
– Еще чего! – прошипела и от негодования снова расправила плечи. – Просто…
– Блюла целомудренность квартиры, да, краса?
В его голосе отчетливо слышалась насмешка, которую он и не скрывал.
– Вот именно! – не нашла ничего лучше, чем согласиться.
Но оправдания мои выглядели жалко и блекло, так что мы оба знали, что он в них не поверил и остался при своем мнении.
– Долгий путь нам предстоит, – после разглядывания моего лица мужчина тяжело вздохнул и качнул головой. – Ну хватит дуться, краса, и выпускать иголочки. Я же уже сказал, что был тебе верным.
– С чего вы взяли, что меня это волнует? – фыркнула.
Встала в защитную позу и скрестила на груди руки.
– Как тебя встретил, ни на кого больше не встает, – прохрипел и прошелся взглядом по моему телу, останавливаясь отчего-то на груди.
Опустила глаза, чувствуя себя неловко, и покраснела.
После душа я надела на себя маечку и спортивные штаны, вот только не рассчитала, что рост Марата открывал ему великолепный обзор сверху, позволяя видеть мои прелести, даже не напрягаясь.
Прикрыла ладонью слишком глубокий вырез и с возмущением уставилась на этого наглеца, подметив и увеличившийся бугор в штанах, и дернувшийся кадык, и горящие темными желаниями глаза.
И губы, подозрительно не опухшие и не размалеванные.
Припомнила вдруг, что алая помада на губах Маши не была размазана, словно они не целовались, и вкупе с его заверениями это сыграло свою роль в том, что я вдруг успокоилась.
Вот только всё равно прищурилась, продолжая негодовать. А то ишь, заставил меня понервничать и хочет сразу моего прощения. Каков наглец.
И ни разу мне в голову не пришла мысль, что это меня совершенно не касается, уж слишком я увлеклась эмоциями, которые Марат во мне вызывал.
– Хоро… – только заговорила, решаясь принять выброшенный им белый флаг, как вдруг прозвучал звонок в дверь.
Кажется, этот тяжелый день никогда не закончится. Не дом, а проходной двор.
Мы с Архаровым переглянулись и посмотрели друг на друга с подозрением. Судя по его напряженным плечам, он никого не ждал.
– Это точно Егор вернулся, – выдохнула в страшной догадке.
– Сам открою.
– Стой…те.
Никто меня не послушал. Марат даже не стал смотреть в глазок, дернул щеколду вправо и по-хозяйски открыл дверь.
– Чего надо? – набычился, накидываясь сходу на посетителя.
Но им оказался, на удивление, не Любавин, а незнакомый парень в красной форме и с желтой квадратной сумкой.
– Д-доставка, – даже заикаться стал, увидев перед собой грозное лицо Архарова.
– А. Понял, – хмыкнул мой сосед и даже как-то расслабился. – Совсем забыл про вас.
Как оказалось, он заказал еду на дом. Итальянская кухня была не самой любимой, но пасту я жаловала.
– И зачем? Я собиралась готовить, – буркнула, как только курьер ушел благостный после того, как ему вручили чаевые.
Архаров понес пакеты на кухню, я же пошла следом за ним, ведомая приятными ароматами и подгоняемая урчащим животом.
– А ты умеешь? Я думал, горелая каша – твой предел. Не переживай, я хороший добытчик, так что с голоду мы не помрем. Бери себе на заметку, или где вы там, женщины, все эти галочки нам, мужикам, выставляете.
Хмыкнула, не став его разуверять, хотя частично он был всё же прав.
Ни одна здравомыслящая женщина замуж за тунеядца и несамостоятельного криворукого, который не в состоянии себя прокормить, не выйдет.
– Это не домашнее, сплошные углеводы и… – не договорила, застыв взглядом на стеклянной бутылке, которую он вытащил из бумажного пакета. – Это что, морковный сок?
– Свежевыжатый, бельчонок.
– Еще скажите, орехи купили.
Замолчала, как только следом из упаковки вышла пачка фисташек. Засопела, хотя сама руками потянулась к лакомству.
– Это подкуп и шантаж, – проворчала для порядка, а сама уселась на стул и уже более благосклонно взирала на то, как из пакета, как из ларца сокровищ, появлялись яства.
Внутри ворочалось нехорошее подозрение, что он знал мои вкусовые пристрастия заранее, но наезжать за это было бы верхом глупости. Пришлось молча открыть пакетик фисташек и забить ими рот.
– Это еще не подкуп, так, небольшой аванс, – ухмыльнулся, продолжая шуршать упаковками и целлофанами.
Он что, собирался накормить целую роту? Иначе не могу объяснить, каким образом стол оказался завален всевозможной едой. Нам этого и за неделю не осилить.
– Еще чего, несвежее есть. Это только на сегодняшний ужин.
Не успела переварить сказанное этим буржуем и принять факт своих мыслей вслух, как произошло непоправимое.
– Эй! Отдайте, это мое! – запищала возмущенно, когда он внезапно выхватил у меня из рук оставшиеся фисташки, а затем и морковный сок.
– Нечего аппетит портить. Сначала первое, затем второе, а потом, так уж и быть, погрызешь свои орешки, белочка, – заявил ультимативно, а я насупилась, пыхтя и зло прожигая его взглядом.
Дергаться смысла не было, и спорить тоже, так что я осталась сидеть на своем месте и дуть губы. Во мне вдруг проснулась капризная девочка.
А нечего меня грызуном обзывать!
Архаров как-то споро всё разложил по тарелкам, без стеснения похозяйничав в кухонных шкафчиках, пока я продолжала обиженно молчать, а затем уселся напротив меня, пододвигая ко мне пасту.
– Откуда вы узнали, что я люблю? – подозрительно прищурилась, но за вилку схватилась.
Обиды обидами, а ужин по расписанию.
– Так я угадал? – растянул губы в улыбке этот образец невинности.
– Угумс, – неопределенно пожала плечами и практически накинулась на болоньезе, наслаждаясь каждой спагетинкой. Ммм, божественно.
– Не делай такое лицо, краса, иначе я начну ревновать к пасте.
Подняла глаза и покраснела, заметив его плотоядный взгляд. К своей еде он до сих пор так и не притронулся.
Сглотнула и чуть не закашлялась, поперхнувшись от его бесцеремонного внимания. Сделала глоток воды из стакана, который он бережно подтолкнул ко мне. Надо же, какой заботливый, аж бесит.
– Вы вообще умеете контролировать себя? – зашипела, протолкнув еду по пищеводу. – Даже спокойно поесть не даете, неужели у вас настолько запущенный спермотоксикоз?
Последнее выпалила на эмоциях, а затем, когда до меня дошло, что я только что произнесла вслух, у меня перехватило дыхание.
Опустила глаза, чтобы не встречаться с его и не краснеть от стыда. Божечки-кошечки, как уши-то горят.
– Спермотоксико-о-оз, – повторил за мной непонятным тоном. – Не думаешь, что неуместно употреблять та-а-акие слова и обращаться к человеку на вы? Не комильфо.
– Мы с вами на брудершафт не пили, чтобы я к вам, дяде, на вы обращалась, – съязвила, ощутив раздражение.
Ой и зря же я это сказала.
– Значит, исправим, – улыбнулся хищно и тут же принял благопристойный вид.
Вот только в этот момент я как раз поднимала голову и успела увидеть его истинное лицо.
Вздрогнула, понимая, что попала в лапы хищника, у которого с каждым моим отказом лишь усиливался охотничий инстинкт. Попала ты, Белль, так попала.
