Анна Сафина
Добыча Дракона. Вернуть истинную
Пролог
Искандер
Ее зов. То, что удерживало его на грани боли. Отделяло на шаг от пропасти. И Искандер цеплялся, разрывая острыми когтями густой, тягучий воздух, распарывая пространство и откликаясь на зовущий голос его самки. Ее боль откликалась в нем в унисон, заставляя сердце биться чаще и быстрее. Впервые за тысячи лет забвения.
– Держите его в цепях! – кричит чей-то мужской голос, отдающий бесконтрольной паникой.
Искандер открыл глаза, фокусируясь на смертных, которые окружили его со всех сторон. Мужчины в черных плащах с силой натягивают цепи, удерживающие скалящегося дракона, который демонстрирует крупные острые зубы, но с места не двигается, внимательно наблюдает за девушкой, стоящей впереди. Между ними алтарь, на котором лежит мертвое тело беловолосого мужчины, чья рука безжизненно свисает с каменного свода.
– Мо-о-оя-я-я, – раздается его рык, отпугивая даже самых смелых членов Ордена.
И когда Искандер, не меняя своей драконьей ипостаси, единым движением сбрасывает с себя цепь, разрушая ту размахом крыльев, у которых броня крепче металла, девушка заваливается на спину, из ее рта струйками течет кровь, но она смотрит на него печальными и испуганными глазами. И это будит в нем зверя.
– Подчинись мне! – вдруг раздается зычный мужской крик, а затем, найдя самое слабое звено, прижимает к себе тело рыжеволосой девушки, уже истекающей кровью, и приставляет к ее горлу кинжал, поняв, что дракон стремится заполучить ее.
Искандер машет крупной вытянутой головой и открывает свою пасть, выпуская шквал палящего огня. Все пригибаются, зная, как опасно дыхание Первородного дракона даже для его потомков.
– Радмила! – девичий крик разрывает перепонки Искандера, и когда тот смотрит вперед, удовлетворенно щерится.
Самка не пострадала от его огня, а значит, зов не обманул. Она – его пара, его суженая. Вот только кровь, вытекающая из ее рта, не сразу бросается ему в глаза. Но когда он видит торчащий из ее груди кинжал, из его пасти вырывается крик боли и агонии, разрывающий пространство. А после он подходит ближе, цепляя лапами тело Радмилы, отпугивая мельтешащих рядом с ней оборотней и, распахнув крылья, взлетает, устремляясь вверх, наружу.
Глава 1
Радмила
Мужчина поднимает топор, обращая мое внимание на обхват его бицепсов, замахивается и единым слитным движением раскалывает бревно пополам. Берет другой обрубок и повторяет те же движения, и так раз за разом. Значительная охапка заготовок на дрова редеет, от чего бисеринки пота скользят по его торсу, заставляя меня наблюдать за его работой пристальнее.
– Мамочка, – вскрикиваю, когда он замечает меня, стоящую на пороге избушки.
Отскакиваю, прижимаясь к бревенчатой стенке. Прижимаю ладони к пылающим от стыда щекам и зажмуриваюсь. Всеми фибрами ощущаю, как снаружи разливается тишина, только лесные птицы продолжают свою переливчатую трель.
– Проснулась, др-р-ракоша? – мягкий баритон с урчащими нотками раздается у самого уха.
Приоткрываю один глаз, замечая на себе странный взгляд этого дровосека, затем второй. И не отказываю себе в удовольствии разглядеть его получше. Высокий, черноволосый, с такими же темными глазами, в которых я вижу собственное взъерошенное отражение. Рыжеволосое такое и с голубыми глазами.
– Ой, – опускаю, как приличная девица, глаза долу, когда замечаю, что по пояс он абсолютно наг.
Мужчина делает шаг ко мне и хватается пальцами за мой подбородок, заставляя посмотреть ему прямо в глаза.
– Не нужно стесняться, Лала, – голос в этот раз отдает хрипотцой, что придает ему особую брутальность и притягательность. – Я твой, а ты моя.
Его широкие плечи и крупное телосложение заставляют почувствовать себя миниатюрной крошкой, от чего по телу разливается приятное тепло.
– Кто вы? – задаю вопрос, который гложет меня с самого пробуждения.
И что значит, что я его? Облизываю нижнюю губу и замечаю, как его взгляд падает туда, а затем мужской палец обводит губу по контуру, слегка надавливая и массируя.
– Твой муж, – улыбается обольстительно, а затем наклоняется, словно намереваясь…
Но в этот момент меня простреливает сильнейшая боль в позвоночнике, между лопатками. Острая, пульсирующая, она заставляет пригибаться к полу, не чувствуя собственного тела.
– Ай, – выдыхаю, в уголках глаз скапливается влага, течет по щеке и скатывается ниже.
Ощущаю соль собственных слез на губах, на несколько секунд боль притупляется, а затем меня подхватывают сильные руки, несут в сторону кровати и осторожно кладут на постель животом вниз. Я открываю рот, чтобы спросить его, кто я, где мы, кто он, но… Очередной приступ заставляет меня прижаться лицом в подушку.
– Тихо, дракоша, спи, – его успокаивающий голос, поглаживания по голове, а затем… – Не рассчитал в прошлый раз…
Я проваливаюсь в темноту. Лечу вниз, не чувствуя ни себя, ни пространства, а после… Падаю в коробку. Смотрю вверх, где сияет выход, а после оказываюсь взаперти. Крышка захлопывается, оставляя меня в кромешной тьме. Кто я? Где я? Только слышу мужской голос, напевающий мелодию, и запах… Родной и такой ароматный…
Следующее мое пробуждение оказывается еще более странным. Сначала мне кажется, что я лежу на твердом камне, но затем трогаю на ощупь пальцами и неожиданно касаюсь литых мускулов, перекатывающихся под загорелой лоснящейся кожей.
– Доброе утро, р-радость моя, – бархатный мужской голос, источающий чистое довольство.
Поднимаю голову и встречаюсь с черными, как сама ночь, глазами дровосека.
– А оно доброе? – невинно спрашиваю, а сама замираю мышкой.
Сердце трепещет, по венам течет разгорающееся пламя, а в голове проносятся воспоминания, как он мастерски управлялся с топором. Внутри живота порхают бабочки, словно я вот-вот упаду с большой высоты.
– Пр-рекр-расное, др-р-ракоша, – перекатывается мужчина, подгребая меня под себя.
Все происходит настолько быстро, что я не успеваю среагировать и лишь выдыхаю, положив ладони на широкие мужские плечи. Между нами тонкая ткань серой простыни, так что я чувствую его крепкий пресс и мускулистые бедра так остро, словно все это для меня непривычно и в первый раз.
– Мы ведь, правда… Муж и жена? – сглатываю, облизывая губы, и его взгляд тут же падает на них, зависая на несколько секунд и покрываясь томной поволокой.
– Да, моя девочка, – говорит голосом, который отдает хрипотцой. – Ты моя, а я твой.
Киваю, соглашаясь с его убедительным взором, казалось, гипнотизирующим все мое нутро.
– Повтори, – вдруг настаивает он, не сводя с меня напряженного взгляда.
Все его тело, казалось, застыло в готовящемся броске, а сам он внимательно наблюдает за желанной и долгожданной добычей.
– Ты моя, а я твой, – повторяю за ним, как он и просил.
– Нет, – недовольно порыкивает, а затем кусает меня за ухо.
Не больно, но ощутимо, при этом боли это не вызывает, а скорее посылает разряды тока по чувствительной коже.
– Я… твоя… а ты… мой? – сглатываю и с опаской смотрю в звериные глаза, вмиг изменившие свой оттенок после моих слов.
– Умница, – выдыхает мне в губы, а затем встает, освобождая от своего веса.
Я тут же подтягиваю простынь к себе, стараясь подоткнуть со всех сторон. Натягиваю по самый подбородок. Наблюдаю за мужчиной, который встает во весь свой исполинский рост, вытягивает руки, демонстрируя мощные бицепсы и идеально сложенное тело. В горле образуется ком, режущий мне горло, а мужчина, мой муж, не стесняясь своей наготы, лишь подливает масло в огонь моих желаний.
– Я затоплю баньку, а ты приготовь еды, дракоша, – сверкает темными тягучими глазами, обводит меня взглядом и улыбается.
– Да? – переспрашиваю, а сама наблюдаю за его движениями, словно дичь за охотником.
– Ты всегда любила баловать своего мужа, ящерка моя, будь хорошей девочкой, слушайся меня, и все у нас будет хорошо, – завораживающим тоном убеждает, я лишь киваю болванчиком, а сама забиваюсь в угол стенки, упираясь пятками в матрас.
Мой муж, которого я не помню, выходит из комнаты, а я стыдливо потупляю взор, краснея от кончиков пальцев до самой макушки от того вида, который открылся, когда он прошел боком мимо кровати. Прикусываю губу, выискивая взглядом собственную одежду.
И отчего меня не покидает чувство, что я – добыча в цепких лапах зверя?
Нахожу в уголке на стенке маленькое пыльное зеркало, протираю ладошкой и вглядываюсь в отражение. Оттуда на меня смотрит незнакомая мне девушка с рыжими локонами, волнами спадающими на грудь. Голубые глаза с недоумением глядят на меня в ответ. Родинка на виске выгодно подчеркивает хрупкость и утонченность черт лица, вот только… Не знакомо. Никакого отклика внутри.
– Кто ты? – шепчу, глядя на свое отражение.
Поднимаю руку и касаюсь розовых пухлых губ. Моя копия повторяет за мной, проводя пальцами по отчетливому контуру. Хлопаю ресницами, чувствую легкое головокружение. Выжидаю несколько секунд и накидываю на себя одежду, лежавшую все это время аккуратно на добротном деревянном стуле. Платье немного грубоватое, никаких изысков, от холщовой ткани неприятно чешется кожа. Неужели это моя жизнь? Кладу руку на сердце, но оно не дает мне желанного ответа, лишь продолжает свой размеренный ровный стук.
– Скоро у тебя будет достойный гардероб. Слово первородного, – раздается вдруг снова голос мужчины.
Все еще незнакомого, немного пугающего, отчего мне даже страшно задавать вопросы. И стыдно, что я его не помню. Ведь он смотрит на меня так, словно… Я – вся его вселенная.
– Мы недавно сюда переехали? – задаю закономерный вопрос, ведь жилище не выглядит обжитым.
Повсюду пыль и разруха, будто мы бежали и заселились сюда в спешке. Не чувствуется женской руки.
– Идем, я покажу, как пользоваться печью, – протягивает мне свою крупную ладонь.
Коробит, что он проигнорировал мой вопрос, но желудок урчит, так что я поднимаю руку и кладу свою маленькую ладошку в его – крупную и мозолистую.
– Послушная хор-р-рошая жена, – порыкивает он, скалясь и прожигая меня темным горячим взором, внутри которого обещание чего-то обжигающего и плотского.
Задерживаю дыхание, опасаясь, что сейчас он накинется на меня и подомнет под собой, кидая на кровать, словно первобытный дровосек. Но он, будто повоевав с самим собой, притягивает меня ближе к своему мощному телу и так ведет к самому большому помещению в доме. Там, в одном в углу стоит печь, а с противоположной стороны входная дверь и окно, с которого удобно наблюдать как за тем, что происходит внутри жилища, так и за внутренним двором. Посередине стоит стол и стул, почему-то один, но пока это не вызывает у меня вопросов, ведь я замечаю, что на гладкой поверхности обеденного стола лежат четыре зайца. Мертвые.
– Туши я уже освежевал и разделал, посуда в шкафу. Свари мясо в казане, поставь его на печь, она затоплена. Иногда подкидывай дрова, если огонь начнет затухать. Баня пока растапливается, я осмотрю периметр и вернусь, Лала, – говорит, не прерывая зрительный контакт, а после вдруг резко хватает за талию и поднимает на уровень своих глаз. – Из дома не выходи, поняла? Вернусь, поговорим.
– Но… – пытаюсь вставить хоть слово, но он не дает, властно целует в губы.
Даже в этом проявляет доминантность, контролируя каждое движение, направление и ощущение. Прерывается лишь в тот момент, когда я уже не могу дышать. Чувствую, что он готов продолжить, но мои не натренированные легкие – единственная тому помеха.
– Слушайся, жена, – порыкивает, а после подставляет мне щеку. – Целуй, и я пойду.
Именно в эту секунду я теряюсь и краснею, чувствую, как быстро пунцовеют мои щеки. Молча тянусь, складываю губы трубочкой и касаюсь его жесткой от щетины щеки.
– Умница, – хвалит и опускает, наконец, на деревянный пол.
От моего веса половицы слегка скрипят. Мужчина хлопает меня чуть ниже спины, подталкивая к столу, а сам решительно идет к выходу, преодолевая расстояние размашистыми шагами. Вздрагиваю, когда слышу стук двери. Поворачиваюсь воровато к окну, встаю на носочки и вытягиваю шею, вот только лишь разочарованно вздыхаю. В тишине разливается звук поворачивающегося в замке ключа.
Муж меня запер, оставив в одиночестве. В голове целый рой вопросов, но их придется отложить. Поворачиваюсь и иду к шкафу. Нужно приготовить еду. Отчего-то чувствую, что это важно, и гневить мужчину нельзя. Полагаюсь на свои ощущения, ведь кроме них у меня ничего нет.
После ухода мужа проходит несколько минут. Я стою все это время с ножом в руках, гипнотизируя разделанные туши зайцев. Еле как нарезаю на более мелкие кусочки мясо, наливаю из ведра, стоящего в углу комнаты, воду в казан, который нашла в шкафу, и кладу туда нарезанное.
– Шшш, – от печи идут брызги, когда вода попадает на раскаленную плоскость.
Не больно, но было неожиданно, словно я никогда раньше этим не занималась. Хотя в памяти вроде хранится информация о том, что мясо варят именно так. Закрываю крышку, а сама, воровато оглянувшись по сторонам, иду осматривать дом. Неказистый, деревянный, разваливающийся. Отовсюду веет древностью и трухой. Брр.
Возвращаюсь к печи и только потом посматриваю на окно, подхожу ближе и гляжу через стекло на двор. Снаружи виднеется маленький сарайчик с закрытой покосившейся дверцей, в центре мини-дворика бревно с наколотым на него острием топором. Тем самым, которым орудовал мужчина. Подтягиваю стул к окну и смотрю через него, ощущая тягу выйти наружу. Периодически кидаю взгляды на ручку двери, но она ведь закрыта на ключ, да и чувство такое, словно даже попытка выбраться сродни ужасной ошибке. Внутри поселился безотчетный страх. Не знаю, сколько проходит времени, но в какой-то момент вижу мужа, выходящего из леса и хмуро посматривающего по сторонам.
– Ой, – подрываюсь, возвращая стул на место, бегу к печи.
И когда ключ снова поворачивается в замке, я стою к двери спиной, сердце мое гулко бьется о ребра, а сама я посматриваю на мясо. Вода кипит, а в ней какая-то коричневая пенка. Что это, интересно?
– Я вернулся, др-р-ракоша, – его рык, полный довольства, затем шаги, поцелуй в чувствительную шею.
Наблюдаю за ним краем глаза. Он отходит к столу и вертит что-то в руках, казалось, внимательно изучая. После снова выходит во двор и затаскивает охапку дров, которую наколол в прошлый раз, в сарайчик. Возвращается и садится за стол. Собираюсь с духом и решаюсь, наконец, все разузнать. Не укусит же он меня, в самом деле.
– А как… – только подаю голос, как его глаза сразу же находят меня в углу печки.
Замолкаю, ведь его звериные змеиные глаза, казалось, каждую минуту отслеживают мои передвижения. Даже когда он снаружи дома, занимается делами на улице, меня не покидает ощущение, что мужчина всегда знает, где я и что делаю. Будто все его рецепторы настроены на мою волну.
– Что ты хотела спросить, др-р-ракоша?
Он в хорошем настроении. Чувствую это по тому, как звучит его голос, переливчатой трелью отзываясь в моей груди, в изгибающейся на лице улыбке и сверкающим наслаждением глазам.
– Прости, я ничего не помню. Мне очень стыдно, правда, но я не… – тяжело дышу, кладу руку на свою вздымающуюся грудь.
Мужчина соскальзывает со стула так плавно, что не оставляет сомнений в своем родстве со змеями. Делает несколько широких шагов в мою сторону и останавливается напротив. Берет мое лицо шершавыми крупными ладонями, поднимает голову и вглядывается в глаза. Мрачнеет.
– Это все моя вина, дракоша, – покаянно качает головой, целует меня в лоб. – Я не уследил, и на тебя напали мои враги. Ничего не болит, моя хорошая? Надеюсь, память к тебе снова вернется. Обещаю, что они пожалеют, что причинили тебе вред.
И такой заботой отдают его слова, что мне мгновенно становится стыдно за свои крамольные мысли. Опускаю глаза на его подбородок, боясь встретиться с его прозорливыми очами взглядом. Кажется, что он сразу же прочтет все те сомнения, что все это время вертелись у меня в голове.
– Не болит, – слабо звучит в тишине кухни мой голос. – Как тебя зовут?
Решаюсь и поднимаю голову, встречаясь с его теплыми и довольными зрачками. Вот только при моем вопросе он замирает на секунду, но быстро берет себя в руки.
– Скандр, но ты всегда любила называть меня “родной”, – произносит, улыбаясь, целует меня в лоб снова. – А тебя – Лала. Больше никогда не уходи далеко от дома, дракоша. В прошлый раз тебя чуть не убили. Так что будь послушной, дракоша, пока я не решу вопрос с императором.
Последнее добавляет особенно зловеще. Меня даже пробирает дрожь страха, проходясь холодком вдоль позвоночника.
– С кем? – спрашиваю, ведь все для меня внове.
– С Рагнаром из клана Опал, Лала, – отвечает на мой вопрос и смотрит на меня внимательным взглядом, казалось, отслеживая реакцию на свои слова.
Что-то отзывается внутри меня при этом имени, но я загоняю все глубже, а внешне никак не показываю свое беспокойство.
– Не помню, кто это, – криво улыбаюсь и выскальзываю из его объятий. – Садись ужинать, родной, мясо почти готово.
“Родной” из моих уст звучит для меня дико, но раз он сказал, что я так обращаюсь к нему, наверное, так оно и есть. Встаю к печи, спиной к мужу, а сама наблюдаю за догорающими поленьями внутри, боясь непонятно чего. Вот только ничего не происходит. Я лишь слышу, как сзади снова раздается скрип половиц и стук ножек стула, когда Скандр садится на свое место. А спустя несколько минут я понимаю, почему стул на кухне всего один.
Глава 2
Радмила
Пытаюсь как-то вытащить мясо. Но ложка каждый раз соскальзывает, и брызги воды летят мне в лицо. Поглядываю краем глаза на Скандра, который не сводит с меня внимательного взгляда. И оттого еще сильнее нервничаю. В итоге догадываюсь наколоть мясо двумя вилками, и так перетащить все куски. Кладу все это добро в тарелку и несу на стол.
– Вот, – говорю и быстро разворачиваюсь.
– Куда? – тут же цапает меня за руку мужчина.
– За стулом, – растерянно отвечаю, опешив от неожиданности.
– Зачем? Он тебе не понадобится, – тянет на себя, а затем я вдруг оказываюсь на его коленях.
И так комфортно оказалось ощущать себя, откинувшейся на его мощную гудящую грудь, что я даже краснею, а сердце начинает колотиться с бешеной скоростью.
– Так будет неудобно кушать, – сглатываю, когда он притягивает меня ближе к себе.
В этот момент он берет и накалывает на вилку мясо и пробует на вкус. Задерживаю дыхание, словно ожидая его вердикта. Левая мужская рука лежит на моем бедре, придерживая так и не давая соскользнуть. Ощущение, что я в тисках, из которых не выбраться.
– Ну как? – спрашиваю, сминая платье на коленях.
Наблюдаю за тем, как его челюсти двигаются, а сам он молчаливо жует приготовленное мной. Все это время его черные глаза гипнотизируют меня, казалось, изучая малейшие проявления моей реакции.
– Очень хор-р-рошо, – улыбается, кладет вилку на стол и очередной кусочек берет пальцами, подносит к моему рту и обольстительно улыбается: – Сама попробуй.
От этой двусмысленной ситуации к щекам приливает кровь, дыхание спирает, но от того, как долго его рука держится возле моих губ, а сам он вздернул бровь в ожидании, я вынужденно открываю рот, хватая мясо с его пальцев. Прикусываю зубами и жую, в это время Скандр тыльной стороной ладони оглаживает мои скулы, посылая мурашки по коже.
– Сырое, – доедаю и проглатываю мясо, облизывая нижнюю губу.
Растерянно смотрю на мужчину, не понимая, как мне могло такое понравиться.
– Дракон знает, что нужно организму, – усмехается понимающе и удовлетворенно откидывается на спинку стула, отчего тот натужно скрипит, грозя сломаться под нашим общим весом.
– Да, наверное, – механически отвечаю, чувствуя, как кто-то внутри меня сыто урчит.
Перед глазами встают чужие звериные желтые зрачки и почему-то мельтешащий виляющий в удовольствии хвост дракона. Открываю рот, чтобы задать мужу вопрос, но тут его лицо приближается к моему, а сам он прикусывает мою верхнюю губу. Чувствительно и дразняще.
– Скоро моя девочка встанет на крыло, ей нужно много и хорошо питаться. Я буду отличным добытчиком, дракоша, – улыбается, давая мне своеобразное обещание.
Снова берет мясо, периодически ест его сам, чередуя с кормлением меня с собственных рук. Вилка позабыта, а между нами словно разрывается дистанция, приближая нас друг к другу. Кровь у меня бурлит, пульс колотится, а сознание туманится, будто я от его близости и внимания пьянею. Но судя по тому, как порой меняется угол моего зрения и обзора, не только мне нравится быть в поле зрения Скандра. Я чувствую в себе иную сущность, которая и управляет моими реакцией и желаниями.
– А теперь идем в баньку. Попаримся, – говорит мужчина, приподнимаясь с места и не спуская все это время меня с рук.
Я перевожу взгляд на стол, а там полностью пустая тарелка. Даже не заметила, как быстро прошло время. Он не спрашивает больше ничего, просто несет меня на улицу. С каждым его шагом, отделяющим нас от дома, во мне поднимается паника. А когда сзади домика я вижу еще одно строение, на крыше которого сооружена труба, из которой идет дым, страх во мне достигает апогея.
Мужчина входит в предбанник, слегка нагибаясь, все же росту в нем ого-го, а потолок явно не был рассчитан на таких гигантов.
– А может… – сглатываю, когда он усаживает меня на скамейку и начинает раздеваться.
Потупляю взгляд, даже зажмуриваюсь для верности, до того мне стыдно становится. Мы находимся вдвоем в ограниченном пространстве, с парной идет жар. Даже не знаю, от чего именно горю сильнее – стеснения из-за оголенности Скандра или горячего воздуха, витающего внутри помещения.
– Что, дракоша? – неожиданно мягко спрашивает мужчина, подходит ближе.
Мне приходится открыть глаза, и взору моему предстают его крепкие ноги с накачанными икрами, поднимаю взгляд выше и снова опускаю ресницы. Боже, какое бесстыдство с моей стороны.
– Я… – мнусь, не помню, что хотела сказать.
Мужчина касается пальцами моего подбородка и поднимает мою голову. Чувствую, как наклоняется и опаляет дыханием мои и без того горящие от стыда щеки.
– Открой глазки, сладкая, – его шепот звучит так интимно, что я стискиваю пальцами колени, чтобы скрыть дрожь тела, даже бедра прижимаю друг к другу крепче.
Уговариваю себя, что делаю это только для того, чтобы не показать тремор. И больше ничего…
– Нам надо… – все же поднимаю ресницы и встречаюсь с чернотой его глаз.
Они горят вожделением, обещая мне все удовольствия мира, вгоняя меня в пучину страха сильнее. От волнения я даже прикусываю нижнюю губу, а после, когда ловлю на ней его полный бесстыдства взгляд, хмурюсь. Стараюсь привести себя в чувство, но получается плохо.
– Что? – улыбается обольстительно, по глазам вижу, что понимает мои затруднения, а вот помочь не спешит, только усугубляет мое положение.
Ведет носом по моему виску, шумно вдыхая запах у кромки волос, рукой поглаживает чувствительную шею, не давая мне скукожиться и отодвинуться ни на сантиметр дальше.
– Давай помоемся отдельно, – наконец, произношу на выдохе, даже горжусь собой.
Вот только оказываюсь совершенно не готова к тому, что мужчина нахмурится и даже отстранится. Но его глаза при этом все равно не отпускают мои голубые, гипнотизируя и выискивая что-то внутри моих зрачков. Время идет, а в предбаннике все та же пугающая до дрожи тишина. Скандр складывает руки на груди и наклоняет голову набок. Его бицепсы бугрятся, свидетельствуя, что он не пренебрегает физической работой. Кожа лоснится от блеска, капельки пота скатываются от шеи и текут вниз по груди, обращая мое внимание на развитые мышцы живота. Ммм… Кубики пресса так и просят, чтобы я коснулась рукой. Я было уже дергаюсь, желая поддаться искушению, как вдруг его голос отрезвляет меня.
– Хорошо, на первый раз я пойду тебе навстречу. Все же твоя травма явно не прошла бесследно. Но только один раз, Ра… Лала, ясно? – голос непривычно холодноват.
Вздрагиваю, словно от удара, и поднимаю голову вверх, глядя ему глаза в глаза. Пауза.
– Спасибо, – облегченно улыбаюсь и подскакиваю, совершенно не думая о его наготе в этот момент.
– Если что, позовешь, – целует в губы, но в этот раз я даже не напрягаюсь.
Привыкаю заново после ранения, видимо. Он быстро накидывает на свое совершенное тело одежду и выходит, хотя я чувствую нутром, что вот он точно не прочь посмотреть на то, как я скидываю платье. Оглядываюсь по сторонам, вижу два полотенца, а после до меня доходит. И я подрываюсь с места, открываю дверь наружу и кричу:
– Скандр! – голос у меня полон паники, так что ничего удивительного в том, что он появляется буквально через секунду, нет.
– Что случилось? – отодвигает меня и заходит, выискивая угрозу, которой, конечно же, нет.
– Ты не мог бы принести мне одежду? – мну холщовую ткань, чувствуя неуверенность, все же нам еще многое предстоит с ним наверстать, и доверие входит в один из пунктов. – Я забыла.
– А поцелуй? – обольстительно улыбается, изгибая губы луком.
От него так и исходит мощная энергетика соблазнения, противиться которой я не в силах. Приподнимаюсь на носочках и тянусь к его лицу. Вот только с моим ростом дотягиваюсь лишь до подбородка и целую в колючую кожу. Меня тут же обдает приятным мужским ароматом. Хвои и каких-то необычных ноток, которые пока не могу классифицировать.
– Не так нужно мужа целовать, сладкая, – хрипло и как-то по-мужицки грубо произносит мой верзила и приподнимает меня, притягивая к своей широкой груди, от чего приходится обхватить его торс ногами.
И нагло вторгается языком в мой рот, я даже не успеваю пискнуть. Замираю, ведь ощущения необычные, довольно приятные и разносящие покалывания по всему телу. Средоточие всего удовольствия от поцелуя и его наглых нахальных рук, гуляющих периодически вдоль моей спины и ниже, гораздо ниже… Все скапливается в самом низу живота, даря даже легкую боль и какую-то необъяснимую опустошенность.
– Ах… – отстраняюсь со всхлипом, когда уже не хватает дыхания, а губы, казалось, горят, непривычные к таким нагрузкам.
– Иди мыться, дракоша, не доводи до греха, – стонет Скандр и спускает меня вниз, отчего наши тела соприкасаются в самых неожиданных для меня местах.
Благо он не видит, как я краснею, ведь он же и сам меня разворачивает лицом к предбаннику и подталкивает под попку внутрь. Молча захожу, похлопывая себя по покрасневшим щекам и захлопываю дверь. Раздеваюсь, беру с собой платье и иду мыться. Странно, но базовые бытовые вещи в моей памяти остались. По крайней мере, самостоятельно искупаться я в состоянии. Мыло, правда, странное, без запаха, а в голове возникают в этот момент приятные душистые ароматы, которыми раньше пахли мои волосы и тело. Пожимаю плечами, решив, что, возможно, из-за нависающей от императора угрозы мы вынуждены скрываться здесь, бросив наш дом. Возможно, незнакомая обстановка и способствовала тому, что я не чувствую себя рядом с мужем защищенной и в безопасности.
После помывки стираю платье, все же мне нужно будет его после надевать. А вот затем осторожно выглядываю в предбанник, с подозрением несколько секунд смотрю на дверь, прислушиваюсь к тому, что происходит снаружи. И только убедившись, что поблизости Скандра вроде как нет, а на гвозде, вбитом в бревенчатую доску, из которых и сделана банная постройка, висит такого же цвета, что и мое платье, холщовый халат, выхожу. Обтираюсь полотенцем, надеваю халат и беру в руки мокрое выжатое платье. Выхожу из предбанника, не зная, что делать с постиранным, так что просто иду к дому, с каждым шагом чувствуя, как к горлу подкатывает ком, а сердце ускоряется, выбивая в груди барабанный ритм.
– Ты закончила, сладкая? – звучит мужской бас, когда я подхожу к двери.
Сзади стоит Скандр, чувствую и слышу это по его дыханию. Киваю, поворачиваясь к нему и поднимая голову, как никогда ощущая себя беззащитной в таком одеянии. Его глаза еще чернее, чем обычно, даже блестят.
– Нужно повесить платье, – лепечу, поднимая руки и показывая одежду.
Прикусываю внутреннюю часть щеки, боясь отвести свой взгляд. Не покидает чувство, что сейчас передо мной стоит не человек, а настоящий хищник. Царь зверей, не знающий пощады и жаждущий… Меня…
– Давай сюда. Сзади дома веревка, я сам развешу, а ты иди в дом, погрейся у печи, сладкая, – его голос понижается и звучит хрипло, словно он еле сдерживает себя. – Дождись меня. Я быстро помоюсь.
И после своего наказа спрыгивает с крыльца и идет в сторону задней стороны дома. Я же пару секунд стою на месте, а после разворачиваюсь и тяну дверь на себя. Следуя его приказу тире просьбе, подтягиваю стул ближе к печке и все оставшееся до его прихода время держу руки возле печи, ощущая приятные покалывания от исходящего от нее жара.
– Хор-р-рошая др-р-ракоша, – голос Скандра звучит в тишине дома инородно.
Дверь хлопает, а после разливается тишина. Только треск догорающих поленьев. Я привстаю, но не решаюсь обернуться. В этот момент муж подходит ко мне сзади и хватается за полы моего халата. Тянет, но я успеваю положить ладонь на его сильную руку. Он замирает, а я не знаю, что сказать.
– Что ты делаешь? – сглатываю.
Он мой муж, но отчего-то у меня чувство, будто сзади меня прижимается незнакомец.
– Ты моя жена, – глубокий низкий тембр. – Мы идем спать. Одеяние тебе не понадобится.
– Но мне не жарко, – жалобно пытаюсь возразить и сильнее вцепляюсь пальцами в его руку, которая продолжает свое неумолимое движение.
– Скоро будет, – целует в яремную вену на шее.
От этого легкого невесомого касания пульс мой ускоряется, а сердце невольной птичкой бьется в груди.
Мне нечего возразить, но я боюсь и продолжаю держать халат на себе на честном слове. Плечи уже обнажены, а легкий ветерок поддувает подол снизу.
– Я твой муж, Лала, – холодный недовольный голос Скандра. – А ты моя жена. Помнишь? Я твой, а ты моя.
Часто дышу, моргаю, прогоняя слезы. Киваю и опускаю голову. Ослабляю свою хватку, и халат волнами оседает на пол, оставляя меня беззащитной, хрупкой и дрожащей от прохлады.
– Я согрею, – шепчет мне в ухо.
А затем его рука проходит под коленями, и я оказываюсь на его руках. Краснею, взгляд на него не поднимаю, слышу лишь его гортанный довольный смех. А после он несет меня в кровать. Одну. На двоих.
