Анна Поршнева
Приключение длиною в день
9. Райский сад
Это действительно был сад. В нем действительно цвели розы. В нем на самом деле росли деревья, увешанные сочными плодами. В нем царили прохлада и благодать. Василий немедленно почувствовал и голод, и жажду, и протянул руку к ближайшему персику. Сорвал, и недоверчиво посмотрел на то, что держал в руке – прекрасный, но очень тяжелый, изящно сработанный из драгоценного камня предмет.
– Вот именно, – буркнул проводник. – Вот так всегда и бывает с этими волшебными садами. Ни яблочка съесть, ни винограду ущипнуть – сплошные яхонты, сапфиры и рубины. Даже воды не выпить, потому что она здесь или живая, или мертвая. А обычной воды, чтобы попить, то есть, тут отродясь не бывало. А в центре обязательно пруд и беседка.
– Зачем? – поинтересовался Василий, аккуратно положив персик на траву, которая тоже была не совсем трава.
– А в беседку эту прилетает по утру жар-птица, – все так же ворчливо рассказывал Максим Константинович. – Скидывает, значит, свои перья и обращается в прелестную деву. И купается в этом озере совсем в чем мать родила. Тьфу, – старик сплюнул, – тоска какая! Не люблю я эти арабские сказки, нет в них истинной души. А делать нечего – придется.
– Что придется? – еле слышно спросил Василий, при мысли об обнаженной красавице покрасневший до самых плечей.
– Придется воровать ее одежду. Выслушивать ее историю. Может, даже жениться придется.
– Мне нельзя, – уверенно сказал Хэм, – я уже женат. У меня Даша.
– И мне нельзя, – обрадовался Василий, – я несовершеннолетний.
– Значит, придется жениться мне, – усмехнулся старик. – У меня никаких препятствий нет. Если, конечно, не считать того факта, что я старый холостяк с весьма бурным прошлым. Такие обычно не женятся. Таким, как говорится, в старости некому будет стакан воды подать.
Между тем, аллея, усыпанная золотым гравием, привела их к изящной беломраморной беседке, в которой, действительно, ворохом лежало отливавшее серебром и перламутром роскошное оперение. Однако пруд был пуст. Только ветер шелестел в листьях, да тихо плескалась о берег вода.
– Ну, надо же! – воскликнул проводник. – Во дела! – И наклонился зачем-то к земле. Когда он выпрямился, на ладони у него обнаружились две иссиня-черные чешуйки, наподобие змеиных. Семен Семенович немедленно перекинулся в тигра и яростно зарычал.
– Дэв. – Сказал печально Максим Константинович. – Нет, ну, вот этого нам только не хватало!
10. Кто такие дэвы и с чем их едят
– Дэвов же не бывает? – нерешительно спросил Василий, – это же сказочный персонаж.
– Оборотней тоже не бывает, – грустно ответил Хэм. Семен Семеныч тихо по-тигриному уркнул, не то соглашаясь, не то возражая.
– Как же нету, когда вот они – неопровержимые улики – потряс чешуйками в ладони Максим Константинович. – И самое главное, именно дэв! – старик потряс головой. – Не джинн – джинна можно очаровать, купить, засунуть в кувшин или в лампу, наконец! Не шайка разбойников – с ними всегда можно побрататься и договориться. Нет, именно дэв!
– Да что в нем такого особенного? – возмутился Василий.
– Дэвы – народ темный и необщительный. От того не склонный к переменам и даже всячески переменам противящийся, – вздохнул Максим Константинович. – Поэтому они похищают красавиц и ждут великих героев, чтобы с ними сразиться. Со мной дэв и разговаривать не будет. Кто я для него? Старый колдунишка, да и только. У тебя, Василий, извини, молоко еще на губах не обсохло с дэвами сражаться. Ему вообще нужен, желательно, какой-нибудь сын султана султанов и наследник повелителя повелителей. Хорошо еще, у нас Хэм есть, он подходящий.
– Чем это я подходящий – поднял бровь Хэм.
– Ну, во-первых, бородатый. Борода – главное дело для Дэвов. Во-вторых, длинноволосый. Значит, происходишь от знатных родителей, – Хэм хмыкнул. – И в –третьих, ты сильный. Все-таки с дэвом сражаться перво-наперво силу надо показать. Только если ты к нему вот так на своих двоих придешь, он с тобой и разговаривать не станет. Ну, одежку я тебе, допустим, добуду. Кафтан там, шитый золотом, остроносые сапоги, кольчугу посеребренную, шлем, чернью украшенный. Саблю какую-никакую и кинжал тоже найду. А вот как быть с конем? Настоящему герою конь положен.
Семен Семенович уркнул, уже погромче, отскочил в сторону и кувыркнулся в прыжке. Раз – и перед честной компанией стоит слон. Еще не матерый, правда, слон, с не самыми длинными бивнями, но вполне порядочный слон, подходящий для арабской сказки.
– Эх! – воскликнул колдун и скинул с плечей рюкзак. – Это ж еще ему седло и сбрую, драгоценными лалами украшенную, доставать придется! – и немедленно извлек из рюкзака огромное слоновое седло, расшитое словами арабской вязи, специальный наголовник и поводья, юфтевые сапоги, бархатный кафтан и штаны, шелковую рубаху благородного лазоревого цвета, саблю и кинжал дамасской стали, звенящую кольчугу и горсть перстней, украшенных самоцветами. Рюкзак при этом нисколько не потерял в размерах.
– Ну, что стоите, разиня рты! – одевайтесь! – прикрикнул старик и подал знак Семену Семеновичу. Тот опустился на колени, а Максим Константинович принялся весьма ловко навьючивать седло и закреплять наголовник, при этом поучая мучающегося с неудобными шнурками и пряжками Хэма: – Ты запомни: ты теперь герой. Ты теперь – храбрец-молодец. Значит должен вести себя нагло и с наездом. По-гопнически, то есть, должен себя вести. Ну, как будто ты в подворотне лопатник у терпилы отжимаешь.
Хэм смущенно улыбался и наверчивал на пальцы перстни.
– Эх! Не те мои годы, а то я бы показал этому дэву, как девиц воровать надо! – вздохнул колдун, и было неясно, собирается ли он на самом деле проучить похитителя или обсудить с ним непростые вопросы умыкания красавиц.
11. Явление героя
– Я что-то есть захотел, наверное, от волнения, – пожаловался Хэм, затягивая малиновый кушак на бедрах.
– Яблочко хочешь? – проводник протянул ему ярко-зеленое яблоко, – или морковку?
– А посущественней ничего нет?
– Вот уже нормальная здоровая еда им не подходит, – старик принялся копаться в рюкзаке. – А это что такое? – он достал небольшой пакетик, из которого остро пахло мясом и сдобой. В пакетике оказалось два жареных пирожка и записка: «Я тут подумала, может, вам есть захочется, внучки, так не обессудьте, что нашла»
– Кондратьевна, – догадался Василий, – только она такие вкусные пирожки печет.
Хэм, между тем, уже завладел пакетиком и жевал один из пирожков.
– С ливером, – сообщил он, энергично двигая челюстями. – Хочешь? – отломил половину второго пирожка и протянул Василию.
– А про меня забыла! – загрустил Максим Константинович. – Вечно все про меня, старика, забывают!
Хэм раскатисто рассмеялся, пихнул проводника в плечо так, что тот покачнулся, и заявил громовым голосом:
– А что тебя, старикашку, помнить! Ты, чай, морковью да силосом сыт будешь! Ишь, костлявый какой, в чем душа держится, – и загоготал во весь голос. Василий от неожиданности поперхнулся, а потом, непонятно почему, поставил руки в боки и тоже захохотал.
Колдун поднял с земли пакет и принюхался:
– Ну, Кондратьевна! Ну, молодец! Долго ли вот только эта ее волшба продлиться?
Хэм махнул рукой:
– Да ну ее совсем! Ты лучше скажи, старик, где мы будем этого дэва искать? Говорят, дэвы живут далеко в горах, в высоких башнях, обнесенных неприступными стенами.
– Ну, типа того, – пожал плечами проводник. – Только мы ведь в тридесятом царстве. Тут расстояния по-другому меряются! – и отцепил от рюкзака котелок. Потом опустился на колени, зачерпнул с дорожки горсть золотого песка и принялся котелок натирать. Он котелок трет – а тот растет, как на дрожжах, пока не превратился в огромную купель.
– А ну, все за мной, – сказал Максим Константинович, и залез в бывший котелок. Все и последовали за ним, кроме Семена Семеновича.
– А тебе что, отдельное приглашение требуется? – строго спросил колдун.
–Ну, ты даешь, старик, как же он сюда влезет, – загрохотал Хэм, – он же не поместится! А поместится, так всех нас передавит!
– Не передавит, – буркнул колдун, и точно – ванна раздалась, так что стала размером с небольшой бассейн, и слон прекрасно уместился, после чего ванна закружилась, взвилась юлой в воздух и рванула с бешеной скоростью куда-то на восток.
12. Красивый ник – залог успеха
Полет в медной ванне крайне неудобен. Ванна в полете непрерывно гудит и дрожит, и кажется, что она вот-вот рассыплется, и ты ухнешь с высоты на землю, а земля, она очень твердая. Но мои герои вели себя стойко. Стойче всех, конечно был Семен Семенович в виде слона. Он просто зажмурил глаза, поджал уши (насколько может поджать уши слон) и пытался мурлыкать. Мурлыкать, конечно, не получалось, а получалось издавать время от времени утробный рев. Василию было не по себе. Вибрация ванной неприятно отзывалась в животе и вообще, было страшно. Проводник участливо посмотрел на позеленевшее лицо подростка и хлопнул себя по лбу.
– Совсем забыл! Самое-то главное!
– Что? – встрепенулся Хэм, все время, как и положено герою, спокойно сидевший на дне ванной.
– Имя! Ник, как это у вас сейчас говорят. Ник должен быть длинный и красивый.
– Ну, этого мне не занимать, – приосанился Хэм. – Имя у меня подходящее. Эрнст Миллер Хемингуэй – вот как меня зовут по паспорту.
– Правда, по собачьему паспорту, – хохотнул Василий. Хэм метнул на него грозный взгляд и щелкнул кинжалом в ножнах. Да, пирожки Кондратьевны сделали из него героя хоть куда!
– Имя и вправду подходящее, – кивнул маг. – Только мы его модифицируем чуток. Эрнст – ведь это честный? Значит, будешь Назих. Миллер – мельник, не слишком величественно. Но мельники, они же мелют муку, то есть дробят зерно. Значит, ибн Хашим. Вот с Хемингуэем загвоздка. Что он вообще значит, Хемингуэй этот.
– Это писатель такой, – поспешил пояснить Василий. – Очень успешный. С бородой и трубкой, в свитере.
– Да, у арабов с писателями трудно. Да и с трубками тоже. У них все больше поэты и кальяны… Хм, тогда будешь Шади – певец! Назих ибн Хашим по прозвищу Шади! Согласен?
– Годится, – хлопнул себя по ляжкам обеими руками Хэм. – А этого как назовем, и кто он вообще будет? – и кивнул в сторону Василия.
– А он будет иноземный принц, которого ты освободил из плена разбойников. Вот только-только освободил, так что он и переодеться не успел, – ответил Максим Константинович, критически посматривая на футболку и джинсы Василия. – И вообще он скрывает свое благородное имя, опасаясь преследований коварной мачехи. Поэтому зовут его просто – Царевич. Тем более, что Василий и значит – царь.
– Не, так просто я не согласен, – возмутился подросток. – Что это Хэму такие звучные имена подобрали, а я просто какой-то Царевич?
– Позвучнее, говоришь? – Хитро улыбнулся старик. – Ну, вот тебе позвучнее – Заглюль. Очень красивое имя. И очень тебе подходящее.
– Вот это – совсем другое дело, – обрадовался свежеиспеченный Заглюль. Красивый ник – залог успеха!
