Анна Сафина
Жена по контракту
Пролог
– Нам нужно пожениться!
Выдаёт вдруг гениальную идею мой друг детства Славик.
– Что на этот раз?
Я готова услышать что угодно – и про вторжение инопланетян, и про внезапно свалившееся наследство какого-нибудь троюродного деда, где обязательным условием является женатый статус парня. В общем, за столько лет я изучила друга вдоль и поперёк. Так что очередную его идею встречаю со здоровым скепсисом.
– Так, Маня, – морщусь от коровьей клички, но пока помалкиваю, – я не стал тебе говорить, но в прошлом году подал заявку на грин-карту. Так что, если хочешь отправиться покорять Америку вместе со мной, нам срочно нужно расписаться.
Я смотрю на него, как на дурака. Но он не обращает на меня внимания и носится по комнате со скоростью торпеды.
– Слушай, ты мои носки не видела?
Я беру их с тумбы, куда он минуту назад положил чистую пару, и машу перед его носом. И этот человек собрался за тридевять земель. Он внутри своей квартиры-то разобраться не может.
– Лотерею ты выиграл, – констатирую, хотя даю зуб на отсечение, что это не так.
– Результаты только через месяц, Манюнь, но ты же знаешь, я любимец фортуны, так что не упусти свой шанс.
Любимец фортуны все это время стоит перед зеркалом и никак не может справиться со своим галстуком.
– Ты куда?
Все же подхожу к этому страдальцу с кривыми ручками и в два счета управляюсь с этим трезубцем Посейдона.
– С Женьком на встречу, собираемся обсудить с ним бизнес-план мастерской. Его отец готов выделить финансы, если мы предоставим четкий план и смету, так что дел невпроворот, Маня.
Друг, как обычно, полон нездорового энтузиазма и бурно плещущей энергии. И плевать на весь остальной окружающий мир. Владислав, или Слава, как он предпочитает, чтобы его называли, мой лучший друг с самого детства. Сколько себя помню, он всегда был рядом. Наши родители жили на одной лестничной площадке, и мы, как погодки, ходили в один садик, затем в одну школу, даже университет окончили вместе. Дружба наша была предрешена еще в момент нашего рождения. Так что крест этот мы несли с собой до сих пор.
– Так, что это за круги под глазами? Ты снова поздно легла? Опять романы читала?
Обращает на меня внимание, а я не рада. Не хочу сейчас это обсуждать. Легла я поздно, но совсем не из-за книг.
– Завтра у нас встреча выпускников, ты же не собираешься там побитой собакой появиться? Главная красотка школы и знаменитый сердцеед должны покорить наш одиннадцатый «Б», так что давай, приводи себя в порядок.
Я мрачнею на глазах. Предстоящая встреча меня как раз и угнетает.
– Я не пойду.
Еще ночью, лежа в постели вся зареванная, принимаю это жесткое решение. Не доставлю удовольствия нашей школе насмехаться над собой.
– С чего это? – фыркает, не воспринимая мои слова всерьез.
– И кем я там появлюсь? Тридцатилетней неудачницей, без мужа и детей? Ничего не добившейся теткой?
– Ты красотка, – уверяет меня он.
И я теряю почву под ногами. Знаю. Это ложь.
– Меня уволили.
Все же признаюсь. Стыд опаляет мои щёки. На лице отчетливо проступает румянец.
– Так, – садится передо мной друг, – отставить слёзы, ну-ка, давай рассказывай, все же хорошо было.
Жму с силой губы. Ни слезинки не желаю больше проронить по бывшему начальству.
– Я не соответствую требованиям Компании, – к концу голос все же дрожит, ничего не могу с этим поделать.
– Каким это? Ты лучшая в отделе, я же тебя знаю.
Ладонями закрываю лицо. Всхлипываю.
– Ага, – киваю, – лучшая из принеси-подай, вот только рожей не вышла.
Слава хватает меня за плечи и поднимает, разворачивает в сторону зеркала. Почти тыкает меня в гладкую поверхность.
– Где ты здесь уродину увидела, а? Ты – главная красавица на потоке… Была.
Добавляет в конце, когда и сам видит мое отражение в зеркале. Словно и сам впервые замечает. Затем вместе со мной оглядывает мое тело. Открывает рот. Закрывает. Снова открывает. Не знает, что сказать.
– Нет, ну, в целом, – руками рисует в воздухе силуэт, – ты слегка поправилась после развода, волосы бы у стилиста поправить, подкраситься бы, подбородок, опять же…
– Не продолжай, – сажусь на пол.
Реву. Не сдерживаюсь.
– Ещё и разведенка-а-а, – навзрыд практически кричу, – у-у-у, ты посмотри, посмотри на это.
Беру его руку и кладу себе на талию.
– Наела себе бока, жир один уже торчит, – безумными глазами смотрю в зеркало, – а волосы? Они же сухие, смотри, смотреть страшно.
Волосы у меня всегда были светлые, но в погоне за модой, в кого я только не перекрашивалась. И в роковую брюнетку, и хитрую рыжуху. И вот он – результат. Волосы, словно солома, разного оттенка, на концах практически чёрные.
– Ну, – даже друг не знает, что сказать, – слушай, давай я отменю встречу, сходим в салон красоты…
Не даю ему договорить.
– Все, плевать, – поднимаю подбородок высоко вверх, поворачиваю голову то влево, то вправо, бью себя по щекам и показываю отражению свой язык, – схожу в салон красоты, наведу марафет, надену утягивающее белье и я – снова красотка.
Втягиваю живот. Благо, сильно этого делать не приходится. Но воздуха катастрофически не хватает. И я судорожно вдыхаю в себя кислород, а вот пресс больше не держит мои телеса.
– Красотка же? – грозно хмурю брови, смотря на друга.
Тот улыбается, хлопает громко в ладоши и кивает, как болванчик.
– Сногсшибательная, – одну ладонь зажимает в кулаке и потрясает в воздухе, – и чтоб не теряла мне завтра этот настрой, кто мне будет тогда помогать Петьку из параллельного атаковать?
Я закатываю глаза, все никак не угомонится.
– Вы каждые выходные в тир ходите вместе.
Мы вместе идем к выходу. Только Славка спускается вниз, а я иду к двери напротив. К себе домой. Точнее, к родителям домой. Пришлось после развода в родные пенаты вернуться.
И как только я захожу в прихожую и оказываюсь снова перед зеркалом, надуваю щеки, как у бурундука, и пучу глаза. Бесит аж. Кривлю рот, напрягая мышцы. И стону, оглядывая предстоящий фронт работ.
– Доча, что там? Собака у кого-то скулит? – голос мамы озабочен.
– Да, мам, соседская, – делаю голос максимально спокойным.
Слышу, как мама весело напевает какую-то веселую мелодию себе под нос и что-то режет, отчетливо по дому разносятся стуки ножа о доску. Тяну руками себя за волосы. С этим срочно надо что-то делать. Ну, и пакли. Затем встаю и беру деньги. Для салона красоты. Слово своё придётся перед Славой держать. Так что встречи выпускников не избежать.
Глава 1
– Тяжелый случай.
Вердикт звучит не обнадеживающе. Я сижу в кресле, а сзади меня толпа. Лариска и две ее помощницы.
– Ну, девочки, – кричит зычным голосом, – подтягивайтесь, будем красоту наводить.
– Здесь только отстригать, – вижу в зеркале, как говорившая надувает пузырь жвачки, тот набухает, а затем смачно лопается.
Я тревожно тянусь руками к волосам, но резво получаю по ним линейкой.
– Ауч, – прижимаю ладони к груди.
Лариска предостерегающе машет указательным пальцем, так что я только демонстративно выпячиваю губу. Знаю, что веду себя, как ребенок, но волосы для меня – тема щекотливая.
– Солому твою отстригаем, и не спорь, – покрикивает на меня подружка, а по совместительству владелица салона красоты «Аврора», зная мою консервативность по поводу длины, – красим в твой родной русый, ламинируем, и чтоб я больше не видела другой краски на тебе, поняла?
Я киваю, сжимая кулаки. Уговариваю себя потерпеть, хотя с возрастом перемены уже не люблю. Но раз надо – значит, будем терпеть.
– Ты брови когда последний раз шлифовала? – хваткие пальцы сжимают мой подбородок, и к моему лицу вплотную наклоняется ее лицо.
Я даже чувствую ее мятное дыхание. Так и тянет отклониться назад, но я стойко терплю.
– Н-не помню, – говорить вот так ей практически в рот неудобно, – неделю назад вроде.
– Да тут такие заросли, явно месяца два не ухаживали, – раздается девичий наглый голос справа.
Затем кресло крутят направо, и ко мне уже наклоняются другие две девчонки. Ощущаю себя экспонатом.
– Так, девки, – говорит главная, активно стреляя глазами, – фронт работ ясен, приступаем пока к волосам. Зинка-а-а!
Кричит так громко, что у меня уши закладывает.
– Чего-о-о? – отвечают с другого конца зала.
– Ты скоро там? Машке с маникюром и педикюром подсобить бы.
Сглатываю и прячу свои пальцы. Становится стыдно за торчащие заусенцы и отросшие безобразные ногти. Краем глаза даже вижу, что под несколькими из них грязь. Пытаюсь незаметно вычистить ее, но ловлю взгляд одной из помощниц. Краснею еще сильнее, но, слава богу, она молчит. Только проворнее расчесывает.
– Ну-ка, закатывай штанину, дивчина, – ее украинский говор меня веселит, до тех пор, пока она не встает на колени и не тянется к моим спортивным брюкам.
– Зачем? – пугаюсь ее интереса.
– А ты что думала? Токмо внешним марафетом обойдемся? – сжимает в хватке мои ноги, пока я брыкаюсь, и с силой закатывает ткань, – да-а-а, Машуня, плачет по тебе вся женская часть планеты, ты вообще бреешься?
Я краснею, ни слова вымолвить не могу.
– Запустила себя, ужас, – цокает подружка, затем кричит кому-то еще.
И тут для меня начинается персональный ад. Меня крутят, вертят, раздевают. Я то кричу, то стону, то практически теряю сознание. И впервые понимаю, что значит «красота требует жертв». И когда экзекуция заканчивается, испытываю такое чувство удовольствия, что готова расплакаться от счастья.
– Закройте ей глаза, – подводят к зеркалу, у меня сердце так пульсирует, что вот-вот выпрыгнет из груди.
Ладони убирают, но глаза мои по-прежнему закрыты. Я медленно открываю их и впервые вижу себя в зеркале после преображения. Стрижка, на удивление, мне идет. Брови вразлет подчеркивают красоту глаз. Я опускаю глаза ниже, но на этом радость моя заканчивается. Подхожу ближе и трогаю живот.
– У-у-у, – стону, не стесняюсь даже посетителей, – ты почему не сказала мне, что я толстая?
Наезжаю на худую, как жердь, Лариску.
– Я тебе абонемент в тренажерку подарила, – закатывает она глаза, – месяц назад, забыла?
Я опрокидываю голову назад, громко выдыхаю и пялюсь в потолок.
– Пончики, пончики, – вдруг неожиданно влетает в салон парнишка, что сидит у них на ресепшен, – еле ухватил в кондитерской на углу, все для вас, девочки.
Я смотрю на эти аппетитные кругляши, источающие головокружительный аромат. Давлюсь слюной. Слежу, как их разбирают по одному. На подносе остается один. Самый глянцевый. Блестящий. Мягкий. Вкусный. С шоколадной глазурью.
– Иди ко мне, моя прелесть, – тянусь рукой, как меня снова бьют по ней линейкой.
– Ауч, – громко возмущаюсь Ларискиному произволу.
И тут кто-то ухватывает последний сладкий пончик. Я тянусь корпусом и чуть ли не плачу.
– Ишь ты, – ругается командирша, – никакого сладкого после шести. Смотри, я завтра к твоим зайду, проконтролирую.
– Мне двадцать восемь, Ларис, – поднимаю подбородок повыше, втягиваю живот к позвоночнику, – сама разберусь. И вообще, сейчас обед так-то.
И иду гордо к выходу. А сама мечтаю, как бы чего в магазине прикупить съестного.
– Эй, – кричит мне вслед парень, – а платить кто будет?
– А Пашка хулиган?
Сижу в кафешке с Сашкой, нашей со Славкой одноклассницей. Вот же нашлась благодетельница. Решила, значится, собрать в этом году всех наших да организовать эту дурацкую встречу. Хорошо, что удалось выловить ее до этой пресловутой встречи, так хоть подготовленной приду туда.
– Бизнесмен в Москве, – проявляет чудеса осведомленности.
Я пытаю ее уже второй час. Кто как живет, чем занимается. И с каждым ее словом мрачнею все больше. Хотя и думать тут особо не стоит. Даже наша забитая тихоня Таня, работающая уборщицей в торговом центре, успешнее меня. Муж олигарх и трое детей.
– А Танька то чего полы моет? – спрашиваю, а у самой аж зубы сводит.
– Польке из параллельного проспорила, – ухахатывается шпионка, – они же в одних кругах вертятся, их мужья архитектурным бюро совместно владеют.
– А Катька-шпингалет?
Вспоминаю вечно хмурую девчонку с брекетами. Прозвище ей дали после того, как она своими скобами за замок куртки Васьки балагура зацепилась, да так потянула, что куртку то почти и застегнула. В общем, до самого выпуска кличка за ней и зацепилась.
– Так они с Васей поженились, «Вкус и Ко» знаешь?
Элитный магазин продуктов правильного питания в нашем городе мало кто не знает, так что я киваю, уже зная ответ.
– Они – его владельцы.
Дальше я уже ничего не спрашиваю. Судорожно думаю, как теперь то выкручиваться. С внешностью все понятно, правильное платье, утягивающее белье, косметика. А вот что делать с карьерными успехами?!
– А Славка то твой чем занимается? – спрашивает Сашка, а у самой хитринка в глазах.
И тут меня осеняет гениальная идея.
– Мы с ним в Америку на ПМЖ, – улыбаюсь во все свои тридцать три, как я надеюсь, белоснежных, зуба, – женимся через месяц, и после улетаем.
И тут вижу, как девушка привстает и кому-то активно машет.
– Славка, Славка, мы тут!
Я оборачиваюсь и вижу друга с каким-то темноволосым парнем. Закрываю глаза и считаю до пяти. Затем открываю и жестикулирую глазами. Но он только улыбается, ничего не понимая. И я подрываюсь с места ему навстречу.
– Дорогой, какими судьбами?
От моего елейного голоска у него поднимаются брови домиком, но я прикрываю его от любопытного взгляда своей спутницы.
– Мы женимся и переезжаем в Америку, – ввожу в курс дела, – и не вздумай ляпнуть ничего лишнего, понял? Улыбайся, Сашка та еще сплетница, подыграй мне.
И хватаюсь за его локоть, даю лыбу на все лицо и тяну его к нашему столику.
– Кстати, кто это с тобой?
Успеваю спросить до того, как мы подходим к зоне слышимости.
– Ты чего, это же Женек, мой деловой партнер.
Я вытягиваю голову и окидываю взглядом тщедушного паренька, совсем не похожего на бизнес-мужика.
– Он точно адекват? – наблюдаю, как он незаметно дергает джинсы, прикрывая торчавшую резинку трусов. Меня аж передергивает.
– Мировой пацан.
– Славка-а-а, – подбегает одноклассница и, бесцеремонно меня отталкивая, прижимается своим стройным телом к моему «жениху», – сто лет тебя не видела.
А тот и рад. Распускает свои шаловливые руки и обнимает ту за талию.
– Ты качаешься? – а эта наглежь еще и лапает его за отсутствующие бицепсы.
Я втискиваюсь между ними, проявляя чудеса «ревности».
– Сашка, – приобнимаю ее за плечи и разворачиваю к другому парню, – это Евгений, успешный бизнесмен, они со Славой скоро открывают автомастерскую. Женя, это…
– Александра, – сияюще улыбается охотница и протягивает руку ладонью вниз.
Парень что-то блеет, нерешительно пожимает и трясет ее ладошку. А я луплю глазами на друга. Зрачками намекаю, чтобы не мешал. Девушка на вечер нейтрализована, так что я успеваю задавать ей вопросы и при этом избегать ответных.
– Что ты делаешь? – шепчет мне Слава, прячась за чашкой кофе.
– Это наша легенда, – тихо говорю в ответ, – не вздумай ляпнуть про лотерею. Для всех мы помолвлены и вскоре едем в Америку, а тут у тебя – открывается автомастерская. Даже врать особо не придется, просто скажешь про свой бизнес-план, и все.
– А остальное? – возмущается он.
– Ну, пожалуйста, – делаю жалостливые глаза, и он сдается.
Я выдыхаю с облегчением. К встрече выпускников готова. И тут в кафе заходит мой бывший муж. Я со стоном опускаюсь ниже по стулу и пытаюсь руками прикрыть лицо.
– Манька, – бас звучит совсем близко.
Удача сегодня явно не на моей стороне.
Глава 2
– Привет, Макс.
Опускаю руки и открываю свое лицо. Вынужденно улыбаюсь и привстаю. Сразу же попадаю в его медвежьи объятия.
– Ну, как ты? – голос у него низкий.
Такой, что до мурашек женщин пробирает. А уж на девчонок и вовсе действует лучше афродизиака. Так и я когда-то попала под его дерзкое очарование. Он нагло приобнимает меня за талию, и я вижу, каким заинтересованным взглядом пялится на нас наша глазастая.
– Все хорошо, – бурчу и отпихиваю его наглые конечности, – живу, отдыхаю, счастлива. Ты сам как? Женился? В Европу говорят, съездил.
Он не успевает за моей мыслью, оттого и хмурится. И я вспоминаю, почему именно развелась с ним. Макс парень неплохой, компанейский. Но поговорить по душам с ним увы, не о чем. Нет, может и найдется девушка и по его параметрам, но нам с ним в какой-то момент стало не по пути.
– На соревнования скатался, – улыбается, и у меня отлегает от сердца.
Он сама невозмутимость, очень быстро возвращает себе душевную уверенность. Сама я в это время дергаю глазами Славке. Должен же он помнить, что он-то мой жених. И выполнять причитающиеся функции. А то тут, понимаете ли, невесту его всякие лапают. Ну, и что, что бывший муж? Право больше не имеет.
– Чего это у тебя с глазом, Манька?
Ах да, вторая причина разлада. Пресловутое Манька. Хоть об стену горох, что говори ему, что не говори, все одно талдычит «Манька да Манька». Славке то могу с рук спустить. Он-то друг с детства. Мужчина наклоняется ко мне ближе и трогает пальцами мои веки.
– Что ты делаешь? – пытаюсь вырвать голову из его крепкого захвата, – Отпусти, ты что, инфекцию занесёшь.
– Не ссы, – изрекает он мощно и элегантно, – я кот ученый, дело не запорю.
Я еле борюсь с желанием не заржать. Его словечки иногда вводят меня просто в ступор или же истерический смех. Но тут прихожу в себя и стараюсь незаметно пнуть друга по ноге. Чтобы он уже хоть что-то сделал. Тут к его невесте подкатывает, а он сидит и в ус не дует. Вместе со всеми за этим непотребством наблюдает. Еще и лыбу давит.
– Вроде нормально все, – наконец, убирает свои лапищи от моего маленького лица.
Но не отходит. И тут, до Славки в кои-то веки доходит мой посыл и он привстает.
– Давно не виделись, Макс, – пожимает чужую руку и приобнимает меня за талию.
Нерешительно так, рука дрожит. Да-а-а, батькович, пора мне взяться за твою личную жизнь. Такими темпами ты девственником еще лет тридцать ходить будешь.
– Опа, – лупит удивленно глазами бывший, переводя взгляд на мужскую руку на моей талии, – чего это вы?
И тут скрипит отодвигаемый стул. Сашка приходит в себя и начинает свою работу. Собирать сплетни.
– А вы, извиняюсь, кто будете? – отмирает она и, слегка протерев свою потную ладошку о ткань штанов, протягивает мужчине. Еще и грудь выставила, стерва.
– Я-то? – удивляется он, как есть, детина, – так муж Манькин.
– Бывший, – поправляю, пока неправильная мысль не успевает закрепиться в сознании одноклассницы.
Макс снова обращает на меня внимание и я быстро тараторю, пока никто не ляпнул чего еще.
– А Слава – мой будущий.
И чмокаю до верности того в щечку. На губы меня бы точно не хватило. Выше моих сил. Ну нет между нами химии, не появится она.
– Что? – хмурится и тучнеет Макс, отчего я даже пытаюсь задвинуть друга себе за спину.
Он еще не поддается, стоит, как истукан. И тут я радуюсь, что в этот момент Сашка суетится и подбегает ближе, отвлекая агрессора от меня.
– Ой, а вы что, не знали? – быстро переключает свои флюиды девочка, я смотрю, – а как давно вы развелись?
Вижу, как она поглаживает его мускулистые руки и облизывается. А этот то, этот. Млеет весь стоит и пялится, куда не следует.
– Год назад. – Я поджимаю губы и еле-еле выдавливаю их из себя.
Не ревную, нет. Просто неприятно.
– О, так это давно было, – совсем берега теряет и мне кажется даже, что оглаживает его, – присоединитесь к нашей скромной компании? Вы спортсмен?
– Бодибилдер, – отвечаю за него, а то пока он раскочегарится, сто лет пройдет.
– Уау, – начинает сиять наша знакомая, – и сложно это?
Дальше течение беседы ускользает от меня, я даже не пытаюсь следить. Закипаю, словно чайник, но держу себя в руках.
– Мань, – вдруг вспоминает меня бывший, чему я безмерно удивлена. От того потока лести, что на него выливается, сложно отвлечься, – ты поправилась?
Я стискиваю зубы.
– Немного, – говорю и проглатываю буквы.
Глаза мои мечут молнии, и бывший затыкается. Изучил меня за год нашего брака. Знает, когда лучше не продолжать.
– А, – теряется, даже взгляд мечется в панике, – ну, ты это, диеты придерживайся, ну, как я учил-то помнишь?
Не лучшие слова. Не в подходящей компании.
– Помню, – бурчу и прячусь за меню.
И на этом обсуждение моей персоны, слава богу, заканчивается. Дальше я уже не слежу, что происходит. Заедаю свое горе пирожными. Ничего не могу с собой поделать. В конце, когда мы расходимся, мне на секунду кажется, что бывший муж и бывшая одноклассница уходят вместе, но я отбрасываю эту мысль из головы. Не может такого быть. Это же совсем верх неприличия. Прихожу домой и валюсь на кровать без сил. А вот утро встречает меня с очередного неприятного сюрприза. Сговорились все, что ли.
