Анна Сафина
Она мне принадлежит

Полная версия

Глава 4

Не прошло и получаса, как прозвучал звонок в дверь.

Спальня оказалось закрытой, а Архаров даже и не думал выходить из нее.

Я никого не приглашала, так что вывод напрашивался один – гости приперлись к нему.

Раздраженная, что Марат еще не подписал регламент, а уже нарушает правило номер два – не водить в дом людей, зло потопала к двери.

– Вы ошиб… – выпалила, как только открыла дверь, желая выгнать незваного гостя еще на подлете, и осеклась.

Совершила опрометчивую ошибку, заранее не посмотрев в глазок.

– Добрый день, Белослава, – прозвучал занудный и излишне манерный голос моего личного сталкера.

Плюгавый, маленького роста, с зализанными назад волосами, в твидовом костюме и толстых роговых очках, Егор Любавин не внушал никому ни страха, ни опасений, только чувство жалости и снисходительности.

Так же думала и я, кинувшись месяц назад спасать его от падения с окна нашего многоэтажного здания университета.

Оказалось, что его бросила девушка, и он впал в депрессию, а я сдуру, испытывая к нему сострадание, убедила его, что как парень он ого-го, и даже я бы стала с ним встречаться.

Кто же знал, что он воспримет мои слова буквально и примется осаждать меня с каждым днем всё агрессивнее и настойчивее.

– Добрый и прощай, Его-о-о, – сделала попытку захлопнуть дверь, но он резко выбросил вперед руку и заверещал, когда ее прищемило металлом.

– Ай-я-я-яй, мамочки, как болит, – запричитал, прижимая пострадавшую конечность к груди и баюкая ее на младенческий манер.

Жалко его не было, но стало страшно. Меня уже таскали в РОВД из-за одного его такого заявления.

– Белослава, у меня, кажется, перелом, – захныкал, заставляя меня почувствовать за собой вину. – Поехали в больницу, мне срочно нужен рентген.

Застыла с открытым ртом прямо посреди порога и переступила с ноги на ногу.

Скрипнула соседская входная дверь, и оттуда вышла наша соседка, баба Валя, главный поставщик сплетен на районе.

– Одевайся, Белослава, я сейчас сознание потеряю, – продолжал страдать и канючить Егорка, а соседка, как назло, долго копалась в сумке, якобы ища ключи, чтобы закрыть квартиру.

В памяти вдруг всплыл тот день, когда его бросили, и в груди расползся страх, что всё повторится, но на этот раз по моей вине. Встречаться с ним я не планировала, но как отшить так, чтобы не стать виновницей его самоповреждений, не знала.

– Где моя сладкая булочка? Ты почему еще не в постели, краса? Мой двадцатисантиметровый боец уже весь в ожидании.

Наглый и в то же время ленивый голос Марата прозвучал, как нельзя кстати. Я засияла ярче начищенного пятака и отступила вглубь квартиры.

Он стоял сзади в одних черных боксерах, посередине которых отчетливо обрисовывался член в спокойном состоянии. Как вдруг ткань начала резво натягиваться, напоминая парус и вгоняя меня в краску.

– Кто это еще такой, Белослава? – раздался сзади визгливый голос Егорки, и я, наконец, оторвалась от созерцания мужского стояка.

Архаров не растерялся и выдвинулся вперед, загораживая меня своей внушительной шкафообразной фигурой. Поднял одну руку, опираясь о верх дверного косяка, а второй небрежно почесал голую волосатую грудь.

– Экстрасекс я ее, а ты кто таков будешь, хорек?

– Я официальный жених Белославы.

– Кого?

– Меня так зовут, – вклинилась.

– А ну немедленно оденьтесь и уходите! Ей ваши сомнительные услуги не нужны. Кто это такой, Белослава, сантехник? Он пристает к тебе? Я сейчас вызову полицию и…

– А ну-ка дай сюда, чмырь, и пшел отседова, – выхватил телефон из рук Егорки, выключил его и кинул тому обратно.

Баба Валя в это время достала свой новенький смартфон, который ей подарили внуки, и направила камеру на Марата. Спряталась за его спиной, чтобы не дай боже не попасть в кадр, но уже представляла, какие пойдут по двору слухи.

– Да что вы себе позволяете?!

– Ну-ка отошел.

Архаров слегка шуганул его, подавшись вперед, а тот от испуга отлетел с такой силой, что упал, пропахав копчиком всю лестничную площадку. Лицом ударился о перила во время полета, да так сильно, что на виске, кажись, намечается синяк.

– Я… Я буду жаловаться!

– Пожалуйся на свой маленький скипидар, визгляк.

Дверь захлопнулась, и мы остались в квартире наедине.

– Экстрасекс, серьезно?

Пока он осаждал Егорку, я незаметно погуглила и покраснела.

Экстрасекс – человек с большой половой потенцией. Боже, ну и самомнение у мужика.

– Хочешь проверить? – обернулся и двинул бедрами.

– Обойдусь, – буркнула и вздрогнула, когда прозвучал настойчивый звонок в дверь. Снова.

– Слышь, клешни свои убрал, голова уже трещит, – открыл дверь Марат и толкнул парня.

Баба Валя и не думала уходить и стояла у стены, вытаращив с интересом глаза. Уже даже и не скрывала, что никуда ей идти не надо.

Мой недоделанный сталкер поджал губы, насупился и демонстративно поднял указательный палец, вдавливая его в дверной звонок. Минуты две царило полное молчание и неприятное пищание.

– Он убогий? На учете не стоит? – спросил у меня Архаров, складывая на груди руки и облокотившись о косяк.

– Егор, уходи, – шагнула вперед, вставая напротив гостя. – Это Марат, и он мой мужчина. Всё между нами кончено.

– То есть у нас были отношения? Ты это признаешь? – перестал трезвонить и засиял, словно я вселила в него уверенность. – Я тебя отобью, Белослава. Ты сама не понимаешь, что околдована, иначе…

– Какой же ты душный чмырь, – застонал Марат, словно чему-то удивлялся.

– Господи, он же тупой солдафон, и что ты в нем нашла, Белослава?

– Большой член, дрочила, – вклинился между нами Марат и навис над Егоркой. – Знаешь же, что это такое у настоящего мужика между ног бывает?

– Что вы себе позволяете? – поправил нервно очки. – Сомневаетесь в моей маскулинности? Между прочим, это набор социальных качеств, а не физических. И чтобы вы не кичились сейчас размером своего достоинства, сомнительного на мой взгляд, должен вам заявить, что на размер полового органа влияет уровень тестостерона, в свою очередь являющимся наследственным фактором.

– Сомнительного? Еще бы я с тобой в одной бане не раздевался. Варежку прикрой, лопух!

– Ваш лексический запас оставляет желать лучшего, что еще раз доказывает, что я наиболее выгодный самец для продолжения рода с точки зрения эволюции, умственных способностей и…

От этой нудятины у меня разболелась голова, а Марат агрессивно сложил руки на груди и двинулся вперед на андрогиноподобного парня вдвое меньше себя.

– Че? – дернул головой Архаров и оскалился. – Слышь, ботаник, иди отседова по добру, по здорову, пока я тебе голову не откусил.

– Это два разных заблуждения. Ботаник – это ученый, который занимается растениями, то есть Белослава, в то время, как я занимаюсь сугубо царицей всех наук – математикой, а откусить голову вы мне просто физически не способны. Кхе-кхе, вы же не самка богомола, – захихикал будущий смертник, у которого напрочь отсутствовало чувство самосохранения.

– Ты, видимо, совсем тугой, парень, – хрустнул костяшками пальцев Марат и ударил кулаком о свою ладонь. – Один мой удар равен девятистам килограмм. Язык цифр ты понимаешь лучше, да, лопух ушастый? Сечешь, к чему я клоню?

– Секу. И должен уведомить, что вы просто… Обезьяна! – визгливо крикнул Егорка, по-другому его язык назвать не получается. Ну не тянет он на гордое звание Егора. – Я на вас в полицию заявление напишу! Не бойся, Белослава, я тебя спасу из его плена.

Мой личный сталкер исчез с лестничного пролета так резво, что аж пятки засверкали. Я выдохнула, но чувствовала, что просто так он не отступится.

Архаров выразительно и нагло глянул на соседку.

Та поперхнулась, как-то резво закрутилась на месте и юркнула в свою квартиру, громко хлопая дверью.

Уверена, прилипла к глазку и наблюдает, что же будет происходить дальше. Но мой невольный сосед закрыл дверь следом, и мы снова остались с ним наедине.

Он – полуголый и отчего-то всё еще возбужденный. И я – покрасневшая и взбудораженная его видом.

– Теперь слухи по подъезду пойдут, – вздохнула, не представляя, как всё это объясню маме, когда она приедет в следующий раз.

Ей любопытные кумушки донесут обо всем сразу, не успеет она еще даже из машины выйти.

– Слышала такое выражение «не можешь победить, возглавь?»

– Ну?

– Предлагаю оправдать эти слухи, – подмигнул Архаров и вдруг двинулся на меня.

Его руки как-то резко подняли меня в воздух, и мне от неожиданности пришлось руками обхватить его за шею, а ногами за талию.

Одна мужская рука держала меня на весу, а вторая вольготно без стеснения помяла мои булочки. Нагло так, будто имела на это право.

– А ну, отпустите меня! – прошипела, дергая ногами и пытаясь слезть, но он прижал меня к стене, и двинуться стало проблематично.

– Тебе же нравится, – прошептал и покрутил бедрами.

Я чуть не застонала, ощутив между ног его вздыбленный член, и вцепилась ногтями ему в шею.

Он зашипел от боли, но не дернулся.

– Девочка любит садо-мазо?

– Девочка любит, когда мальчики соблюдают договоренности. Пункт четыре, господин Марат, – поджав губы, прекратила ерзать.

Догадалась, что мои трепыхания возбуждают его еще больше.

Из всех остальных пункт четыре волновал меня больше всего.

«Руки в отношении соседа или соседки не распускать».

– Ты всегда такая дотошная? Любишь, чтобы всё было по букве закона? – разочарованно качнул головой и разжал хватку.

– Это называется правильная, – сползла по его телу, сцепив зубы.

Проехалась всеми выпуклостями вдоль мужского торса и задела животом вздыбленный член, даже не думавший опадать.

– А ты у нас везде правильная, получается? Может, на четверть бунтарочкой побудешь, м? Мы дядьке твоему не расскажем, – спросил с надеждой, хмыкнул и поставил ладонь около моей головы, опираясь о стену.

– Правильные девочки зато не попадают в ад и не разочаровывают своих родственников, – фыркнув, согнула ноги в коленях и юркнула под его рукой, убегая от него как можно дальше.

– Правильные девочки не получают оргазмов, Белль.

Его слова донеслись мне уже вслед, но я не удержалась и остановилась у порога кухни. Обернулась и выразительно обвела его тело взглядом.

– А правильные друзья чужих племянниц не соблазняют, – двинула бровями и с удовольствием еще несколько секунд понаблюдала, как сжались его челюсти и заиграли желваки на скулах.

Отвернулась и быстрым шагом подбежала к окну на кухне.

Услышала, как в коридоре раздался стук удара кулака об стену. Такими темпами по приезду дяде Захару придется делать ремонт.

Пока Архаров выплескивал гнев, я выглянула в окно, пальцем незаметно отодвигая шторы.

Машина брата Егора, как я и думала, была припаркована у подъезда.

Я не столько переживала за чувство вины за отказ, сколько опасалась реакции его старшего, с которым мне уже приходилось иметь дело. Сиделец со стажем и его личная охрана.

Автомобиль постоял еще немного, затем сорвался с места и уехал, обдавая газами воздух.

Егорка, видимо, донес, какой бугай встретил его на пороге, так что стоит предупредить Архарова, что они наверняка приведут с собой подмогу.

Тяжко вздохнула и подпрыгнула, когда бедер коснулись мужские руки.

– Экая ты пугливая, краса.

– Хватит меня лапать! – рявкнула, шлепая его по рукам и с жадным слюноотделением отмечая выпирающие голубые вены. Моя слабость, если честно.

– Поверь, краса, я еще и не начинал.

– Напоминаю, регламент!

– Так я его еще и не подписывал. Всё честь по чести. По закону, если так тебе удобнее.

Заскрежетала зубами, но крыть было нечем.

– Слушайте, вы! – шагнула вперед, сделала паузу, выдыхая тяжелый воздух, и процедила. – Я вам не одна из ваших путан, так что извольте…

– А если не изволю?

Снова прижал меня, на этот раз к подоконнику.

Грудь его вздымалась, ноздри широко раздувались, а на виске пульсировала вена – всё говорило о том, что моя близость его волнует. Впрочем, он этого и не скрывал.

– Оденьтесь. Нечего тут в одних трусах щеголять.

– Так волнует моя нагота?

– Да! То есть, нет. То есть…

– Беспокоишься, что захочешь меня? М?

Голос его стал ниже и глуше, а лицо наклонилось чересчур близко ко мне.

Задержала дыхание, опасаясь вдыхать его мускусный аромат, который пробуждал во мне что-то странное и доселе незнакомое, и оттого мне это не нравилось.

Громко сглотнула и напряглась, когда его глаза вдруг опустились на мои губы и подозрительно заблестели. Слишком внимательно смотрел на них, будто собирался…

– Вам бы лучше о себе сейчас побеспокоиться! – выпалила, отталкивая его и огибая голое тело по дуге. –  Егор не так прост и…

– Ссыкло твой Егор, и чмо цифровое. Не понимаю, чего Захар так всполошился насчет него, – перебил, даже не дослушав.

Пожал плечами и развернулся, опираясь ягодицами о подоконник и складывая на груди руки.

Это было целое испытание для меня – не опускать глаза ниже его подбородка.

Вот она, твоя проверка, Белль, мелькнуло в голове озарение. Та, о которой предупреждал отец.

«Продержись всего недельку, и будешь молодец», – будто наяву услышала его голос.

От этого «молодец» заныли зубы, но я проигнорировала голос порока, который пытался увести меня с пути истинного.

– Егор уже месяц меня преследует, и вы не первый, кто пытается мне помочь, – поджав губы, воззвала к голосу его разума.

– Значит, не те помогали. Теперь рядом с тобой настоящий мужик.

Ясно, дядя не до конца ввел его в курс дела.

Вздохнула и присела на стул, вынужденно глядя на мужчину снизу вверх.

И заговорила, сумбурно поясняя, в чем состоит главная проблема сталкерства Егора Любавина.

Вопреки ожидаемому страху, после моего рассказа на лице моего соседа не отразилось ни одной эмоции. Только пренебрежение и усмешка, которая так и не сошла с его губ.

Марат Архаров, казалось, совершенно ничего не боялся.

А вот я на его месте не была бы столь самонадеянной.

Было несколько парней-спортсменов с потока, которых я просила отвадить Егора, но после бесед с его братом они щеголяли синюшными фингалами и шарахались от меня, как от чумной.

Так что пришлось вчера звонить с повинной к дяде, но он, как назло, уехал в командировку.

И теперь я живу в одной квартире с бесстыдным, порочным и совершенно не желающим сдерживать свой похотливый нрав волосатым мужиком.

Глава 5

Мы с Архаровым продолжали сидеть напротив и смотреть друг на друга. Он – с иронией во взгляде, я – с мыслью, что он самовлюбленный идиот. Одно другому не мешает.

– Слушай, красавица Белль, я всё спросить хотел. Егорка этот называл тебя всё время Белослава, – прищурился и глянул на меня с подозрением. – Так как тебя всё же зовут? Белль? Или Белослава?

Заскрежетала зубами, не желая отвечать. Это всегда была для меня больная тема.

В семье отца принято называть всех старославянскими именами, и меня эта участь не обошла стороной.

– По паспорту я Белослава, – выплюнула, намекая всем видом, что называть меня так не следует.

Судя по веселью, написанному на его лице, он не из пугливых, а из тех, кто делает и говорит всё, что пришло на ум.

В детстве я и без того натерпелась насмешек. Повезло, что одногруппники особенно и не интересовались такими подробностями.

Старосте, правда, пришлось заплатить, чтобы она не афишировала мое настоящее имя, но я еще малой кровью отделалась, считай.

– Как тебя зовут, повтори-ка еще раз? – даже наклонился, выставляя вперед ухо.

На его губах готова была разыграться улыбка, и от этого мне было тошно.

Решив раз и навсегда закрыть эту тему здесь и сейчас, назвалась своим полным ФИО.

– Тихомирова Белослава Ярополковна.

Сначала возникла тишина. Секунда. Две.

А затем Марат запрокинул голову и засмеялся. Громко, заразительно. А вот я поджала губы, уже привыкнув к такой реакции.

– Так ты у нас, значит, никакая не Белла. Я уж было подумал, родители у тебя совсем чокнулись на американских сериалах. А они у тебя староверы, видать. Хоть одно радует, наших краев, – отсмеявшись, выдал.

– Никакие они не староверы, – процедила сквозь зубы. – Просто любят старославянские имена. Наша семья, между прочим, происходит…

– Стоп-стоп, – выставил мужчина вперед ладонь. – На этом мне потрясений хватает, не продолжай. Ты у нас тогда не краса будешь, а Беляночка.

– Фу, на беляш похоже, – фыркнула, стискивая кулаки и желая расцарапать его наглое лицо.

– Бельчонок? – подмигнул и сразу же сам себе кивнул. – Решено, бельчонок, ты у нас теперь дама с именем.

– Я вам что, ручная зверушка?

– Видишь, какой карьерный рост, уже не путана, а домашний зверек. И заметь, любимый, между прочим.

Конец фразы прилетел мне в спину. Я не стала дожидаться очередных издевательств и демонстративно обиделась, направляясь в комнату. Даже дверью хлопнула с оттяжкой.

Ожидала, что он последует за мной, но приближающихся шагов слышно не было. Легла на диван и прикрыла глаза.

Выдохнула. Вдохнула.

Успокойся, Белль, ничего страшного не произошло. Всё как всегда, ничего нового.

Не знаю, сколько прошло времени, но вскоре раздался стук. Осторожный, даже не наглый. Удивительно.

– Выходи, краса, я смеяться больше не буду, – прозвучал следом спокойный и серьезный голос Марата.

Подняла голову и наткнулась на его лицо в проеме двери. За это время он даже успел одеться и не вызывал у меня сейчас обильного слюноотделения.

– Точно? – с подозрением глянула на его губы, которые часто и безостановочно подрагивали.

Ясно. Еле сдерживал смех, но держался. Из-за меня. Ну что ж, этого достаточно.

– Да.

– Хорошо, – поднялась с дивана и подошла ближе.

У нас остался незакрытый вопрос, который продолжал меня волновать, и на обиды времени уже не было. Не терпелось скорее же подписать регламент.

– Итак, – скрестила на груди руки. – Раз уж мое имя мы прояснили, и вы обещаете больше не смеяться… Обещаете же?

Понимала, что напираю, но с волком жить – по-волчьи выть. Всё по-честному.

– Честное пионерское, – демонстративно провел по рту, якобы закрывая его на замок.

– Что-то мне подсказывает, что вы не были пионером, – фыркнула. – Но не суть. Вы дописали свои правила в регламент? Мы можем их обсудить?

Мужские губы всё же дрогнули, но он быстро принял максимально серьезный вид. Ненадолго, впрочем.

Он и серьезность в моем понимании не совместимы.

– Пройдем ко мне в спальню, – насмешливо произнес и добавил с подтекстом после короткой говорящей паузы. – Обсудим.

Выпрямился, отчего его майка натянулась, делая акцент на мускулах, и выразительно вздернул бровь.

– Вы хотели сказать, в мою?

От его вида у меня снова сперло дыхание. Надо с этим срочно что-то делать. Уже теряю голову даже от одетого.

Понимаю теперь, почему мужики при стояке без конца бегают под холодный душ. Мне и самой не мешало бы охладиться.

– В твою, – пророкотал, смакуя слово на языке. – Так мне нравится даже больше. Ну идем, краса. Обсудим.

Пропустила его вперед, а сама пошла следом. Не отказала на этот раз себе в своей слабости. Рассматривала его уже без стеснения.

– Я чувствую твой взгляд, краса, – дернул вдруг ягодичными мышцами, вгоняя меня в краску.

– Вам показалось, – буркнула.

– Ты знаешь, почему женщинам нравятся мощные мужские ягодицы? – обернулся перед самой дверью.

– И почему же? – наивно спросила, не ожидая подвоха.

– Подтянутый зад позволяет лучше совершать поступательные движения. Вперед-назад, вперед-назад, – характерно двигает тазом в такт словам.

От его бесцеремонности в очередной раз перехватило дыхание, и я поджала губы, надеясь, что алые щеки не сильно выделяются на фоне моего побледневшего лица.

– Фрикции.

Не знаю, что сподвигло меня открыть рот, но лучше бы я этого не делала.

На мужском лице сразу же проступила улыбка чеширского кота.

– Да ты в теме, краса. Такими темпами и раскрепостим тебя.

Облегченно выдохнула и, наконец, разжала кулаки, когда он развернулся и открыл дверь, входя внутрь моей комнаты.

Недовольно подметила, что уже чувствовал себя хозяином, но в последний раз посмотрела на отметины от ногтей на ладонях и промолчала, пытаясь успокоить себя глубокими вдохами и выдохами.

Еще не хватало калечить себя из-за него.

Сначала я увидела постель. На удивление заправленную и не разворошенную, как ожидала.

Белье, которое я и так планировала выбросить или сжечь, лежало в углу, словно пользоваться Марат им больше не планировал.

Сам он сел на кровать и похлопал около себя.

– Присаживайся.

Фыркнула и двинулась к стульчику у туалетного столика. Еще не хватало садиться рядом с ним.

– Да ты у нас прям строптивая кобылка, – хмыкнул Архаров и развернул изрядно помятый им листок.

– Вы начинаете меня утомлять.

Гордо вздернула подбородок, а внутри тряслась аки мышь. Дрожала и всё ждала подвоха.

Самое ужасное, я к его откровенно пошлым фразочкам привыкла, но находиться рядом возле кровати, на которой происходили ночные непотребства, мне еще не приходилось.

В голове сразу возникали образы его голых накачанных ягодиц и… Сглотнула, с шумом проталкивая слюну.

– Хочешь? – прошептал вдруг томно Марат.

Вскочила с места, ощущая пульсацию в висках.

– Ничего не хочу! – чуть ли не крикнула.

Вопреки всем моим предположениям, Архаров вздернул бровь и глянул на меня с удивлением.

– Да не обязательно кричать. Не хочешь пить, так бы и сказала сразу. Три раза тебе вопрос задал.

С этими словами пожал плечами и поставил полулитровую бутылку воды обратно на тумбу. А вот я медленно села обратно на стул.

Щеки покраснели от стыда и своих непотребных мыслей.

Глянула на Марата, который в это время достал из-за уха ручку и провел ею по листочку.

– Давайте уже начнем. Сколько можно тянуть?!

Голос мой звенел, я его уже не контролировала.

Больше ожиданий моя нервная система не перенесет. Порок мне уже виделся там, где его и в помине не было. Это определенно знак, что пора увеличить между нами дистанцию.

– Итак, давай сначала пройдемся по твоим пунктам, – кивнул Марат, и у меня отлегло.

Выпрямилась и принялась внимательно ожидать начала его речи.

– У меня тут кое-какие поправки наметились. Важные.

Последнее добавил с особой ноткой. А он умеет быть жестким.

Поджала губы, но возражать не стала. Разговор еще не начался, а уже мне не нравился, но я решила дослушать до конца.

– Читайте уже, давайте, – процедила сквозь зубы, не выдержала напряжения.

Заерзала, когда он кинул на меня странный нечитаемый взгляд, и расслабилась, когда снова уткнулся в листок.

– Ну вот, смотри. Пункт первый. В мою спальню входить нельзя.

– Именно, – кивнула, сидя на стульчике так, словно это я гостья, а он хозяин.

Никогда еще не ощущала себя лишней в собственном же доме.

– Говорю сразу. Это невозможно. Ты спишь в гостиной, а там единственный балкон. Я курю, забыл тебе рассказать.

Открыла рот и закрыла обратно. В моей семье такой пагубной привычкой никто не страдал. Запрещено.

Разве что дядю Захара иногда ловила за этим занятием, но он просил сохранить это в тайне от мамы и дедушки с бабушкой.

Мужики, конечно, вырастают, но в душе всегда остаются мальчиками.

Видя мое обескураженное и явно недовольное лицо, Марат цокнул.

– Но если тебе непринципиально, могу на кухне в форточку курить.

– Нет! – закричала.

В ужасе представила, как там будет вонять.

– Ваша взяла, но имейте в виду, ходите только на балкон.

Сцепив зубы, приняла его аргумент и кивнула.

– Пункт два. Водить людей в дом нельзя.

– А здесь что вас не устраивает? – спросила максимально спокойно, но была натянута струной. Тронь – и взорвусь.

– Я по работе приехал в город, краса, так что ввиду твоей непростой ситуации, тебе либо придется ездить в офис со мной, либо мне приглашать сюда сотрудников. Документы сами себя не подпишут.

Видеть в доме посторонних я не желала, но ехать куда-то не хотелось сильнее, так что пришлось идти на компромисс.

– Хорошо. Давайте внесем поправку. Не водить в дом шлюх.

На мужских губах проступила усмешка, но он послушно записал мои слова в документ, от которого осталось только гордое название. С учетом, как он его облапал, боюсь представить, что он им делал, и как использовал.

– Пункт три. Душ с семи тридцати до восьми тридцати утра не занимать. С этим всё ясно, но у меня встречное условие.

– Слушаю.

– Душевая с шести тридцати до семи утра, а также с девяти до десяти вечера только в моем распоряжении.

– Зачем это вам?

Глянула на него с подозрением. Мужики обычно таким не заморачивались и принимали душ, когда придется.

– По утрам я обычно тренируюсь, а вечером принимаю расслабляющие ванны.

Комментировать не стала, но слишком отчетливо представила его обнаженным в окружении пены. Сглотнула. Снова.

Бред. Такой мужик не станет использовать пену.

– … не нравится, конечно, но…

– А? Что? – подорвалась, пропустив добрую половину его речи.

– Ну-ка, краса, поведай, о чем задумалась? – наклонился и навострил уши, с интересом разглядывая мое красное лицо.

Да что ж такое-то сегодня со мной творится. Может, я заразилась?

– Заразилась? Чем это?

Господи, почему я не могу, как все нормальные люди, говорить не вслух, а про себя?

Марат сразу же подумал о самом непотребном и опустил глаза к моим бедрам. По моему телу прошел озноб, и я положила одну ногу на другую, скрещивая их и таким образом отгораживаясь от мужского взгляда.

– Так что вы там говорили? Какой следующий пункт? Может, уже подпишем? – нервно щелкнула пальцами и дернула ногой на весу.

Архаров не оставил без внимания мое странное состояние, но промолчал, только вздергивая брови.

Комментировать слова про заражение не стал, и на этом спасибо.

– Другие пункты заслушивать не будем, краса?

– Сколько там еще осталось?

Мне кажется, или здесь катастрофически не хватает воздуха?

– Твоих еще три. С пятым всё ясно. Соблюдать тишину после двенадцати ночи. Полностью поддерживаю. Сладкий сон – залог хорошего здоровья.

Встала, открывая окно и впуская свежий воздух, и не видела в этот момент лица своего соседа.

Не решилась обернуться, слыша в его голосе подоплеку про сон.

– Мхм, – кивнула и махнула рукой, мол, продолжайте.

– А вот в четвертое я бы внес дополнение. Руки не распускать, если сосед сам этого не хочет.

Успокоив колотящееся сердце, повернулась и сразу же наткнулась на его спокойный взгляд.

Марат сидел на кровати, подогнув одну ногу под себя, и в целом вид у него был расслабленный. Словно он только вылез из постели после бурного соития.

Впрочем, Марат и порок – синонимы.

– Дальше, – поправила ворот футболки.

Надо бы новую купить. У этой ткань в щитовидку впивается.

– И, наконец, коронное. Шестое. Глупых вопросов не задавать. И что ты подразумеваешь под глупыми вопросами, краса, м?

– Если вы этого не понимаете, значит, задаете глупый вопрос.

Нервничала и понимала, от чего.

Близкое присутствие дядиного друга заставляло потовые железы функционировать на полную мощь, а сердце колотиться, как ненормальное.

Ощущение, будто я кросс пробежала, километров пять, не меньше.

– С тобой всё в порядке? У тебя пот по вискам течет.

Голос у Архарова, как назло, звучал обеспокоенно. Куда-то исчезла его извечная похотливая полуулыбка и говорящий блеск в глазах.

– Я… Просто душно здесь, я к жаре не привыкла.

Марат обвел взглядом комнату, открытое окно, затем сухого себя.

– Да вроде, наоборот, прохладно.

– Хватит ко мне приставать. Забудьте про шестой пункт и давайте уже свои правила, – процедила, желая закончить этот фарс как можно скорее.

Мне срочно нужно под холодный душ.

– У меня два правила, краса. Первое. Кушаем только вместе. Завтрак, обед, ужин.

– Зачем это? – вскинула напряженно голову и впилась в него взглядом.

Внутри у меня расползся необоснованный страх. Господи, Белль, неужели ты боишься сидеть с ним за одним столом? Это же просто смешно.

– Я так привык. Мой каприз, считай. Я же с твоими правилами согласился.

– Хорошо, а второе?

Еле сдерживалась, чтобы не обмахнуть себя ладонью. От пота чесалось тело, а от сквозняка поддувало шею.

– Ты, как моя спутница на эту неделю, сопровождаешь меня на все вечерние мероприятия, – сверкнул глазами и довольно улыбнулся.

– Сразу нет, – дернулась, не представляя, как смогу провести в его обществе так много времени.

– Это мое правило, Белль. Компромисс, помнишь? – взмахнул ресницами и поставил обе ступни на пол, широко при этом расставив ноги.

Листочек остался сиротливо лежать на кровати, а я провела языком по губам. Воздуха вдруг стало катастрофически не хватать.

Может, если бы не мой мандраж, всё бы обернулось по-другому, но обсуждать регламент дольше я уже не могла.

– Поменяйте это правило и замените другим, – высказала в ультимативной форме.

Архаров наклонил голову набок и молчал, заставляя меня нервничать сильнее. Пришлось переступить с ноги на ногу и почесать висок – сил терпеть больше не было.

– Я могу его вообще убрать, краса, – хмыкнул и снова замолчал, оставляя мне только один вариант – гадать, что же он потребует взамен.

– Ну.

– Ты позволишь называть себя бельчонок, – цокнул, перекатывая последнее слово на языке аки самое сладкое лакомство.

Сейчас он напоминал мне котяру, который выпрашивал у хозяйки вкусняшку. Из той породы кошачьих, которые позволяли себя гладить по шерстке, а сами в это время приручали свою владелицу, прогибая со временем под себя и свои хотелки.

– Нет.

– Да.

– Нет.

– Только да.

Наш спор мог бы продолжаться долго, но на его лице возник упрямый оскал, а взгляд стал донельзя упертым. Знала, он будет стоять до победного, а еще дольше оттягивать наш разговор сил у меня не осталось.

– Хорошо. Давайте быстрее подпишем, – вскочила и, несмотря на проигрыш, радостно притопывала ступнями по ворсу.

– Слушай, краса, не торопись, я подготовлю регламент в цифровом виде и распечатаю его на Захаровом принтере. Это ведь документ, причем серьезный. Негоже его вот так представлять, не находишь? – помахал перед моим носом мятым листком.

В его словах был резон, и я согласилась с доводами, бочком постепенно продвигаясь к выходу.

– Так не терпится в душ? – иронично вздернул бровь и сложил на груди руки.

– С чего взяли? – насторожилась.

– Спорим, твои трусики сейчас выжимать можно от влаги?

Ахнула, услышав настолько бесцеремонный вопрос, и даже остановилась как вкопанная у самого порога.

– Да что вы себе…

– Ну разве я не прав?

Он был прав и знал это, но мне это совершенно не нравилось.

– Глупости, сказала же, дома душно.

– Ну-ну, – снова цокнул.

Засмеялся тихо, а затем сделал мне вопиющее предложение.

– Стань моей любовницей, Белль, и холодный душ принимать не придется.

– Да как вы… Да вы вообще ни причем!

– Сколько тебе? Двадцать два, верно? И ты всё еще девственница. Почему?

Отвечать на этот бесцеремонный и наглый вопрос не собиралась. Но ему мои ответы были ни к чему.

– Я умею делать хорошо и стану чутким первым. Тебе понравится. Не чета твоим прыщавым однокурсникам. Дай себя поцеловать, и сама убедишься.

– Будь вы даже последним мужчиной на земле, ни за что бы не легла под вас! – прошипела и развернулась, гордо удаляясь с комнаты.